— Длинновато, — проворчала я, переворачивая Книгу. Оказалось, что я поначалу приняла за странный рисунок круглый медальон на кожаном шнурке. В центре медальона находился овальный янтарь, заключенный в девятиконечную звезду. По кругу были рассыпаны желтые камушки. Я легко отсоединила медальон от Книги, надела на шею и дятлом оттарабанила всю последнюю запись.
«Ну не дословно же», пожаловалась Книга, «Хотя, и так сойдет. У тебя есть ко мне вопросы, Великий Маг?
— Да, один. Почему ты зовешь меня великий маг?
«О, Духи всех стихий, так ты самоучка? То есть ты совсем не в курсе кто я и зачем нужна?
— Ну, кто ты мы уже выяснили. Великая Имперская Книга Мудрости. А можно, я тебя покороче звать буду? Вика, например?
«Нам много предстоит пройти вместе, поэтому зови как тебе удобно, хоть макулатурой».
— Вик, а ты можешь стать полегче и поменьше, а то мне тебя положить некуда будет?
«Это очень просто. Скажи Gur lenw и укажи размер».
— Gur lenw, — произнесла я и указала размер примерно пол локтя на четверть. Книга тут же уменьшилась до указанных размеров.
«Похоже, из тебя выйдет толк».
— Какой толк, — не поняла я.
«Магический».
— Я что, маг?
«Ну да. И с довольно большим резервом. Поэтому я и приняла тебя за Великого Мага. Таким резервом могут обладать только архимаги».
— Но откуда у меня такой резерв?
«От рождения, конечно. Можно сказать, что внутри тебя огромный сосуд, только почти пустой. Когда ты вошла в Источник, он заполнился до краев. Теперь он будет пополняться сам. Все молодые маги, чтобы в дальнейшем не тратить время на пополнение резерва, один раз забивают его под завязку. Далее пополнение идет на уровне рефлекса, но с разной скоростью».
— Дела! А что у тебя на других страницах? — полюбопытствовала я.
«Они для записи. Там собраны знания со всех областей магии. Но ты пока пользуйся только первой, остальные я от тебя сокрою. А то прочитаешь невзначай что-нибудь вслух, и встанет голодный зомби пред тобой. А ими управлять — уметь надо. Много некромантов так полегло, по неопытности. Вот был случай тысячи три лет назад. Решил молодой маг ограбить лавку ювелира, и попался по неопытности. Погоня за ним шла нешуточная, и избавиться от нее он решил, вызвав морового зомби. Это зомби убийцы. Схватил он первую попавшуюся книгу по некромантии, оказавшуюся очень древней и стал наскоро проводить обряд призыва. А в книге было сказано, что проводить обряд надо на крови животных или того человека, который должен стать обедом. Если провести призыв на своей крови, зомби может неадекватно реагировать на хозяина. Времени было мало, и маг решил, что неадекватная реакция — это не страшно. Ну, убежит первый зомби — второго призвать всегда можно. Пара заклинаний подчинения должна была решить вопрос. Но в книге не было сказано, что неадекватная реакция на хозяина — это сугубо гастрономический интерес к последнему».
— Так его сразу и съели? — ужаснулась я.
«Не сразу, а по частям. Потом еще и погоней закусили. Долго потом этого зомби по городу ловили, шустрый, зараза! И сообразительный», - закончила Книга свою поучительную историю.
— Погоди-ка, а разве зомби — это не медлительная, неразумная нежить?
«Простые кладбищенские зомби, которые появляются самостоятельно, да, а вот почти все призывные уже относятся к классу разумной нежити и делятся на несколько подклассов. Основные — это рабы и убийцы, но есть и другие. Призывные зомби зачастую обладают хорошим телом и быстрой реакцией, поэтому с ними тяжело работать, а призывать лучше из-за угла или с дерева, так на всякий случай».
— Ужасть, — сказала я, поеживаясь. — Костер погас. Пойду за огнивом сбегаю.
«Зачем куда-то бежать? Разожги его своей силой. Посмотри на угли, сосредоточься и прикажи им гореть. Попробуй, у тебя получится».
Я поглядела на дотлевающие угли. Холодно, однако. Надо быстрее разжигать костер, а то и околеть можно. Я постаралась сосредоточиться, но получилось только изобразить жуткую гримасу. Огонь не загорелся. Я попробовала закрыть глаза и представить, как угли разгораются. Снова не помогло. Холодно же!
— А ну его, — махнула я на кострище рукой.
Секундная задержка, и в небо устремился толстенный столб огня. Хорошо, что у Киры нет привычки спать вплотную к костру: ему с его шкурой и так тепло.
— Опаньки. По-моему, я немного переборщила.
«Ну, ни фига себе! обалдела Книга: «Зачем же было целую тысячу делар вбухивать? Убери огонь».
Я и махнула рукой от себя. Теперь горел уже весь лес.
«Вызови воду!!!
Я воздела руки к небу, и прорвало. Я даже не думала, что дождь может быть в прямом смысле стеной. Капель не было, ливень представлял собой единый поток, изредка делившийся на несколько струй. Стоять под огромным водопадом и то приятнее. Вода была ледяная и врезалась в кожу мириадами иголочек. Одежда мигом промокла и обвисла бесформенными тряпками. Зато волосы распутались, хоть один плюс моего колдовства. Через минуту вода кончилась. Я огляделась. Кира, ругаясь, барахтался в луже, возникшей на месте овражка, облюбованного им для ночлега. Лес вполовину поредел. Под ногами струился веселенький ручеек, по которому бодренько сплавлялись веточки, листики, иголочки, белочки, сумочки. Сумочки?! Я моментально выхватила из воды свою сумку и перекинула через плечо. Беглый осмотр содержимого выявил, что сумка стоила своих трех серебрушек: одежда была сухая.
— Что это было? — вопросил подлетевший Кира. Месить грязь копытами ему явно не хотелось.
— Да так, — засмущалась я, — поколдовала немного. Сначала костер разжигала, а потом его тушила.
— Поколдовала? Немного? — изумился Кира. — Да ты меня сначала чуть не сожгла, а потом чуть не утопила.
— Чуть не считается! — попыталась защититься я от нападок коня, изрядно попахивающего паленым. — Вот, когда сожгу или утоплю, тогда и будешь возмущаться. И вообще, сам виноват. Нечего было так близко к костру ложиться.
— Вон, смотри, подпалины на спине. Как я теперь на людях покажусь? — лютовал мой погорелец, внимательно осматривая шкуру. — Я и не близко лежал — в семи локтях, в канавке. Погоди-ка, а с какой это радости ты колдуешь?
— Книгу волшебную нашла. Оказалось, что я маг от рождения, — коротко пояснила я. — А где, кстати, Книга?
— Это не она ли плывет к тому, что вечером было лесом? — Кира махнул копытом в сторону, где вдалеке медленно плыло нечто похожее на книгу.
— По коням! — скомандовала я и попыталась залезть на Киру. Да, живодерника явно не хватало. Первый раз я подпрыгнула и благополучно скатилась по Кириному боку. Седло уплыло в неизвестном направлении, и найти его теперь вряд ли удастся. Хорошо хоть сумку выловила. Вторая попытка оседлать летуна тоже закончилась в грязи. Вода уже схлынула, а результат ее взаимодействия с землей я сейчас ощущала задом.
— Давай быстрее, — нервно поторапливал Кира, — сейчас совсем уплывет твоя книженция.
— Быстрее, быстрее, — передразнила я. — Присядь, иначе я до утра прыгать буду. Что я тебе, тушканчик?
Побурчав еще для порядка, конь опустился на колени, и я наконец влезла ему на спину. Кира приподнялся, поскользнулся, но не упал и начал подниматься в воздух. Приятное ощущение полета довольно быстро сменилось у меня уже знакомым ощущением падения. Кира заметил Книгу, пришвартовавшуюся, а, точнее, просто зацепившуюся за поваленное дерево, и по привычке без предупреждения пошел на посадку.
— О-сто-ро-о-о-о-жно-о-о-о-о! — заорала я не своим голосом, чувствуя, что сползаю вбок.
— Упс!
ШЛЕП!
— Твою мать, — никогда особо на него не ругалась, — Кира, ты когда летать нормально научишься? Ну чем я тебе так насолила? Понимаешь, я жить хочу, и, между прочим, не в инвалидном кресле. Кто кем должен управлять, в конце концов?
— Вроде, ты мной, — потупился конь.
— Так вот давай я и буду управлять, — орала я.
— Хорошо, хорошо, — не на шутку испугался за свою жизнь Кира.
— Где Книга? — рявкнула я.
Тишина.
— Где? — уже спокойнее спросила я.
— Под тобой.
— Что? — завизжала я фальцетом так, что коня как ветром сдуло. — Так ты меня, скотина, еще и на Книгу приземлил? А если она помялась? Это же историческая ценность!
Честно говоря, про сохранность Книги в тот момент я даже и не думала. Больше всего меня интересовала помятость моего зада, прихлопнувшего Книгу, которая стояла ребром.
— Книжку то, может, достанешь? — робко поинтересовались кусты Кириным голосом.
И в самом деле, что-то я разбушевалась. Я встала, отдернула бывшие штаны, а ныне шорто-юбко-брюки, и попыталась достать Книгу. Намертво увязнув в грязи, она никак не хотела высвобождаться. Из земли торчал только уголок, за который было очень неудобно хвататься.
— Кира, помоги.
— А ты бить не будешь?
— Буду, если не поможешь, — предупредила я.
Кусты задрожали, и оттуда показалась наглая черная морда с белой стрелкой. Кира аккуратно подцепил зубами уголок Книги и потянул. Книга не поддалась. Он снова потянул уже сильнее и, неожиданно вырвав Книгу из земли, кубарем улетел обратно в кусты, выронив Вику мне под ноги. Я очень внимательно оглядела Книгу, внешне она не пострадала. Обтерев обложку остатками рубашки, я осторожно ее открыла.
«Ну, наконец-то. Я уж решила меня бросили».
— Вика, ты в порядке?
«Конечно в порядке. Для таких мелочей и придуманы охранные заклинания, а на мне их не меньше сотни. По нескольку штук от каждого владельца. Вот окончишь школу магии, и ты парочку навесишь. А мне что, мне не тяжело. Даже приятно. Любят, заботятся».
— Вик, ты дребезжишь как столетняя бабка.
«Не столетняя, а двухсот тысячелетняя», поправила Книга.
Я только присвистнула. Вот бы не подумала, что ей две сотни тысяч лет. В таком возрасте не то, что дребезжать, песок рассыпать положено. Много, наверное, повидала книжечка. Она должна была застать еще приход виров в наш мир. Знатная была битва.
Виры появились ниоткуда. Просто материализовалась целая орава виров посреди Толии и пошла в Славноград просить земли для проживания. Виры шли не войной, но тогдашний король Толии Пердум этого не понял и, пока виры шли, он собирал армию. Набрал немного: год неурожайный был, селяне в армию не пошли, а горожане попрятались. Еле солдат хватило на стене расставить. И вот подошли виры к стенам Славнограда и говорят:
— Добрые люди этого чудесного мира! Мы не с мечом пришли, а с миром. Нам негде жить, и мы просим землю в обмен на защиту этой земли от той заразы, что уничтожила наш дом.
А добрые люди, может, и были таковыми, но приказа недоброго короля «огонь» ослушаться не посмели.
— Размечтались, — рассуждал Пердум. — Землю им дай. У меня на своих-то людей земли не хватает, а еще и им дай. А откуда же мне знать, что не вы та самая зараза, закусившая тем миром, — король уже брызгал слюной с городской стены, — Этот мир вам не сожрать, гады проклятые.
На безоружных виров обрушился град стрел.
— Зря вы так, Ваше Величество, — сказал советник короля и камнем полетел к вирам. У короля рука тяжелая и уж точно не легче характера.
Советник, кстати, счастливо дожил свой век, оставив обширное потомство, в империи Родомир, основанной вирами в течение трех лет со дня битвы.
Виры такое повальное хамство со стороны местного населения терпеть не стали и поднялись в воздух. Половина солдат королевской армии сбежала или попадала в обморок — слабонервные тогда люди были. Ловко уворачиваясь от стрел, виры начали крошить всех в капусту голыми руками. Тут уж вторая половина решила, что она не хуже первой, и тоже ретировалась в забытье.
Когда король перестал орать как умалишенный, то обнаружил, что стоит на стене один, а вокруг него в воздухе «дружелюбно» висят виры. Так Толия лишилась короля самодура. Виры вошли в город, народ им не препятствовал, но и не помогал. Они заняли таверну «Косая Корона», на вывеске которой была нарисована изрядно косоглазая корона с красным носом на фоне кружек пива. Виры провели в городе три дня и, узнав, что северо-западные земли необитаемы и недоступны, двинулись туда. Через три года на карте мира появилось новое государство — Империя Родомир.
Таверну, кстати, потом переименовали в «Косого Вира». Теперь с вывески на прохожих косоглазит вир, призывая заглянуть и хватить кружечку для пущего косоглазия.
Из кустов появился Кира, грязный, злой, ругающийся. Выглядел конь шикарно. По чистоте он не уступал мне, но в довершение картины умудрился нахватать на шкуру репья, и теперь судорожно его выдирал зубами.
— О книжке она беспокоится! — возмущался он. — А то, что я чуть шею не свернул, доставая твое сокровище, тебя не волнует?
— Кира, успокойся. Не свернул же! — примирительно сказала я. — Давай выдвигаться отсюда. Все равно спать уже негде.
— Отдых испортила, шкуру подпалила, седло потеряла. Какой с тебя толк? Одни убытки!
Это был бы не Кира, если бы он не ворчал. Не обращая внимания на брюзжание коня, я попыталась влезть на него. Естественно, с первого раза не вышло, а второго могло и не быть, если Кира встанет в позу.
— Еще и на спину лезет, нахалка! — искренне возмутился летун, но все-таки присел.
За что я его люблю, так это за то, что поворчит, поворчит, а потом все равно сделает, что надо. Очень уж мне тогда не хотелось хрустеть штанами по лесу, да еще и ночью. Вику я пристроила в сумку, которую за неимением седла пришлось перебросить через плечо.
— Только не забывай, что седла нет, — на всякий случай предупредила я коня. — И лети лучше над рекой. Легче будет и безопаснее. В воду падать всяко мягче, чем на землю. Если чего заметишь, не кидайся, пожалуйста, резко в сторону, предупреди сначала.
— Не переживай ты так. Я же говорил, что мне не хватает этой, как ее, практики полетов с всадником. Вот и будем учиться, — оптимистично заявил конь и плавно пошел на взлет.
Глава 5
Гости — это всегда вкусно.
Полночи мы летели над рекой, приноравливаясь друг к другу. Одно дело по земле скакать, и совсем другое — летать.
На Кире я езжу давно, уже лет шесть. Когда отца не стало, Кира был полугодовалым жеребенком. Отец очень любил животных и хорошо о них заботился. Полное Кирино имя звучит очень красиво, но с первого раза его трудно выговорить — Киренсаберм. И откуда только папа брал такие имена? С моим, кстати, тоже намудрили.
Седлать Киру собирались не раньше, чем в два года, чтобы не сбить жеребенку спину. Судьба решила по-своему. Отца не стало — на Кире хомут, на мне тряпье. По счастью, Киренсаберм — язык сломаешь выговаривать — оказался крепким субъектом, и его спина не пострадала.
Объездить его оказалось целой проблемой. На него не успевали сесть, как тут же оказывались в луже. Целую неделю у деревни была потеха «оседлай Марфиного коня». Пробовали все, от мала до велика, хотя бы забраться на Киру. На площади даже соорудили подобие забора, чтобы конь не убежал вместе с особо цепким седоком. А были и такие случаи. Например, соседского мальчишку вылавливали из болота в версте от деревни. Нашли его быстро — орал на всю округу. Филимона откопали аж в соседнем селении. Он говорил, что конь довез его до околицы и наотрез отказался идти дальше, а как только Филимон слез, мигом скрылся в чаще. Через наскоро сбитый забор Кира прыгать не стал, зато нашел новый способ веселить толпу: он скакал, брыкался и вертелся до тех пор, пока наездника не укачает и тот сам не свалится. А скакал он быстро. Ну, не артист ли? Теперь уже Болотинковцы ставили, не кто залезет, а кто сколько продержится. Обычно, результат был полторы минуты. Рекорд поставил Аким — пять минут ровно.
Через два дня Кире надоело и это развлечение, теперь он решил падать вместе с всадником. Желающих объездить-таки коня резко поубавилось. А кому охота ноги ломать?!
Односельчане за неделю этого цирка собрали в шапке десять серебряных монет — большая сумма для деревни — и обещали ее тому, кто все ж таки усидит на этом бешеном тушканчике десять минут. Это обстоятельство немного прибавило боевого духа, но ненадолго. После первых травм люди решили — а ну их эти деньги, здоровье дороже. Поэтому, когда на арену вышла я, они лишь тихо посмеивались и ехидно перешептывались. Когда я подошла к Кире, все выжидающе замолчали в предвкушении красивого «полета ведьмы без метлы». Но я не стала сразу лезть ему на спину, а сначала спросила: