Шиматт выполнил свою часть работы. В порту на тяжелой маслянисто-черной волне покачивались три однопалубных ускиеры облегченного типа, на которых предстояло патрулировать протяженную береговую линию. А комендант «Вороньего» выделил для операции отряд «Ястребов» и «Душителей». В общей сложности сейчас в строю находилось сто человек под общим управлением лейтенанта Одорика. С ним было еще десять стражников из форта, которые никакой роли, впрочем, в этой истории не играли.
Маркграф, к счастью, закончил извергать ненужную нам информацию, и занялся делом:
— Нам неизвестно ни время прохождения каравана, ни место высадки. Поэтому патрулирование береговой линии осложняется. Предлагаю следующую диспозицию: в дневное время выпускаем две ускиеры. Одна из них — «Летяга» — оснащена гравитонами, поэтому в ее обязанности входит воздушное патрулирование. Второе судно не имеет энергетических кристаллов, и потому будет курсировать вдоль берега в пределах видимости «Летяги». Так нам всего обнаружить караван задолго до подхода к месту выгрузки. Третья ускиера стоит в порту в сменном режиме. Если днем ничего не произойдет, она выйдет в ночное патрулирование.
— Не проще ли было обшарить берег и найти людей, ждущих товар? — резонно спросил Вальтор. — Они же все равно туда подтянутся заранее, чтобы не возникло суеты и паники.
— Пробовали, — поморщился маркграф. — Я давал приказ офицерам из гарнизона, но за пять дней мы ничего не нашли. Ни опознавательных знаков, ни подозрительных мест. Конные пикеты я до сих пор не снял, но активность умерил, чтобы не спугнуть тех, кто придет за товаром.
Молодец, Шиматт, — подумал я, — соображает, что сейчас не время суетиться. Обычные патрули не вызовут подозрений. Эх, карту побережья бы сюда — можно было что-то придумать.
Я стоял рядом с Серехо, и тихо так, сквозь зубы, пробурчал:
— Требуйте карту береговой линии! Иначе пальцем в небо тыкать будем!
Сержант сначала с удивлением покосился на меня, потом удовлетворенно кивнул, когда до него дошло, что я говорю. Он незаметно для маркграфа шагнул назад и за спинами штурмовиков добрался до Вальтора. Выслушав своего помощника, наш командир озвучил просьбу. Шиматт внимательно посмотрел на говорливого штрафника.
— Это служебная информация, — сказал он, — и я не имею права показывать карты осужденным. Однако мне не безразлично, как будет проходить операция. Поэтому я выделю в ваше распоряжение двух егерей, которые покажут самые подходящие для высадки места. У вас есть сутки, чтобы принять окончательное решение, куда направлять корабли. Работать начнем завтра, а сегодня можете увести отряд в городские казармы. Там уже освободили помещение для ночевки. Лейтенант, у ваших людей есть суточный паек?
— Да, господин маркграф, — подтвердил Одорик. — До завтрашнего дня мы можем спокойно довольствоваться своими продуктами. Только вот сколько продлится патрулирование? И кто потом нас будет кормить?
— Я позабочусь об этом, — кивнул Шиматт. — Назначьте ответственного за размещение бойцов, а сами останьтесь со мной. Нужно обговорить некоторые детали.
— Вальтор, ведите людей в казарму, — приказал Одорик.
— Слушаюсь, лейтенант, — невозмутимо ответил наш командир.
Мне стало интересно, как отреагирует командир «Ястребов», худощавый тридцатипятилетний аристократ с жесткой щеткой усов и пронзительным взглядом из-под тонкой полоски бровей. Тот слегка кивнул головой Вальтору, словно соглашался с приказом лейтенанта и давал право вести оба отряда в город. От меня не ускользнул и облегченный вздох маркграфа, который, оказывается, тоже следил за пантомимой между штрафниками.
Черная колонна втянулась в узкие улочки приморской Оксонии, изрядно напугав жителей. Было забавно наблюдать, как одна за другой закрывались лавки и пустели улицы. Только бесстрашные лохматые псы пробовали сопровождать нас несмолкающим лаем. Штурмовики улюлюкали, свистели, прогоняя животных — в общем, в город вступила орда. Втянувшись в самый центр, мы оказались на базарной площади, где остались, наверное, самые смелые или ничего не знающие о нравах проштрафившихся аристократов. У меня сложилось стойкое мнение, что большинство из моих новых сослуживцев были сквайрами[8] или идальго, малограмотными и не страдающими отсутствием интеллекта. Кто-то из них служил в сухопутных частях, кто-то в береговой охране или — но таковых было мало — на дальних форпостах империи, граничащих с дикими племенами. Можно было биться об заклад, что многие попали в штрафники из-за пьянства, дуэлей, оскорбительных речей в сторону начальства, а кое-кто из-за женщин. Офицерский адюльтер не был какой-то редкостью в дальних гарнизонах, но, если командир ловил любовника своей жены на горячем — штурмовая бригада оставалась наилучшим местом для такого ловеласа. Иначе дело могло закончиться банальным смертоубийством. В южных марках этим часто грешили.
Городские казармы расположились на небольшом холме неподалеку от ратуши, и отличались от других строений города тем, что были построены из крупного темно-бордового кирпича и были окружены по всему периметру каменным забором. Внутрь можно было попасть только через одни мощные решетчатые ворота, возле которых постоянно находился пост. Пара солдат с алебардами не решали вопрос безопасности, но здесь не опасались нападений. Да и кто будет лишать покоя гарнизон? Осторожные контрабандисты или пираты, которым еще надо было добраться до Оксонии, удачно прошмыгнув через многочисленные морские патрули? Смешно, господа!
— А город подвергался нападению пиратов? — спросил я сержанта Серехо, когда мы закончили размещаться в огромных, рассчитанных на полноценный полк, кубриках.
— Почему тебя это интересует? — Серехо уже давно скинул сапоги, расстегнул камзол и завалился на нары. — У меня, вот, нисколько не свербит, что происходило раньше в этой дыре.
— И все же?
— Лет пятьдесят назад один придурок собрал флотилию и решил перекрыть торговые пути с Аксумом, ну, и заодно пощипать город. Раньше здесь находился большой перевалочный пункт, где хранилось много ценного. Только не учел одного….
Серехо зевнул и выразительно посмотрел на меня. Я недоуменно пожал плечами.
— Еще не понял? — спросил сержант, улыбаясь.
— Извини, не соображу.
— А для чего такие казармы? Здесь можно разместить до полутора тысяч солдат. Вот такая численность гарнизона и была. Ты наверху не был еще? Там сохранились площадки для фальконетов. Казармы построены так, чтобы держать под обстрелом большую часть города, особенно центр. Именно там находились лабазы с самым ценным товаром.
— Так что с пиратами?
— Около полусотни коггов и нефов сунулись в бухту. Откуда собрали столько отребья — никто так и не удосужился выяснить. Да и зачем? С малым для себя ущербом горожане и военные отбили нападение. Насчитали то ли шестьсот, то ли тысячу убитых пиратов. Кучу раненных вообще не считали. Позже повесили всех.
— Врут насчет тысячи, — убежденно сказал я.
— Может быть, и врут, — не стал спорить Серехо, снова широко зевнув. — Да ложись ты спать, неугомонный! Завтра у нас начнется собачья жизнь.
— По морям, по волнам! Нынче здесь — завтра там! — шутливо пропел я древнюю песню, когда-то слышанную в своем забытом детстве. Надо же, а слова и мелодию помню! — А здесь есть приличный кабак?
— Что? — не понял Серехо. — Захотел гульнуть? Разрешение только через Вальтора или лейтенанта Одорика.
Он хохотнул и продолжил:
— Представляю, как «Ястребы» мечутся. Вот у них половина отряда — знатные выпивохи. И лейтенант, я думаю, дал строгое указание закрыть ворота и никого не выпускать наружу. Так что иди и поспи, Вестар. Я серьезно. Завтра хлебнем дерьма полную бочку. Погода портится.
* * *
Погода действительно испортилась. Еще с ночи начал завывать противный ветер, колотя в стекла мощными воздушными кулаками. Потом знатно загрохотало, да так, что дребезжание оконных рам разбудило чуть ли не весь кубрик. Где-то в дальнем конце помещение возник тихий говорок. Потянуло дымком. Кто-то смолил пахитосу, но, судя по запаху, довольно дрянную, возможно, и подделку. С тоской вспомнил о своей табакерке, оставшейся в поместье. Надо было захватить ее с собой, да кто же знал, что достать приличное курево здесь проблемно. Вот если перехватим караван из Аксума — постараюсь в качестве приза взять хорошую порцию местного табака или готовые пахитосы. С черта два оставлю маркграфу что-то на разживу!
— Не спишь, Вестар? — раздался справа шепот Рича. — Слышу, зубами скрипишь, ругаешься. Что за маета?
— Курить хочу, — признался я. — На флоте пристрастился к хорошему табаку — теперь за уши не оттащишь.
— Слушай, — Рич зашевелился, скрипнули рассохшиеся доски нар, — я все еще не могу понять, почему при такой системе правосудия мы вполне свободно перемещаемся по городу, без соответствующей охраны, и это при том, что у каждого из нас есть оружие. А если учиним бунт и захватим маркграфство? Сам посуди — многим ведь терять нечего….
— Как раз многие хотят вернуть себе доброе имя, — в своем ответе я не был уверен, скорее, у меня тоже возникали аналогичные мысли, — и им такая дурость в голову не приходила.
— Но вот взять тебя, — шепот Рича стал сильнее. — Дворянской казни избежал, но осужден за потерю корабля в бою! В бою, Вестар! Как можно обвинять боевого офицера в том, что он проиграл не из-за трусости, а просто потому, что взял на себя инициативу!
— Слышал такую сентенцию: инициатива трахает инициатора? — я выразился, конечно, грубее, но Рич удивленно хмыкнул, после чего наступила тишина. Вероятно, осмысливал услышанное. — Так вот: в армии любая идея должна исходить от старшего по званию. И никак иначе. А я проигнорировал некоторые вещи, приведшие к потере «Дампира». Я сам себе не могу простить, что облажался, а уж Трибунал и вовсе взбеленился. Как ни крути — я здесь по делу. Пусть где-то со мной поступили несправедливо, но в целом все закономерно. Так какой мне смысл затевать бунт и становиться врагом империи?
— Фарли, хватит языком начесывать, — беззлобно произнес кто-то хриплым со сна голосом, кажется, это был Еремил. — Ей-ей, никому не интересны твои предпочтения, а спать мешает!
— Ты бы прихлопнул свою хлеборезку, — возмущенно отозвался еще один неспящий, — человек дело говорит. Не нравится — не слушай.
— Рано утром в море идем — а здесь научный диспут развести решили! — обиделся Еремил. — Спать давайте! Можно подумать — здесь все невинно осужденные! Да ладно вам!
Отчаянно заскрипели нары, но уже слева от меня. Кажется, Серехо проснулся.
— Где мой сапог? — поднял он всклокоченную голову. — Я сейчас встану и так всех угощу, что сыты до завтрашнего вечера будете!
Еремил благоразумно замолчал, знакомый с методами сержанта. Да и остальные угомонились, и постепенно в казарме наступила тишина. Даже кто-то захрапел, перебивая громовые раскаты за толстыми стенами строения. А потом пошел дождь, и под его шумящие потоки стало совсем уютно и спокойно.
— На «Летягу» имеет смысл поставить опытных моряков, которых у нас в отряде достаточно, — сказал Вальтор, оглядывая совещающихся, среди которых был сам маркграф, лейтенант Одорик, командир «Ястребов» со странным именем Эсток[9], да еще пара офицеров из пограничного гарнизона. В небольшое складское помещение, спрятавшееся за пакгаузом, ставшее временным штабом в намечающейся операции, пригласили также и трех шкиперов. — Учитывайте, что ускиера будет барражировать в воздухе и на море. Состав «Летяги» не такой большой, как хотелось бы, поэтому помощь моих людей не помешает.
— Людей хватит, — густым баритоном сказал шкипер «Летяги», которому, судя по седым прядям на висках и макушке, было уже далеко за пятьдесят. — Я не хочу, чтобы ваши ухари болтались под ногами. Договоримся, что каждый выполняет свою часть работы. Сколько планируете людей дать на борт?
— Я подумал, — Вальтор легонько почесал затылок, — и решил, что сорок человек достаточно. Если вторая часть моего отряда будет в резерве, то нет смысла делить его поровну. Кстати, Эсток такого же мнения. Он будет на «Нырке» с таким же количеством бойцов.
— Резерв маленький, — заметил маркграф, теребя рукоять меча. Тоже решил внести свою лепту в намечающейся охоте своим присутствием. Все делали вид, что оружие Шиматту как бы и полагается, но вот пользоваться им вряд ли придется.
— Этого достаточно, — возразил Вальтор, — нам нужны люди на потенциально опасном месте. Так что двух кораблей хватит. А «Селедка» пригодится, если кому-то из контрабандистов удастся прорваться на берег. Самое главное, чтобы вовремя дали сигнал пограничники.
Один из офицеров, поджарый, но тоже в летах, как и шкипер «Летяги», уверенно кивнул:
— Пикеты по береговой линии в местах возможной высадки расставлены. Сигналы согласованы со штурмовиками. Надо будет — курьера пошлем.
— Сколько пушек на «Летяге»? — поинтересовался Одорик. — И все ли они в состоянии стрелять? Не смотрите на меня так, господин Хейрис, я же знаю, что ваше корыто давно не выходило в открытое море. Сплошной каботаж за последние три года.
— Пушки в исправном состоянии, — засопел шкипер, — лично проверял. А ты, лейтенант, язва первостатейная. Зря сомневаешься в моей «Летяге». Зато у меня есть хороший левитатор. Парень молодой, но очень уж искусно управляется с кристаллами…. Четыре пушки. Нам больше и не надо. «Летяга» больше грузовое судно, чем военное.
— Господин Сетрик, — маркграф обратил внимание на угрюмо сосущего потухшую табачную трубку шкипера «Нырка», — нам бы хотелось услышать, как обстоят дела на вашем судне.
По продубленному солеными ветрами лицу Сетрика невозможно было понять, на сколько лет второй шкипер старше своего товарища. Но старожилы Оксонии знали, что он так давно водит своего «Нырка», что уже и забыли, когда Сетрик появился в городе.
— Поганая погода, — вместо прямого ответа буркнул Сетрик. — Слишком большая волна. Это на несколько дней. Контрабандисты тоже не любят ходить в шторм. Рискованно.
— И все же? — маркграф вздернул бровь.
— У меня полный порядок. А если к этому прибавить пять пушек и десяток аркебуз в арсенале судна — то можно спокойно пить «Идумейское» в каюте. Но я говорю: погода поганая. Как ты, Хейрис, будешь поднимать корабль под шквалистым ветром? Тебе ведь наверху предстоит больше времени провести….
— Маг постарается, — спокойно ответил шкипер Хейрис. — Я с ним разговаривал, и парень убедил меня, что непогода ему не помеха. Я в его дела не вникаю, и он в мои не лезет. Хорошо обоим.
— Ваши люди, господин маркграф, сумели выявить агентов контрабандистов? — спросил лейтенант Одорик. — Крайне полезно было бы установить за ними слежку.
— Было бы странно, если я этого не сделал бы, — маркграф грузно навалился на стол с расстеленной на нем картой Оксонии и всего побережья. Все-таки решил показать ее нам. — Как минимум я знаю о четырех персонажах, которые третьи сутки делают странные телодвижения в сторону моря. Но они что-то почуяли. То ли засаду обнаружили, то ли кто-то язык распустил. Крутятся по городским улицам, наносят ничего не значащие визиты к людям, состоящим в купеческой гильдии. Мы всех проверили. Или затаились, как мыши, или действительно не участвуют в операции. Итак, мы отвлеклись. Что у нас имеется? Две ускиеры начинают патрулирование в море, причем одна из них будет постоянно в воздухе. Оттуда легче обнаружить караван. При обнаружении «Летяга» опускается вниз и предупреждает заранее обозначенными сигналами о появлении клиентов. «Нырок» подтягивается на помощь, и уже оттуда полным ходом отряд идет на перехват. Последнее слово за штурмовиками, господин лейтенант! Кстати, шкиперы: командовать на борту во время операции будут люди, которые к этому и предназначены! Как они прикажут — так и выполняйте все маневры!
— Надо же, облагодетельствовали, — пробурчал Сетрик, вытаскивая изо рта трубку. — Только сразу предупреждаю особо ретивых: до обнаружения каравана все выполняют мои команды! Бардака на корабле не потерплю. И не надо, ради всех святых, учить меня выполнять маневры! Я серьезно, лорды! Иначе прерву контракт с городской управой и уйду в западные порты.
Маркграф Шиматт заверил его со всей серьезностью, что ни один из штрафников, владеющих искусством управления судном в воздухе, да и на поверхности моря тоже, не вмешается в его епархию. На том и порешили. Пора было приниматься за дело.