Дальше подключился наш "Победитель" его основной калибр вполне позволял стрелять на такие расстояния, стреляя по первому в колонне транспорту.
Нам же было не до транспортов, - это дело "Победителя", наше же дело, чтобы из мелочи никто не ушёл. Ход набрали мы за 20 узлов шли равномерно, поэтому по первому охотнику за подводными лодками пристрелялся быстро, тут все четыре охотника решили уходить назад, видимо их впечатлила стрельба нашего вспомогательного крейсера. Поэтому они начали разворот все вдруг, именно тогда я и подловил "свой" охотник, впечатав в него практически на уровни ватерлинии, все четыре снаряда. Этого вполне ему хватило, чтобы он быстро перевернулся и ушёл на дно.
В это же время пошли устойчивые попадания, наших артиллеристов с "Победителя" в первый транспорт, тот уже горел, имея крен, по не многу погружаясь в воды Баренцева моря.
Ещё одному охотнику с моего собрата РС-514, досталось попадание по корме, те уже легли на обратный курс. Это попадание повредило винт или винты катера, который потерял ход. Его оставили добивать МО-4 номер 161.
Оставшиеся два охотника не ушли далеко, у одно я сумел сбить ход, приближаясь к нему, перешёл за свой любимый "Эрликон", - с высоты боевой рубки, стал отстреливать всех нациков, которые с маниакальной упорностью лезли к вооружению охотника, чтобы дать отпор нам, как преследователям. Я же сбивал их одного за другим, тем более расстояние между нами быстро сокращалось. Петрович, по всей видимости, решил притащить его на базу в Мурманск. Тем более к нам на помощь спешил утопивший своего противника, МО-4 за номером 161. Что мы и сделали с ним совместно. Краснофлотцы нашего катера имели в этом большой опыт.
Пока мы с ним возились наш напарник РС-514, удачно попал в своего противника и тот горел во всю, стрелять с него, было не кому, а вот трупов было много, когда на него высадились матросы с РС-514 и МО-4 номер 163.
В это время наш вспомогательный крейсер добивал транспорты один за другим, второй транспорт весь разбитый, постепенно с убыстрением погружался. Третий пылал факелом от кормы до рубки, принимая, в себя снаряды с вспомогательного крейсера, другим бортом тот расстреливал оставшийся на ходу четвёртый транспорт, тот не дошёл до береговой черты метров 300. Всё же попадания сделали своё дело, разрывая его борта и сокрушая всё, и всех, кто пытался выбраться на верхние палубы. Если кто и смог доплыть до берега эти 300 метром и вылезти. То это были настоящие счастливчики, вытянувшие выигрышный билет в лотерею.
Репин своего противника не догнал и вернулся назад через полчаса, после своего забега.
Когда он подошёл к нам и докладывал Петровичу про погоню, смысл доклада сводился к одному - "ушёл гад", я не выдержал и влез со своим предложением.
- Ну, так кто вам мешает пробежаться за ним, в сам Киркенес, с вашей скоростью, аккурат к утру там будешь, насрёшь немцам на две, - тут я сделал паузу, - торпеды и ффють на 40 узлах назад, пока мы до Мурманска эти корыта дотащим, ты нас и догонишь.
Видя, как разгорелись у лейтенанта Репина глаза, и задумчивый взгляд у Петровича, предложил, - я тоже с ними прокачусь, я ж талисман нашего дивизиона, да на обратном пути подстрахую, если кто сверху или снизу достать попытается.
- Как говорят в народе, куй железо, не отходя от пирса, - поучительно махая указательным пальцем, сказал я.
Петрович решительно перескочил на большой торпедный катер С-23, махнув мне попутно рукой. Не долго, думая я последовал за ним.
То, что мне везёт постоянно, знал не только Петрович, весь наш экипаж, но и очень сильно догадывался, командир бригады охраны водного района, капитан третьего ранга Ледяев. Последние события шли как снежная лавина, по нарастающей, увеличиваясь к тому же в размерах. Все мои предложения проходили на ура и шли как по маслу. Поэтому, когда к нему прибыли старший лейтенант Корнейчук и лейтенант Репин со своим предложением, и видя, как из-за Репина выглядывал на него юнга катера РС-513 Ваник Северный. Игорь Викторович, понял, откуда росли ноги у этого предложения. Впрочем, командир дивизиона РС его бригады, этого и не скрывал от начальника.
И это предложение, его так же, заинтересовало, немцы не должны ждать с нашей стороны такой наглости, тем более он помнил мои слова, о держании немцев тонусе. И это дело, как раз ложилось в эту канву.
Мой довод, участия в этой авантюре, - что в случае чего, прикрою как с воздуха, так и з под воды, убедил, что моё участие в этом обязательное.
Лейтенант Репин сиял как новый пятак, на ярмарке, уничтожение двух эсминцев немцев, и возможность тут же снова нагадить им по полной, всё-таки у него есть ещё две торпеды, а при умелой возможности, это ещё две цели. А тут были варианты, оценить которые, он сможет, только как прибудет на место в порт Киркенес. Тем более, что за последние дни, он почувствовал себя настоящим командиром корабля. В нём росла уверенность в своих силах и возможностях.
Как работает Ваник с любым вооружением, он знал не по наслышке, а запредельная его стрельба, и здесь могла пригодиться, особенно после проведения операции, отходить им предстояло днём и с территории противника. Поэтому, он был не против присутствия юнги Ваника на С-23, может тот выдаст ещё какую-нибудь идею в процессе проведения операции. Да и готовку еды Ваником в камбузе, он тоже успел оценить, так что, везде одни плюсы.
Быстро дозаправив свой С-23 до полных баков, подойдя под борт "Победителя", ближе к корме. Большой торпедный катер С-23 сорвался в сторону Киркенеса со скоростью 39 узлов.
Идти им предстояло ещё не один час, поэтому я, спустился в камбуз и принялся ваять обед из того что там имелось в наличии. Получился борщ по-украински на первое, на второе приготовил казахское блюдо бешбармак, в качестве питья, приготовил традиционный компот из сухофруктов. Пообедав с экипажем катера, - обед пошёл на ура, завалился отсыпаться про запас, попросив разбудить перед приготовлением ужина.
На ужин приготовил плов по-узбекски, правда, не из баранины как надо, а из свинины. После ужина завалился спать, кто знает, дадут, поспать завтра или нет.
Проснулся, когда до меня дотронулся рукой краснофлотец, - за полтора часа будет Киркенес, сказал он.
Приведя себя в порядок, одев, как и все сверху немецкую непромокаемую накидку поднялся наверх.
- Как будешь идти до города? - задал вопрос Репину.
- А как бы ты сделал? - вопросом на вопрос, ответил тот, вопросительно смотря на меня.
- По началу поберегу, но тихо и на цыпочках, перед городом, в открытую, как будто после всех проверок, не таясь, - проговорил я, - и сразу к самому большому и вкусному куску. На насколько кабельтов, выстрел, чёткий поворот на другую цель, выстрел и сразу, делать ноги, как можно быстрее.
- Там слишком много средств, с большим калибром, помедлим, решето сделают, - пояснил свою мысль.
Репин, находясь в такой же, как и у меня, непромокаемой накидке, задумчиво поправил немецкую фуражку, которую нацепил на себя, немного подумал и сказал, - я приблизительно так же и думал. Поэтому так и сделаем.
- Ещё, до самого последнего момента пока не пустили первую торпеду, я бы оставил на верху, как можно меньше народу, особенно около пушки и пулемёта, а то там вообще никого, ведь мы пришли к себе домой, - добавил я.
- Принимается, чтобы не спугнуть самых бдительных, - согласился Репин.
Линия охраны входа в водный бассейн, была, я своевременно замечал их и говорил Репину как на малом ходу обойти их. На охране находились два тральщика и один миноносец 1 класса, по всей видимости, из конфиската у Норвегии. Они были без огней, впрочем, как и мы, и тоже слушали и смотрели по сторонам. Больше никого перед городом Киркенесом и портом не было, поэтому мы заблаговременно включив все положенные огни, пошли средним ходом в открытую, в порт.
Картина, открывшаяся нам, от просмотра порта понравилась Репину, порт работал, это было видно ещё издали.
Ни каких крейсеров, пусть и лёгких там не было, не было там и эсминцев типа Z, как попавшиеся нам два ранее. Из всех целей, что там были, в приоритете, было несколько.
Первая, - на одном из мест у пирса стоял транспорт, к нему пришвартовались, два как у нас больших торпедных катера.
- По всей видимости, база для торпедных катеров, - комментировал Репин.
Целью для второй торпеды были: подводная лодка с большим номером на рубке U-552, что хорошо было видно в бинокль, пришвартованная к пирсу, миноносец 1 класса, несколько военных кораблей эскорта различного класса, два гражданских транспорта 3 и 5 тыс. тонн, скорее всего рудовозы, и несколько военных судов, по всей видимости, штабные.
Как по мне так это база для торпедных катеров и подводная лодка, - высказал своё мнение я, - могу обосновать.
- Ну-ка давай, - согласился Репин, время ещё было.
- На базе, скорее всего, хранятся торпеды, рванут - мало не покажется, особенно пришвартованным катерам, сразу плюс три. Но тут стрелять надо с кабельтов двух, трёх. Подводная лодка - это уже, не потопленные транспорта, в Северной Атлантике, может быть те, что предназначены именно нам.
- Согласен, - решительно сказал Репин, - что ж, начнём.
Сам, встав к управлению катера, он направил его в сторону базы, что со стороны было логично, торпедный катер прибыл на базу торпедных катеров.
Когда до базы оставалось четыре кабельтова, Репин скомандовал долгожданное: - Пли.
Первая торпеда с шипением ушла к цели, катер тут же довернул в сторону подводной лодки, убедившись в правильности наводки Репин, повторно скомандовал: - Пли.
Вторая торпеда уже выскочила из торпедного аппарата, но не вошла в воду, как раздался взрыв огромной силы, вверх взметнулся огненный протуберанец.
Как я и предполагал, на грузопассажирском корабле, используемым как база для торпедных катеров, помимо цистерн, с топливом, хранились и торпеды. От взрыва корабль, казалось, испарился, а так же испарились два больших торпедных катера, стоящих у его борта.
По всему порту взревели сирены воздушного боя.
В этот момент, как раз под рубкой лодки с номером U-552, раздался второй взрыв, по мощности, он был значительно слабее, чем первый, но лодке этого было достаточно, она разделилась на две и стала погружаться прямо у пирса.
Это я наблюдал, вместе с Репиным, в бинокль, а катер на полном ходу уходил по фиорду в сторону моря.
Немного погодя, я встал у пушки Bofors L60, скоро должна состояться встреча с кораблями охранения. Проходить их я предложил Репину со стороны, самого слабого - тральщика, миноносец оставить в противоположенной стороне, пусть потом догоняет, легче с ним будет разбираться.
На тральщике, конечно, всё поняли или им сообщили из порта, но его пушка не отличались хорошей скорострельностью, а стрелять на значительные расстояния из 20-мм, это всё равно, что "куда-то туда", а на проходе я успел, влепить ему несколько очередей из своей пушки. Для него не смертельно, но прыти ему это поубавило.
Миноносец, как сказал Репин, что то из 1935-го, скоростными качествами не располагал, да и в силу их применения в бытность, его пушка располагалась сзади рубки.
Больше нам никто не мешал уходить.
- Плохо, что погода улучшается, - сокрушённо сказал Репин, - облачность всё выше и выше. Самолёты могут летать.
- Прорвёмся, - успокоил его я, - не в первой, если надо потанцуем.
- Чего, - лицо Репина вытянулось от удивления, на меня удивлённо покосился стоящий у штурвала краснофлотец.
- Потанцуем,- повторил я, - если прилетят гости, вот для них будем танцевать на катере, а они пусть спускаются к нам, чтобы поучаствовать, мы их встретим от всей широты русской души.
После проведённой операции, пошёл откат, заливисто смеялись все, кто был наверху.
Так как до ближайшего аэродрома Хебуктен (расположенного недалеко от Киркенеса), То первый самолёт со свастикой появился через минут сорок, сделал попытку догнать нас, и пройтись из своего мощного пушечного вооружения. Четыре пушки и два пулемёта по курсу - это серьёзный аргумент. Пилот не учёл одно малюсенькое обстоятельство. А именно, расстояние между нами. Я попросил Репина, чтобы он не менял курса, как шёл, так пусть и идёт. Как только оно сократилось до трёх километров, я открыл огонь из Bofors L60. Корректировать ничего было не надо, первая очередь, из солидного калибра пушки, сделали своё дело. Самолёт, по дуге, вошёл в воды Баренцево море по своему курсу.