– Ты пахнешь всё также прекрасно, – шёпотом. Таким зловещим, пугающим, словно и не шёпот вовсе, а шипение ядовитой змеи.
Развёл руки в стороны и растянул губы в широкой улыбке, так что ямочки на щеках вмиг завладели вниманием и, несмотря на потрясение, сковывающее меня по рукам и ногам, внутри вдруг вспыхнул тёплый трепетный огонёк.
– Что, даже не обнимаешь меня? Столько лет прошло… – смотрел настойчиво. А я по-прежнему стояла на месте и даже не понимала, что уже какое-то время щипаю себя за руку, чтобы прийти в чувства, чтобы «развидеть» его.
Но Август заметил это первым. Схватил меня за запястье и резко вздёрнул руку кверху.
«Боже. Он может меня касаться. Он осязаем.»
Взгляд чёрных глаз наливался свинцом, черты лица ожесточались.
– Зачем ты делаешь себе больно?! Как часто это происходит?! – зарычал с осуждением, так что ледяная дрожь пробежалась вдоль позвоночника. – Что?.. Почему так смотришь?.. Это ведь Я. Меня не нужно бояться. Только не тебе, забыла?
– Кто… кто ты такой? – словно предсмертным шёпотом вырывалось изо рта, а следом во мне будто что-то щёлкнуло и вернуло контроль над телом. Отдёрнула руку и одновременно с этим сделала шаг назад, поднявшись на одну ступеньку.
А руки Августа упали по швам, глаза сощурились, а взгляд наполнился недоверием, от которого в конец стало жутко. Словно не только я сомневалась в том, что передо мной тот-самый-Август, но и его теперь терзали сомнения – а та-же-самая-ли-перед-ним-Ника?
Ещё на ступеньку выше. Ещё… и ещё… и раздалось рычание, от которого сердце упало в самые пятки, а изо рта вырвался приглушённый крик.
Позади стояли два огромных чёрных добермана, глядя на меня ядовито-красными глазами, рыча и скалясь.
– Они не тронут тебя… пока я им не прикажу, – с неприкрытой угрозой прозвучал голос Августа, и лишь спустя долгую паузу я сумела оторвать взгляд от собак и вновь взглянуть на свою ожившую фантазию.
– Я не понимаю… – зашептала, слабо качая головой. – Ты… здесь. Как? Как это возможно?
– Успокойся, Рони. Ты забываешь дышать, так и до обморока недалеко.
Рони. Только Август меня так называл, выдрав середину из моего полного имени и сочтя это оригинальным.
Боже… но как? Как?..
– Я… Ты мне кажешься? Или снишься? Это… ведь сон, да?
– Погладь собачку – проверишь, – скривил губы в едкой ухмылке и ещё шаг вперёд сделал, оказавшись в полуметре от меня. – Вот же как нехорошо получается, – нахмурил брови и прищёлкнул языком, – когда ты ко мне приходила, у меня и в мыслях не было сомневаться в твоей реальности, в том… что ты нуждаешься во мне. А стоило мне прийти в гости к тебе и-и-и… что в итоге?.. Воздух воняет страхом. В глазах отторжение. В словах холод. Вот уж не рассчитывал на такой приём.
Псы зарычали громче.
– Видишь? Ты даже Барсика с Рексом расстроила, – цокнул и усмехнулся. – Что? Неужели даже на чай не пригласишь? Объедать тебя не стану, даю слово.
– Боже… я сошла с ума. Спятила… – схватившись за голову, попыталась смотреть, куда угодно только не на Августа и его псов. Надеялась, что таким образом они растворятся, оставят меня в покое, потому что я не хотела… не могла… не желала верить в то, что ВСЁ ЭТО происходит на самом деле. В то, что ЭТО может быть реальным. Ведь если это реально, то я безоговорочно точно сошла с ума!
Ещё на одну ступень выше… Размытое пятно пронеслось перед глазами, а миг спустя руки Августа тугим кольцом обвились вокруг моей талии, и он прижал меня к своей груди настолько плотно, что, клянусь, я слышала, как громыхало в груди его сердце. Я проводила каждый его удар через себя.
Знакомое тепло растеклось по телу. Знакомое покалывание возникло в кончиках пальцев…
– Отпусти, – попыталась вырваться, но хватка Августа стала лишь сильнее. Брови выгнулась, а взгляд наполнился укором.
– Кажется, ты совсем не скучала по мне, Рони.
– Я не могла скучать по тому, кого не существует, – солгала.
– А вот это было обидно, – спустя паузу прошипел. – Разве не ты звала меня?
Набрав в лёгкие побольше воздуха изо всех сил постаралась, чтобы голос не дрогнул:
– Я не звала тебя.
– Разве?.. А мне казалось… ты умоляла меня прийти. Умоляла спасти тебя. Умоляла защитить.
– Это… это было пять лет назад. И я не…
– Всего-то пять лет назад! – перебил громко. – Всего пять лет, когда у нас с тобой впереди должна была быть целая вечность! Помнишь, я обещал тебе её?.. Нет? Не помнишь? Как же много ты успела забыть… Я так разочарован.
Это был первый раз, когда я по-настоящему его испугалась. Этот дикий пронзительный взгляд, стальная хватка рук на моём теле, тяжёлые брови сдвинутые к переносице, напряжённые челюсти, губы собранные в тонкую линию. И голос… голос, которым он говорил проникал в самую глубь меня и распространялся по телу, как вирус, поражающий каждую клеточку кожи, каждую частичку организма, вынося смертный приговор.
Это был не тот Август, каким я его знала. Мой Август никогда и ни за что не стал бы меня пугать.
– Ты изменилась, – его голос вдруг стал низким и с лёгкой хрипотцой, а каждое слово казалось шёпотом промозглого ветра. – Мне нравится твоя кожа, – костяшками пальцами провёл вниз по скуле, – такая мягкая… Мне нравится твоё тело, – вниз по шее и тёплыми подушечками пальцев отчертил ключицу, а затем каждый побелевший с годами шрам. Замер. – Ты дрожишь.
Да, я дрожала. Просто не могла это контролировать.
Он был там. Держал меня в объятиях. Говорил со мной. И пах точно так же, как и пять лет назад… Запах лета, солнца и полевых цветов. Мне нравился этот аромат.
– Но больше всего… – заскользил взглядом вверх: от высоко вздымающейся груди, по изгибу шеи и замер на губах, – больше всего я люблю твои губы. Такие же… сочные, яркие. Нежные, как лепестки розы. Так и хочется…
– Я тебя не знаю, – выдавила из себя натянутым, как струна голосом. И повторила громче, с требованием: – Отпусти! Я тебя не знаю!
Псы вновь утробно зарычали. Одновременно с тем, как во взгляде Августа появилось что-то новое, что-то… что заставило меня оставить попытки вырваться из его объятий и замереть на месте, неотрывно глядя в глаза, в глубине которых вдруг забрезжил тот самый свет, что Август дарил мне изо дня в день.
Это он…
Боже, это он!
– Как?..
– Ну наконец-то, – признала, – небесно-голубой свет в глазах вмиг погас, уступив место мраку ночи, а губ его коснулась колючая ухмылка. – Думал, не дождусь уже. Ну? Теперь будут обнимашки? Нет?.. Ну и ладно.
Я его почти не слышала… То, что творилось у меня внутри, в моей голове, в моих мыслях, это было похоже на… на мощное землетрясение, после которого уже ничто не вернётся на свои места.
– Почему сейчас?.. – просипела, неотрывно глядя ему в глаза. – Прошло пять лет…
Плечи Августа дрогнули, уголки губ опустились, а задумчивый взгляд устремился в сторону, прежде чем прозвучал легкомысленный ответ:
– Вообще-то… я всегда был рядом, Рони. Всегда. Просто ты не могла меня видеть.
Голова вдруг закружилась, а в ногах появилась такая слабость, что, больше чем уверена, если бы Август не держал меня, я бы без сил рухнула на пол. И он почувствовал это…
– Всё такая же слабая и беспомощная, – прищёлкнул языком, глядя с пренебрежением. – Ничего не изменилось, Рони. Абсолютно ничего.
Никогда он не говорил со мной в таком тоне, так грубо. Кем бы ни был этот Август, он пугал. Он не вызывал ни капли доверия и тёплых чувств.
– Ладно, – на тяжёлом выдохе опустил руки по швам и с явным удовольствием наблюдал за тем, как я едва успела схватиться за перила, чтобы к чёртовой матери не свалиться с ног. – Наша игра затянулась. Пришло время платить по счетам, маленькая моя. Для этого, собственно, я и здесь.
– Что? – шёпотом. – О чём ты?
– Ха! – холодный смех вороньим карканьем вырывался у него изо рта, а голова запрокинулась, будто я его очень повеселила. – А ты думала, моя помощь будет бесплатной? Серьёзно, Рони?! БЕСПЛАТНОЙ!? Дьявол… да ты сама наивность! Что хорошего ты за свою жизнь сделала, чтобы получать такие подарки?
– Я… я ничего не понимаю, – затрясла головой и с силой заморгала, всё ещё рассчитывая на то, что он – галлюцинация и вот-вот исчезнет.
Но самым ужасным было то, что я готова была признать себя сумасшедшей, но не была готова к тому, чтобы признать Августа таким, каким он предстал передо мной спустя пять лет.
Сделав шаг вперёд, он сложил руки на груди и пронзил меня острым взглядом исподлобья, так что вновь мурашки побежали по коже.
– Верни то, что по праву моё, – голосом, словно приговор вынося. – Верни… и может быть… я позволю тебе умереть максимально безболезненно.
– О чём ты говоришь? – голос мой слабел, а перед глазами всё раскачивалось, как на волнах. Во рту было сухо и горячо, а ещё я чувствовала жжение в глазах… Это было самым странным, – мне хотелось плакать, но не от потрясения, а от чувства, словно… словно меня только что жестоко предали.
– Ты ненастоящий. Тебя не существует. – В тот момент отрицание стало моей спасительной таблеткой от чувств, что словно лавина обрушились на голову. – Тебя нет. Тебя нет! Исчезни! Тебя не существует!
Поднявшись ещё на несколько ступенек, почувствовала, как в обнажённую икру уткнулся холодный нос одного из доберманов, но я больше не боялась… Я точно знала, что ни Август, ни его псы не смогут причинить мне вреда. Потому что он был создан по МОЕМУ сценарию! На МОИХ условиях! Самым главным из которых было – никогда не причинять мне вред! Я разрешала ему ненавидеть всё и всех, делать всё, что ему вздумается, но никогда и ни при каких обстоятельствах не делать больно мне.
– Стой на месте, Рони! – прозвучал его приказ, но я проигнорировала. И я не ошиблась – псы не тронули меня. Так же, как этого не мог сделать их хозяин.
Ещё шаг вверх по лестнице и доберманы, надобность в которых пропала, двумя чёрными дымками растворились в воздухе.
– Отдай её мне, Ника!
– Его нет. Его нет…
– Отдай её мне! – он вихрем устремился ко мне, схватил за плечи и несколько раз встряхнул.
– Его нет… – Мои глаза были закрыты. – Его не существует!
– Вер-р-рни мне её!
– Тебя нет! Н-е-ет!
– ВЕРНИ!
– ТЕБЯ НЕТ!
– Верни мне мою свободу, Рони!!!
– Вероника? – прозвучал вдруг озадаченный женский голос, и стало поразительно тихо. Везде: вокруг, в моей голове. Удивительно спасительно тихо. – Что случилось? Почему кричала?
Моя пожилая соседка с восьмого этажа выскочила на лестницу в одном халате и с бигуди в волосах, и теперь смотрела на меня совершенно обескураженным взглядом. Точно так же, как я смотрела на то место, где секундами ранее стоял Август. Но больше его там не было.
– Вероника? Всё хорошо?
– Д-да… Да, – ответила тихим слабым голоском, обливаясь потом с ног до головы.
Ещё смогла подхватить с пола пакет с мусором, бросить его в мусоропровод, извиниться перед соседкой за то, что навела шуму из-за безобидного паучка, а затем закрылась в квартире и…
***
– …и напившись снотворного, лучшее, что смогла сделать, это с головой залезть под одеяло и провалиться в сон. Что? Что за недоумение во взгляде, доктор? Уже жалеете, что взялись за это гиблое дело?
– Нет, я… я задумалась. То есть после того, что случилось, ты захотела уснуть?.. Даже будучи в курсе, что Август может прийти к тебе во сне?
– Вы плохо слушали, доктор?.. Моя фантазия стала реальностью. Августу больше незачем было приходить ко мне во снах, если он мог просто постучать в дверь. Если раньше я сбегала в сон, где Август мог спасти меня от реальности, то пять лет спустя я начала сбегать в сон, чтобы спастись от Августа. Я говорила вам: это черта, переступив которую, дорогу обратно уже не найти.
Глава 3
Я создала тебя прекрасным: от кончиков пальцев и до макушки.
Потерялась в глазах твоих ясных и забыла создать тебе душу.
** ** **
– Всё в силе? Сегодня вечером?
– Да, как и договаривались.
– Эй, Ник, ты в порядке? Голос какой-то странный.
– Да, всё отлично, – выдохнула я в трубку. – Уволили разве что.
– ЧТО?! – заорала Динка, да так громко, что пришлось отдёрнуть телефон от уха и смачно чертыхнуться, – прохожие на улице оценили. – Тебя уволили и ты… ты вот так просто об этом говоришь?!.. Когда этот старый козёл выпер тебя?!
– Эм-м… два дня назад.
– Класс! И говоришь ты мне об этом только сейчас? Вот так, да?.. Почему сразу не сказала?!
– Ну… не знаю. Просто не сказала. Что такого? – тяжело вздохнула, борясь с раздражением.
Если честно, к тому дню, я всё ещё не отошла. Сомневаюсь, что кто-либо вообще в этом мире способен был справиться с такого рода потрясением всего за сорок восемь часов. И я всё ещё не разобралась в том, что это было: видение или реальность.
Август больше не появлялся, но с тех пор мне казалось, что он везде. Наблюдает за мной и гнусно улыбается тому, как я шарахаюсь каждого внезапного звука, стука ботинок на лестничной клетке, шелеста листвы, шёпота ветра.
Иногда я чувствовала его запах…
Я становилась параноиком. Я была не готова к подобному. Я не знала, как с этим справиться. И самое страшное – мне не было с кем об этом поговорить.
Дина?.. О, зная о моих сложностях, она бы ни за что не приняла меня всерьёз. Максимум – сделала бы вид и всеми силами попыталась вытащить меня из состояния некого дикого транса… Возможно, настояла бы на встрече с психиатром, на которого я забила пару лет назад, но, так или иначе, моя подруга не поверила бы в то, что моя давняя фантазия вдруг ожила и наведалась гости. Серьёзно, – как? Если даже я до конца не верила.
– Это третья работа за полгода! – верещала Дина в трубке. – Твою мать… Вероника! Ты неисправима, в курсе? И что на этот раз?
– Четвёртый прогул.
– Круто. И что теперь планируешь делать?
– Искать новую работу, что же ещё?
– А может, для начала, поищем тебе мозги?
Я тяжело вздохнула:
– Давай потом поговорим?
– Буду у тебя к семи, – ответила Динка. – И только попробуй лечь спать!
Сбросив вызов, я запихнула мобильный в задний карман джинсов и остановилась, глядя, как по мощённому гладким булыжником тротуару, словно патока, разливается солнечный свет.
Красиво.
Май радовал теплом. Казалось, ещё две недели назад на улицу невозможно было выйти без шарфа и перчаток, и вот… все уже сбросили куртки, облачились в пёстрые наряды, натянули на лица улыбки и предвкушают празднование Дня Победы, которое власти в этом году обещали провести с небывалым размахом для нашего крохотного провинциального городка.
Меня это и раньше мало заботило. А сейчас так и вовсе стало всё равно. Мне бы со своим «праздником» жизни разобраться.
***
– Значит, тебя уволили из магазина зоотоваров?
– Да, «старый козёл», – как называла его Дина, не поверил во внезапно скосивший меня кишечный грипп. Пришлось срочно искать новую работу, чтобы не остаться на улице со всеми пожитками.
– Твоя квартира съёмная? – интересуется доктор.
Киваю.
– А квартира матери? Насколько я знаю, после её смерти, она осталась твоему сводному брату?
– Да. И он попытался её продать, но попытка не удалась.
– А твой отчим?
– Выписался и свалил куда-то со своей новой пассией.
– Но ты ведь всё ещё прописана в квартире матери… – вновь во взгляде Евы мелькает недоумение. И вновь она с ним очень быстро справляется. – Почему так легко отказалась от положенных тебе по закону метров?
Вздыхаю.
– После того, как мою мать «сожрал» рак, её квартира потрясающе быстро с руки моего так называемого братца стала напоминать притон. И если два года назад на территории положенных мне метров можно было найти лишь пустые бутылки и горстки окурков, то очень скоро ко всем этим сокровищам присоединились еще и шприцы. Я не хотела воевать за территорию, на которой мне тошно находиться. Проще было уйти.