Сообщение об уничтожении миноносца, хоть и 1-го класса противника, ещё больше подняло настроение капитана второго ранга Гизатулина, да и пополнила копилку побед, вверенной ему базы. После последних событий ему было, что докладывать на верх, а если прибавить, к уже выше перечисленному, ещё и сбитые, - десяток самолётов, то получается совсем прекрасно.
161, после того как с него забрали всех раненых и убитых, переставили к пароходу "Мурманск" стоящему у причала ремзавода.
Наш катер на своей стоянке простоял ещё четыре дня, за это время был один авиа налёт, который успешно был отбит. После потери двух пикирующих бомбардировщиков, остальные поспешно скинув бомбы на город, повернули назад. Тем более, что в этот раз снаряды с "Бофорсов" стали ложиться всё ближе и ближе к летящим на высоте самолётам.
К двум упавшим, с которых, никто не прыгал, я с боцманом Кашкаровым, сплавали в тот же день, не дожидаясь захода солнца.
Привезли стандартный набор: парашюты, утеплённые куртки, лётные очки, планшеты с картами в более, менее хорошем состоянии, ремни с кобурами, пистолеты - два Вальтера П-38, одно золотое кольцо и как всегда серебряный портсигар, а так же серебряные круглые часы на цепочке, два пулемёта MG-81 с запасными лентами.
Ещё через день наш 163 ушёл на замену 162 для охраны всё того же водного района. Добрались до района патрулирования, без происшествий и боевых столкновений. Пожелав нам удачи, ушёл на базу в Мурманск 162, лейтенанта Бабкина.
Несколько дней ничего не происходило, не считая пролёта на высоте немецкого разведчика. Сидеть без дела надоело и мне и экипажу. Экипаж катера и старшего лейтенанта Корнейчука, я понемногу приучил к активности, а простое ничего не деланье стало уже надоедать им. Поэтому я предложил Петровичу на наших вечерних посиделках за чаем, посмотреть на затонувший норвежский миноносец. Тем более район затопления был отмечен в боевом журнале нашего катера. Глубины там не совсем большие в пределах 50 метров, я предварительно посмотрел на карте.
На следующий день туда мы и выдвинулись, перед тем как нырять договорился с Петровичем, что если будет нужна мой экстренный подъём, то они выстрелят в воду несколько раз, вполне услышу.
Миноносец я нашёл на втором погружении, он лежал на глубине 37 метров, на правом боку. Меня интересовала рубка и другие верхние помещения. Но, тем не менее, передохнув пару часов, набравшись сил, ушёл под воду третий раз. Поверхностный осмотр миноносца принёс первые удачи, я нашёл и снял два дальномера производства "Карл Цейсс" с этой добычей сразу же пошёл наверх. После очередного посещения миноносца моей добычей стали два бинокля, так же производства "Карл Цейсс", один барометр, несколько хороших хронометров, три пистолета с кобурами,- всё это мне удалось найти в боевой рубке. На прощание заглянул в кормовую башню вход, в которую был гостеприимно открыт, и снял оптику с 105-мм пушки. После этого начал всплывать.
На верху, всё было спокойно, у меня всё приняли и отправили в кубрик отдыхать. Больше всего радовались Петрович с Кобызевым, - так как оптика была превосходной, привести её в порядок брался Кобызев, за результаты он ручался.
Ещё несколько дней всё было спокойно, а вот за день до нашей смены к обеду на меня напала ощущение опасности, ничего, не понимая, я выбрался на палубу катера и осмотрелся, служба неслась, как положено, наблюдатели осматривали свои сектора обзора. Увидев мою нервозность, ко мне подошёл старший смены, боцман Кашкаров, - спросив, что случилось?
- Что-то тревожно мне, - всё ещё не видя причины для беспокойства, произнёс я. Сам не знаю почему, будто кто-то смотрит что ли, - неуверенно закончил я, озираясь.
Боцман отнёсся к моим опасениям очень серьёзно, приказав вызвать Петровича и усиление смены.
Наверх, поднялся не только Петрович, но и Кобызев. В это время я всё же догадался бросить заклинание кругового поиска, каково же было моё удивление, когда я обнаружил по левому борту отметки множества людей - под полсотни человек.
Тут до меня дошло, я заорал - подводная лодка, по левому борту, удаление десять кабельтов.
Ударил колокол громкого боя. Из люков начали появляться краснофлотцы, занимая свои места по боевому расчёту.
Катер уже разворачивался носом к предполагаемому месту похождения подводной лодки, стал набирать ход.
- Атака подводной лодки! Большая серия! Глубина взрывов пятнадцать метров! Товсь!, - немедленно начал командовать Петрович.
- Наблюдаю, перископ подводной лодки, немного правее по курсу, дистанция восемь кабельтов, - закричал стоящий на рубке наблюдатель, всматриваясь в бинокль.
- Василий Петрович, - закричал я, с палубы катера, Петровичу, стоящему на мостике боевой рубки, - разрешите более точно навести на неё катер, я знаю, где она и мне будут подсказывать, куда она повернёт и её глубину.
Петрович сверху махнул мне рукой, чтобы я поднимался к нему.
- Перископ исчез, лодка прямо по курсу, дистанция пять кабельтов, дистанция сокращается, - выкрикнул, наблюдатель.
- Неужели уйдёт, - сказал поднявшийся на мостик вместе со мной старшина Кобызев.
- У них сегодня неудачный день, - скаламбурил я, - здесь не наливают, здесь пинают, закрыв глаза, начал командовать: лодка поворачивает вправо глубина до двадцати метров. До лодки 100 метров, 50 метров, десять метров. Сброс.
- Бомба!.. Бомба!.. Бомба!.. - тут же скомандовал Петрович.
- Стоп сброс, - скомандовал я.
- Стоп сброс, - повторил Петрович, позади катера раздалась серия взрывов, особенно выделился второй по счёту.
- Лодка опускается на грунт, мы её прошли, - всё ещё с закрытыми глазами комментировал я.
- Есть попадание, - громким голосом, комментировал боцман Кашкаров, - на поверхности воды позади катера, образовался большой воздушный пузырь, есть мазутное пятно, всплывает мусор. Буквально через миг на поверхности появились два мёртвых тела.
Катер на медленном ходу повернул, назад сделав небольшую по диаметру дугу. Стоящие на носу матросы Малышев и Смирнов баграми быстро и спорно выловили оба трупа. Смирнов так же выловил фуражку, которую носили офицеры кригсмарине.
Когда Петрович с Кобызевым и мною спустились с мостика боевой рубки и подошли к Смирнову и Малышеву, те перевернули трупы вверх лицом.
Oberbootsmannsmaat, - прочитал я нашивку на фирменном морском кителе кригсмарине,
на левой груди первого, тут же перевёл, - обер-боцманмат.
Matrosenhauptgefreiter - прочитал я следующую нашивку на левой груди второго, перевёл, - матрос-гаупт-ефрейтор.
Стоящий рядом с Кобызевым Смирнов протянул Петровичу выловленную фуражку, причём показывая её изнанку.
Внутри фуражки на ободке химическим карандашом аккуратно было выведено U-461.
- Кажись, лодку завалили, - произнёс ошарашено Кобызев, повернувшись к Петровичу.
- Надо бы это дело обмыть, - настроение у меня, пошло вверх, - можно даже чашечкой кофе.
- Отбой тревоги, - отдал указания Петрович, погода не располагала к тому, чтобы все находились на палубе, - кроме смены все вниз.
- Как ты её почувствовал, - спросил Петрович, когда мы уже сидели в каюте и пили кофе, к нам присоединился Икулов, Кашкаров нёс вахту наверху.
- Да чёрт его знает, не спокойно на душе было, - пожав плечами, сказал я, - такое ощущение, что на тебя смотрят со стороны, если бы был в лесу, сказал бы что смотрит хищник, а здесь вода, быстро не сообразил. Они, наверное, хотели дождаться в стороне ночи, а потом спокойно подойти к нам на кабельтов и выпустить торпеду.
Ещё одни сутки прошли спокойно, а потом пришла смена в виде всё того же 162 лейтенанта Бабкина.
На базе в порту Мурманска, на пирсе, где постоянно стоял наш катер, его встречал, теперь уже капитан третьего ранга Ледяев. Ему, звание дали, немного позже, другим приказом по Северному флот. После доклада ему Петровичем, и после предоставления фуражки офицера кригсмарине, тот убежал на доклад к начальнику Мурманской базы.
Я так же заметил, рядом с нашей стоянкой стояло ещё два морских охотника, правда двойки за номерами 123 лейтенанта Лозовского и 121 лейтенанта Демидова, как пояснил Петрович это катера нашего дивизиона. Они прибыли сюда незадолго до сезона штормов из Архангельска. 122 старшего лейтенанта Гущина, находиться у пирса ремзавода, ему меняют один из движков.
Ещё через несколько дней после нашего прибытия на базу пришли шторма. Через ещё сутки пришёл с дежурства 162 лейтенанта Бабкина. Весь дивизион собрался на Мурманской базе, чтобы спокойно пережить сезон штормов.
Быстро пролетели дни до конца ноября, когда в порт вошли три военных больших транспорта, переделанных из грузовых судов, два наших старых знакомых "Виктория" и "Гаргона" и ещё один средний военный транспорт, всё та же переделка из грузового судна, под полосатым флагом штатов с громким названием "Winner" - "Победитель". Их сопровождали СКР: "Гроза", два тральщика: Т-890 "Пламя", Т-891 "Патрон".
- Ну, вот и мистер Генри Джеймс, пожаловал за своим, - прокомментировал я, стоящему рядом Петровичу, его мы уже ждали с нетерпением, и договорились заранее, что будем заказывать дальше, на что ещё было.
Суда как обычно встали у пирсов порта под разгрузку. Прибыли они в этот раз, подгадав время ближе к вечеру, чтобы основное успеть выгрузить за ночь и последующий световой день.
Эпизод 10
Как только прибывшие суда пришвартовались к причалам порта Мурманск, Генри Джеймс, наконец, расслабился - и эти несколько суматошных месяцев закончились благополучно. Осталось совсем немного, сдать весь груз, который он доставил в Мурманск, встретится с этим странным юношей, передать ему среднее грузовое судно, переделанное в военный транспорт, выгрузить из трюмов "Виктории" и "Гаргоны" по одному заказанному морскому охотнику и получить своё - алмазы. После этого, он станет обеспеченным человеком, может вообще ничего не делать и жить в своё удовольствие. Подчиняясь своему внутреннему чутью, которое его не раз выручало, он заранее знал, что сделка пройдёт нормально. И поэтому, заказав к себе в каюту ранний ужин, занялся документами на доставленный груз.
Их надо будет ещё вечером предоставить в управление портом для сверки и проверки выгружаемого груза. На этот раз, он загрузился пушками и ещё несколько трюмов, были загружены заказанными правительством Советов снарядами и патронами различных калибров, было и несколько заводов "под ключ". В одном из трюмов стоял заказанный морской охотник, другой морской охотник, он загрузил в "Гаргону", договорившись с капитаном судна Чарли Райном, забрав у него весь груз снарядов предназначенных для пушек, по десять комплектов на каждую. Тот тоже в загрузке имел гаубицы и оборудование на несколько патронных заводов под ключ. Все боеприпасы были загружены на "Победитель", который он приобрёл согласно договорённости. Это было торгово-пассажирское судно, спущенное в 1939 году, в том же Бостоне, где у него были хорошие связи среди портовых чиновников. Стоящие на нём новейшие дизельные установки позволяли ему идти в загрузке со скоростью 21 узел, что для 1941 года было хорошим показателем. В каютах свободно размещалось до 80 пассажиров, судно имело большую комфортную кают-кампанию, помещение для принятия пищи, большой камбуз, современную радиостанцию. В его трюмы помещалось до 3 тис. тонн груза. За всё это ему пришлось переплатить 10 % от суммы на которую, он рассчитывал первоначально потратиться при покупке судна, но оно того стоило, на 20 % больше оговоренной суммы он надеялся получить у этого странного юноши, деньги у того были, Генри это чувствовал всеми фибрами своей души. У него было обострённое чутьё на такие вещи.
Поев у себя в каюте, прихватив всю документацию на груз, он направился в управление порта. Там его обслужили довольно быстро, всего за два часа он всё сдал, получил необходимые подписи в актах приёмки. С этим здесь проблем не было, главное чтобы сошлось общее количество, а за это он ручался. Администрация порта, помимо быстрой разгрузки судов, преследовало ещё и другие свои, шкурные интересы. Если не дай бог судно из Арктического конвоя, потопят у пирса порта, то выводы вышестоящее руководство, сделает быстро, а учитывая военное время, то такое попахивало как вредительство, со всеми вытекающими обстоятельствами, этого никто не хотел. Всем хотелось, побыстрее, выпроводить грузовые корабли под штатовскими флагами за территорию порта, где за них уже отвечали корабли конвоя, прибывшие с ними.