Ушли мы, на ночь, пополнив боеприпасы. Через сутки без происшествий пришли в водный район, где нёс службу морской охотник номер 161 лейтенанта Миронова.
В районе дежурства всё было спокойно. Так продолжалось три дня а на четвёртый мы увидели приближение корабля со стороны всё того же фьорда Петсамовуоно.
На этот раз приближался, миноносец со скоростью не менее 24 узлов.
- Это из линейки новых норвежских миноносцев кто-то типа "Титер", "Пантер", "Леопард", "Лоу" - произнёс, опуская бинокль Петрович.
161 лежал в дрейфе, рядом с нашим катером 163, расстояние было ещё большое и было время подумать, что делать дальше, бежать или принимать бой.
- По скорости он быстрее нас, уйти не даст, а вот по вооружению мы вдвоём его делаем, у него всего одна 105-мм пушка, две спаренных 20-мм пушек, и одна 37 пушка. Надо только выработать тактику.
- А чё тут думать, - встрял я, - идём на него, за пять километров расходимся и атакуем с двух сторон, сближаясь. У нас автоматы и это наше преимущество, а когда сблизимся, в дело пойдут крупняки и алес капут фашистам. Одновременно они не смогут, стрелять по нам, тут главное на директрису, своего не влезть идти надо под углами к нему, а не под 90 градусов.
- А что идея здравая, - произнёс Кобызев задумчиво, может получиться.
- Могу добавить, - снова влез я, - можно перед основным планом в поддавки поиграть, если, влепим по 105-мм пушке, тогда разворот все вдруг. Могу поработать за "Бофорсом" попадания на пяти километрах гарантирую.
- Вариантов нет, - решительно произнёс Петрович, взяв рупор, начал доводить её до обоих экипажей, заранее обговаривая сигналы.
Подождав некоторое время, катера стали расходиться, держа дистанцию между собой около двух кабельтов.
Миноносец под военно-морским флагом Германии, прибавил скорость до 30 узлов, рванул вперёд, догоняя наши катера. Наконец орудие, установленное на носу миноносца, сделало первый выстрел на дистанции более 8 километров.
Первый выстрел был с недолётом. Немцы почему-то выбрали наш катер для обстрела. Петрович тут же сбросил скорость, второй упал с перелётом. На этот раз Петрович сбросил скорость до минимума. Расстояние уменьшилось до приемлемых шести километров.
Привычно кинув на себя заклинания зоркого глаза, начал наводить прицел "Бофорса" на миноносец. Как только снаряд миноносца упал в кабельтове от катера, крикнул Петровичу "Ровно", выпустил всю обойму по миноносцу, корректируя выстрелы. Снова мой крик "Маневр". Петрович рванул катер в правую сторону.
По правую сторону и чуть позади от миноносца взлетели фонтаны попаданий от снарядов.
- Первый блин комом, - прокомментировал я свой выстрел.
- Готово, - донеся крик заряжающего краснофлотца, вставившего в приёмник обойму.
Миноносец постепенно сокращал расстояние между ним и нашими катерами.
С 161 удалось сделать почти накрытие, рядом с миноносцем упал один из снарядов, что уже можно было считать попаданием.
С проклятого миноносца, досталось следующим выстрелом и нам, снаряд разорвался в пяти метрах от катера, у носового "Бофорса" появились первые раненые.
- Вот гад, достал, - сквозь зубы прошептал я, и на выкрике заряжающего "Готово", наконец влепил все четыре снаряда в проклятый миноносец.
Попадания пришлись в доставшую нас башню 105-мм. В орудие первым снарядом, следующие легли за ним в районе боевой рубки и трубы миноносца.
- Пора, - прокричал Петрович и боцман Кашкаров, стоящий наготове дал сигнал, выстрелив из ракетницы красной ракетой.
Все находящиеся на палубе катера матросы вцепились, кто во что смог.
Петрович заложил вираж катером, развернув его на 180 градусов. На полной скорости катер понёсся на миноносец, расстояние между кораблями быстро стало сокращаться.
- Теперь сами, - крикнул я, стоящему рядом со мной наводчику "Бофорса", сам переместился к правому "Эрликону", начал лихорадочно наводить на миноносец прицел пушки, беря упреждение, на скорость.
Выпустил сразу длинную очередь патронов на двадцать, попав последними шестью в надстройку миноносца. Тут же поправился и начал садить, во всё возрастающий в прицеле миноносец, очередями, патронов на десять. Стараясь попасть по рубке, или 20-мм пушке миноносца. Миноносец начал заваливаться на лево, в сторону катера лейтенанта Миронова. Как только в моём прицеле появилась корма, я начал бить все очереди по десять патронов в срез у воды, чтобы вывести из строя ход миноносца.
Через три очереди ход миноносца начал падать, кто-то из нашего носового орудия попал в надстройку со стороны кормы. С миноносца уже стреляло, только 20-мм пушка со стороны 161, и таки добилась попаданий в катер, попав в рубку 161. В этот момент мы с носовым "Бофорсом" попали в стреляющую пушку одновременно. Живых там точно не осталось. Но на корме несколько матросов пытались развернуть в нашу сторону торпедный аппарат, я это хорошо видел и сразу же дал туда очередь. В разные стороны полетели кровавые ошмётки, от тех, кто наводил ТА. В это же время на корме раздался взрыв, от попадания одного из снарядов "Бофорса" вдобавок ко всему произошла детонация двух торпед, и мин расположенных на корме. Взрыв оторвал около шести метров кормы миноносца, дальше он двигался только по инерции.
В это время у меня кончились патроны в барабане пушки.
Перезарядка заняла минуту, но дальше торопиться было уже не куда, со стороны миноносца не стреляли, он просел на корму, из рубки шёл дым, трубы как таковой на миноносце не было, от попадания ее просто снесло в воду. У корабля начал выходить из воды нос, всё более и более принимая вертикальное положение, уходя кормой под воду всё быстрее и быстрее. Через минуту волны скрыли его полностью.
Мой взгляд упал на 161, - на нём практически не было боевой рубки, многие, кто находился на палубе катера, были или убиты или ранены, раненых было очень мало. Петрович подводил наш катер к 161.
Краснофлотцы, оторвавшись от орудий, под руководством боцмана Кашкарова, соединяли между собой два катера.
Как только стало возможным, я перепрыгнул на 161. Картина вблизи была ещё не радостней, убитых было шесть, остальные раненые, кто легко кто тяжело.
Лейтенанта Миронова взрывом отбросило назад с мостика боевой рубки к стоящему кормовому "Бофорсу". Если бы он в печатался, в орудие, к его ранениям добавились ещё и переломы, смотря как бы он приложился, на его счастье он всем телом попал в заряжающего краснофлотца. К нему я и бросился в первую очередь, в него изначально попало около четырёх осколков, он лежал весь в крови. Сосредоточившись, водя руками на местах осколков, начал вытаскивать их обратно, бросая заклинание малого исцеления, на место каждого вытащенного осколка. Минуты через три сосредоточенных действий, с Мироновым я закончил - потерю крови можно будет компенсировать потом.
Переходя от одного краснофлотца, до другого стал, вытаскивать осколки, укрепляя места ранений, заклинаниями малого исцеления. Перескочивший на 161 Петрович, видя, что я делаю, приказал своим краснофлотцам подносить ко мне раненых, а после обработки опускать в кубрики экипажа.
Закончил я за час, валясь от усталости, находясь в предобморочном состоянии, там же на палубе и отключился.
Эпизод 9
Очнувшись, я обнаружил, себя лежащим в своём кубрике, но на нижней полке, наш катер, судя по болтанке и работающим движкам, куда-то плыл, еле поднялся - слабость давала о себе знать вместе с откатами, поплёлся в гальюн.
- О, очнулся, - сказала голова Малышева, заглядывающая, через люк катера, тут же исчезла, заорав сверху на палубе, - Ваник очнулся.
Не успел я добраться до своего места, как нарисовались Петрович, Кашкаров и Икулов.
- Ну что выспался, - сказал Петрович, присаживаясь на кровать.
- Вроде бы, - сказал я, немного помолчав, добавил, - есть хочется.
Кашкаров понимающе кивнул, выскочив на минуту из кубрика.
- Как там все, - я замолчал, - посматривая на сидящих, рядом со мной.
Ответил Икулов, - ты всех раненых вытянул, а так многих бы не довезли, даже до Рыбачьего.
- Им сейчас много пить давать надо, - сказал я, - особенно сладкий чай, для восстановления крови.
- Сделаем, - кивнув головой, сказал Петрович.
В это время появился Кашкаров, с миской дымящегося варева и хлебом и банкой кофе под мышкой правой руки, следом за ним в кубрике появился Марочкин, принёсший чайник с кипятком кружки и сахар.
У меня в желудке при виде пищи заурчало.
- Ну да, больше суток провалялся, - понимающе сказал Петрович, передавая мне миску.
Пока я торопливо ел, комсостав катера потягивал кофе.
- Добавки? - спросил Марочкин, забирая у меня, пустую миску, увидев мой положительный кивок, тут же исчез, появившись через несколько минут с полной миской и здоровым куском хлеба.
Ещё через несколько минут, я наконец, передал Марочкину пустую миску и взял кружку с кофе.
Кофе благодаря мне Серёга варить научился замечательно, особенно по-турецки.
- Куда сейчас плывём, - для затравки спросил я, все уже кофе выпили кроме меня.
- На базу конечно, в Мурманск, через пару часов будем там, - ответил Петрович, - оттуда уже вышел 162, для нашей замены. А нам через полковника Васильчикова, приказали привести 161, там больше половины раненых, во главе с Мироновим, мы перекинули часть матросов со своего, Кобызев там старшим. Катер хоть и идёт своим ходом, но на ремонт встанет минимум на полмесяца.
По прибытию в порт Мурманска, на месте стоянки 163 нас встречали Ледяев, Гизатулин и Будько. К швартовавшемуся, рядом 161-му, подъехала полуторка с крестами на бортах, из которой выпрыгнули несколько санитаров, а из кабины вышла, конечно же, блондинка Вероника Павловна.
После доклада Петровича, о бое с миноносцем противника, потерях и раненых своих и с 161, перед строем экипажа выступил капитан второго ранга Гизатулин. Сказав, что за заслуги перед Родиной, а также захват вооружённого парохода противника, лейтенанту Корнейчуку Василию Петровичу присвоено очередное звание "Старший лейтенант", старшине 1-й статьи Кобызеву, присвоить воинское звание "главный старшина".
После него выступил батальонный комиссар Будько. Похвалив экипаж катера за захват вооружённого парохода противника, за бой с миноносцем и его потопление, сказал, что на наш экипаж, теперь держат равнение все экипажи Мурманской базы.
Уже после построения, я заметил как Петровича и Ледяева, отвёл в сторону Гизатулин, тот был очень удивлён наличием на катерах как "Эрликонов" так и "Бофорсов" вместо, положенных 21-К.
Ледяев пояснил, что у юнги катера, нашёлся очень хороший знакомый, Генри Джеймс - владелец большого военного транспорта "Виктория", который был недавно в порту Мурманска, у него был какой-то долг, по прежнему пребыванию в Архангельске, его он погасил, дав нам ДОБРОВОЛЬНО "Эрликоны" и "Бофорсы" и боеприпасы к ним.
- Ну-ну, добровольно, - повторил Гизатулин, но больше не возражал, усиление Мурманской базы при скудном выделении всего необходимого, его всё же радовало. Вооружённый торговый пароход "Мурманск", - ему утвердили это название, водоизмещением 3,5 тис. тонн, способный после ремонта, комфортно перевозить как людей, так и груз 1000 тонн, при скорости 17-20 узлов был очень востребован. Его ремонт морремзавод Мурманска ещё не закончил, а экипаж, во главе с командиром, вновь назначенным, уже приступили к своим обязанностям, активно помогая в ремонте судна.