Мы немного изменили направление и рискнули пустить коней рысью. Прошло довольно много времени, но преследователи так и не появились. Трава была уже не такой высокой, а холмы, наоборот, стали напоминать небольшие горы, в остальном ничего не изменилось.
— В такой траве уже не спрячешься, — крикнул Марх, — но хоть не так опасно скакать.
«Нужно остановиться и послушать, — сказал Сар. — Вырви траву и приложи ухо к земле. Если вас преследуют, ты услышишь топот».
Я так и сделал, но ничего не услышал, поэтому опять перевели лошадей на шаг. В тот день больше никого не встретили, не нашли и воду, поэтому споили коням последнюю из бурдюков и легли спать у подножья одного из холмов.
Настигли нас на следующее утро. Мы только покинули место ночлега, как я почувствовал опасность. Остановив коня, спрыгнул с него и припал к земле. С юга был отчетливо слышен быстро усиливающийся топот множества копыт.
«У нас не получится уйти, — сказал забравший тело Сар и крикнул остальным: — Быстро скачем к холму, берем с собой арбалеты, бурдюк и еду и забираемся на вершину. Врагов много, и скоро они будут здесь! Попробуем отбиться!
— А кони? — возразил Лаш. — Мы их лишимся!
— Лучше лишиться коней, чем шкуры! — ответил ему загр и первый поскакал к ближайшему холму.
Мы едва успели. Взяли самое необходимое и поспешили вскарабкаться по пологому склону холма, подгоняемые криками кочевников. На его вершине нас ждал сюрприз. Настороженно глядя на нас, с мечами в руках стояли высокий одноглазый мужчина и славная рыжеволосая девушка.
— Убирайтесь! — на языке Салеи сказал одноглазый. — Это наше место!
— Размечтался! — ответил ему загр. — Если не хочешь лишиться головы или получить в грудь болт, заткнись и не мешай! А еще лучше помогайте, потому что шкуру спустят и с вас!
— Это воины хана Бурея, а у нас с ним мир, — возразила девушка.
В это время всадники доскакали до холма, спешились и взялись за луки. Одноглазый помедлил и едва успел присесть, дернув за руку девицу, иначе им бы точно досталось. Мы успели лечь раньше.
«Ты же не знал языка Салеи, — сказал я Сару, — а сейчас говоришь не хуже меня».
«Наверное, это результат нашего слияния, — ответил он. — Не удивлюсь, если и ты заговорил по–нашему. А сейчас помолчи. Поговорим потом, если останемся живы».
— Что будем делать? — спросил Лаш. — Их не меньше сотни, и у каждого лук.
— Подождем, пока им не надоест переводить стрелы, а потом сократим в числе, — ответил загр. — Я буду стрелять из арбалетов, потому что намного быстрее вас, а ваше дело — их заряжать.
Плоская вершина холма позволила бы укрыться двум десяткам людей, а попасть в них можно было только случайно, стреляя в небо. Стрелы кочевников, не причиняя вреда, перелетали через холм или вонзались в землю. Поняв бесполезность такой стрельбы, они очень быстро ее прекратили. После этого Сар показал, на что он способен. Привстав, он быстро выцелил одного из кочевников и нажал на спусковую скобу. Прежде чем враги успели ответить стрелами, он уже лежал на траве. Без промаха стреляя поочередно из четырех арбалетов, загр быстро выбил больше двух десятков кочевников.
— Перестали орать, — сказал Лаш, передавай заряженный арбалет. — Наверное, сейчас полезут.
— Вы будете защищаться или нет? — спросил Сар одноглазого. — Только дурак может рассчитывать на снисхождение. Если не отобьемся, в живых никого не оставят. — Он привстал, выстрелил и отдал Серку разряженный арбалет.
— Думаешь, отобьемся? — спросила девушка.
— Сейчас посмотрим, — ответил загр, доставая мечи. — Враги уже взбираются сюда. Старайтесь не подставиться под стрелы.
Кочевники попытались атаковать со всех сторон, но их успешно отбили. Если бы не Сар, который порубил столько же врагов, сколько все остальные вместе взятые, мы бы не удержались. В итоге нападавшие потеряли три десятка воинов, а мы — одного Лаша. И одноглазого ранили стрелой в плечо.
— Мы их ополовинили! — удивленно сказал Марх. — Неужели после этого не уйдут?
— Они очень мстительные, — отозвалась девушка, перевязывая одноглазому плечо. — Здесь все воины хана, поэтому на холм больше не полезут, но будут стеречь внизу. Достаточно оставить десять лучников, чтобы они не дали нам спуститься. И долго мы просидим?
— До ночи, — ответил Сар. — Если у них не хватит ума уйти, я ночью спущусь и вырежу оставшихся. Хватит бездельничать! Еще ничего не закончилось, поэтому заряжайте арбалеты. Сколько у нас болтов?
— Десять, — ответил Серк, — и еще один заряженный арбалет.
— Они уйдут, — глянув с холма, — сказал Марх. — Сейчас грузят погибших на лошадей. Может, не будем мешать?
— Не будем, — согласился Сар и спросил у одноглазого: — Вы разбойники?
— Крестьяне, — ухмыльнулся тот. — Зачем задаешь глупые вопросы? Кто здесь еще может встретиться? С товарами могли быть купцами, а без них — такие же, как и вы.
— Ну а мы купцы, — тоже улыбнулся загр. — Не скажешь, где здесь можно разжиться лошадьми? Жизни мы, похоже, сохранили, но теперь придется идти пешком.
— Можем продать, — ответил одноглазый. — У нас найдутся три лишние лошадки. Только мы их задешево не отдадим.
— Как вас хоть звать?
— Меня зови Рашем, а ее — Лерой.
Мы назвали себя, после чего Сар опять посмотрел вниз.
— Уезжают, — сказал он, поднимаясь в полный рост. — Можете встать. Они уже так далеко, что не достанут стрелой, а трава такая, что в ней не спрячешься. Немного выждем и тоже пойдем, а пока закопаем Лаша.
«Если бы не ушел Барт, могли бы отбиться без потерь, — с горечью сказал я. — Лаш возился со мной, как нянька, когда я был маленьким».
«Он погиб, выполняя свой долг, — отозвался Сар. — То же может случиться с любым из нас. Если судить по твоей карте, мы прошли только половину земель шеннов».
Пока мы хоронили слугу, последние кочевники скрылись за дальними холмами. После этого взяли свои вещи и спустились вниз.
— Далеко идти? — спросил Марх. — Мы сегодня еще не ели.
— Четыре свечи, — ответил Раш. — Можете пожевать на ходу, если осталась еда, или терпите до нашей стоянки. Так и быть, накормим и даже не возьмем денег. Все–таки вместе дрались.
«Отдаю тебе тело, — сказал Сар. — Вряд ли у них много людей в ватаге, но если будет опасность, я успею его забрать».
Мы не стали есть, попили воду из фляг и пошли следом за разбойниками. Я не спускал глаз с девушки, на которую было очень приятно смотреть. Прекрасная фигура, которую не скрывало просвечивающее на солнце короткое платье, и шикарные волосы цвета меди, к сожалению, коротко обрезанные. Лицо было бы красивым, если бы его не портили скуластость, немного вздернутый нос и веснушки. Но в целом очень милая девица. Раш был хорошо сложен, но лицо не отличалось красотой, даже без повязки на выбитом глазу. Волосы у него тоже были рыжие, но светлее, чем у Леры.
Незадолго до того как пришли, я почувствовал сначала запах дыма, а потом и горелого мяса. Когда к ним добавился запах крови, я всех остановил:
— Стойте! Очень скверно пахнет, поэтому приготовьте арбалеты и будьте начеку!
Моя тревога передалась братьям, а разбойники, наоборот, пошли быстрее.
Глава 5
Раш обнимал рыдающую Леру, а мы молча смотрели на картину разорения и смерти. Кто–то разрушил жилище, сделанное из жердей и шкур, и перебил его обитателей. Мужчину убили и бросили в костер, от которого и несло смрадом, а на шкурах лежали тела пожилой женщины и девчонки лет десяти. От платьев остались одни обрывки, поэтому было видно, что их сначала насиловали, а потом перерезали горло. Скорее всего, сделавшие это забрали все вещи и увели лошадей. Нетрудно было догадаться, что встреченные нами разбойники и убитые — это одна семья.
«Лошади отменяются, — сказал мне Сар. — Что думаешь делать?»
«Сначала поговорю с Рашем, — ответил я, — а потом буду думать. На карте холмы только в этой части степи, дальше их не будет. Если на нас нападут, на ровном месте не отобьемся, а без лошадей не уйдем. Это на наших здесь опасно скакать, а кочевники неслись на степных без опаски».
«Хочешь разжиться их лошадьми, — задумался он. — Если попадется небольшое племя, это может получиться. Здесь ночами не жгут костры, а меня в темноте никто не увидит. Будет не так уж трудно вырезать караульщиков».
— Потом утешишь сестру, — обратился я к Рашу, — сначала скажи, кто это мог сделать.
— Воины хана Бурея, больше некому! — со злобой ответил он. — Передрались ханы на севере, здесь пока спокойно. Не стал бы он за вами гоняться, если бы была какая–то опасность. Наверное, сначала вырезали наших, а потом занялись вами.
— Вы говорили, что у холма были все его воины…
— Все, кого он мог взять, — перебил меня одноглазый. — Два или три десятка воинов должны охранять стойбище, а скотом обычно заняты подростки.
«Семь или восемь десятков, — подсчитал оставшихся мужчин Бурея Сар. — Спроси его, как охраняют лошадей».
— Тех, на которых ездят, держат в стойбище, — ответил на мой вопрос Раш, — остальные пасутся неподалеку от источника воды. Там же их оставляют на ночь. Днем охраняют подростки, у которых есть луки, а на ночь посылают воинов. Хотите угнать лошадей? Днем вас не подпустят, а ночью… Костров не жгут, но воинов будет не меньше десятка. Кочевники неплохо видят в темноте и стреляют без промаха.
— Если пойдешь ты, так и будет, — сказал я, переговорив перед этим с Саром. — Меня они не заметят. Одежда черная, а если еще намазать лицо сажей, можно будет подходить к караульщикам и резать им шеи. Они же не сидят толпой?
— Держатся по двое, — ответил он. — Меня возьмешь? Я готов идти голым и вымазаться сажей! Без коня в степи не выжить.
— Вы и с конями не выживите. Сам видишь, какая цена слову кочевников.
— Придется уйти, — согласился одноглазый. — Мы это и так собирались сделать, но позже, когда утихомирится степь. Хотели добраться до Зарбы, а это легче всего сделать через королевство Тора. Нужно идти на север, а там сейчас резня.
— Уйдите в Салею, — предложил я. — Мы едем оттуда и до холмов не встретили ни одного кочевника.
— Нечего нам там делать, — ответил Раш. — Мы лучше рискнем идти с вами. Не прогоните? Сестра хорошо сражается, поэтому не будет обузой.
— Я тоже вымажусь и пойду с вами! — утерев слезы рукавом, заявила девушка. — Хоть кого–нибудь убью! Только сначала нужно похоронить наших.
— Вы только доведете до табуна, — возразил я. — Дело сделаю я. Вы не сможете незаметно подкрасться и действовать с нужной быстротой. Утолите свой гнев как–нибудь в другой раз, если предоставится такая возможность. Мы и так отомстили за ваших родных. Когда соседи узнают, что у хана почти не осталось воинов, у него будут неприятности. А с нами можете идти. Я заплачу за помощь, поэтому у вас будут деньги на первое время.
— Бурей породнился со всеми соседями, — мрачно сказал Раш. — Если он к ним обратится, неприятности будут у нас. Нужно ехать всю ночь, иначе не уйдем.
— Деньги у нас есть свои, — вставила Лера, увидела, как на нее посмотрел брат, и поспешно добавила: — Но мы и от ваших не откажемся, если дадите.
— Сколько нам идти? — спросил я.
— Недолго, — ответил Раш. — Выйти нужно вечером.
Мы помогли выкопать ямы, а своих родных Раш и Лера хоронили сами. После этого одноглазый куда–то отлучился, наверное, забрал спрятанные деньги. Когда он вернулся, мы сменили место стоянки и поели, поделившись едой с новыми попутчиками. Все легли отдыхать, а девушка устроилась поблизости от меня.
— Вы кто? — спросила она. — Можешь не говорить о купцах, они совсем другие.
— И многих вы потрошили? — не отвечая на ее вопрос, спросил я.
— Можешь не верить, но мы не занимались разбоем! — сказала Лера. — До войны многие шли через степь в Зарбу. И это были не только торговцы, но и переселенцы из Салеи. У некоторых купцов были проводники из кочевников, но и для нас хватало работы. Тогда мы жили южнее. Брат вам соврал, потому что принял за ватагу. Разбойники здесь были, но давно ушли, потому что некого грабить.
— Можешь не верить, — ответил я ее словами, — но мы самые настоящие купцы.
— Загр? — не поверила она. — Мы обо многом говорили с выходцами из Салеи. По их словам, вы там продаете не товары, а самих себя. Да и мы не видели с караванами ни одного из ваших.
— Загры бывают разные, — сказал я, — В Салее такого не делают, а в других королевствах купцы с помощью магов вселяют в них копии своей личности. Можно продать товар, не рискуя ничем, кроме денег.
— Я об этом слышала, но не поверила. Так ты не загр, а копия?
— Сейчас я купец, а на холме был загр. Я тоже умею сражаться, но одним мечом и в своем теле, поэтому в случае опасности дерется он.
— А что у вас за товар? С собой только сумки и бурдюк для воды, да и на ваших конях не было тюков. Я насмотрелась на караваны, в которых из–за груза на лошадях видны только их головы.
— Ты мне пока не жена, чтобы я отчитывался, — усмехнулся я. — Вот выйдешь замуж, тогда спрашивай. По цвету волос подходишь, а остальное нужно проверять.
— Я тебе в жены не набиваюсь! — вспыхнула она. — Только попробуй подкатить с проверкой, мигом останешься без…
Я расхохотался, а девушка поняла, что я ее разыграл, обиделась и перебралась к брату.
«Будь с ней мягче, — вступился за Леру Сар, сильно меня этим удивив. — Ей и так досталось».
Мы отдыхали до тех пор, пока не стало смеркаться. Когда Раш сказал, что уже можно выходить, я сбегал к кострищу и, плеснув на золу воду из фляги, зачернил руки и лицо.
— Жуть! — увидев меня, сказал Марх. — Днем страшно, а ночью точно никто не увидит. Лишь бы и не услышали.
— Когда нужно, я могу двигаться бесшумно, — отозвался я, — а от стада и ночью будет хоть какой–то шум. Даже если что–нибудь услышат, не успеют отреагировать. Ты куда собралась?
— Тоже намажусь, — не глядя на меня, ответила Лера.
— Ты и так красивая, — пошутил я. — Раш, пригляди за сестрой, чтобы не наделала глупостей. Если у нас ничего не получится с лошадьми, то не из–за меня, а из–за вас. Первое непослушание — и мы с вами тут же расстанемся.
Мы взяли вещи и двинулись вслед за одноглазым. Идти пришлось довольно долго.
— Вон за тем холмом, — показал он рукой, когда наконец пришли. — Днем с него наблюдают за окрестностями, а сейчас для этого слишком темно. За холмом ровное место, а у его подножья небольшое озеро с ключами.
— Останьтесь здесь! — приказал всем забравший тело Сар. — Серк, отдай на время свой кинжал.
Загр забрал кинжал наемника, сунул его за пояс и, вытащив из ножен мечи, побежал к холму. Когда он оказался у его подножья, стало совсем темно. Видимо, Ларей услышал мою молитву, потому что небо было затянуто облаками. Обойдя холм, Сар вышел к озеру. За ним отдыхало стадо. Многие коровы продолжали жевать, стоявшие на ногах лошади переминались и вздыхали, да и те, которые лежали, не все были неподвижными. Овцы вели себя тише. Конечно, шум был слабый, но достаточный, чтобы заглушать звуки шагов.
«Меня не услышат, но и я тоже не слышу их дыхания, — сказал Сар. — Попробую найти по запаху».
Я тоже запомнил запах кочевников, когда загр рубился с ними на холме. От степных воинов несло дымом, потом и еще чем–то кислым. С того места, где притаился Сар, ничем похожим не пахло. Скорее всего, запах людей забивала вонь от стада.
Больше не разговаривая, загр обошел озеро. Его зрение позволяло с трех десятков шагов видеть контуры предметов, человек мог заметить что–то темное с двух–трех, да и то только во время движения. Внезапно я почувствовал знакомый запах. Сар замер, высмотрел двух сидевших кочевников и двинулся в их сторону. Когда до ближайшего караульщика осталось с десяток шагов, он беззвучно рванулся вперед. Оба удара были нанесены одновременно, и обезглавленные тела упали без шума. После этого загр начал обходить стадо, точно так же убивая дремлющих кочевников. Их оказалось не десять, а шестнадцать, и дремали не все, но он прекрасно справлялся, пока не подобрался к последней паре. Под ногой что–то хрустнуло, и оба воина вскочили с оружием в руках. Было слишком рискованно сражаться, не видя мечей противников, поэтому Сар убрал свои в ножны и взял в руки кинжалы. Как ни тихо он это сделал, но кочевники услышали и с громкими криками бросились на звук. Бросок кинжала, второй — и удар по голове погрузил меня в беспамятство.