Вокруг трупа собралась большая лужа крови, в которой зловеще отразился лунный свет. Биение сердца медленно возвращалось к нормальному состоянию, руки онемели и немного подрагивали из-за полученного стресса.
Похоже, меня сильно потрясло происшествие этой ночи, я не заметил, как дневник пополнился рассказом об уродливом звере.
12 октября 2161г. (Дневник странника)
Сейчас нахожусь западнее заправочной станции в лагере группировки «Мародеры». Утром, когда я закончил писать, с крыши заметил приближающуюся группу вооруженных людей с повозками.
Слегка напряженные переговоры с оружием в руках привели нас к взаимопониманию. Один из них отвел меня в свой лагерь, а остальные двинулись дальше на восток к ферме. Как я и предполагал, отправились, чтобы разобрать здания на строительный материал.
Судя по всему, лагерь располагается так же строго на юг от Котлована, как и ферма от Мирного. Здесь можно немного разжиться припасами в обмен на какие-то вещи или услуги.
Люди матерые, прожженные условиями пустошей, отлично обращаются с любым оружием, особенно хорошо владеют холодным. Живут они тем, что совершают постоянные глубокие вылазки в Тихий город, но о подробностях не рассказывают. Говорят, что это только для своих или посвященных, то есть тех, кто побывал там хотя бы раз. Если честно, меня насторожили их рассказы, будто это не безжизненные руины, а какие-то чертоги неведомых сил, которым окружающие готовы чуть ли не поклоняться.
Тем не менее, мне необходимо продовольствие, а обменивать его на оружие слишком отчаянно. Поэтому я согласился участвовать через несколько дней в вылазке за трофеями, когда вернется группа, отправившаяся к ферме.
Все это время проведу здесь, меня обеспечат питанием и ночлегом в обмен на все, что унесу из Тихого города.
20 октября 2161г. (Дневник странника)
Вторник. Мое проживание в лагере мародеров крайне затянулось, мне стало сильно неудобно за иждивенство, ведь я не занимаюсь ничем полезным, кроме как задаю вопросы. Под гнетом совести, отдал в дар выданную своим мэром самодельную винтовку и боеприпасы к ней.
Еще вручил им пустую записную книжку, чтобы могли зарисовывать черты города в процессе своих вылазок. Это будет очень ценный материал, который легко можно выторговывать на что угодно. Правда, не думаю, что у них нет бумаги…
Наконец сегодня с востока вернулась группа, привезшая на телегах доски от разобранных загонов, снаряжается другая на запад в Тихий город, с ней отправлюсь и я. Выступаем завтра ночью, чтобы успеть к рассвету. Мне без устали рассказывали невероятные истории про существ, обитающих в тенях города, полностью незаметных, но ощущаемых каждой клеткой своего тела.
Выдали, на мой взгляд, обычную глушилку радиоэфира, как и все остальное, с рычажным генератором и сказали, чтобы, находясь в тени или с приходом сумерек, не прекращал давить на рычаг ни при каких обстоятельствах. Какие-то байки рассказывают, что это оберегает от тех сил, что «скрываются во тьме города». Бред.
Ночь на 22 октября 2161г. (Дневник странника)
Весь день мы двигались вглубь города по улицам, окруженным высокими каменными строениями. Путь заранее проложен и уже известен мародерам, часто встречаются помеченные черной смолой или гудроном проходы в серых монументальных руинах, перекрывающих широкие асфальтированные дороги и тротуары. На одной из пустых площадей на вымощенной земле лежит рухнувший памятник мужчине в фуражке, с отколотой рукой, похоже, некогда вытянутой перед собой.
Картина покинутого и развороченного города наполняет бездонной тоской сердце, хоть никогда и не доводилось жить в таковом. Повсюду нас сопровождают столбы с остатками насмерть приклеенных объявлений, бесконечные черные окна, смотрящие на тебя, а двери, качающиеся от сквозняка и тихо поскрипывающие, создают ощущение постороннего движения, разбавляя в душе одиночество инстинктивным чувством надежды на какую-то заветную встречу, сменяющееся страхом и осторожностью.
Сейчас глубокая ночь, и я не наблюдаю ничего, связанного с душераздирающими шаманскими историями, но двое дежурных у костра не перестают трещать генераторами на глушилках. От одного только треска разбегутся все тараканы.
Место для ночлега искать не приходится, мы сидим за разбитыми витринами пустого довоенного магазина. По стенам танцуют тени от яркого костра, материалов для растопки в городе столько, сколько не унести сотням людей. Напротив, через дорогу, видно сохранившиеся деревянные двери библиотеки, расположившейся в углу трехэтажного здания с консервативной вывеской и одноименным названием. На уровне человеческого роста можно разобрать облезшую надпись «Ул. Куйбыше…»
Как сказали мародеры, только завтра мы начнем поиски ценных вещей. На протяжении всего нашего пути все здания уже посещались в предыдущие бессчетные еженедельные вылазки.
Завтра, ближе к полудню, планирую затеряться в зданиях. Я, конечно, благодарен мародерам за помощь, но уж слишком сильно задержался в их компании. Отправлюсь через город на юг и после ночевки на рассвете выйду обратно в пустошь. Не вижу никаких опасностей здесь.
23 октября 2161г. (Дневник странника)
Господи, я в пустоши, в пустоши, я живой! Это ужасно, просто ужасно! Как и планировал, я затерялся в очередном переходе через разрушенное здание и неспешно покинул его через южное окно вместе со своим велосипедом. Как и везде, сохранены метки на развалинах, проводящие сквозь лабиринты поваленных перекрытий.
С наступлением сумерек меня стал настигать непонятный кошмар. Вокруг меня что-то необъяснимо быстро металось и будто шептало на человеческом языке неразборчивые слова, больше похожи на эхо шипения. Я поехал быстрее и уже на восток через узкие мощеные переулки, как вдруг велосипед жестко остановился, будто зацепился за что-то. Перелетев через переднее колесо, я упал и тут же осмотрелся, но не увидел ничего на пути. Как будто кто-то, невероятно сильный, просто схватил за раму и остановил меня. В глазах на миг потемнело от адреналина. Не медля ни секунды поднялся, сел на велосипед и закрутил педали что было сил, но меня продолжал без конца настигать этот невидимый ночной кошмар. Вспомнив о глушилке, я выхватил ее из нагрудного кармана и бешено стал сжимать тугой механизм как мягкий детский эспандер. Это действительно помогло, звуки заметно отдалились от меня, и примерно через час вовсе исчезли. Но не переставая одной рукой держаться за велосипедный руль, другой судорожно сжимал рычаг устройства.
Прямо на выезде из города я наехал на ухаб и снова кувыркнулся через велосипед, разбив его. Державшиеся на добром слове болты разлетелись в стороны, а собирать их не было ни малейшего желания.
Сейчас утро, и я очень голоден. Вся моя провизия рассыпалась еще при первом падении, остался только пустой рюкзак, привязанный к сидению велосипеда. Нахожусь в нескольких километрах от последних домов на границе города. Ночью, медленно передвигаясь под светом Луны, приметил доски на металлической конструкции опоры линий электропередач и забрался наверх. После беспокойного сна страх прошел, и, спустившись, я отправился дальше на восток, водрузив погибшего железного коня на свою спину.
Отмечу, что немного севернее на горизонте блестит крыша большого резервуара на металлической опоре из перекрещенных балок.
Дальше уже читал, записи заканчиваются после посещения им Чистых земель. Приближается вечер, Коля сказал, что мы прибудем только завтра утром и спящий сейчас Семит сменит его.
– Вот дьявол, засада! – Коля затормозил и резко свернул с дороги вправо за громоздкий камень, блестящий на солнце сахарными крапинами. По левой стороне кузова простучало несколько пуль.
– Мать их за ногу! – выругавшись после удара о панель, Семит схватил автомат, выскочил из машины и прижался плечом к камню, осторожно выглядывая из-за него. – Трое, только трое, на одиннадцать часов за склоном вдоль дороги, одни головы торчат! – будто он и не спал секунду назад.
Взведя карабин, я быстрым легким движением поднялся над капотом, предупредительно прицеливаясь в указанную Семитом сторону. Голова одного из нацистов оказалась ровно на мушке! Хлопок! Сильнейшая отдача несбалансированного оружия знакомо бьет в плечо, вырывая карабин из рук. Падая обратно на колено и вжимаясь в кузов машины, успеваю заметить, как брызнула серо-кровяная жижа из лысой черепушки и следом за головой ляпнулась вниз.
– Держи! – Семит перекинул мне гранату. – Подкинь им навесом, чтобы по склону закатилась, они как миленькие повыскакивают, а тут мы их и сольем! Давай, прикрываю!
Наспех он дал пару очередей из «Калашникова» в сторону рейдеров, так что земля взлетела вверх, и те скрылись. Воспользовавшись паузой, я дернул кольцо и аккуратно подкинул гладкую холодную гранату, как и скомандовал бывалый вояка. Двое мужчин поднялись по пояс из-за склона и дернули в стороны.
– Бегом!!! На них! Стреляй! – рванул Семит.
Прогремел взрыв, несколько оглушив. Слышно, как Семит говорит что-то еще, но кажется так далеко, что не разобрать.
Столб песка и земли поднялся в воздух, я пробежал вперед, подняв винтовку к плечу. Через пару метров нам полностью открылись разбегающиеся и отпрыгивающие рейдеры. Мой выстрел, еще один, очередь справа – пули разрывают одежду на вражеских спинах. Крупицы разлетевшейся земли попали в глаза, и я прильнул к дороге как можно ближе, рассчитывая на напарника и на то, что все уже кончилось.
– Вставай, хватит эту грязь в глазах растирать, на вот, водой промой! – поднимает меня за рукав куртки Семит. – Вот черт!!!
Опьяненные адреналином не заметили, что Николай даже не покинул транспорта, его голова спустилась щетинистым подбородком на грудь, будто он крепко уснул. Подойдя ближе, мы подхватили его. Пуля пронзила ребра под левой рукой и, похоже, прошла прямо в сердце, когда он заворачивал баранку автомобиля «по часовой».
– Николай… – похлопал ладонью по плечу Семит, глубоко вздохнув и явно что-то задавливая внутри себя. Он опустил тело на землю и оттащил к камню, обдающему теплом. – У нас есть правило, не знаю, как у вас там, может, жестоким тебе покажется, но мы оставляем тела людей там, где они погибли. Оставляем их на естественный круговорот в природе. Может, им пропитается какой-то зверь, может, его таким поглотит земля, но в любом случае это привнесет в природу, пусть и уродливую, питательных веществ или чего там еще… – он собрал по карманам все, что было у Николая, нашел его личный дневник и, тучный, погрузился в машину. – Иди, в общем, собери вещи этих упырей.
Быстро перебирая ногами, я спустился по сыпучему склону и собрал винтовки с боезапасом, рассованным по карманам. Очень странно, но они больше ничего с собой не имеют для выживания.
– Нам нужно поторопиться, чтобы не ехать глубокой ночью, тучи собираются, света совсем не будет, – холодно произнес Семит. Ощущается в его глазах чувство какого-то предательства и борьба с ним. Правила есть правила.
– Дуст один – Семиту. Прием, – он надавил черную пластмассовую кнопку на радиостанции.
– Семит, Дуст-один на связи, – зашипел динамик на панели.
– Возвращаемся на том же транспорте с запада. Расчетное время два часа. Николай погиб, сообщите родственникам.
– Принято.
– Кто такой «Дуст-один»? Странное имя, – я решил отвлечь его от грустных мыслей.
– Это не «кто», это город, один из ключевых в Конурбации. Название от большого количества химических заводов и лабораторий. У Содружества большие планы по поводу химикатов, и нам нужно срочно встретиться с Максимом Багряным. А «один» – это просто главный дежурный пост.
– Химикаты? Вам что мало того, что вокруг? – уже занятый вытряхиванием песка из ботинок, я иронично удивился.
– Ой, ну тебя, достал! Багряный тебе все расскажет!
НОЯБРЬ 2161
01 ноября 2161г.
Остаток пути завершен без происшествий. Вчера поздним вечером мы въехали в большой по моим меркам город Дуст. Это место уже напоминает довоенные городки, изображенные в книгах, но ему еще очень далеко до размеров и черт Тихого города.
Много бетонных домов в несколько этажей, есть металлические конструкции, некоторые основные дороги асфальтированы, другие вымощены. По северной стороне города расположены цеха, отражающие сейчас утреннее солнце жестяным блеском.
Семит сказал, что разные города Содружества занимаются разной деятельностью, торгуя между собой добываемыми или производимыми материалами на бартерной основе или взамен услуг. Содружество решает вопрос по вводу денег, как до войны, в качестве эквивалента стоимости.
Еще он подробнее рассказал о той самой химической промышленности, переработке и разных исследованиях. Производство, в основном, завязано на изготовлении стройматериалов и обработке минералов, добытых такими людьми, как Широкий на западе. На базе особой группы минералов организовано производство компонентов, из которых производят реагенты батарей.
Во второй половине дня нас ждет некий Максим Багряный, один из лидеров Содружества. А пока Семит пообещал сводить меня в общественную столовую и накормить тем, чего я не ел никогда.
– Ну, привет, как тебе удобства? – с карамельной улыбкой открыл дверь и вошел в комнату Семит.
– Да, спасибо, очень тепло и уютно, у вас тут почти как в книжках пишут.
В комнате действительно приятно. Кровать аккуратно, без складок застелена, вместо ставней в окна вставлено грубое, кривое толстенное стекло. По всем комнатам трехэтажного здания протягиваются настенные небольшие металлические радиаторы, в трубах которых находится масло, ночью быстро разносящее по зданию тепло от печи на первом этаже. В углу у окна стоит комод, в который я скинул свой клепаный жилет и сумку.
– Сейчас пойдем пообедаем как цари! По дороге город посмотришь. Багряный распорядился полноправно определить тебя в этой комнате и показать достижения в сельском хозяйстве на практике, так сказать. Конечно, опытные достижения, но по вопросу перехода к масштабным изменениям мы с ним позже и пойдем разговаривать, – не прекращает улыбаться Семит, будто вчера ничего не случилось.
Сильный человек. Но есть ли сейчас другие?
Выйдя из здания, отправились по проспекту Восхождение к южной части города. Обычные жилые дома сменяются небольшими базарами, чуть дальше медицинский центр и администрация. Несмотря на достижения, кажущиеся мне невероятными для наших земель, здание администрации не выделяется художественными обрамлениями и чем-то роскошным, как это изображалось в литературе. Библиотека совмещена с учебным центром и расположена сразу за стадионом.
– Да, у нас тут и с мячом играют. Это же с ума можно сойти иначе. Как вы там живете, совсем не понимаю. А так азарт, да и участие сильно популярно, – продолжает рассказывать Семит, разводя руками по сторонам. – На наших заводах и медикаменты простейшие производят. А вон там, на северо-западе, есть лаборатории. Нам не хватает нескольких рывков в паре исследований, в принципе ты о них уже знаешь.
Мы вошли в одноэтажное длинное здание, внутри которого простираются широкие помещения, заставленные сварными лавками, табуретками и столами, то и дело скрежещущими по лысому бетонированному полу.
– Стук железных тарелок и ложек тут никогда не прекращается, привыкай. Скоро от него у тебя будет сразу в животе посасывать от дикого желания поесть, – рассмеялся Семит.
Подойдя к дежурному повару – пышной крепкой женщине с аккуратно подобранными платком волосами – он показал жетон.
– Вам должны были доложить. Овощную нарезку и суп из них. Это настолько большая редкость и гигантский труд – вырастить овощи, как до войны, – повернулся он ко мне. – Их разрешается подавать только почитаемым людям, в знак благодарности кому-то или по остальным редким случаям.