- Ах ты, сука! - раздалось за спиной. Проценко мгновенно повернулся и, перехватив руку второго оппонента, заломил её. Монтировка выпала из ослабевших пальцев и звонко ударилась об асфальт.
- Ребята вы не хилые, да вот умения маловато, - хмыкнул Анатолий, уткнув противника лицом в помятый капот "Тойоты". - Верно я говорю, сопляк?
- Ты попал, мужик! Мы тебя запомнили! И твои номера тоже! - прокряхтел парень.
- Да ну? И что же вы сделаете? - усмехнулся Проценко.
- Увидишь! Держу пари, у тебя симпатичная дочурка. Может, и жена сгодится, если не очень жирная!
Улыбка мужчины исчезла. Он развернул противника лицом к себе, чем тот и воспользовался, всё-таки приложив свой кулак о челюсть Анатолия.
До этой секунды Проценко хотел лишь припугнуть юнцов, небезосновательно полагая, что они спасуют перед тем, кто может дать отпор.
Теперь же игры закончились.
Парень, заметив, как изменилось выражение лица мужчины, принялся отчаянно размахивать руками и ногами, намереваясь не подпустить его к себе. Анатолий подловил момент и нанёс противнику сокрушительный удар. Тот осел на капот "Короллы" и схватился за лицо. Между пальцев показалась кровь.
- Я в армии не дурака валял, сопляк, - сказал Проценко и снова атаковал.
Водитель "девятки", наконец, пришёл в себя и начал подниматься. Вместо того чтобы помочь приятелю, голову которого Анатолий методично прикладывал о капот "Тойоты", он побежал к своей машине.
С каждым ударом металл прогибался всё сильнее. Парень уже лишился сознания, однако мужчина не мог остановиться. Он продолжал и продолжал, превращая лицо противника в кровавое месиво.
Часть сознания Проценко здраво оценивала ситуацию. Он будто видел себя со стороны, отлично понимая, ЧТО совершает... и не пытался вмешаться.
С удивлением Анатолий осознал, что с момента катастрофы, унёсшей жизни его жены и сына, он не срывался. Ни разу. Наоборот, вёл себя СЛИШКОМ спокойно. Но ярость копилась в нём всё это время и рано или поздно она обязана была найти выход.
Мужчина перестал ударять головой парня о "Тойоту", лишь когда услышал взревевший двигатель "девятки".
Глядя, как обмякшее тело сползает с окровавленного капота, Проценко судорожно сглотнул.
"Проклятье, я убил его!" - вспыхнуло в мозгу.
Он присел и пощупал пульс. Сердце парня еле билось.
"Даже если он выживет, то останется изуродованным. За такое меня посадят! Проклятье! Что же делать?!"
Ответ пришёл быстро.
Мужчина бросился к "Тойоте" и прыгнул за руль. Сдав назад, он, посомневавшись пару секунд, объехал брошенное прямо на дороге тело и помчался вдогонку за "девяткой", стремительно удаляющейся от места расправы.
"Королла" получила только внешние повреждения и настигала ВАЗ, несмотря на все старания его водителя, раскручивающего двигатель до звона.
Анатолий, сжимая руль неприятно липкими от крови руками, лихорадочно размышлял. То, что казалось справедливым возмездием, оборачивалось против него. Случившееся не тянуло и на самооборону. Какая к чёрту самооборона, если он искалечил одного парня и погнался за его ретировавшимся приятелем? Никто не встанет на его сторону - и будет прав. Зачем же он продолжает погоню? Чего хочет?
Он знал, чего. От себя не скроешь. В тюрьму Проценко не собирался, а водитель "девятки" его наверняка запомнил. Арифметика пугающе проста.
На продолжительном прямом участке, убедившись, что других автомобилей поблизости нет, Анатолий приготовился столкнуть ВАЗ с дороги. "Тойота" приблизилась к покачивающемуся на неровностях хэтчбеку.
"Девятка" начала плавно смещаться к осевой линии.
Проценко подумал, что парень пытается не пустить его, однако машина пересекла встречную полосу и запрыгала по ухабистой обочине, не снижая скорости.
Мужчина с изумлением наблюдал, как ВАЗ-2109 съехал в кювет и почти сразу перевернулся. Автомобиль кувыркался снова и снова, разбрасывая во все стороны осколки разбитых стёкол, содержимое салона и клочья вырванной с корнями пожухлой травы.
"Королла" резко затормозила. Анатолий выскочил из салона и побежал к замершей в поле "девятке".
Машине превратилась в груду искорёженного металла. Весь кузов покрывали глубокие вмятины; крыша вместе со стойками свернулась вбок и вдавилась в салон; одно из колёс оторвалось и укатилось далеко вперёд. Проценко заглянул в узкую щель, оставшуюся от оконного проёма, и увидел, что водитель был пристёгнут. В данной ситуации это его спасти не могло.
"Какого чёрта этот идиот бросил управление? Неужели понял, что не оторвется, и смирился с судьбой? Чушь же! А что тогда? Сердечный приступ? В его-то годы! Нет, случилось что-то другое, только что?"
С трудом отведя взгляд от того, во что превратилась голова парня, Анатолий вернулся к "Тойоте". Он присел на капот с левой, не запачканной кровью стороны, и закурил.
"А разве примерно не так эта безумная погоня и должна была закончиться? Какая разница, почему он это сделал. Главное - ты его вынудил. Значит, ты его убил. Точка".
Наверное, стоило попытаться скрыться с места происшествия. Может, и получилось бы. Но Проценко не сдвинулся с места. Он просто сидел и смотрел на изуродованную "девятку", ожидая следующей машины, которая поедет этой дорогой.
* * *
Придя в себя, Татьяна услышала тихое потрескивание остывающего двигателя. Она открыла глаза и увидела ясное голубое небо за грязным окном перед собой. Коснувшись лица, женщина почувствовала кровь.
Она попыталась приподняться - и только в этот момент поняла, на чём лежит.
Местами мягкое, местами твёрдое, ещё тёплое...
Люди, десятки людей. Пассажиры автобуса, на котором она ехала.
Застонав, Татьяна начала вставать, но очень быстро осознала, что сделать это, не опираясь на тела, не получится.
Не допуская резких движений, женщина осторожно огляделась.
Автобус стоял, накренившись направо под углом не менее сорока пяти градусов. Количество пассажиров было столь велико, что Татьяна фактически лежала на сплошной массе людей, находясь от окна всего в метре. Она похолодела, представив, что было бы, если бы ЛиАЗ завалился на другой бок...
"Нужно вылезать отсюда", - подумала она.
Татьяна не представляла, что с ними всеми произошло в один миг и ДО аварии (которая, к тому же, не настолько страшная, чтобы погубить даже половину пассажиров). У неё возникла жуткая уверенность, что она является единственным живым человеком в автобусе.
Женщина вздрогнула и посмотрела на ближайшего человека, мужчину примерно её возраста. Его глаза были закрыты, голова откинута назад, руки распластаны по соседним телам. Никакого движения, он определённо не дышал, но Татьяна не могла отделаться от мысли, что надо как можно скорее выбираться.
Она говорила себе, что причина, скорее всего, в риске утечки бензина или ещё какой-нибудь обычной после аварии причине. Говорила - и заставляла себя не смотреть на мертвецов.
"Господи, как отсюда вылезти?!" - женщина закричала бы, если бы не сковывающий её страх.
Обе двери в правом борту автобуса, заваленные телами, были недоступны. Ещё одна имелась со стороны водителя, но в кабину вообще не попасть - не пропустит стекло в перегородке, выбить которое, отталкиваясь от трупов, Татьяна всё равно не решилась бы. Следовательно, и лобовые отпадают. Заднее? Нет, там дерево и... кровь. Много. Не получится.
Взгляд женщины упал на надпись прямо перед ней: "Запасный выход". И левее буквами помельче: "Выдерни шнур, выдави стекло".
Несомненная удача! Татьяна находилась рядом с окном, через которое предусматривалось аварийное покидание автобуса.
Вот и кольцо, за которое нужно дёрнуть. Только до него ещё надо достать.
Женщина подвинулась к ближайшему сиденью, стоящему против движения, и вцепилась в поручень. Попробовала подтянуться, но мышцы протестующе заныли. Сжав зубы, она пересилила боль, схватилась за кольцо и потянула его на себя. Это потребовало больших усилий, чем Татьяна рассчитывала, но в итоге уплотнитель поддался.
Когда она, наконец, отбросила длинный резиновый жгут в сторону, до её ушей донёсся звук. Один из тех, которые слышишь столько раз, что не придаёшь им значения.
В обычных обстоятельствах.
Работающий на пределе дизель. Локомотивный? Похоже на то.
Снова приподнявшись, Татьяна одним рывком вытолкнула более ничем не удерживаемое стекло из проёма. Соскользнув по борту, оно упало на землю, не разбившись.
"Теперь самое трудное".
Сложность заключалась не столько в преодолении расстояния до выхода, сколько в опоре, которая для этого понадобится. Всё естество женщины противилось, но выбора не было.
Ухватившись за тот же поручень, она привстала и взялась за край оконного проёма. Чтобы вылезти этого было недостаточно. Поэтому Татьяна, проклиная каблуки на своих демисезонных сапогах, осторожно наступила на одно из тел, перенеся вес на подошву.
Стараясь не думать о податливости плоти, на которой стояла, женщина высунулась наружу и осмотрелась.
ЛиАЗ лежал в кювете чуть в стороне от моста, на который так и не смог взобраться и под которым проходила железная дорога. Рёв мощного дизеля усилился - поезд приближался.
И больше никаких звуков. Ни единого движения. Безмолвные пятиэтажные дома, несколько автомобилей, уткнувшихся в кусты...
"Неужели и водители мертвы? Да что здесь вообще происх..." - мысли женщины оборвались, когда её правая нога соскользнула с чьего-то бока и провалилась в пространство между телами.
Вскрикнув, Татьяна упала обратно в салон автобуса. Левая нога опоры не теряла, поэтому женщина замерла в нелепой позе, потянув мышцы на внутренней стороне бёдер. С бешено колотящимся сердцем она начала выкарабкиваться, ненароком снова посмотрев на того же человека, что и раньше.
Его лицо изменилось.
Оно стало заметно более угловатым, а из пор на коже проступили капельки серого цвета.
Оглядевшись, Татьяна убедилась, что с остальными пассажирами происходят те же метаморфозы. Она с удвоенным усилием принялась извлекать ногу, провалившуюся в груду тел почти полностью. Уже увереннее упершись левым сапогом в грудь какого-то мужчины, она схватилась за оконный проём.
После долгих двадцати секунд борьбы женщина, наконец, освободилась из западни и встала на боковину сиденья.
Послышался шорох ткани. Затем скрип обуви по линолеуму на полу автобуса.
Не в силах сопротивляться, Татьяна посмотрела вниз.
Прямо в открытые глаза того самого мужчины, на груди которого стояла.
В чёрных зрачках на фоне испещрённых серыми капиллярами белков читалась враждебность - так же легко, как в злобном оскале ощетинившейся собаки.
Не издав ни звука, несмотря на захлестнувший её ужас, женщина одним рывком, от которого затрещали сухожилия, забросила левую ногу на оконный проём, затем оттолкнулась правой от боковины сиденья и полностью покинула салон. Поскольку автобус стоял с сильным креном, Татьяна не удержалась на его борту и скатилась вниз, рухнув на землю рядом с ржавым днищем. Тело пронзила боль, но женщина не дала себе и десяти секунд отдыха.
Потому что из салона ЛиАЗа донёсся леденящий кровь рык.
На четвереньках Татьяна выползла из кювета на дорогу и только потом оглянулась, услышав звуки возни.
В смятой о дерево задней части автобуса возникло движение. Из искорёженного оконного проёма показалась рука - её обладатель яростно загребал землю в тщетной попытке вытащить тело наружу. Женщина обратила внимание, что вместо красной крови из ран теперь сочилась серая.
Шум в салоне ЛиАЗа усилился. Одно из лобовых стёкол затрещало от сильного удара изнутри.
Водитель...
Татьяна вскочила и бросилась бежать, хромая. Кровь из раны на голове, смешанная с потом, скользила по лицу. Смахнув её, женщина свернула сначала к мосту, а потом, поняв, что подъём на него ей сил точно не прибавит, решила его обогнуть и выйти к железнодорожным путям. Судя по звуку, поезд был уже близко. Если всё подгадать правильно и перебраться на другую сторону перед ним, то он, пускай временно, отделит её от людей из автобуса. Во что бы они ни превратились.
Перед тем как скрыться за гаражами, располагающимися рядом с мостом, женщина ещё раз оглянулась и увидела, что пассажиры уже выбираются из ЛиАЗа, разбивая уцелевшие после аварии окна. То же самое происходило и в машинах, в беспорядке стоящих на дороге и обочинах.
Отвернувшись, Татьяна побежала дальше. Когда она добралась до насыпи, от рёва дизеля содрогалась земля. Тепловоз, тянущий за собой вереницу полувагонов с углём, быстро приближался, изрыгая из труб клубы чёрного дыма. Перейдя пути, женщина остановилась и с сомнением посмотрела на рельсы - кривая в этом месте была довольно крутая и даже далёкой от железнодорожных премудростей Татьяне скорость поезда показалась чрезмерной. На всякий случай она отошла от насыпи, а когда снова бросила взгляд на локомотив, то увидела, как из окна кабины высунулся человек...
Даже на удалении женщина рассмотрела приобретшее уродливые очертания серое лицо и злобный оскал.
"Боже, да что происходит?!" - застонала она.
Было очевидно, что поездом никто не управляет - машинист и его помощник тоже стали жертвами неизвестной болезни.
Первые жуткие догадки начали рождаться в голове Татьяны. Она осмотрелась, опасаясь увидеть других изменившихся людей, но пока рядом никого не было.
Оглушительный грохот поглотил все звуки и мысли.
Произошло то, что и должно было - слишком быстро двигавшийся поезд, оказавшись на кривой, расшил колею и сошёл с рельс. Грязно-зелёный тепловоз ТЭ3 соскочил с насыпи и продолжил движение по земле, вгрызаясь и зарываясь в неё. Далеко он не уехал - стальная махина врезалась в гаражи, проламывая бетонные стены и уродуясь сама. Словно в замедленной съёмке Татьяна видела, как деформирующийся оконный проём кабины разорвал тело помощника машиниста. Вторая секция тепловоза отцепилась от первой, встав почти перпендикулярно ей, и сразу же была снесена гружёными полувагонами, которые по очереди сходили с рельсов. Сталкиваясь друг с другом и с изувеченными останками локомотивов, они заваливались на бок, сминаясь, как бумага.
Казалось, этому хаосу не будет конца, хотя на самом деле крушение длилось лишь несколько наполненных грохотом и разрушениями секунд, а потом всё стихло. Место трагедии заволокло угольной пылью и дымом, который дизели изрыгали до самого последнего момента, пока окончательно не были выведены из строя. Несколько вагонов из хвоста поезда остались неповреждёнными на уцелевших рельсах, но большая часть превратилась в груду металлолома, на которой угадывались номера, станции приписки, характеристики - символы чётко отлаженной системы, которая неожиданно дала сбой.
Татьяна не помнила, как бросилась бежать подальше от разлетающихся во все стороны обломков. Облако угольной пыли настигло её, и она закашлялась. Прикрывая нос и рот рукой, она выбралась к ещё одному гаражному кооперативу. За ним высились жилые пятиэтажные дома, к которым женщина приближаться не решалась, боясь, что и в них уже нет нормальных людей. Иначе, почему даже после крушения поезда никто не выглядывает в окна?
Дверь одного из боксов была распахнута, рядом стоял небесно-голубой ВАЗ-2105 с открытым капотом. Татьяна замедлила шаг, прислушиваясь. Она пока ничего не понимала в происходящем, но знала - ей нужна машина. Идти пешком - последнее, что сейчас стоит делать.
Салон "пятёрки" был пуст; оставалось надеяться, что и гараж тоже. Смущал поднятый капот - что если автомобиль неисправен? В поле зрения других не имелось, а выходить к дороге женщина боялась.
Едва слышно ступая, она приблизилась к "Жигулям". Осторожно заглянув в гараж, Татьяна с облегчением убедилась, что там никого нет. Значит, хозяин либо отправился за помощью, либо...