Мор
Глава 1
День как день, если не знать чем он закончится через несколько часов. Немного нервов на работе — еженедельная выволочка от начальства, чтобы не расслаблялся, пара кружек растворимого кофе, десяток отчетов и распил фронта работ на следующую неделю. Рутина.
К своим почти тридцати годам я старательно карабкался по служебным лестницам разных контор. Иногда получалось отлично, иногда не очень. Но в любом случае с каждого места выносил опыт и новые знания. Что в итоге помогло мне занять кресло одного из топ-менеджеров небольшой логистической компании. И тот, кто скажет, что это нифига не достижение, пусть идет в задницу наиболее коротким маршрутом. Много ли за пределами «нерезиновой» моих ровесников с заработком выше полутора штук дохлых президентов в месяц по текущему курсу? Так что не надо мне тут пальцы гнуть, и сопли важно надувать.
Опять же собственные двухкомнатные бетонометры в неплохом районе — разумеется в кабальную ипотеку. Подержанный, но не слишком, паркетник и работа, которая приносит удовольствие и финансовую независимость — шик! Правда, с личным фронтом как-то не сложилось. Постоянные командировки, и частые переработки допоздна, не способствуют развитию отношений. Да и на текущий заработок я вышел совсем недавно, а до этого — как у того латыша: хрен да душа. Короче постоянной подруги нет, перебиваюсь случайными и беспорядочными. Кстати, нужно будет прозвонить пару вариантов, да махнуть завтра за город, выходные все-таки. Банька, шашлычок, лыжи и свежий воздух — лепота!
— Ром, ты чего завис? — выдернул меня из размышлений Влад — старший логист нашей маленькой команды.
— На охоту хочу — вырвалось, неожиданно даже для самого себя.
И только сказав это вслух, понял, что действительно озверел от бесконечных дел, проблем и вообще, от цивилизации. Может и правда рвануть? Никуда банька с шашлыком не убегут. А вот возможность выпустить пар и погонять дичь выпадает не часто. Взять отца, благо пенсионер особо ничем не занят, да съездить в наши охотничьи угодья. Отличная мысль, мне нравится! Только нужно сегодня пораньше сдернуть с работы, чтобы успеть собраться и закупиться. Но это не проблема, отговорюсь деловой встречей с кем-нибудь из поставщиков, никто проверять не станет.
— И не жалко тебе бедных зверюшек? — спросила Оленька, одна из трех наших операторов службы клиентской поддержки, моего личного детища и предмета гордости, откусывая очередной кусок сочного бургера с говяжьей котлетой из ресторанчика напротив.
Я тихонько иронично хмыкнул, но оставил выпад без ответа. В нашем ужатом, по самое немогу, штате, за столько лет, эту тему уже успели обжевать со всех сторон. И каждый остался при своем мнении. Я так отдыхаю, мне это нравится и точка. Все остальные могут думать все что хотят, кто бы их спрашивал. А вот Влад, милитаризованный романтик, промолчать не смог.
— Молчи, женщина! Чтобы ты понимала в настоящем мужском отдыхе!
На этот раз пришлось сдержать рвущийся наружу «хмык». О том, что наш старший логист истекает слюнями на все что хоть каким-то образом связано с армией, в основном заокеанской, известно было всем на три этажа выше и ниже. Правда любовь у него чисто эстетическая и к атрибутике. То есть изгваздать слюнями он может, а вот в руки взять, я уже не говорю про использовать по назначению, боится. Ну, вот такая слабость у человека. Бывает.
— Ром, Оля, конечно ничерта не смыслит, но мы-то с тобой понимаем, о чем речь. Только ты серьезно собрался ехать?
— Вполне. Устал. Надо развеяться и утолить жажду крови, озверел уже от города.
— В такой дубак?
Вот тут он прав. Редкое январское солнышко знатно припекает через мутное стекло семнадцатого этажа бизнес центра, а между тем за бортом серьезные минус тридцать пять. Мягко говоря, прохладно. Именно по этой причине сегодня я добирался до работы на общественном транспорте, а машину не стал проверять на прочность — ни к чему это. Но на охоту все равно поеду, недавно пришедшая мысль занозой впилась в мозг и теперь усиленно чешется. Изведусь если не поеду, и других изведу.
— Да и ладно, заимку протоплю и чихать на холод.
— Ну, как знаешь.
— Так, соколики! Дальше без меня, дорабатывайте, я на встречу. В понедельник увидимся.
Влад, естественно не поверил, но спрятал ехидную улыбку в густой бороде, а Оле было вообще все равно, ее мало интересовало мое присутствие. Во всяком случае, до тех пор, пока ей исправно платили твердый оклад приличной толщины.
Ну и ладушки. Перетопчется фирма полдня без меня, все равно вечер пятницы это неимоверный тухляк в плане нестандартных ситуаций требующих моего вмешательства. Народ уже с утра головой на выходных и проявлять чудеса фантазии в запросах не спешит, толи дело в понедельник….
Под такие радужные мысли, уже предвкушая разговор с батей и быстрые сборы, я покинул офис и поскакал на остановку. Сейчас прыгну в трамвай, тридцать минут, и буду дома. Потом прогрею своего красавца и помчусь в магазин запасать консервированные деликатесы — тушенку обыкновенную, огурцы соленые, водку холодную.
Витая в облаках и придурковато улыбаясь, чуть ли ни подпрыгивая на каждом шагу, я дождался зеленого света и припустил к остановке, на которой уже останавливался нужный мне экологически чистый транспорт. Но у судьбы были на меня другие планы. В самый неподходящий момент, посередине проезжей части, под ногу подвернулась линза, и я смачно растянулся, больно ударившись головой о наледь. Пришлось, матерясь сквозь зубы, сгребать себя в кучу. Потирая ушибленные места, несколько раз мотнул головой пытаясь унять жуткий гул. Но повернувшись, с ужасом понял, что он вовсе не внутри пострадавшей черепной коробки. На меня летел камаз. Пер, заливаясь сигналом клаксона и свистом тормозной системы, и остановиться никак не успевал, как и я отпрыгнуть. Последнее что отпечаталось в памяти — холод стального бампера и БОЛЬ.
Изломанное тело молодого парня, отшвырнуло на остановку, подняв визг и причитания горожан. А потерявший управление грузовик промчался дальше, пока не погасил набранную скорость, въехав в павильон придорожного магазина, самого обычного, торгующего всем подряд, каких полно на каждой улочке, в каждом городе.
Жаркое солнце приятно обжигает кожу, а легкий ветерок тут же пытается ее остудить. Прогретый песок дарит ощущение покоя и умиротворенности. Так и лежал бы. Вечно. Вот только мои последние воспоминания жестко конфликтуют с текущим ощущением безмятежности и долгожданного отдыха. Басовитый рев гудка, холод, скрип тормозов, вспышка боли и темнота. То, что я не мог выжить в той аварии ясно как дважды два. Но тогда, по идее, я вообще уже ничего уже чувствовать не должен. Однако нет, пальцы зарываются в приятный, теплый песок, и, пройдя верхний, прогретый, слой, докапываются до прохладного и влажного. На губах оседает едва уловимый привкус соли, который можно ощутить только в прибрежных, курортных городках. А слух улавливает пронзительный визг чаек, беснующихся где-то вдалеке, и рокот накатывающих на берег волн.
Кома? Вероятно. Слухов и домыслов об этом состоянии организма ходят целые табуны. И немногие счастливчики, прорвавшиеся обратно в реальность, что только не рассказывают, вплоть до сошедших на них божественных откровений. Так, может быть, подсознание именно так видит мой индивидуальный рай и старается защитить психику от дикой боли и уродства во внешнем мире? Вряд ли. Гололед, высокая скорость и огромная масса грузовой машины, неработающие тормоза и хрупкость человеческих костей — не тот коктейль, после которого имеются шансы на выживание.
Но тогда что? Загробный мир? Реинкарнация? Господи, что за херня лезет в голову! Но нужно ведь разобраться, куда меня занесло, а вставать решительно не хочется. Да и вообще удивительно спокойное состояние для того, кто несколько секунд назад завершил свой земной путь. Никогда не был обладателем стальных яиц, а тут посмотри, лежу на песочке, после дтп со смертельным исходом, и стройные теории вывожу.
— Ну, и на чем остановился?
— А? Ты кто, блин, такой?
Меня аж подбросило вверх от неожиданности. Одно дело глюки ловить в гордом одиночестве, и совершенно другое, когда появляется еще одно действующее лицо.
— На чем, говорю, остановился? Рай? Перенос сознания? Временные скачки?
— Кома — тупо ответил я, пытаясь собрать мысли в кучу.
— О как! Такой теории еще не попадалось. Потом как-нибудь расскажешь поподробнее. Давай знакомится, что ли. Боб — парень протянул свою узловатую, сухую ладонь для рукопожатия.
— Марли? — ничего лучше в голову не пришло.
— А что, похож?
Понимая, что вероятно веду беседу с собственной галлюцинацией, качественным, фактурным глюком, принялся рассматривать собеседника во всех деталях. Не то чтобы было очень интересно, просто тянул время, приводя скачущие, словно обкурившиеся белки, мысли в порядок.
Что-то меня на растаманскую тему потянуло. Боб Марли, обкурившиеся белки. Всему виной антураж. Райский берег с теплым песочком и пальмами, смуглый чувак в шортах, сланцах, распахнутой гавайке, вязаном берете характерной расцветки и, самым главным признаком — охренительно здоровым косяком в желтых зубах.
— Не очень — вердикт был вынесен.
— Жаль — искренне расстроился мой визави — так как тебя, говоришь, зовут?
— Роман — пожал все еще протянутую руку.
Я не говорил, но предпочел не заметить этой малюсенькой детали, пусть глюк, но все не в гордом одиночестве с ума сходить. Хоть есть с кем поговорить. Уже плюс.
— Я умер?
— Смотря где.
— Это как?
— Так. Там помер, здесь нет, где-то еще не родился, а в другом месте еще живешь.
— Где мы? — решил я сменить направление расспросов.
— Не мы, а ты.
— А ты не здесь же?
— Частично.
От столь содержательного диалога я начал закипать. Честно говоря, я достаточно спокойный человек. Был. Похоже, все такие пережитые события, а собственная смерть, согласитесь, это прям СОБЫТИЕ, начали прорываться, вызывая естественную реакцию организма — стресс.
Боб словно ждал этого момента. Его серые глаза блеснули, или просто так отразился в них солнечный свет при смене положения, резко подался вперед и выдохнул на меня облако ароматного дыма.
Как человек курящий, к табачной продукции отношусь ровно, и к курящим людям тоже, но вот так нагло пыхать в меня своей дрянью?! За такое в приличном обществе морду бьют! Но желание врезать по черной роже схлынуло столь же мгновенно, как и появилось. Ароматные (не путать с тем гомном на полочке что суют в табачные бренды) пары мягко окутали меня, смывая злость, раздражение и зарождающуюся истерику. Поймите меня правильно, повод головой поехать есть, и более чем весомый.
— Вот, так лучше будет. Ща отпустит.
— Что это было?
— Табачок. Особый. Не парься, каждый раз так с такими как ты.
— Каждый раз? Как я?
— Я имел в виду, что с каждым, кто не сам.
— С каждым? Здесь еще кто-то есть? Не сам? Что ты несешь?! — я вообще перестал что-либо понимать.
— Не. Тут одни, а там — он мотнул головой куда-то вглубь острова — приличный табун носится по разным граням.
— Все, брэк. Я вообще уже ничего не соображаю.
— Так и не надо. Не парься, братишка. Лови релакс, пойдем, пожуем, а как в норму придешь, я себе сам все расскажу.
— А ты сам-то кто?
— Считай смотритель — не ошибешься.
— И за чем присматриваешь?
— За новичками. Кого, когда, куда и к кому. Иногда и себя балую.
— Опять ни болта не понял.
— Так я и не объяснял.
— Да ты реально бесишь! Слышь, браза — Раста Боб, кошмарные штаны, давай нормальным языком, пока по грызлу не отхватил!
— Рано. Сказал же, попустит тебя малеха, и все растолкую, а ты пока на говно не исходи, просто расслабься и отдыхай в тишине и покое. Кто знает, когда еще получится так.
Поняв, что все равно ничего не добьюсь расспросами, покорно задавил рвущиеся наружу вопросы, и зашагал за проводником. Мы удалялись от побережья. Но шли недолго, метров пятьсот, не больше. И вышли к хибарке из бамбука. Видимо Боб любит свое жилище, поскольку обставил его с некоторым вкусом. К входу ведет аккуратная, утоптанная тропинка, по бокам от нее пристроились не менее ухоженные клумбы с веселой раскраски цветочками, а саму хижину опоясывает открытая терраса из тонких плетеных веток. И такая же плетеная мебель для посиделок расставлена около кострища.
— Ром — окликнул меня смотритель — прикрой срам.
В меня полетело что-то типа пончо. Блин, со всеми этими переживаниями, совершенно упустил из виду, что брожу, в чем мать родила. Поспешно натянув через голову пойманную тряпку, не почувствовал дискомфорта. Хотя одеяние, мягко говоря, непривычное.
Пока возился с тряпьем и собственными ощущениями, Боб развел огонь и начал жарить тушку какого-то животного, насаженную на вертел. А мне указал на кресло по соседству.
— Пока мясо жарится, на — похлебай бульончика и параллельно слушай.
Я покорно кивнул, отпил, оказавшейся очень вкусной, терпкой жижи, и приготовился слушать.
Короче, я все же помер. Не эстетично склеил ласты на проезжей части под колесами побитого жизнью и нагрузками детища Камского автомобильного завода тысяча девятьсот девяностого года выпуска. Ровесники, однако. Были.
Но мне выпал билет, не факт что счастливый, сюда. Куда сюда? Просто сюда. Остров, на который я попал, в данный момент носит незамысловатое название: Остров новичков. А портал, (ну, после смерти и возрождения непонятно где и как, уже не так удивительно, подумаешь — портал, тоже мне новость…), мерцающий шагах в десяти от кострища, где мы с таким комфортом расположились, потягивая бульончик, ведет в общий мир — Маргранхарн. Жесть — язык сломаешь. И так думалось не только мне. Поэтому местные называют его по-разному. Чаще всего звучат названия: «Грань», «Мара» или просто — «Мор». Причем последнее, чаще остальных. Ибо сдохнуть здесь куда проще, чем выжить.
Мор, это поле постоянной брани. Фактически — точка пространства, где сходятся границы тысяч миров. И обитатели, разумные и не очень, этих реальностей, постоянно пытаются проникнуть на эту сторону. А такие же «везунчики» как я, их сдерживают ради разнообразной добычи, ценящейся в поселениях и факториях Мора. Как говорится, «Кролик это не только ценный мех, но и три — четыре килограмма диетического, легкоусвояемого, мяса». Просто пускать всех желающих нельзя. Были прецеденты. Кровью умылись все, и сопряженным мирам досталось. У нас вон вторая мировая грянула. Да и Лох-несское чудовище до сих пор ловят. И это при том, что земля — закрытый пласт реальности.
Кстати большинство попадает в Мор вполне легально, я скорее исключение. Как оказалось. Да и создалось у меня впечатление, что Боб сильно недоговаривает. Очень сильно. Но в чем? Похоже ответ на этот вопрос придется искать самому. А от догадки, что ответ на него крайне важен — аж зудит в затылке! Но вернемся к повествованию расты.
Спрашивается, за ким чертом сюда прутся все кому не лень? А затем, что здесь, так сказать изнутри, человек и иной вид жизни, может достаточно быстро развить внутренние резервы организма, в простонародье именующиеся магией. Впрочем, это понятие не так уж и далеко от истины. Если верить Бобу. А не верить, оснований нет. Костерок он развел щелчком пальцев, холодное пиво вынул из воздуха, а дрова нарубил умением тысяча лезвий, разваливших ближайшую пальму на пару десятков аккуратных чурбанов. Плюс, тот факт, что общаемся мы ни разу не на великом и могучем, но я прекрасно понимаю собеседника и сам выстраиваю объемные словесные конструкции без особых усилий. Ну не считать же сводящие судорогой челюсти за сложность? Просто речевой аппарат еще не привык к чуждой артикуляции. Короче, магия реальна, во всяком случае, для меня.
Да и примеры из моей реальности оказались весьма убедительны. Всякие экстрасенсы, гадалки и иже с ними, это никто иные, как люди сумевшие развить в себе внутренние потоки силы. Не все. Далеко не все, но многие. И в очень скромных, по здешним меркам, объемах.