- Что случилось, - первым, с вопросом ко мне подскочил Кобызев.
- Устал стрелять, утомился, - осипшим голосом проговорил я, - мне бы воды попить.
Кобызев только посмотрел на стоящего рядом краснофлотца, как тот сорвался к люку. Через полминуты я уже пил воду жадными глотками, оторвался от фляжки только когда высосал почти всю.
К тому моменту около меня стоял не только старшина Кобызев, но и лейтенант Корнейчук и старшина Кашкаров, сзади них пристроился, только что, вылезший из люка мичман Икулов.
- Ну, ты дал копоти немцам, - произнёс восхищённо Корнейчук, - будут теперь репу чухать, что это было.
- Нормально у них было, - произнёс я, - то есть спланировали они нормально. Эти сто десятые были на подстраховки, как раз на такой случай. Как только четвёртая "Штука" спикировала, с высоты скоординировали подход сто десятых, чтобы наверняка и одновременно. Если бы я стрелял по "штуке", сто десятые расстреляли нас из пушек, их по нашим трассерам навели бы сверху.
- Поесть бы чего, да и устал я, - произнёс я, сидя на палубе, протирая ладонями глаза, - откат от заклинания зоркого глаза, - и отдохнуть, не помешало бы. Такое ощущение, что весь день вагоны с цементом разгружал.
- Смирнов, Горностуев, - скомандовал Корнейчук, - проводить юнгу, до кубрика, - Виктор Османович, обратился, он до Кашкарова, организуй, что ни будь на перекус.
Меня подхватили с двух сторон названные краснофлотцы, осторожно подняли с палубы и потащили к люку катера.
Съев банку тушёнки, выданную коком катера Серёгой Марочкиным, по указанию Кашкарова, запив всё это крепким чаем, я завалился спать.
Эпизод 4
Проснулся утром, часов в пять по привычке. Организм уже восстановился, сбегал в гальюн, умылся и отправился на камбуз к Марочкину отрабатывать банку тушёнки, которую съел вчера. Ещё по предыдущим жизням я очень любил поесть да и готовить любил. В одной из перевоплощений, мне даже пришлось работать на кухне в харчевне, кстати, довольно успешно, харчевня была знаменита своей кухней в этой части города, сюда не брезговали заходить даже очень богатые люди. Серёга тоже только встал, спал он в том же кубрике и тоже сверху. Для готовки завтрака, просмотрев, что есть на камбузе, предложил приготовить плов. Все ингредиенты были в наличии, плов я готовить умел на оценку "отлично". Поэтому предложил Серёге посидеть в сторонке и не мешать принялся "колдовать" на камбузе. На готовку мне хватило полтора часа, вполне успели до завтрака.
Плов, приготовленный по моему рецепту, экипаж катера заценил, так как его подавал Марочкин, то и все похвалы были адресованы ему, я тоже хвалил его, при этом хитро подмигивая, тот естественно первый снял пробу, прежде чем давать его экипажу. С ним, я сразу же договорился, что готовил его он, я же только помогал, иначе помощи впоследствии ему не будет
Командиру катера лейтенанту Корнейчуку завтрак оставили, так как его на катере не было, его рано утром вызвали к начальнику Мурманской базы, вместе с командиром дивизиона.
К девяти часам, Корнейчук прибыл на катер вместе с командиром дивизиона капитан-лейтенантом Ледяевым, после завтрака по распоряжению командира было объявлено об общем построении. На построении после доклада Корнейчука Ледяеву, последний довел, что морской охотник 163 будет сопровождать буксир и две баржи с продуктами и боеприпасами, а так же военным имуществом из Мурманска до полуострова Рыбачий и Средний. Командование фронтом планирует со временем, оборудовать на них отдельный оборонительный район. Выход планируется после обеда. Экипаж довольным гулом отреагировал на выход катера, на задание. По поводу меня, Ледяев объявил, что подписан рапорт у командира Мурманской базы капитана второго ранга Гизатулина и что теперь я, Ваник Северный, официально вхожу в экипаж 163, в ранге юнги, что вызвало довольное гудение экипажа.
Умолчали командиры только, о ложке дёгтя в бочке с мёдом, о чём я выяснил гораздо позже. В кабинете командира Мурманской базы, присутствовал батальонный комиссар Чернов, когда Корнейчук заговорил о том, что я сделал и что достоин награды, что подтвердил и находящийся здесь командир дивизиона морских охотников капитан-лейтенант Ледяев. Чернов, сначала чуть ли не брызгая слюной, с присущей только ему вдохновением, говорил минут пять как весь советский народ во главе с товарищем Сталиным, с доблестной Рабоче-крестьянской Красной армией, а так же с Рабоче-крестьянским красным флотом изнемогает от полчищ немецких захватчиков. А в это самое время, на севере пытаются награждать мальчишек ещё и не в форме, не понятно за какие заслуги. При его последних словах, скривился капитан второго ранга Гизатулин, кто-кто, а он знал, что говорили как первые сбитые пилоты люфтваффе, так и вторые сбитые. Об этом ему доложил особист базы капитан Соловьёв Игорь Александрович.
Тогда, Гизатулин, молча, взял рапорт Корнейчука о включении меня в экипаж морского охотника номер 163 и постановки на все виды довольствия, на котором была уже наложена виза "Не возражаю", командира дивизиона капитан-лейтенанта Ледяева, наложил свою визу и передал рапорт обратно, на уже Ледяеву.
Весь экипаж, деятельно принял участие в подготовке к походу, доставляя на борт катера боеприпасы, запасы воды и продовольствия, проверяя штатное вооружение и другую технику.
Обед, я тоже помогал готовить коку Серёги, меня не привлекали к работам по техническому обслуживанию, а так же по переноске всего необходимого для похода. Я попросил Серёгу чтобы, он через Кашкарова, определил на период подготовки к походу меня к нему в помощь. Тем более продукты и воду на катер получал боцман старшина Кашкаров и кок Марочкин. На обед я приготовил гороховый суп с мясом, на второе пшеничную кашу и традиционно компот. Экипаж, а также присутствовавший на нём Ледяев, съели всё до дна, нахваливая кока Марочкина.
Выход из порта караван судов состоялся в пятнадцать часов, первым шёл морской охотник, за ним в кильватере выбрасывая шапку чёрного дыма, шёл буксир "Герой", натружено таща одну за другой две баржи.
На вооружении буксира стоял всего лишь один пулемёт, "Максим", установленный на вертлюге.
На каждой из барж разместилось по взводу солдат пехоты, пополнение обороняющим войскам полковника Васильчикова. Это всё, что могли выделить Карельский фронт для укрепления обороны полуостровов как Рыбачьего, так и Среднего.
До места разгрузки добирались три дня, подстраиваясь под ход буксира.
Никаких происшествий за время движения каравана не произошло.
Во время пути я большее время провёл, в камбузе помогая Серёге готовить, а то и занимаясь готовкой сам. У боцмана Кашкарова выпросил леску и крючки и раз в день с утра пораньше ловил рыбу бросая леску за борт, навыки в ловли рыбы были да и что творилось под водой я знал, бросая при рыбалке заклинание рыбака, - оказывается, есть и такое и я ему был обучен. Поэтому рацион питания экипажа, тоже существенно увеличился.
Кроме того по вечерам рассказывал много разных историй из жизни лесных, озёрных и городских невидимых и видимых обитателей не человеческого происхождения. По первости краснофлотцы смеялись, но слушали, потом начали слушать с интересом, я во время рассказа давал такие подробности, что сам рассказ или повествование приобретали особый шарм. А через некоторое время, меня начали зазывать в большой кубрик, куда набивались все остальные, чтобы послушать что-нибудь интересное, рассказывать я умел и делал это с большой охотой. Слушать приходили даже мичман Икулов и боцман Кашкаров.
Наконец мы караваном добрались до места разгрузки.
Я рассматривал с кормы берег с причалами, когда подошёл старшина Кобызев.
- Ну что приплыли, - проговорил я, - что дальше?
- Очень хорошо, что мы добрались до точки разгрузки ближе к вечеру, - проговорил, старшина Кобызев, на мой вопрос - почему, ответил, что до немцев тут не так далеко и те стараются с утра держать один самолёт в воздухе, совершая облёт полуострова Рыбачий. У них есть время до утра разгрузить основное с барж, так как те точно будут бомбить. И предупреждая, мой следующий вопрос сказал, - высота обычно не ниже пяти тысяч.
- Надо бы переговорить отдельно с командиром, - сказал я, - в вашем присутствии, вопросительно посмотрев на Кобызева.
- Решаемо, - проговорил он, - заодно и чайку попьём. Тащи кипяток к нам в каюту.
Лейтенант Корнейчук и старшина Кобызев обитали в одной из кают для комсостава катера. Во второй из кают комсостава жили Икулов с Кашкаровым.
Каюта была небольшого размера, но разместится втроём, там было можно. После того как все расселись и хлебнули чаю на меня уставились Корнейчук и Кобызев, ожидая, что я им сообщу.
- Ну что можно сказать, - начал я, - если хотите добиться успеха, стреляя из пушек, их надо менять, обе, посудите сами. Углы возвышения составляют от -10 до +85 градусов, а скорость наведения всего 10 и 20 градусов в секунду. Вопрос как попасть в пикирующий бомбардировщик, если при пикировании та же "штука" разгоняется до 600 километров?
На что согласно со мной, кивнул Кобызев.
-Идём далее, продолжил я, - номенклатура боеприпасов хорошая, но. Здесь я акцентировал внимание командиров на то что, - у всех выпускающихся снарядов отсутствует дистанционный детонатор. Если бы он был, то его подрыв около самолёта приводил к его поражению или уничтожению. Отсюда вывод: самолёт можно сбить, если попасть в него прямым попаданием и ни как иначе.
Завтра если самолёт появится, сбить его попробую, но, - тут я пожал плечами, отпевая очередной глоток чая, - никакой гарантии, разве что он, спустится пониже хотя бы на километр, два, тогда и с ДШК достанем.
По поводу пушек нужно менять в первую очередь на 20-мм "Эрликон" или на худой конец 40-мм "Бофорс". Но лучше на "Эрликон".
- Что за звери такие? - тут же спросил Кобызев.
- По моему на сухогрузах стояли, ответил я, - добавив, "Эрликон" как я уже говорил 20-мм автоматическая зенитная пушка, устойчивая высота стрельбы до трёх километров, по дальности до 4,4 километра, 450 выстрелов в минуту, снаряд 120 граммов. Хороший аппарат. Подпорок палубы не надо её вес всего 68 килограмм.
- А "Бофорс"? - тут же спросил Кобызев.
- "Бофорс" 40-мм автоматическая зенитная пушка, полное название "Бофорс" 40-мм L/60, хотя ствол длинной всего 56 калибров, а не 60, как заявлено в названии. Темп стрельбы 80 - 100 выстрелов в минуту и более, если орудие ведёт огонь с небольших углов возвышения. Увеличение количества выстрелов в минуту связано с силой тяжести подачи механизма боеприпаса. А если короче, то собственный вес помогает в работе механизма перезарядки. Фугасный снаряд 900 грамм весом. Заряд пушки обоймами по четыре патрона. Вставляются обоймы в ручном режиме. Потолок стрельбы около четырёх километров. По наземным целям до семи километров. Но мое мнение, пушка так себе.
- Ну и где мы их возьмем? - с улыбкой спросил Корнейчук.
Отпив чая, сказал, - у союзников конечно.
- Они нам сразу же по приходу в Мурманск их дадут, - снова вставил свои три копейки Корнейчук.
Но на сухогрузах же были, - вполне резонно сказал я, - а вот заинтересовать владельцев судов в продаже, это другое дело. Боеприпасы у них же есть.
Судя по задумчивому виду Кобызева, я зацепил его своим предложением.
- Ну и чем же ты их заинтересуешь? - голос Корнейчука исходил ехидством.
- Золотом конечно, - спокойно ответил я, - если им будет выгодно, снимут по одной пушке как пить дать, важно одно - сколько предложить им.
Корнейчук демонстративно залез в карманы штанов, вывернул их, посмотрел на меня, сказал со вздохом, - и здесь нет золота.
На что, я спокойно ответил, - и у меня нет, но у меня здесь, есть друзья, хорошие друзья, попрошу у них, здесь самое главное, чтобы вы и руководство согласилось. А дальше я сам всё прокручу. Скоро на самых верхах нашей страны и Британии, а так же со штатами, будет заключено соглашение, о поставках вооружения, в том числе и "Эрликонов" и "Бофорсов". А те свой флот, в том числе и торговый, вооружают ими уже сейчас.