— К приезду Ольги Николаевны все необходимо перепроверить, отчистить и тоже постельное белье заменить, — заметил градоначальник. — Визит, если верить Лисе… простите, Марии Генриховне, продлится неделю. Запланированы посещения военных объектов, в том числе заводов, на которые даже у меня нет доступа! — с явным облегчением завершил он.
А вот это уже новость так новость! И куда же у меня Анзор смотрит?! На режимные объекты попрется императорская свита, а там может оказаться шпион на шпионе! Немедленно следует найти мою пресс-секретаршу и как следует с ней переговорить. Уж программу визита могла бы со мной согласовать! Кстати, а не поэтому ли она забилась в какую-то нору и носу не показывает, зная мою реакцию, что таким подходом окажусь недоволен? Да что там недоволен! Я, черт возьми, в ярости!
— Понятно, значит подготовка идет полным ходом, это хорошо, — задумчиво проговорил я, мысленно меняя наметившиеся планы.
— Я вам потом предоставлю смету и план встречи, в том числе и запланированные мероприятия, маршруты передвижения… — начал говорить с облегчением Марков, но я его прервал:
— Сегодня в пять вечера жду вас в управе с подробным отчетом. Сейчас же, простите, есть дела, — взмахом руки подозвал официантку и когда та подошла, попросил: — Счет, пожалуйста.
— Ваше высокопревосходительство, мне велено передать, что все за счет заведения, — с широкой улыбкой заявила официантка, а потом добавила: — Владелица, к величайшему сожалению, в данный момент проверяет строящийся ресторан и не может засвидетельствовать вам свое почтение. Однако, Олеся Федоровна, просила передать, что все к вашим услугам, чтобы вы не пожелали!
Явно врет, ну, в части отсутствия хозяйки. По какой-то причине госпожа Беляева не захотела со мной общаться. Впрочем, предусмотрительная дама, ничего не скажешь. Ей неизвестно о нашем разговоре с Марковым, вдруг я высказал ему претензии, в том числе и насчет данного заведения.
— И тем не менее, принесите счет, — упрямо заявил я. — Не люблю, знаете ли, без приглашения есть задарма.
— Пожалуйста, — вытащила из кармашка передника бумажку официантка и положила передо мной.
— Три рубля золотом? — поразился я неадекватной сумме.
— В эту стоимость включен минимальный набор развлечений, вы им не воспользовались, но правила… — начала объяснять официантка, но я остановил ее взмахом руки.
Достал портмоне, отсчитал ассигнаций по курсу к трем золотым рублям, после чего, добавил три бумажки по рублю чаевых, и встав сказал:
— До свидания, а вас Михаил Алексеевич, жду в назначенное время.
— Да-да, непременно буду и все бумаги принесу, — закивал тот, не сдерживая радостной улыбки.
Хм, думает — пронесло и гроза мимо прошла? В какой-то степени это будет завесить от того какие выкладки он предоставит, в том числе и какие суммы запланировал потратить. Что-то, мне кажется, когда господин Велеев узнает про эти расходы, то настроение у него пропадет.
Уже выходя из этого заведения в дверях, встретился с сэром Гардингом. Посол в отличном настроении, что-то говорит насчет прелестей девушки распорядителю, а тот подхалимски кивает и подхихикивает.
— Какая приятная встреча! — заметив меня, воскликнул Чарльз и сунул в руки распорядителя свою шляпу и трость.
— Доброго дня, — поприветствовал я посла и пожал его протянутую ладонь. — Вы отобедать или развлечься?
— Перекусить, — улыбнулся англичанин. — Согласитесь, в такое время и жару, развлекаться сложно, если только в подвале, где от стен холод исходит. Кстати, а это неплохая идея! Обязательно ее до владелицы заведения донесу, тогда можно с дамами утешаться несмотря на жару и духоту.
— Или выезжать на природу, — усмехнулся я, почему-то никак не могу избавиться от мечтаний своего адъютанта окунуться в реке и поваляться на травке.
— Там нет такого комфорта, — пожал плечами сэр Гардинг, а потом потер переносицу и попросил: — Иван Макарович, нам бы переговорить, так сказать, полуофициально.
— Это как? — заинтересовался я. — Официально — понятно, еще яснее, если разговор без чинов в неформальной обстановке. А полуофициально… — развел руками, мол не понимаю, а сам-то прекрасно осознаю, на что посол намекает.
— Гм, часть разговора — официальная позиция Лондона, но дополню ее собственным мнением, мыслями и, с вашего позволения, советами, — пояснил Чарльз. — Надеюсь и от вас на нечто в том же духе.
— Вы все лучше и лучше говорите по-русски, — заметил я. — Хорошо, предлагаю завтра утром встретиться и за чашкой кофе, в ресторане, обсудить наши дела.
— А не хотите нанести визит в посольство? Посмотрите, как обустроились, — предложил Чарльз. — Можно и утром, время на ваш выбор.
— В десять часов, не рано? — принял я приглашение.
— Нет, встаю на заре, особенно в такую погоду, — он кивнул в сторону двери, намекая на палящую духоту и жару.
На этом мы и расстались, Чарльз подозвал распорядителя и довольным голосом заявил, что Мадлен ему сегодня понадобится до поздней ночи, он де готов развеяться. Н-да, слова — одно, а на деле все может выглядеть совершенно не так. Гадать, для чего посол желает переговорить — нет смысла, завтра узнаю. Сейчас же мне необходима Лиса-Мария, которая на себя слишком много взяла. Кстати, немного уже остыл и немного успокоился, пожалуй, моя пресс-секретарша правильно сделала, что на глаза не попадается. Хм, она меня стала просчитывать, что не очень приятно.
— Василий Петрович, — обратился я к своему водителю, — поведай мне, за что в данном заведении хотят три рубля золотом? Сумма-то большая, очень удивился, когда за стандартный обед мне такой счет выставили.
— Вам предложили заплатить за обед? — удивился подпоручик, заводя двигатель. — Куда прикажете ехать?
— Давай в управу, следует сыскать одного человека, — распорядился я, а потом напомнил: — Так что там с оплатой-то?
— Гм, в приглашении указано, что вход возможен именно с данной суммой, к которой могут прибавить за дополнительно оказанные услуги, — пояснил мой водитель. — Другими словами, если закажите покушать и выпить двести грамм, дамочек легкого поведения на три часа, то оплата именно такая. За все что сверху — доплата.
— И есть желающие за такие деньги? — удивился я.
— Заведение процветает, — пожал плечами мой адъютант.
— Э-э-э, за данные деньги и три часа времени — не так и дорого, дамочек-то можно опробовать сразу десяток, если раздобыть определенные пилюли для потенции, — пояснил водитель, а потом добавил: — Извращения тоже доступны, есть специальный перечень, что можно, а что под запретом.
— Понятно, — поморщился я. — Полиция заведение проверяла? Нарушений не обнаружили? — спросил и понял, что господа офицеры об этом понятия не имеют.
Ладно, с господином Картко переговорю, пусть его люди проверят все ли тут по согласию происходит, если у дам паспорта проституток, как часто их врачи осматривают, не используется ли труд несовершеннолетних или под влиянием чего либо.
— Анна Максимовна, голубушка, отыщите Анзора и пригласите его ко мне, — велел я своей секретарше.
— Постараюсь, — взяла та в руки телефонную трубку.
— Да, если есть возможность, то и госпожу Соловьеву ко мне пригласите.
— Вашу пресс-секретаршу? — уточнила Анна, а потом постаралась быстро исправить и пояснить: — Простите, фамилия распространенная.
— Да, Марию Генриховну хочу лицезреть! — кивнул я.
— Э-э-э, Иван Макарович, насколько мне известно, то она у вас в доме гостит, Катерине Макаровне помогает, — произнесла секретарша.
— Вот как? — развернулся я от двери своего кабинета. Лиса опять Катькой прикрыться решила? — Тогда Анзору передай, что жду его у себя дома. Кстати, на сегодня ты можешь заканчивать работать, отдохни, скоро у нас начнутся жаркие денечки.
— Спасибо! — улыбнулась секретарша и попросила телефонистку соединить с контрразведкой.
— Не засиживайся, — погрозил Анне пальцем, направляясь на выход. — Не сумеешь с Анзором связаться в течении десяти минут, то и не ищи его. Все, до свидания.
И все же с дорогами что-то нужно делать! Вроде и ровные, нет ям, но, черт возьми, пыльно! До дома доехал и одежду можно выбивать, на зубах и в волосах песок, хорошо, что в глаза не попало.
— Василий Петрович, завтра подавай крытую машину, не хрен нам пылиться, — велел я своему водителю, благо парк автомобилей у нас растет как на дрожжах.
— Так жарко и душно же, — попытался тот возразить.
— Лучше в духоте, чем в пыли, — вздохнул я и направился к своему дому.
Охранители о чем-то весело за моей спиной переговариваются, решают, кто первый будет совершать обход территории. А охрана у моего особняка и так имеется, опять-таки благодаря чрезмерным заботам Гастева и Анзора. Кстати, у сестрицы и ее мужа имеется собственный дом, находящийся рядом, но в нем они редкие гости, так и норовят у меня порядки наводить. Нет, Терешкина это не касается, главный конструктор свой нос никуда не сует, чего не скажешь о Катерине.
— Иван Макарович, полдничать будете? — встретила меня вопросом служанка.
— Надя, благодарю, если только холодного квасу испить, в такую жару горячего ничего не хочется, — ответил я и спросил: — Что Катерина, как себя чувствует?
— Говорит — нормально, — ответила она мне, а потом шепнула: — Раз пять сегодня бледнела и губы кусала, как бы схватки не начались. Может ее в больницу к профессору отправите? Так оно спокойнее будет, под приглядом докторов.
— Посмотри, — неопределенно ответил я. — Кто у нас еще в доме, гости есть?
— Да почитай все свои, — недоуменно пожала плечами служанка.
Н-да, вопрос задал некорректно. Представить не могу, кого служанка должна принять за гостей. Ближайшие соратники и друзья под эту категорию не подпадают, ночуют в доме часто, да я и сам неоднократно во всеуслышание заявлял, что могут считать себя как дома.
— Мария Генриховна, случайно, не у Катерины? — задал конкретный вопрос.
— У нее, кстати, тоже говорила, чтобы отправлялась в больницу. Даже помогла вещи собрать, но ваша сестра ни в какую не желает и требует квашеной капусты, соленых грибов и кислого молока с селедкой. Ну как такое возможно, живот же заболит. Ваше высокопревосходительство, хоть вы ее образумьте, как доктор! — наябедничала мне служанка, но произнесла монолог на одном выдохе и тихим голосом, оглядываясь на лестницу.
— Пойду-ка, проведаю дам, — сказал я и направился к лестнице.
— Они в мастерской Катерины Макаровны, — подсказала служанка.
Катька уже давно облюбовала под свою работу чердачное помещение, пришлось делать ремонт и теперь там настоящая мастерская художницы, с большими круглыми окошками. Кстати, когда туда затаскивали мебель, грузчики матерились на всю округу, облюбованный диван никак не желал пролезать по узкой лестнице. С горем пополам — впихнули, а шкаф, комод, несколько кресел затащили без проблем.
— Дамы! — постучал я в дверь мастерской. — Можно к вам?
— Братец! — распахнула дверь Катерина.
Как среагировал и сумел отскочить? Дверь-то открывается наружу и могла меня приложить по физиономии, рассказывай потом всем откуда на морде синяки! Ну, в общем-то на всех наплевать, это я себя на мысли поймал, что не желаю с императрицей объясняться.
— Ой, прости, чуть не зашибла! — весело рассмеялась Катерина, придерживая свой огромный живот двумя руками. — Но тебя ударить и то невозможно, так что и волноваться не о чем! Вон, мне Александр Анзорович рассказывал, что сколько ни старался, а ни разу не попал.
— Это не повод, — проходя и целуя сестру в щеку, хмыкнул я, — пытаться это сделать. Как себя чувствуешь?
— Нормально, — отмахнулась та. — Вань, скажи противной Надежде, чтобы кислого молочка принесла! Говорит, что нету, но я-то точно знаю — простоквашка в погребке!
— А закусывать собралась солеными грибами? — кивнул я на стол, на котором расставлены тарелки с несочетающимися продуктами. — Скажи, ты случайно грибы вареньем не заедала?
— И обо всем-то он догадается, — расстроенно покачала головой Катерина. — Мария Генриховна, хоть вы за бедную беременную женщину вступитесь! — прокричала Катька.
— Доброго дня, Иван Макарович, — вышла из-за ширмы моя пресс-секретарша с озабоченным видом и хитринкой в глазах.
— Здравствуйте, Лиса-Мария, — кивнул я ей и поцеловал протянутую ручку.
Как бы ни злился, но этикет соблюдать необходимо. К тому же, зная эту плутовку, то она собирается выйти из воды сухой, явно же что-то задумала и спокойна словно танк.
— Братец, не желаешь на мои последние работы глянуть? Пока никому еще не понравились, говорят, что им не хватает вкуса, чтобы это оценить! — толи пожаловалась, толи похвасталась сестра.
— Покажи, — согласно кивнул я.
Ну, не слышал, чтобы в это время кто-то из художников сыскал славу, рисуя… эм, работая в авангардном стиле. Хаотические мазки, буйство красок, но при этом угадывается какая-то закономерность, а если долго смотреть на полотно, то и сюжет прорисовывается.
— Интересно, — потер я переносицу. — Знаешь, мне думается, что ценители, когда познакомятся с данными полотнами — оценят их по достоинству.
— Неужели, правда? — недоверчиво уточнила Катереина. — Тебе в самом деле понравилось?!
Краем глаза заметил, как Лиса-Мария нахмурилась и с озадаченным видом к картинам подошла. Вижу, что моя пресс-секретарь не разделяет такой точки зрения.
— Время покажет, — хмыкнул я. — Ты у меня молодец, — подошел и по-братски чмокнул сестру в лоб, стараясь оценить, нет ли у нее жара.
Слава богу, температура вроде бы в норме, лоб прохладный, хотя и испарина есть.
— Знаешь, — начала сестра, оборвала себя на полуслове.
Зрачки у нее расширились, руки судорожно живот обхватили, губы сжала, а потом выдохнула:
— Черт, как больно-то! Знала бы, ни в жизнь замуж не пошла. А-а-а! — протяжно закричала.
— Ей в больницу давно пора! Пока еще воды не отошли, давайте ее переправлять! — засуетилась Лиса и первым делом вытащила огромный чемодан из-за ширмы. — Вещи собраны!
— Вы в своем уме? Какие еще вещи?! Потом нужное принесем! Позовите кого-нибудь из охраны, чтобы помогли мне сестрицу до машины довести! Да, сами никуда не исчезайте, поговорить необходимо, — сказал я своей пресс-секретарше.
Катьку пришлось нести на руках. И откуда в ней столько весу взялось? Тем не менее, добрались до больницы без происшествий, если не считать непрекращающихся стонов Катерины.
Глава 3. Хлопоты
Медбратья на носилках занесли стонущую Катьку в операционную, за профессором бегом отправилась какая-то сестра милосердия, забавно подобрав полы халата. Медицинский персонал в наших больницах уже давно от старой форменной одежды избавился. Все оценили удобство халатов, правда, головные уборы остались прежними и большие красные кресты вышиты на спинах и груди с надписью «Сестра милосердия» или «Брат милосердия». На этих надписях настоял Портейг, чтобы больные видели кто о них заботится, а враги, случись война, не стреляли по врачам. Н-да, пока еще не попраны морали чести, и медицинские работники считаются неприкосновенными. Утопия или не происходило за последнее время слишком жестких и жестоких кровавых столкновений? Если честно, то это я настоял, чтобы в полевых условиях сестры милосердия имели стандартную форму, с повязками красного креста на рукаве.
— Что тут у нас?! — скорым шагом вошел в операционную Семен Иванович. — Голубушка, будет вам так убиваться! — улыбнулся он моей сестре беря ту за руку и начиная считать пульс. — Тихо, тихо, спокойно, все хорошо и скоро станешь мамочкой.
Я медленно попятился к дверям, не собираясь присутствовать при рождении племянника или племянницы. Знаю своего компаньона, тому может прийти в голову и заставить меня роды принимать.
— Посторонние! На выход и позовите акушерку Анастасию Петровну! — рыкнул Портейг, оглянулся и махнул на меня: — Вас, Иван Макарович, это тоже касается!
Блин! Да не вопрос! Меня из операционной словно ветром сдуло! Стою на крылечке больницы и курю, правда, что-то пальцы подрагивают. Наверное, от того, что Катька оказалась намного тяжелее, чем выглядит.