Лейла открыла глаза. По стенам комнаты метались красноватые блики. Явственно чувствовался запах дыма. За окном кто-то монотонно бормотал на непонятном языке, время от времени повторяя ее имя. Девушка встала с постели и выглянула в окно.
Под окном на земле горело пять небольших костров. Если приглядеться, то можно было заметить, что они образуют перевернутую пятиконечную звезду. В центре ее на земле сидел кто-то в черном с длинными темными волосами. Голова его была склонена, и он что-то монотонно, речитативом говорил.
Лейла открыла окно и выпрыгнула во двор. Таинственный некто, видимо был так сосредоточен, что не заметил этого. Девушка подошла к нему сзади и положила руку на плечо. Он вздрогнул всем телом, замолчал и обернулся. Лейла тут же его узнала. Это был семнадцатилетний Пашка – сатанист.
Пашка был сыном живущего неподалеку священника. Всего у него было четыре сына: один – молодой батюшка, недавно закончивший семинарию, и три – сатаниста. И все четверо – по-ангельски красивые.
Впрочем, Пашка напоминал ангела скорее падшего. У него были длинные черные волосы, бледное лицо, бархатные, чуть застенчивые карие глаза и красивые тонкие губы. Взгляд у него был слегка фанатичный. Он нравился многим девушкам, но почему-то только тем, кто не задумывался о его вероисповедании.
Увидев Лейлу, Паша широко и глупо улыбнулся.
– Ты меня звал? – осведомилась она.
– Э-э-э… Нет.
– Но ты повторял мое имя. Насколько я знаю – после смерти бабушки я тут единственная Лейла.
– Ну, да. Так надо.
– Надо? Это уже интересно. Зачем?
– Это приворотный ритуал. Я проведу его, и ты будешь меня любить.
– Правда?! – Лейла просияла так неподдельно, что Паша смутился, – Ты можешь сделать так, чтобы я полюбила?
– Могу, – неуверенно ответил он.
– Правда, можешь?! А-то я не верю в любовь.
– Ты? – удивился Пашка.
– Да, уже давно. А ведь я так хочу любить. И не могу. Это в моем-то возрасте! Но, ты же мне поможешь? Да? – Лейла откровенно издевалась над ним, но в каждой шутке только доля шутки.
– Паш, а что это за странный язык? – спросила Лейла.
– Это православные молитвы, прочитанные наоборот.
– Почему именно православные?
– Я их очень много знаю.
– А-а-а, понятно.
– Ой, Лейла, на тебя, наверное, православные молитвы не подействуют! Ты же мусульманка.
– Я атеистка.
– Да, а почему тогда – Лейла?
– Наверное, потому, что Фаритовна, не иначе. А вообще, это дедушка настоял, чтобы меня назвали в честь бабушки. Они так любили друг друга.
– Наверное, всю жизнь прожили вместе?
– Нет, познакомились на свадьбе у моих родителей. Дедушка – мамин отец и бабушка – папина мама. Они десять лет прожили вместе, пока она не умерла. Дедушка ей стихи читал почти каждый день.
– Ну, вот видишь – любовь есть.
– Конечно – есть, только не для меня.
– А твои родители – атеисты?
– Нет, они в свое время не поделили мое вероисповедание. Долго спорили из-за него.
– Неужели дали тебе возможность выбрать? – с недоверием спросил Пашка.
– Нет, просто спор выиграл дедушка. Ну, так, что? Ты сделаешь так, чтобы я полюбила?
– Конечно. Все во власти…
– И не говори. Вообще-то я замерзла. Все-таки не май месяц, а только начало апреля. Пойдем?
– Куда?
– Ко мне в гости.
– П-пойдем.
Лейла с легкостью запрыгнула на подоконник и скрылась в темной комнате. Паша, немного помедлив, последовал за ней. Он влез в комнату и не увидел там девушки.
– Лейла? – негромко позвал он.
– Я здесь, – ответила она откуда-то из коридора. В следующую секунду ее силуэт показался в светлеющем дверном проеме. Паша зачарованно смотрел, как она плавно, по-кошачьи двигается. Ему было не по себе, руки его дрожали. Колени подгибались. Лейла вошла в комнату и притворила за собой дверь.
– Паш, закрой окно. Дует и воняет костром…
Рано утром в предрассветной мгле Паша вылез из окна, и Лейла закрыла его. На земле дымились остатки пяти костров. Парень шел на автопилоте, не обращая внимания на дорогу. Глаза его горели. На лице было удивленно-просветленное выражение, в уме он прикидывал, чем дома можно отравиться…
9
В последнее время я стала часто бывать в этом районе. Время от времени я заглядываю в больницу – забираю тех, кто меня ждет, а иногда и тех, кто не ждет. Я часто навещала одного парня – мотоциклиста. Он слишком долго был на грани между жизнью и мной, но, побывав у него в последний раз, я поняла, что мы еще долго не увидимся. Так лучше. Не люблю забирать молодых – человеческая жизнь и так слишком коротка. Пусть лучше дружит с девушкой, которая часто навещает его.
После больницы решила навестить ту девочку – мою старую знакомую. Вчера она сказала что-то такое, что, я думаю, поможет нашему разговору.
Она шла по безлюдному переулку. Обычно, Он бывает в таких местах гораздо чаще, чем я. Я стала видимой для нее. Сама она меня не увидела бы. Меня видят только люди с нарушенной психикой и некоторые убийцы. Я подошла к ней: «Здравствуй, Даша».
Девушка вздрогнула, услышав мой голос. Увидев меня, она в бессильном ужасе вжалась в стену ближайшего дома, глаза ее расширились от страха. Но ни уйти, ни убежать она естественно не могла.
– В чем дело? Ты же не боишься меня? Ты еще вчера говорила…
– …
– А вообще – глупости все это – меня все боятся, независимо от того, кто и что говорит. Но ты не бойся. Я пришла не за тобой. За тобой придет Он, а не я.
– А зачем тогда?
Даше стало немного легче. Как и полагается, она с первой же секунды поняла, кто перед ней. Вот, только, почему лицо кажется таким знакомым?
– Поговорить.
– Поговорить???
– Да, понимаешь, (я даже не знаю, с чего начать) я не хочу, чтобы ты умирала.
– Мы все умрем.
– Конечно, и даже я, но послушай меня. Нашей семье нужна девочка.
– Семье?
– Да, у меня прекрасная семья: я, Он и Оно. И мы не можем родить девочку. А детей должно быть трое.
– Оно? Это как? А причем здесь я?
– Мы хотим тебя удочерить.
– Спасибо, у меня есть родители. А я всегда думала, что ты похожа на скелет.
– Я еще молодая. А скелетом стану лишь в глубокой старости.
– И косы у тебя нет.
– Да, просто мне с распущенными волосами больше нравится.
– Я не это имела в виду.
– А, это. Глупости какие. Зачем? Она мне не нужна. Ну, так, что? Ты не ответила на мой вопрос.
– Я ответила – нет.
– Может, подумаешь?
– Я уже подумала.
– Но, ты же умрешь!
– Все мы умрем.
– Но ты умрешь скоро. Очень скоро, – я не хотела ей этого говорить, не хотела расстраивать, но вырвалось.
– Туда мне и дорога. До свидания.
– До встречи.
Я снова стала невидимой для живых и отправилась дальше по своим делам. Я задумалась: как же ее уговорить? Или, может – взять другую? Но, я уже привыкла к ней, да и жить ей осталось совсем недолго.
Я глубоко задумалась, запнулась обо что-то и растянулась на земле. Что ни говори, но смотреть под ноги, хотя бы время от времени нужно даже мне.
– Девушка, вы не ушиблись?
– Нет.
Молодой человек, смуглый, с карими глазами и русыми волосами помог мне подняться и участливо улыбнулся.
– Будьте аккуратнее.
– Спасибо, буду обязательно.
– Антон, ты идешь? – светловолосая девушка с большими, словно испуганными глазами ревниво посмотрела на меня.
– Иду.
Когда он подошел к ней, девушка шепотом сказала ему: «Ну и плащ у нее. Просто балахон какой-то». «Да, ладно тебе, о вкусах не спорят», – отозвался он.
Я запаниковала. Неужели я забыла стать невидимой? Вроде – нет. Странно… Наверное, сегодня – не мой день. Потому, что для полного счастья мне сегодня не хватало только встречи с чудовищем. А навстречу мне, улыбаясь, двигался дядя Витя.
– Ой, доченька, часто тебя вижу, но постоянно забываю, как зовут. У тебя сигаретки не будет?
– Куренье – медленная смерть, а я и так с трудом справляюсь.
– А вот я никуда не тороплюсь. Я бы покурил.
– Извини.
10
Шел урок математики. Александра Сергеевна одного за другим вызывала учеников 9 «в» к доске, в тщетной надежде, что хоть кто-то что-то помнит. Но никто ничего не помнил. Последней вызвали Шеметову, так та даже выходить к доске отказалась, сказала, что бесполезно, она все равно ничего не знает. Совсем обнаглела. Александра Сергеевна поняла, что у нее только одни выход: «Лётова. К доске».
Марина не слушала ответы одноклассников. Тему она знала, как всегда, отлично. Ее вызывали редко. Сейчас она обхватила руками голову и думала о Леше (так звали мотоциклиста): как он там, полегчало ли ему, пришел ли в сознание (до сих пор не приходил). Сегодня она пойдет навещать его и все узнает.
– Лётова, ты меня слышишь.
– Что?
– К доске! Ты, в последнее время, стала какая-то рассеянная. Смотри, если дальше так пойдет – могут пострадать твои оценки.
Марина ничего не ответила. Она спокойно вышла к доске («Маринина юбка развевается как Ее балахон», – подумала Даша) и сделала то, что никому до нее не удавалось; рассказала, наконец, заданную тему. Пока рассказывала – смотрела на класс. Большинство скучали, на последней парте играли в карты. Вдруг Маринин взгляд буквально запнулся о Дашин. Шеметова смотрела прямо перед собой стеклянными от страха глазами. Арсланова ничего не замечала – она явно была на что-то или кого-то зла.
«У нее, наверное, что-то случилось, – подумала Марина, – надо будет подойти спросить, не нужно ли ей помочь. Может быть, ей что-нибудь объяснить». До сегодняшнего дня Марина интересовалась исключительно своими делами и учебой.
Рассказав теорему, она обернулась к доске и начала записывать по ней задачу.
После урока подошла к Даше.
– У тебя, наверное, что-то случилось?
– Не твое дело, – механически отозвалась Даша, – Марина? Откуда такая участливость? Ты не заболела?
– Нет. Может тебе чем-нибудь помочь? Объяснить что-нибудь?
– Не надо. Мне проще у Сани списать. Но, все равно спасибо.
– Лётова, зачем ты отбиваешь у меня клиентов? – вмешался Саня Васин.
– Клиентов? Они, что, платят тебе?
– Вы сами то поняли, что сказали? Отличники, блин, – вступила в разговор Лейла.
– Не нужно понимать все так буквально, – умиротворяющее улыбнулся Саня.
После уроков Марина направилась в районную больницу. К Леше. По дороге купила апельсинов – вдруг он уже очнулся или очнется сегодня.
Возле больницы встретила немощного вида старика.
– Дочка, у тебя курить есть?
– Я не курю.
– А спички?
– Нет.
– Ой, как жалко.
– Возьмите апельсин. Курить вредно.
– Вот, спасибочки.
Марина вошла в сырой больничный подвал, где была раздевалка. Она переобулась и подошла сдать вещи.
– Вы к нему? – спросила гардеробщица. Марина ответила.
– К нему уже пришли. Я не могу выдать халат. Для посетителей к одному больному выдается только один.
– Я подожду.
В подвал спустилась женщина в халате. На лице ее сияла улыбка.
– Очнулся мой Лешенька! Наконец-то, очнулся! – сказала она гардеробщице.
– Можете взять халат, – сказал гардеробщица Марине, – А почему ты не здороваешься? Это мама твоего парня, между прочим.
– Так ты Лешина девушка?
– Э-э-э… Да.
– Ой, какая ты аккуратная! Сразу видно, что девушка хорошая. Может, хоть ты уговоришь его бросить все эти мотоциклы? Он ведь убьется когда-нибудь!
– Я постараюсь.
Марина накинула халат и влетела на четвертый этаж. Она быстро нашла палату, робко приоткрыла дверь, вошла и резко остановилась на пороге, вдруг подумав, нужна ли она здесь.
Леша действительно очнулся и не спал. Только сейчас Марина поняла, что он симпатичный, несмотря на то, что ей такие не нравятся. У него – длинные светлые кудри, добрые голубые глаза с пушистыми ресницами и добрая улыбка. Про улыбку девушка поняла только сейчас – Леша улыбался ей: «Хорошо, что ты пришла. А то я уже испугался, что ты мне приснилась».
11
Девочки, не торопясь, шли из школы. Обе были погружены в себя и думали о своем. Молчание нарушила Лейла.
– А, действительно, Даша, что у тебя случилось? Ты сегодня какая-то напуганная. И подавленная очень…
– У меня? Ни-че-го. А у тебя что случилось? Ты злая, притом – уже не первый день.
– И у меня – ничего. Так, может, все-таки расскажешь?
– О таком не рассказывают. Наверно, я схожу с ума.
– С чего ты взяла?
– Я видела смерть.
– Все мы хоть раз в жизни видим смерть.
– Не как явление, а как личность.
– Личность, говоришь? Может, это какой-нибудь дистрофик из больницы сбежал, а тебе показалось – скелет.
– Она не скелет.
– Не скелет? И какая она из себя?
– Среднего роста, с хорошей фигурой. Глаза и волосы темные. Очень красивая.
– Красивая? Даша, ты меня пугаешь. А как ты поняла, что это смерть.
– Я ни минуты не сомневалась – сразу ее узнала. А еще мы разговаривали.
– О чем?
– Она говорила, что хочет меня удочерить.
– Удочерить?
– Ну, да. Их Оно не может родить девочку.
– Оно? Это уже интересно. Родить говоришь? Так они еще и размножаются? Какой ужас!
– И я никогда бы не подумала.
– Знаешь, что – зря ты так испугалась. Валька, конечно, далеко, но здесь остались ее друзья. Один Бог знает, кем они себя воображают. Вот и ходят – пугают народ.
– Но это была она – та женщина, которую я встретила в парке, когда мне было семь лет. И в таком же балахоне. Она совсем не изменилась.
– Слушай, а Вальке ты рассказывала про этот случай?
– Да.
– Ну, тогда это точно кто-то из ее знакомых. Наверно, напугать тебе решила. Или и в правду вообразила себя смертью.
– Но это была та же женщина, что и семь лет назад.
– Тебе показалось.
– Она сказала, что я скоро умру. Сказала за мной придет Он.
– Слушай, это уже не смешно! Теперь я за тебя боюсь. Постарайся не бывать в безлюдных местах и одна не ходить. А-то кто их знает, придурков. И в школу я сама за тобой зайду.
– Но, не по дороге же.
– Какая разница!
– Ладно, пойду я. Пока. Спасибо.
– Пока. И не переживай. Никто тебя не тронет.
– Хорошо, не буду.
Лейла медленно шла домой. Да-а… Дашке бы ее заботы… Еще одна сумасшедшая на Дашкину голову. Притягивает она их, что ли? Медом она, что ли намазана, или психотропным чем, что они там любят? Только от Вальки хоть немного отошла и на тебе… Опять.
«Лейла, здравствуй».
Лейла вздрогнула. Перед ней стоял Паша и улыбался совершенно идиотской улыбкой. «Кстати, о психах», – подумала она.
– Можно тебя проводить?
– Нет, не нужно.
– Я соскучился.
– А я – нет.
– А какие цветы ты любишь?
– Похоронные венки.
– Да? я тоже.
– Я пошутила. Отстань! Что ты привязался ко мне.
– Я люблю тебя.
– Я за тебя рада. Свободен.
– Но, Лейла… Заклинание…
– Не подействовало. Видимо не все в его власти. По крайней мере – не я. Эх, ты! А обещал, что я смогу полюбить! Уйди, я не хочу тебя видеть! И не подходи ко мне больше.
Обычно Лейла не была жестока со своими многочисленными воздыхателями. Помня о том, что красота – сильно укоренившийся в сознание стереотип, поклонников отшивала вежливо. Но Паша пришел очень не вовремя. Девушка вошла в подъезд и сильно хлопнула дверью. Растерянный Паша постоял немного и ушел.
13
Старик в смешном переднике хлопотал на кухне, время от времени поглядывая в окно: шел второй час дня, внучка вот-вот должна была прийти из школы. Вдруг он схватился за сердце и застонал от боли. Потом он упал на пол. Он тяжело дышал и судорожно шарил рукой на буфете, где всегда под рукой лежали таблетки. Вот, только найти их он никак не мог.