– Мойся, – приказал он и уселся на табуретку возле выхода.
Я подошел к бадье, снял штаны, держа их в руке, посмотрел на него.
– Брось на пол, они не нужны. – Пояснил он.
Пожав плечами, положил на скамью. Вода была теплая. Зачерпнув ковш, вылил на себя и принялся намыливаться. Мыло пахло какой-то травой, тело слегка пощипывало.
Когда закончил процедуру и вытерся насухо, посмотрев на пацана. Сделал жест рукой, намекая об одежде.
Он хмыкнул.
– Она тебе не потребуется. Пошли, – и встав, повернувшись, открыл дверь. Махнул мне рукой, чтобы я следовал за ним.
Пожав плечами, так голеньким и поплелся сзади.
Пройдя по невзрачному, серому коридору, мы свернули за угол. Вновь проход, затем спуск вниз. Снова коридор, в конце которого винтовая лестница, уходившая куда-то глубоко под землю. Спустившись, оказались возле массивной, оббитой железом двери.
Юноша подошел, вставил в прорезь какой-то медальон, с силой потянул. Та нехотя поддалась и беззвучно отошла в сторону.
– Проходи, – дернул он головой.
Я вошел. Эта была просторная комната, хорошо освещенная. Слева, по центру, находился большой, массивный стол, его гладкая поверхность отливала серебром.
Не далеко стоял еще один, поменьше. На нем стояли баночками, коробочки, различные емкостями причудливых форм, тарелочками, было даже серебряное блюдо. Все пустые, некоторые закрыты крышками.
Рядом, чуть сбоку, еще один, металлический, что-то на нем лежало, покрытое красной тряпицей. С другой стороны вдоль всей стены возвышалась странная, стеклянная конструкция. Там что-то булькало, переливалось, шипело. Возле нее верстак, на нем ступки, чашки, всякие замысловатые инструменты. У самой стены, под вытяжкой, глиняный, пузатый горшок, вверху которого горело синее пламя. Что-то мне стало не по себе.
Юноша вошел следом за мной, дверь сама медленно закрылась.
– Так, стой здесь. – Скомандовал он. Быстро юркнул к столу, схватил колбу с яркой, оранжевой жидкость. Открыв пробку, с наслаждением вдохнул аромат и внезапно чихнул, едва не выронил ее на пол. Тут же побелел от испуга, ведь мог разбить. Сглотнув, очень осторожно, медленно поднес ко мне.
– Пей.
Я взял, посмотрел и стал глотать. Эта была совсем другая жидкость, можно сказать нектар. От его потрясающего вкуса слегка закружилась голова, по всему телу разлилось тепло.
Он забрал пустую посуду.
– Теперь ложись на стол, – и показав рукой куда.
Я вздрогнул, по спине пробежал холодок, появилось какое-то не хорошее предчувствие. Но помимо своей воли, подошел и аккуратно улегся на блестящую металлическую поверхность.
Пацан поставил колбу, подошел ко мне, что-то подложил под голову, приподняв ее.
– Ручки выпрями, вдоль тела, ножки прямо, расслабься.
Я повиновался.
– Хорошо. Лежи и больше не шевелись.
Мое тело замерло. Стало страшно, вроде и хочешь, чем нибудь подвигать, а не можешь пошевелить даже пальцем.
Он довольно кивнув, отошел куда-то в сторону и занялся своими делами. Я лишь косился глазами, наблюдая, что происходит вокруг, да смотрел на свой голый животик и то, что ниже его.
Долго, просто так лежать не пришлось. Вскоре в помещение вошел старик, как и прежде, одетый в свой халат, только на голове не было колпака.
– Так, что у нас тут? – С ходу поинтересовался он, подходя ко мне. Его ученик мгновенно оказался рядом.
– В туалет ходил?
– Нет, учитель, я не хочу. – Тот помотал головой.
– Болван. Я о нем спрашиваю. – Рявкнул тот, указывая на меня пальцем.
– Зеленую жидкость пил, очистку прошел. – Быстро выпалил тот.
– Остальное?
– Мылся, как Вы и сказали. Разовый эликсир принял пятнадцать минут назад, обездвижен.
– Хорошо, – он довольно кивнул и хотел было отойти в сторону, как внезапно отвесил мальцу звонкий подзатыльник.
– За что? – Вскрикнул тот, хватаясь за голову.
– Я сказал, он должен быть чистый. – Прорычал старик.
– Так он мылся. – Не понял пацан.
– Почему пятки грязные? – И резко ткнул пальцем в сторону моих ног.
– Так мы сюда шли… – Ученик тихо попятился назад.
– А башмачки ему дать ума не хватило? – Прищурился старик. – Нука быстро взял и оттер, да так, чтобы блестело все.
Малой засуетился. Схватил полотенце, откуда-то тут же появилась миска с водой и он усердно принялся оттирать мне подошвы. Было щекотно.
Учитель тем временем подтащил небольшой столик поближе. Тот оказался сбоку от моей головы. Я скосил глаза. Он откинул тряпицу. Ужас пробил меня до самых костей. Тело задрожало, в холодном ознобе.
Там лежали, поблескивая металлом, медицинские инструменты, их было много. Разных размеров ножи, от совсем маленького, тонкого, до широкого, большого. Кривые, прямые, с загнутыми кончиками. Какие-то пилки, зажимы, ложечки и много чего еще, не понятного назначения.
– Ой. – Послышалось со стороны ученика.
– Что еще? – Старик резко повернулся.
– А чего тело так дрожит? – Он хихикнул, указывая пальцем на мое лицо. – Он так глазки выпучил!
– Страшно ему. – Спокойно ответил учитель. – Инструменты увидел, испугался.
– Так может его того, усыпить?
Старик недовольно засопел.
– Я же тебе уже объяснял, бестолочь, почему этого делать не следует.
– Не а. – Ученик помотал головой и быстро отошел на один шаг назад.
– Ну, вот попался же, бездарь. – Он всплеснул руками. – В одно ухо влетает, в другое вылетает.
– А Вы меня больше по голове бейте, тогда я совсем не смогу думать. – Ехидно заметил малец и сделал еще шаг назад.
– Может мне тебя лучше по спине палкой охаживать? – Хитро прищурился тот.
Пацан замотал головой.
– Не надо.
– Тогда подошел сюда, быстро. – Рявкнул учитель.
– А бить не будите?
Тот вздохнул и прошипел сквозь зубы:
– Иди сюда сказал.
Юноша медленно, осторожно приблизился, встав рядом, опасливо косясь.
– Так вот, объясняю еще раз, для тупых, – начал он и показал на меня рукой. – Он должен все чувствовать, боль купирована, но ощущать будет, то, что с ним происходит. Так же слышать и видеть. Страх заставит тело вырабатывать определенные элементы. Все, даже скрытые энергорезервы пробудятся, насыщая плоть. От этого органы станут наиболее ценны, приобретут дополнительные свойства.
– А-а, это я помню. – Улыбнулся пацан и тут же мгновенно отскочил в бок.
– Не сносный мальчишка, – буркнул старик.
Ученик медленно вернулся назад.
– А почему он так ценен, ункален. – Поинтересовался тот, шмыгнув носом.
– Не ункален, а уникален. – Поправил учитель.
– Ну, так я так и сказал, – выпалил малой и тут же пригнулся.
Старик, только рыкнул, зло на него глянув, затем сделав глубокий вдох, продолжил.
– У данного экземпляра абсолютно здоровое тело с мощной жизненной силой. Чистая энергия. Мало кто это может видеть, но я способен. С такими показателями он мог бы прожить очень долго, не иметь болезней, быть чрезвычайно выносливым, хорошо физически развитым. Так же обладать высокой репродуктивной функцией.
– Это что? – Не понял ученик, вытаращив на меня глазки.
– Иметь за раз много женщин и наплодить большое количество здорового потомства. – Уточнил тот.
– Не плохо. – Пацан был впечатлен, пристально разглядывая мой орган между ног.
– Да, можно позавидовать, активный малый. – Подтвердил старик. – Так же, – продолжил он, – у него имеется магический дар, сильный, но пака не проявленный. В отличие от многих, в том числе тебя, источник силы не сконцентрирован в одном месте, а разлит по всему телу, пропитывая тем самым каждую клеточку организма. Очень редкие, ценные, можно сказать уникальные и дорогие эликсиры получаться. На что-то подобное имеется не один заказ, люди готовы платить много золота, да вот, не из чего было произвести.
– Понятно, – протянул ученик, с интересом продолжая меня разглядывать.
А я лежал, ни жив, ни мертв. Разные мысли крутились в голове. То, что услышал про себя, было откровением.
Родители скорей всего что-то знали, поэтому так сильно меня берегли. Но зачем я здесь? Что со мной будут делать?
– Так. – Старик потер руки. – Сегодня, большей частью процесса займешься самостоятельно.
Мальчик нервно сглотнул.
– Учитель, если он настолько ценен, может Вы сами, а?
– Нет. – Отрезал тот. – Большая ответственность заставит тебя собраться, быть серьезным. Будишь четко выполнять то, что я скажу.
– А если…
– А вот "если", не должно быть. – Перебил его старик, сурово на него посмотрев. – Хоть что-то испортишь, я заставлю тебя глотать белых червей.
Мальчик побледнел. Он прижал ручки к груди и испуганно прошептал:
– Учитель не надо, я не смогу. Они же большие, толстые и такие противные, склизкие, мерзкие. Все в каких-то красных прожилках, – его всего передернуло, – еще и отвратительно воняют. – Он сморщился.
– А как же тот мальчик, которому ты их скармливаешь каждый день по одной штучке? – Ласково так поинтересовался старик.
– Ну, так это совсем другое дело. – Оживился тот. – Он же обездвижен. Сидит себе тихонечко, голенький на стуле. Пристегнут к спинке, руки на подлокотниках, такой милашка! Так забавно дрожит, когда я к нему подхожу, открываю ротик, у него такой умоляющий взгляд! – Пацан сложил ручки, приложив ладони друг к другу, поднес к груди и восхищенно вздохнув, покачал годовой.
– Он что, в этот момент у тебя в сознании? – Удивился учитель.
– Конечно. – Довольно ответил тот.
Старик, только всплеснул руками, а пацан, улыбаясь, продолжил делиться впечатлениями.
– Подхожу к бочке, снимаю крышку, достаю червя. А когда несу к нему, у мальчика так расширяются глазки от ужаса, становятся такими большими! Затем медленно вставляю ему в ротик один конец, а дальше он сам в горлышко лезет, я лишь поддерживаю. Все-таки полметра в длину, может и упасть. Хорошо проходит, быстро, склизкий, – и хихикнул. – Правда, руки приходиться долго отмывать, его слизь такая въедливая, трудно избавиться от мерзкого запаха. А мальчик так потешно морщиться от отвращения. С силой жмурит глазки, с ужасом каждый раз наблюдая, как тот в него забирается. Слезки текут, текут, а червячок ползет, ползет. В этот момент он обычно писается, – и вновь захихикал, – у него набивается полный рот этой мерзкой жижи. Я ему потом его закрываю, чтобы глотал, вы же сказали она питательная …
– Хватит, – Рявкнул старик, даже его передернуло от рассказа, тошнота подступила к горлу. – Весело, да? – Пацан тут же сделался серьезным, вытянувшись по струнке.
– Вот и будишь глотать, – зашипел тот на него, – вместо него. Я тебя обездвижу, сам их запихивать стану, а затем, когда они вылезут у тебя через зад, будишь отмывать.
Ученик совсем побледнел, даже руки затряслись.
– Так я и так их потом отмываю, когда они из него вылазят. Там в стуле отверстие, снизу тазик. – Пробурчал он. – А куда тогда мальчика денете?
– Он скоро сам сдохнет. Кишечник уже весь испорчен, червяк проходя, избавляется от токсинов. Причиняет при этом сильное страдание, немного осталось. По-другому их не очистить. Кишки из-за этого быстро разъедает изнутри, они покрываются кровоточащими язвами, надолго не хватает. А черви слишком ценный и постоянно нужный ингредиент, их весьма сложно и дорого доставать в готовом виде. А этих бездомных, полно в городе. Иди сюда, – прикрикнул он на ученика.
– Учитель, если Вы хотите меня умертвить, то зачем в ученики брали? Клятву заставили произнести, магическую связь с собой создали? – И не подумал он приближаться.
– А потому, что все, кого я испытывал до тебя, падали в обморок, видя то, что я делаю. Потом приходилось их…, – он поморщился, – не важно. А ты единственный, кому это безразлично, и можно даже сказать интересно. Да что там, тебе нравиться процесс. Я вот удивляюсь, откуда такая жестокость, цинизм, я бы даже сказал, ты испытаешь извращенное сладострастное удовольствие. Мне самому не по себе становиться от твоих выкрутасов.
– А сами?
– Я просто делаю свое дело, мне плевать на все остальное. И у меня нет ни каких садистских желаний, и уж тем более я не…
– Ну да, ну да, – послышался скептический голосок пацана.
Учитель просто закипел от возмущения.
– Иди сюда, мерзкое отродье. – Прорычал он, указывая пальцем место возле себя.
Тот обреченно вздохнув, опустив голову, медленно приблизился, шмыгнув носом.
И тут же получил затрещину. Мальчик, не поднимая головы, просто почесал это место, вздыхая.
– Приступим. – Старик повернулся в мою сторону.
Я затрясся мелкой дрожью от страха.
– А вот та жидкость, разового цвета, что он выпил, это что? – Поинтересовался пацан.
– Это экспериментальный эликсир. – Пояснил учитель, бросив на него взгляд. – Пробовал?
– Нет, нет, нет. – Тот замотал головой, даже ручки перед собой выставил. – Только понюхал, очень приятный запах.
– Смотри у меня, – старик погрозил пальцем. – Я сделал немного, чтобы проверить до конца его свойства.
– А какие? – Не унимался ученик.
– Во первых, – стал объяснять он, – блокирует боль у человека, во вторых, кровь из ран не идет, в третьих, поддерживает жизнь, даже если тело абсолютно для этого не пригодно. Любой изъятый орган при этом, остается свежим, живым, длительное время. Только если повредить или изъять мозг, тогда человек умрет.
– Ух ты, какая вещь! – Восторженно произнес пацан.
Старик в ответ лишь хмыкнул и повернулся ко мне.
– Мальчик хоть еще и маленький, всего двенадцать лет, но из-за своей исключительности, уже полностью созрел. Вижу, что его хранилища полны семени, это весьма хорошо.
– Почему? – Юноша наклонил голову чуть вперед, разглядывая мои яички.
– Он еще не опорожнял их. Первое семя, самое ценное. Такого ингредиента вообще не найти. Эликсир, что можно из него получить, стоит весьма больших денег, имеет превосходные свойства.
– Какие? – Тут же поинтересовался малец, протягивая ко мне руку, пытаясь пощупать.
– Не лезь. – Рявкнул старик. Тот мгновенно ее отдернул. – О свойствах тебе еще рано знать. – добавил он, слегка улыбаясь.
– Так, вот медальон, – и протянул круглой формы предмет. Ученик взял, покрутил перед глазами.
– Протяни руку, держи над детородными органами, чуть ниже, и ровно. – Поправил он, видя, как тот выполняет его просьбу.
– Теперь сосредоточься, направь в него небольшой поток энергии, как я тебя учил.
Мальчик закрыл глаза и засопел.
– Не тужься, бездарь, не в туалете, силу направляй. Вот так, все правильно, хватит, просто держи, не отводи руку.
Я тут же почувствовал, как мой половой орган зашевелился, быстро увеличиваясь в размере. Начало нарастать возбуждение.
– Ух ты! – Пацан не отводя взгляда наблюдал за этим процессом.
– Хватит. – Произнес учитель, убедившись рукой в твердости, оголил головку.
Мальчик, убрав руку, продолжая пялиться, причем с каким-то восхищением.
– Чего так смотришь? – Старик глянул на него.
Тот шмыгнул носом.
– Большой. – С придыханием вымолвил он.
Учитель хмыкнул. Взяв склянку, поднес вплотную к головке, прижав ее к ней, наклонил член вниз, в сторону живота.
– Поднеси медальон к яичкам, вплотную.
Ученик протянул руку, прикоснулся.
Прошло пару секунд, я почувствовал как мой орган, еще больше, совсем неимоверно напрягся. А затем увидел, как в склянку брызжет семя. При этом я ничего не испытывал, ни какого экстаза, лишь ощущал, как оно изливается. А та предельная сила возбуждения, что захватило мое тело, еще усилилась и продолжала оставаться таковой. Мои глаза расширились. Наверняка даже зрачки стали большими от нахлынувшего чувства, дыхание перехватило. Тело ждало финальный аккорд, а он все не наступал.
Это оказалось страшно мучительно, я глубоко отрывисто задышал, слезы потекли из глаз.
Старик рукой выдавил из него все до последней капли, и даже постучал им по баночке. Затем поднес к глазам, довольно разглядывая. Ученик убрал руку с медальоном и посмотрел на него.