– Должно быть, да, но этого знать не могу, – пожал плечами Евгений. – Пойдем, я заказал стол. Тебе нужно поесть нормальной пищи, а не энергетиков и, возможно, того, чем ты питался в их отсутствие!
Бульвар окружает густой газон, скрывающий под собой землю без остатка, усеянный совсем маленькими фонтанами и белыми фигурами, в совокупности, как можно догадаться позже, представляющими историю каких-то вновь неведомых мне исторических событий.
Через несколько минут, казалось бы, длинного пути мы находимся в той же столовой, в которой я впервые угощался продуктами Агломерации.
– Заказал тот же столик, думаю, так будет привычнее, не правда ли?
– Да, соглашусь, – уже знакомый вид из высокого светлого окна приятно приглашает присесть за стол, стоящий перед ним.
– Тебе нужно хорошо подкрепиться! Ты очень долго сидел только на энергетиках, так можно и желудок испортить. И начнешь потом таскаться по терапиям разным, – объясняя, он повернулся в сторону и кому-то кивнул.
– А они что, вредные? – мне почему-то вспомнились слова Семита о галлюцинациях и каннибализме.
– Сами по себе нет, просто нельзя желудок сутками пустым держать, один раз завтракая. Сам себя переваривать начнешь, – он приятно дружески улыбнулся, тем самым успокоив меня.
Нам стали подносить уже знакомые овощные и мясные нарезки. Вместе с ними принесли горячий суп с большим количеством зелени.
– А из чего? – поинтересовался я у официантки в белом фартуке и коротком вискозном сарафане, обнажающем тоненькие, но изящные загорелые ножки в черных туфельках.
– Сегодня крапивный. Картофель, петрушка, морковь с помидоркой, сметанка. Перчик есть…
– Понял, понял. Спасибо вам большое! – прервал я. Официантка пожелала приятного аппетита и удалилась, ритмично стуча каблучками по глянцевой, но не скользкой поверхности пола.
Сильно проголодавшийся, я несколько раз быстро зачерпнул ложкой и приятно согрел себя изнутри солененьким бульоном.
– Рассказывай, что приключилось-то с тобой? – Евгений собирает бутерброд.
– Лучше ты ответь, сейчас угрозу представляю для Агломерации? – прошептал я. – Ведь ты меня раньше положенного из карантина вытащил. Я может и не образованный, но понимаю, что к чему.
– Никому ты ничем не угрожаешь, хватит. Что ты с сифилисом пришел что ли? – держа надкусанный бутерброд, он развел ладони. – Я основные анализы с тебя взял. Там все хорошо. Остальное это просто наши стандарты и процедуры, которые я немного опустил.
– Понятно. Ну, мне долго рассказывать. Если коротко: штурмовали, уже брали администрацию, и меня ранил Багряный. Похоже, энергия пули была маленькая и костюм даже не пробило. Дальше обморок, скорее кома. Очнулся в палате, под землей. Какая-то докторша выхаживала меня, чтобы приготовить к какому-то жесткому допросу, – я оторвался от рассказа, чтобы успеть дохлебать суп горячим.
– И что, вводили какие-то препараты или еще что-то? – спросил Хруп.
– Стойте. Так вы же уже все это спрашивали, когда играли в медика со мной?
– Вдруг ты что-то утаил от меня, боясь за свою жизнь. Ведь ты не знал, что это я…
– Если так, то утаил, конечно… Будучи в районе Промгорода, понял, что в защитном костюме можно легко вернуться в свои земли, – я насупился.
– И почему не вернулся?
– Мои рассуждения повелели не делать этого. Мои рассуждения вообще наделали уже столько бед. Все эти смерти и новый мировой конфликт, – я уткнулся лбом в ладони.
– Нет, нет. Ты никому не сделал хуже! – он легко потряс меня за плечо. – Не нужно думать, что ты всему причина, это глупо.
– А кто же еще?
– Те, кто задумал совершить посягательство на наш мир. Ты просто инструмент. Если бы ты не согласился, на твоем месте был бы совершенно любой другой человек. Ничего бы не поменялось, как ни крути. Действия свершились бы точно в том же порядке».
– Так вот и в том же?
– Ну, может, за исключением того, что один из диверсантов жив и принял гражданство Агломерации. Скорее бы вас убили обоих, и война, развернутая против Содружества, все равно бы началась как неизбежная, – приподняв брови вверх и немного склонив голову в мою сторону, Хруп как можно убедительнее сказал – Даже независимо от их поступка. Рано или поздно нам бы стало тесно с ними…
– Соглашусь…
– Более того, – Женя решил окончательно убедить меня, – представь два племени, которым предложили дубину или книгу. Отличный друг от друга выбор повел их по разному пути развития. Да, одно из них терпело угнетения агрессивно настроенного первого: грабежи, убийства, притеснения, рабство! Но когда книга была изучена и их цивилизация разрослась в могущественную державу?! Их уже нельзя было поразить ударом палки, выбранной несколько поколений назад, пусть и переросшей в палицу. Восстановленные заводы Содружества – это работы взятых когда-то в рабство наших инженеров. Именуемые сейчас «Содружеством» бандиты сжигали наши работы, первые дома, даже детей… Нам пришлось уйти под землю, именно там сейчас сердце Пантеона.
– Да уж… Но меня все еще тревожит нравственная сторона, что на все это согласился не кто иной. Я плохой человек, как вы можете доверять мне, если я лукавил стольким людям?
– Что значит «плохой человек» по твоему мнению? То, что ты ведешь трезвый расчет в условиях, когда ты окружен туманом чужих, непонятных тебе действий?! Которые в свою очередь рассчитаны только на обман тебя же и эксплуатацию как пешку?
– Да, я знаю ответы на свои вопросы, не продолжайте. Произносить их смысла, наверное, нет… – я тяжело выдохнул.
– Да расслабься ты, призрак.
– Название бы нам сменить… – я снова недовольно насупился. – Глупое какое-то.
– Ну, не пусть не глупое. Этот вопрос уже решается. Война стала очередной ожидаемой вехой развития Агломерации и приблизила планируемые шаги…
– Правда? – перебил я его.
– Конечно. Мы просто хотели начать ее чуть позже, когда наши стены спокойно подберутся вплотную к Дусту и к аномалии Б12О3.
– Да… Я видел с воздуха, что лес сейчас оккупирован войсками. Что вы будете с ним делать? Вы не уничтожите порождение апокалипсиса?
– Нет, это единственное что мы не уничтожим. Мы разрастим его на несколько десятков миль и крайне надежно изолируем. Синтезируемые в нем материалы способны породить жизнь на других планетах!!!
– Да вы что?!
– Мы в этом уверены на все сто! – громче воскликнул Хруп. – Проверим свои доводы в феврале, может, в марте, когда совершим первые экспериментальные запуски за пределы атмосферы – глаза Хрупа загорелись. – Терраформинг, представляешь? Терраформинг!!!
– Ракетами?
– Нет, к чему загрязнения?! – ухмыльнулся Евгений. – Электромагнитной импульсной установкой.
– Удивительно… Я читал немного про такие, до войны им не хватало должных систем питания для полной реализации.
– Еще много чего рассказать есть! Но сейчас лично я хочу отдыхать, уж извини, пойдем по домам, – резко прервал встречу Евгений, вытираясь салфеткой.
09 января 2162г.
Вот уже несколько дней я просто живу. У Николая Ивановича я читал книжки про разные религии. Такие своего рода первые своды законов, введенных диким племенам силой, от которых не смогли отказаться в будущем, когда уже существовали более совершенные формы организации общества. Разрозненность мышления привела к войне, уничтожившей все. Как и другие несовершенные формы управления, рушащиеся от своих же правил.
Хм… Не тоже ли самое происходит сейчас, но в новом формате? «Великие»? Иисус? Гении истинных правил жизни по счастливому «праведному» существованию всех и вся, но в новой редакции? По новым достижениям и опыту? Крестовые походы против язычников для унификации мышления, правил, традиций? Для возможности созидать совместными, а не разрозненными усилиями групп? Как же много вопросов! Наверное, через тысячелетия снова случится апокалипсис. Снова человечество придет к тупику имеющихся мировоззрений. Снова все сломает, чтобы построить заного.
В ночь минувшего четверга в соответствии с книгами должен был праздноваться величайший праздник, приносящий людям свет и добро в их мир с множеством непонятных обрядов. Но в настоящее время я не встретил еще ни одной группы или поселения, где присутствует религиозное начало построения общины. Какими-то обрядами в Агломерации, к примеру, даже и не пахнет. Семит хотя бы рассказывал об отношении к умершим, а тут их или сжигают или перерабатывают.
Правда, Содружеству религия бы не помешала. Их и кличут дикарями только потому, что они живут, как племена, без законов. Живут, «как дядька скажет», а если умрет – как скажет другой авторитет, добившийся капитала или рычагов давления. И не может быть стабильности в таком строе.
По телевизору за моим окном торжественно транслируют записи новостей о переходе к финальным этапам производства составляющих элементов космического комплекса, далее собирающегося прямо на орбите. Раз за разом сообщаются все новые данные о расширении границ Агломерации по линии расположения вооруженных сил.
Регулярно проигрываются ролики, напоминающие о том, что к концу этого года можно заочно начинать называть себя просто «землянами», планируется покрыть Агломерацией почти всю Евразию. Емкое, конечно, название, полностью отражающее перспективы фантастических задумок призраков. По-настоящему Великие планы.
Человек способен на все: поворачивать реки, создавать озера и леса, строить города-гиганты. Он всегда мечтал покорить вселенную. До сих пор мы смотрим на звезды с неимоверной печалью осознания ограниченности своего тела, имеющихся технологий, однако молниеносным полетом мысли. Всегда ревниво понимая, что это будущее наших детей, но не наше. Но когда-то люди черпали «правду» из религиозных книг и национальных пропаганд учудив апокалипсис взамен манящей перспективы бодрящего глотка воздуха на другой планете.
Наши южные и восточные границы разрастаются так же быстро и с таким же вооруженным напором, как уже знакомые мне. Принято решение оставить огражденным естественным участком Земли Тибетское нагорье, не заселяя его.
Снова разгуливая по достопримечательностям пусть не планеты, но континента, Хруп рассказал об одной из ключевых задач, которую необходимо решить в ближайшие три года. Гравитационные и электромагнитные генераторы в каждой соте в любую секунду готовы к модернизации и тысячекратному усилению. Я плохо разобрался в том, что он мне объяснял, но понял одно: усеяв своими сотами все континенты, Агломерация сможет управлять магнитными полями земли, крайне медленно, но контролируемо изменять сбитую войной орбиту планеты, и множество других возможностей откроется перед человечеством. Естественные планете зимы смогут вернуться к нам со своими метелями, снегопадами и слепящими белыми сугробами снежной пудры. Такой она передана нам пожелтевшими художественными произведениями.
Мы можем начать изменения уже сейчас. Но призраки не собираются делиться своими достижениями с другими живущими на планете организмами. Дожди, выливающие живую воду на земли, реки и озера, усилят окружающих человеческих особей. Правда, версию про вероятность уничтожения вследствии этого Леса счастливых призраки озвучивают чаще.
В пятницу вечером на планшет пришло сообщение с предложением посмотреть эксклюзивные кадры с глубин Северного Ледовитого океана, в который периодически равномерно сбрасываются тяжелые массивные устройства. Это такие же генераторы, как в секторах, совмещенные с автоматической биологической лабораторией, ожидающей команды для выброса своих ресурсов в воду и старта преображения водных пространств, уничтожая и разлагая на биологические компоненты абсолютно все живое, что рождено в постапокалиптическом мире.
На видеозаписи неплохого качества в прямом эфире под лучами прожекторов можно рассмотреть ужасных созданий. Чем глубже спускается устройство, тем причудливее и уродливее проплывают твари, интересуясь источником яркого света, но вскоре от стального титана они мечутся прочь. Тут меня посетили мысли, что не всех существ, живущих до войны и, возможно, выживших в ее период неизменными получится репродуцировать нами из-за их недоступности для взятия проб ДНК. Они канут в вечность вместе с остальными.
Чувствую себя бесконечно защищенным, будучи гражданином Агломерации. Все еще не могу привыкнуть к тому, что я увижу все достижения, о которых мне говорят как о сказке. Меня ждет такая длинная жизнь…
Сегодня девятое, суббота. Приснился кошмар, правда, сон оказался будто управляемым. Помню смотрящие на меня оторванные головы в размазанных по полу жирных лужах крови, внезапно пожираемые непонятными, насколько запомнилось, почти круглыми здоровенными зубастыми червями размером с большой булыжник. Они появлялись из ниоткуда и пропадали точно так же.
Потом причудилась черная металлическая дверь в мое жилище, которого я сейчас не узнаю. В нее постоянно пытается вороваться нечто, громко стуча по ней или, наоборот, тишиной трепля сердце, будоража страхом невидимого за дверью присутствия. Затем тень с тускло светящимися глазами начинает кружить возле окон, но ничего не может поделать, чтобы пробраться внутрь, и после моего жесткого желания открыть дверь и принять битву сон кончается. Я просыпаюсь с чувством победы, с чувством сложного, но правильно принятого решения.
Половину дня собираю информацию по всему, что приходит в голову, забивая вопросы в поисковую сеть. Просто с ума можно сойти от всех тех проектов, которыми занимаются люди. Созидательная сторона их сознания крайне превосходит разрушительную. В войне они видят не более чем необходимость для скорого решения вопроса, пока еще планету можно успеть спасти, при этом необходимо уложиться в график, чтобы наш дом вовсе не истлел, приближаясь к Солнцу.
Вспомнил, что вчера после обеда интерком привлекал к себе внимание уже знакомым сигналом: «Берестов Михаил Сергеевич, вам необходимо в период с 9 по 11 января 2162 года прибыть в ваше военное отделение ВОК28С12».
10 января 2162г.
Уже около часа торчу в вестибюле военного отделения на матово белой гостевой кушетке напротив картины с изображением серебряного остроугольного космического корабля, установленного на гигантском постаменте, наверное, вымышленного города. Федор Александрович должен подойти с минуты на минуту, как сообщили мне в соседнем кабинете.
Через стеклянную входную дверь я увидел полковника Бруева, поднимающегося к входу в здание. Он не замечает меня, листая что-то в планшете, и проходит к парадной лестнице. Незамеченный, я следую за ним.
– Где Берестов, в конце концов?! – он нервно крикнул на встреченного в коридоре второго этажа служащего.
Тот, ошарашенный, указал в мою сторону. Полковник непонимающе обернулся ко мне, и я раздражающе мило улыбнулся ему.
– Здравствуйте!
– Берестов! – он захотел что-то крикнуть, но осекся, посчитав это неуместным. Идите за мной!
Мы прошли несколько дверей и свернули в очередной кабинет. Расположенный на стене кабинета громадный дисплей проецирует изображение с планшета полковника.
– Вот смотрите, – Федор, управляя изображением с планшета, открыл карту. – Границы нашего фронта растянулись в широчайшее кольцо вдали от стен Агломерации. Людей и техники, конечно же, нам хватает с нескончаемым запасом, так как нас никто не атакует. И в связи с этим тихая линия фронта разрастается дальше и дальше.
– Ближе к делу, Федор Александрович, – поторопил я его.
– Беспардонность твоя иногда бесит, но ладно. Видел на улице большой поток транспорта? – он указал той же рукой с планшетом в сторону окна. – В метро тоже сейчас очень и очень людно. Все центральные кольца отправляются во внешние, половина населения переквалифицирована в строителей. Все женщины оплодотворены. За рабочими отправляются горы материалов. Перед военными стоят две задачи, – он провел пальцем по экрану компьютера.
– И какие же?
– Во-первых, нам необходимо отправиться в дальнюю разведывательную миссию на другие континенты. Нужно знать, как обстоят дела там. Отделениям нашего кольца предложено отправиться через Тихий океан на западное побережье Северной Америки. С нами будет пара транспортных вертолетов, из которых вы отстроите мощную радиостанцию и первые укрепления для безопасной жизнедеятельности независимо от условий, – увлекся рассказом полковник.