Сенсоров? Поля?!
Что за ересь?!
Но -- даже напрячься не успел. Ответ всплыл откуда-то из глубин разума, таких, в которые нормальному человеку не то, что заглядывать не рекомендуется -- но всячески обходить стороной велено, во избежание.
Тело меняется. Да, внешне человек. Но -- внутри процессы идут ускоренными темпами, проводя преобразование хрупкого и совершенно беззащитного девичьего тела в тело, достойное называться носителем воскрешённой и воплощённой души боевого корабля. Нервная система обрастает дублирующими, меняя саму структуру вещества, увеличивая скорость прохождения сигналов на порядки. Вырастают распределённые органы восприятия, совершенно нехарактерного, чуждого для людей. Они растут сразу в нескольких контурах ЦНС, под кожей, в стенках кровеносных сосудов, лимфатической системы и вокруг рецепторов, заранее создавая многослойный резерв.
Упрочняется кожа. Клетки проходят стремительную, но при этом на удивление мягкую мутацию, сохраняя суть -- но обрастая новыми функциями и возможностями.
И такое сейчас творится повсеместно во мне. Мозг, головной и спинной, кости, мышцы, внутренние органы и желудочно-кишечный тракт, связки... И десятки тысяч иных вещей, о которых люди даже не подозревают -- и которые составляют единую живую систему, которые и есть -- Я.
Тело человека и Дух корабля, Дух экипажа -- Душа -- врастают друг в друга, притираются, осваиваются с новыми возможностями. Словно две сущности понимают, что отныне им быть единым и неделимым телом, и договариваются, где и что менять сразу, а что -- оставить в фоновом режиме, ибо некритично.
И -- самое важное -- меняются набор, тональность, насыщенность того, что можно назвать энергетическим телом. Назвать можно -- но насколько близка будет суть к тому, что подразумевается и имеется в виду? Одновременно это может быть и правдой, и абсолютной ложью, и недомолвкой, и непрояснённым принципом. Мозг -- пока ещё? -- слишком слаб, чтобы оперировать насколько глобальными, настолько и абстрактными понятиями из области многомерности и запороговой физики.
Но знаю одно -- я меняюсь. Становлюсь совсем другим. Внешне? Возможно. Но -- качественно -- абсолютно точно.
И эта пульсирующая дрожь энергетического каркаса... С каждой пульсацией -- чувствую, как она усложняется, становится плотнее, меняет темб "звучания", перераспределяет собственные компоненты в соответствие с внутренней логикой.
И -- расширяется восприятие.
Диагностические поля сестёр -- приятные поглаживания. Даже в таких местах, о существовании которых и не подозревал. Предельно вежливые -- и, в то же время, как-то по-особому приятные. Словно по макушке легонько-легонько гладят, с любовью и нежностью.
Умиротворённый покой и слегка отстранённое внимание -- на всё вокруг -- Грейс.
Сложная закрытая сеть обмена данными -- между Лилианой и Терезой.
Широко раскинувшиеся -- от горизонта до горизонта! -- находящиеся в состоянии постоянной переконфигурации поля неугомонной Виктории, мониторящей в чертовски широком диапазоне окружающее пространство на наличие посторонних целей.
Мягкие импульсы распределённых интеллектуальных систем джампера и приятное, отдающее лёгким пощипыванием на кончике языка, тепло ГЭУ.
Жёсткие, с ощутимым металлическим привкусом, радиоволны наземных систем наведения и сопровождения целей.
Липкие, физически неприятные широкополосные импульсы систем ПВО и приятно шершавые векторы интереса поверхностной интеллектроники.
Узкий шифрованный канал направленного радиообмена между джампером и диспетчерской.
Индифферентно-холодные широко распахнутые "глаза" приёмно-передающих систем спутниковых группировок, с прекрасно ощутимым безразличием смотрящие на поверхность планеты и столь же бесстрастно гоняющие через себя ежесекундно чудовищно жирные, бесконечные пакеты информации.
Космический ветер низких орбит.
Рассеянная ионизация атмосферы -- и заметно более плотный узел собирающейся грозы -- на самом краю восприятия.
-- Ты в полном порядке, Ника. Сейчас пиковая нагрузка на восприятие пройдёт, и всё вернётся в норму. Сенсорный шок будет очень слабым, -- Свирь едва ощутимо сжимает мою ладонь своей. -- Правда, совершенно не понимаю, почему твои органы восприятия едва ли не перекрывают по зоне покрытия профильные Виктории... Но это очень даже хорошо.
Услышав своё имя, аватара фрегата вновь перевесилась через рёбра щита:
-- Никки, сестрёнка, прости, я ошиблась... Ты -- не большая. Ты -- огромная!
И в унисон с её словами тоскливо заурчал совершенно опустевший желудок, и выжатый досуха организм, сберегая последние крохи энергии, бережно, но неотвратимо выпнул меня в вязкую полудрёму.
Кто ездит в кунгах по утрам...
Приземление, транспорт до аэропорта, улыбчивая молодая азиатка в форме цвета нави, одна за всех встречающих, торопливо выпотрошенный сестрёнками автомат с шоколадками и погрузка в кунг школьного транспорта -- всё смазалось в одну сплошную серую линию.
Мысли более-менее успокоились и вернулись к ясности после какого-то особо крутого поворота.
Я ещё некоторое время с недоумением смотрел на гору фантиков, рассыпанных по коленям и полу, и, сочетая невозможное, вяло жевал и торопливо жрал -- очередной шоколадный батончик. Что характерно, вместе с необычной фольгированной упаковкой. Что ещё более характерно -- фольга дискомфорта не вызывала.
В руки ткнулась пузатая фляга. Благодарно кивнув Грейс, приложился к питью, параллельно пытаясь рассмотреть то немногое, что можно увидеть в расположенном под самым потолком узком окне-бойнице. Небо, едва светлеющее.
Странно так -- не зная местности и направления движения, знать, в какой стороне север и какое сейчас время суток...
Хосспаде! Как это можно пить?!
Вода, соли, что-то минеральное, и поверх всего этого -- просто конская доза чего-то, имеющего резкий металлический привкус.
Но -- от фляги не отлип.
Первый глоток пошёл с трудом. Второй -- полегче.
К четвёртому понял -- а ведь не дураки сей коктейль составляли!
Жажду гасит бодро, сухость слизистых снимает просто прекрасно, а уж ощутимая приятная тяжесть в истосковавшемся по чувству заполненности желудке -- вообще выше всех похвал.
Опустошив примерно треть, вернул флягу девушке.
-- Спасибо, Грейс. Спасла.
-- Да не за что, -- немка даже немного смутилась: едва заметный румянец на несколько секунд окрасил щёки, а уголки губ обозначили улыбку. Пара секунд -- и Аватара Гнейзенау вернула на лицо маску Королевы Севера.
И тут же в руку вцепились сильные пальчики Карины:
-- Зрение не плывёт? Дышать не тяжело? Не тошнит? Головокружение есть?
-- На все вопросы -- нет, -- улыбнулся я нимало не скрывающей своё беспокойство Свири. -- Только организм просит... странного.
Я рассеянно повертел наполовину съеденный батончик.
-- Это нормально, -- подала голос азиатка. -- Твоё тело пытается адаптироваться к Душе корабля, и ему катастрофически не хватает необходимых веществ, в организме человека в нужных пропорциях не встречающихся.
Говорит по-русски очень чисто, без акцента и заметных пауз, как правило, используемых для подбора нужного слова или синонима. Сама она весьма приятной внешности. Чёрные волосы собраны в тугой хвост, чуть раскосые глаза имеют необычный янтарно-карий цвет, а кожа розовая -- без свойственной азиатам стереотипной желтизны. Форма сидит опрятно, аккуратно, высокие ботинки на рифлёной подошве-танкетке блестят, как лысины особо умных генералов.
-- Мако, аватара подводной лодки Дзинрю, второй курс международной Школы "Дом морей". Поначалу буду за вами присматривать... как это называется-то... а, шефство!
-- Николь, воплощение линейного...
-- Виктория уже рассказала о тебе, -- улыбнулась японка непоседе. Та, в свою очередь, недовольно сверкнув глазами, надулась, скрестив руки на груди. Типа, обиделась на предательницу. Впрочем, тут же оттаяла и, совершенно по-детски показав язык Мако, с независимым видом принялась изучать строго функциональное, а потому совершенно скучное на детали пассажирское отделение.
-- Прощу прощения, проспал немного. Пропустил что-то важное?
Мако даже бровью не повела на упоминание о себе в мужском роде. А вот сёстры, невнятно хором прошептав что-то вроде "Заня-а-атно", щекотно мазнули пассивной диагностикой по плечам и, чуть ли не уткнувшись друг в друга лбами, оживлённо зашушукались.
Француженки, подперев плечами друг друга, беззаботно спали. Симпатяшки они, как ни крути.
Впрочем, ни про одну канмусу нельзя сказать, что она страшненькая или непривлекательная. Вот смотришь по отдельности -- ушки там, например, милой формы, или изящный носик, или приятный взгляд, или тембр голоса, или манера движения, или характер -- тысячи тысяч представительниц прекрасного пола обладают такими же или схожими. А вот в каждой отдельно взятой Деве Флота -- всё это сочетается совершенно неповторимым и очень естественным образом, создавая уникальный набор внешних и личностных данных. Этакие вариативные проекции Ассоль на весь мир.
Японка пожала узкими плечами:
-- Вроде бы ничего экстраординарного. Сначала -- получите пропуска, потом я отведу вас к интенданту, сдадите в хранилище все телефоны, ноутбуки, планшеты, КПК и ПДА, умные браслеты, брелки и прочее, имеющее выход в Сеть. Всё, что будет сокрыто и утаено, выйти всё равно не сможет, над базой сложная система глушилок развёрнута. Доступ к гаджетам разрешён только по выходным или же с письменного разрешения завуча и вышестоящих должностных лиц. В отдельных случаях разрешение можно получить у представителей студсовета. Интендант, в свою очередь, выдаст вам форму и предметы первой необходимости. Проживание в общежитии комнатного типа.
-- А как же казармы? -- не сказать, что прямо так сильно жажду длинные ряды двуярусных пружинных кроватей, но... Элис-то намекала -- именно на казармы!
-- Второй год эксперимент психологи ставят, -- отмахнулась Дева Флота. -- Казарменная часть уже укомплектована, осталась общажного типа. Пытаются оценить взаимоотношения и уровни сплоченности, а так же узкие места обеих схем расквартировки.
-- Казармы часто конфликтуют?
-- Жалоб нет, -- философски улыбнулась Мако, всем своим видом давая понять, что у руководства есть неафишируемые возможности по мониторингу состояния настроений и атмосферы в изолированном женском коллективе.
Не удивлюсь, если окажется, что тут и камеры понатыканы во всякие забавные и трудновычислимые места. Включая те, что официально просматривать считается моветоном и за которые в приличном обществе принято бить морды и делать занесения в личное тело.
-- Учёба начнётся через две недели, но расслабляться не советую.
А смысл за две недели до занятий запихивать нас в Школу? И на базе вполне себе комфортно жилось. Единственное -- если предполагается притирка молодёжи между собой и к наличному составу старших курсов.
В два укуса зажевав батончик вместе с фольгой, взялся за сбор мусора. Столько фантиков... Если жопа не слипнется, то это будет просто чудо.
-- Оно и понятно, -- кивнул я. -- Кстати, о расслабляться... Как тут с этим дела обстоят?
-- Шесть дней учёба, выходной -- воскресенье. Раз в две недели обязательные для всех культурно-массовые мероприятия: соревнования, пляжный отдых, походы в парк аттракционов и на кинопоказы. В Школе имеется внушительная библиотека печатных изданий, так же есть читальные залы, оборудованные комфортными точками индивидуального доступа в архивный сектор локальной сети. После общего вечернего построения никуда не расходитесь, директор, по традиции, приглашает вас на чаепитие и знакомство. Там же, за разговором, и узнаете всё остальное.
Необычненько...
Ладно, доедем, посмотрим, что и как.
-- Благодарю, Мако, -- изобразив вежливый поклон, насколько это вообще возможно проделать из положения сидя, повернулся к немке. -- Грейс, позволишь сделать ещё глоток?
Школа
Вывалившись по другую сторону КПП -- кунг остался снаружи -- мы, подхватив вещи, потопали за Мако.
Ничего так Школа...
Очень много зелени. Деревья, кустарники, газоны. От КПП в обе стороны тянутся натуральные зелёные стены в духе британских садов-лабиринтов. Жалко, что сенсорика свернулась -- иначе бы по любому попытался прощупать кустопосадку на догадку -- а не заныкана ли в её глубинах решётка под напряжением?
Вокруг школы, по внешнему периметру, присутствует лесопарковая зона -- с широким, метров на триста, тщательно зачищенным и как-то очень хитро перепаханным пространством контрольно-следовой полосы.
От парадного входа к административному зданию ведёт дорожка, выполненная в лучших традициях древних римлян -- прямая и ровная. Ни лавочек, ни урн, только окрашенные в ярко-оранжевый цвет поребрики.
Откуда-то слева раздаются чертовски знакомые отголоски команд, ни слов, ни пола не разобрать -- толстая прослойка зелени прекрасно глушит и то, и другое. Значит, предположительно, плац и тренировочная зона -- там.
Справа -- тянет водой. Тело безошибочно вычленяет запах с примесью хлорки и характерной химии -- на фоне чистой, бодрящей и буквально оглушающей, непрерывно движущейся стены морского воздуха -- спутать его с чем-то иным невозможно. Бассейн, причём весьма внушительных размеров.
Абсоютно точно знаю -- там, впереди, за всеми этими коробками из бетона, стали и дерева, раскинулся океан, древний, могучий, беспощадный ко всему на свете, и, в то же время, бесконечно ласковый для своих любимцев...
Внутри административной постройки на три этажа -- сразу от входа сворачиваем налево, ныряем в неприметную нишу -- и, вывалившись в новый коридор, без стука -- за Мако -- входим в дверь. Слева по курсу -- широкий стол, на нём -- этажерки для документов, аппаратура связи и ультраширокоформатный моноблок с вогнутым экраном. Зачётная железка. Дюймов на сорок восемь, не меньше. За столом -- женщина вполне привычной европейской внешности, лишь в разрезе глаз и форме лица можно найти что-то неуловимо азиатское.
-- Вас уже ждут, -- говорит она на превосходном английском и взглядом указывает на дверь справа от неё.
"Начальник службы регистрации и контроля Каору С." -- гласит ничем не примечательная белая табличка с серебристой окантовкой.
Кабинет начальника поражает аскетичностью. Стулья для гостей, простые лакированные деревянные панели обшивки, простой стол -- даже без сукна! -- с обычной пластиной оргстекла поверх, да уже знакомая горбатая спина моноблока. Каору С. -- японка. Как и большинство женщин страны Восходящего солнца -- словно замершая в стазисе на самом пике расцвета сил и красоты. С абсолютной уверенностью ей можно дать и двадцать семь, и тридцать пять, и сорок пять лет -- и столь же уверенно промахнуться с выводами.
Мако, вытянувшись в струнку, бодро рапортует о доставке пополнения в Школу. Виктория и Грейс, следуя примеру аватары подлодки, тянут было руки к голове -- но начальница их останавливает мягким, уверенным движением кисти.
-- Не торопитесь, девочки.
Голос приятен, акцента не чувствуется.
Мако передаёт женщине толстую папку-конверт -- в неё собраны наши сопроводительные документы и удостоверения личности.
Бюрократии -- минимум. После сверки документации -- получаем на руки по два экземпляра бланков -- номер пропуска, срок действия, корректность заполнения дат и имён. Всё в изложении на два языка: русский и английский. Быстро пробежав глазами листок, не нахожу разночтений и ставлю подписи -- по одной на лист. Второй экземпляр, вместе с удостоверением личности, оставляю себе. Тут же Каору С. вручает с самым торжественным видом пластиковую карточку пропуска. Фото -- один в один паспортное, что есть хорошо -- кажется, единственный официальный документ, в котором у меня не дебильно-казённое выражение лица.
Начальница улыбается мягко и как-то по-матерински.
-- Рада приветствовать вас в рядах учеников Школы "Дом морей", юные Девы Флота, -- говорит это, выйдя из-за стола и вытянувшись во фрунт перед нашей нестройной стайкой. И не опускает руку, поднятую к козырьку, всё то время, пока мы не покидаем кабинет.