Утром я все-таки проснулась. Точнее подскочила ни свет, ни заря и полетела ласточкой в кусты. Или рыба, или Кирины поганки. Потом разберусь, кто виновник этого торжества.
Вскоре проснулся Кира и заявил, что он хочет мятного отвара с листиками малины. И то и другое он видел вчера на полянке неподалеку и согласен слетать туда, пока я буду мыть котелок. Пришлось мне покинуть временное убежище в кустах и идти к реке. Когда я уже взяла кусочек Сфагнума — мха, которым моют чаны в походах, и зачерпнула грязным котелком воду, на поверхность медленно и вальяжно всплыл листик моей вчерашней приправы. Никогда не собирайте траву в темноте! Вчера ночью, приняв ее за какую-то пряность, я нарвала пахун-травы, которую знахари дают не в меру крупным девам.
— Ты что застряла? Собой любуешься? — съехидничал вернувшийся Кира.
Да, отражение у меня — залюбуешься. Светло-русые, длинною до пояса, волосы скатались равномерным колтуном и не хотели принимать пристойный вид, а расческу я захватить не удосужилась. Зеленые глаза горят после пережитых страданий. Штаны и рубашка сменили окрас с темно-синего на коричнево-черный — результат вчерашнего знакомства с экологией местных прудов. Ну не понравилось водяному, что я рассматривала красных лягушек. Я даже охнуть не успела, как из воды высунулась зеленая корявая лапа и дернула меня вниз. Утонуть в этой болотной жиже мне не дал Кира, вовремя подскочив и вытянув за шкирку то, что некогда было его хозяйкой. В таком виде меня бы и мать родная не узнала: вся вымазана в иле, со свисающими отовсюду водорослями я являла собой подобие упырицы, утопившейся в болоте. Мои размышления прервал недовольный вопль:
— Ну, долго мне еще воду ждать?
— Иду, иду. Зануда, — проворчала я, дотирая котелок и набирая в него воды.
Когда я подошла к месту нашего ночлега, то была приятно удивлена. За время моего отсутствия Кира не только принес травки для отвара, но и натаскал веточек.
Я побросала в котелок мяту с листиками малины и поставила все на огонь. Пока вода закипала, я успела вымыться и прополоскать одежду. Вода оказалась на удивление теплой. Последние недели, конечно, стояла жаркая погода, но чтобы река так нагрелась… После купания волосы не распутались, зато утратили зеленоватый оттенок, а одежда перестала пахнуть болотом.
Высохнув, одевшись и допив остатки отвара — есть мне совершенно не хотелось, а Кира нахватался травы, еще когда веточки собирал — мы двинулись в путь.
— Предлагаю идти вдоль реки, — авторитетно заявила я. — Насколько я знаю, Кипа переходит в Мудрую, — разные страны — разные названия, что тут поделать, хотя некоторые считают, что это действительно разные реки, протекающие от так называемого Начала Рек, — а та в свою очередь проходит через Гордей. Почему бы нам не наведаться в столицу дружественного государства?!
— Хорошая идея, — согласился Кира. — Проблем с водой не будет, да и идти удобно: лес близко к реке не подходит. А если очень повезет, и до Источника дойдем.
— Ты веришь в эти сказки об Источнике?
— А ты нет? — удивился Кира.
— Было бы во что верить, — скептически хмыкнула я.
Каждый народ имеет свои байки и небылицы. Некоторые ходят по стране, не пересекая ее границ, другие утекают в мир. По Раску, например, ходят слухи, будто тролли с орками произошли от двух богов Терелла и Оргама, пославших своих сыновей на землю жить поживать да добра наживать. Может, так оно и было, в найденных древних летописях говорится об этих двух богах. Но по описанию боги очень напоминают самих троллей с орками, поэтому-то остальной мир и полагает, что не боги создали жителей Раска, а те богов, чтобы хоть как-то оправдать свое существование.
Известные Толийские байки — это приход виров и вступление на престол Умора. Есть и другие, малоизвестные в других странах истории.
Но есть особый вид небылиц — мировые легенды. Самая известная из них — это Источник.
Давно еще, когда папа с мамой были живы, мы с другими детьми любили разводить костер на окраине деревни и под покровом темноты слушать рассказы дяди Денаила. Мудрый был старец, много знал интересного. Поговаривали даже, что он великий маг на пенсии. И вот сидели мы очередным вечером, разинув клювики, и слушали рассказы про дальние-дальние земли за лесами непролазными, за горами за высокими. Умел Денаил рассказывать.
— А еще на той земле кущи благодатные вкруг дворца прекрасного раскинуты, — вещал старец в гробовой тишине, ни у кого духу не хватало прервать его возвышенную речь. — И цветут цветы невиданные, и растут деревья необъятные, и порхают птицы распрекрасные, и гуляют звери неизвестные. На холмах сие великолепие распростерло власть свою великую. Власть та красотою названа. И живут средь этой благости эльфы те, что златовласые. Их страна Холмов Долиной названа. Поздно, дети, спать уже пора вам.
— Ну, дядя Денаил, ну пожалуйста, расскажи еще что-нибудь, — начали канючить мы. После получаса уговоров Денаил сдался.
— Хорошо уж, слушайте. Только обещайте мне, что потом все спать пойдете вы.
— Пойдем, пойдем, — радостно загомонил нестройный хор детских голосов.
— Есть легенда в мире нашем древняя об Источнике, от глаз сокрытом. Открывается он магам избранным, и течет в нем Манна чистая. Также говорят умы ученые, будто бы на месте том подземный ключ озеро образовал чудесное, будто бы от озера прекрасного реки все берут свое начало. Но никто Источник тот не видывал. В озере никто еще не плавал. А кто скажет вам обратное — задавака он и врун посредственный. Миф сей бережно лелеется, мировая сказка охраняется. Ну, а если кто из вас отважится на дорогу дальнюю к Источнику, вы идите вдоль реки любой к центру мира нашего. Избранный его найдет. Неизбранный мимо пройдет. Мирая, ребята, запомните этот рассказ. Великий миф вы узнали. Его не забудьте и детям своим вы потом расскажите. Столетия он переходит из уст в уста…
— А вдруг мы все же найдем Источник? — спросил Кира, прерывая мои размышления.
— Наивный, — я погладила Киру по голове, как дурачка. — Не найдем! Разве мы Избранные?!
Наверное, это было слишком, потому что дальше мы шли молча. Даже когда переходили реку вброд не в самом узком и довольно глубоком месте, мы не проронили ни слова. Я чувствовала себя виноватой, но признаваться не хотела. Следующие два дня мы так и топали вдоль реки, не общаясь. Под конец третьего дня Кира все же заговорил со мной.
— Знаешь, ты такая грубая, — сказал он с укором. — Я понимаю, для тебя я так и остался тупой скотиной, которая вдруг заговорила. А я тебя другом считал, даже когда не умел говорить.
— Кира, прости меня, пожалуйста, — сказала я, но он не обратил на меня внимания.
— А помнишь, как мы нашли дальний луг, и ты из-за меня оставалась ночевать в лесу. Тебе было страшно, мне тоже, но я точно знал, что в случае опасности мы будем защищать друг друга до последнего. А сейчас… Эх! Зови своего лепрекона, пусть вернет все, как было. Нам так легче будет.
— Кирочка, милый, — взмолилась я, — ну прости меня глупую. Я не хотела тебя обижать. Просто мне непривычно, что ты говоришь. Я обещаю больше над тобой не издеваться. Ты с детства был мне верным другом. Ну, хочешь, мы будем искать твой Источник, пока не найдем? Я и сейчас тебя готова защищать от кого угодно…
— Даже от него? — перебил меня конь, кивая головой в сторону леса.
Я медленно повернула голову и остолбенела. А вот и нежить на огонек зашла. Странно, что нам раньше никто кроме водяного не попался. Данный экземпляр относился к разряду разумной нежити, то есть наиболее опасной. В деревенской школе, организованной Денаилом, он нам рассказывал про эти «исчадия тьмы», и самый страшный из них стоял сейчас перед нами, примеряясь к прыжку. Большой живодерник, в отличие от малого, представлял опасность не только для коз и овец, но и для коров с лошадьми. Он запросто мог догнать коня на полном скаку, а стрелы, как и другое оружие, его не берут из-за того, что шкура его покрыта прочными роговыми пластинами. Много народу выходило против живодерника, но из десяти возвращался только один, да и то не всегда.
Сама не понимая, что делаю, я в один прыжок (заметьте, без пенька) заскочила в седло и, заорав что есть силы: «Вперед! поддала коню пятками. Кира не растерялся и, вместо того, чтобы убегать от большого живодерника по прямой, дал деру по вертикали.
Вас когда-нибудь резко выдергивали за ноги вверх? Наиприятнейшее ощущение, когда желудок завязывается в узел и падает непонятно куда, голова кружится, а надо ведь еще и держаться как-то. А я-то думала, морская болезнь мне не грозит.
— Еще раз пнешь — полетишь сама, — проворчал Кира, набравший безопасную высоту.
— Прости, я по привычке.
— А если я по привычке начну упрямиться? Кто это был?
— Похож на большого живодерника, — промямлила я, пытаясь отогнать дурноту. Как выяснилось, высоты я тоже боюсь, высоты локтей в сто.
— Точно, живодерник?
— Ну как я отсюда, по-твоему, разгляжу?! Я ж не гарпия, чтоб высматривать жертву с такой высоты.
— Мне почему-то кажется, что в качестве жертвы выбрали нас, и крайне расстроены нашим несознательным поведением.
— Что-то мне не хочется подкармливать местную фауну, — сказала я, глядя вниз. Река выглядела тоненькой ниточкой. Я внесла предложение, — Давай спустимся вниз, и рассмотрим этого представителя редких зверушек. Когда еще такой шанс выпадет.
— Как высоко он прыгает? — деловито поинтересовался конь.
Большого живодерника ни с кем не спутаешь. Тварь ростом с годовалого бычка похожа на собаку переростка. Задние лапы удлинены вдвое, что позволяет ему высоко и далеко прыгать. Собственно говоря, живодерник и передвигается прыжками. Отличает его от вурдалаков и прочей волкоподобной нечисти огромная пасть от уха до уха с тремя рядами острых зубов. А хвостик у него маленький и пушистый, как у зайчика. Как хорошо, что я не отлынивала от занятий: не только грамоте и счету научилась, но и в нежити неплохо разбираюсь.
— Локтей на двадцать, — сообщила я.
— Тогда мы остановимся в тридцати локтях.
И Кира пошел на снижение. Не думайте, что плавно. Он вошел в штопор и закрутился вокруг своей оси, камнем несясь к земле. Я вцепилась ему в гриву мертвой хваткой и радовалась, что с утра пренебрегла завтраком. Затормозил этот чертов летунчик так же резко, как начал падать. Я глянула вниз. С земли на меня круглыми глазами пялился живодерник. Искреннее удивление на его клыкастой морде ясно говорило о том, что он уже приготовился к героической кончине, быть расплющенным несостоявшимся обедом. Видимо такая странная еда его не впечатлила, и, когда прошло оцепенение — с минуту мы смотрели друг другу в глаза и гадали, кто из нас дурак — живодерник дал такого деру в лес, что только хвост мелькнул. Кира повернул ко мне морду и чуть не рухнул. Оказалось, такие полеты даром не проходят. Волосы дыбом, лицо зеленое в красную точечку — мягко говоря, неаппетитное блюдо. Вот и гадай теперь, чего нежить испугалась — Кириных взлетов-падений или меня.
— Надо будет зарисовать его потом для истории, — задумчиво сказала я.
— Автопортретик не забудь добавить. Будет начало для энциклопедии лесной нежити, — подколол меня Кира, опускаясь на землю.
— Ах, ты, — только и успела крикнуть я, мигом сорвавшись в кусты, где недавно скрылся живодерник. Надо будет поучить Киру летать с седоком, а то через месяц я дистрофиком стану.
Выползла из кустов я еще зеленее, чем была, махнула рукой, что дальше я пойду пешком и упала на землю.
Глава 4
Я — оружие массового потрясения
Проснулась я ближе к вечеру там же, где и упала. Оказалось, что лежу я на еловом лапнике, укрытая одеялом. Левый бок припекает весело потрескивающий костер. Значит, все-таки умеет, паразит, копытом искры высекать, с огнивом Кира бы при всем желании не управился. Я лениво потянулась и повернулась лицом к костру.
— Очнулась, спящая кикимора?
— Я тебя когда-нибудь точно пристукну, — как-то негрозно сказала я, — Да ты еще и рыбу ловить умеешь!
— Ага. А еще жарить ее на углях и готовить липовый отвар. А лучше всего я умею все это потреблять.
— И ты не поделишься с бедной, оголодавшей, между прочим, по твоей милости, девушкой.
— Поделюсь. Куда я денусь, — проворчал конь, — С тобой не поделись — живьем ведь съешь.
— И даже не поперхнусь, — поддакнула я.
Кира протянул морду к рыбе, откусил немного и предложил:
— Налетай, уже готово. Я-то поел давно, так что не стесняйся.
— А я и не фтефняюфь.
Через некоторое время с завтрако-обедом было покончено, и мы двинулись дальше. ПЕШКОМ. Я поблагодарила летунчика за обед и принесла отдельную благодарность от лица всего коллектива за спасение наших шкур.
Солнышко уже клонилось к лесу, когда мы вышли на опушку. Точнее не опушку, а немаленький лужок. Размером этот лужок был с пахотное поле, только идеально круглой формы. Лес нигде не заступал за невидимую черту. Речка устремлялась прямо через луг, в центре которого виднелось средних размеров озерцо. Из него выходило пять рек: Кипа на север, Мудрая на юг, Белая на северо-восток, Шейна на юго-восток и Слав на северо-запад. К озерцу-то мы и направились. Закатное солнце играло на воде озера красноватыми бликами. Лучи, отражаясь от воды, создавали розовый ореол вокруг озерца. Я невольно залюбовалась этой благословенной красотой. Пока я стояла, оцепенев от восторга, Кира успел добежать до озера и сунуть туда свою любопытную морду.
— Нашли!!! — неожиданно заорал он во всю глотку и начал прыгать вокруг меня, — Ура! Нашли!
— Что нашли? — не поняла я.
— Как что? Источник!
— Какой Источник? — я пока что не разделяла его восторга.
— Что значит, какой Источник? — Кира аж подпрыгнул, сраженный моей глупостью, — Тот самый — волшебный.
— С чего ты взял, что это тот самый волшебный Источник? — мне все еще не верилось, что мы «избранные».
— А ты подойди и сама посмотри, — посоветовал конь.
Я послушно подошла. И каково было мое удивление, когда я обнаружила, что вода светится сама по себе. Я резко оглянулась. Так и есть, солнце село, но на поляне по-прежнему светло. Я зачерпнула воды в ладонь, но она вся впиталась в руку. Я снова зачерпнула — эффект тот же. Значит все-таки Манна. Но я же не маг. Как я могу усваивать Манну?! Вопрос без ответа. А пить то хочется.
Была, не была, скинув одежду, я с громким бульком плюхнулась в теплую воду. Так вот из-за чего река была такой теплой. По дороге к городу она успевала остыть, и никто не замечал ничего странного, но здесь вода была как в бане.
— Мирая, ты что натворила? — закричал Кира с берега. — Воды на треть меньше стало!
— Да ничего я не делала, не ори. Лучше давай сюда, вода прелесть.
— Спасибо, мне и здесь хорошо, — отказался Гроза Небес.
Вдоволь наплававшись и, наконец, утолив жажду, я вылезла на берег к костру, разожженному Кирой в мое отсутствие. Сам он давно дрых без задних ног. На выходе из воды я больно ушибла ногу обо что-то большое и прихватила это с собой. Одевшись, я уселась у костра и стала рассматривать добычу. Это оказалась книга размером локоть на половину, закованная в металл, с витиеватым названием на непонятном языке. Я осторожно открыла этот памятник культуры. Первая страница сначала была пуста, а затем на ней стали появляться буквы на том же языке, что и название.
— Ничего не понимаю, — произнесла я сакраментальную фразу.
Книжный лист тут же очистился, и на нем стали появляться понятные мне слова.
«Sorý. Приветствую тебя, о, Маг Великий, сумевший отыскать меня. Я — Великая Имперская Книга Мудрости. Я буду служить тебе верой и правдой, но при условии, что ты будешь оберегать меня. Согласен ли ты владеть знаниями тысячелетий?
— Чего? — не поняла я.
«Да или нет?
— Ну, допустим, да.
«Прекрасно. Возьми с обложки медальон, одень на шею и скажи: Я, Великий Маг такой-то, повелеваю тебе, Великая Имперская Книга Мудрости, служить мне, пока смерть не разлучит нас… Пардон, это из другой оперы. А вот: служить мне пока светят солнце и луна, пока день сменяет ночь. (Ну, и хватит для первого раза). Я же обязуюсь защищать и беречь Хранилище мудрости тысячелетий».