Это было не правильно. После рейда команды всегда отдыхают, чинят снарягу, апают вооружение, да просто распрямляют нервы. И торчат в поселении хотя бы сутки — двое. Но нам с рааш не до жира, клинике выхаживающей орка требуются регулярные транши, а у нас в карманах ветер. К тому же, мы сочли нагрузку не слишком большой. Так что риск был оправдан. И вот только мы решили, что все учли, как Мор подкинул нам подляну поистине свинских размеров — прядильщика.
Второй день мы активно стригли паучий камыш, на соцветие которого скупщики слегка приподняли цену, когда наткнулись на первую непонятку — довольно большой примятый участок. Казалось бы, и хрен с ним, но вот не водится на этой грани тварей таких габаритов. Но вместо того, чтобы бросить все и сматываться, мы решили риск терпимым. Усилили бдительность, но не покинули опасную зону. Хорошо хоть отошли от пятна подальше.
Не смог нас согнать с пастбища и скрежет, чуть позже прозвучавший из зарослей. Мы просто не смогли вспомнить, кто издает подобные звуки. Прядильщик — нечастая добыча даже для своего круга. Его добывают командой из восьми — десяти бродяг. При этом потерять одного — двух бойцов — норма. И то, что мы не убрались куда подальше, стало второй ошибкой. Дальше тварь не стала пытаться нас отгонять — стремительно атаковала.
Прыгучий мясник четвертого круга был серьезно ранен. Это нас и спасло. С одной стороны. А с другой, послужило причиной его появления на столь низкой грани. И он все еще был смертельно опасен.
Похоже, его сильно помяли в родном ареале обитания, вот он и спустился по караванной тропе на более слабый уровень. Эта местность не зря носит название такое название. Здесь действительно пролегает путь на четвертую и дальше грани. Как столь крупный объект остался незамеченным при миграции — загадка, но вот ведь — остался. И теперь стоит посреди подобия альпийского луга, хищно щелкая жвалами, в нетерпении перебирая всеми шестью хватательными лапами. Прядильщик внушал. Четыре задние — толчковые лапы, позволяющие ему отлично прыгать. Шесть передних — хватательных, по три штуки на каждой стороне тела — надежно фиксируют добычу, пока эта помесь саранчи и паука ее жрет, или вращают жертву, консервируемую в кокон прочной паутины, вытягивающейся из объемного подбрюшья.
Его атаку я прозевал. Уж очень резкий гад. Среагировал на голых рефлеках. Перед прыжком химера вынужденно сбросила маскировку, а жертва, которую она переваривала, еще не успела до конца раствориться. Точнее обвес неудачника, еще держался. Вот элемент обмундирования и засекла в очередной раз мигнувшая схема. Дальше тело реагировало без участия мозга. Я еще пытался осмыслить факт неожиданного возникновения бардового маркера в нескольких метрах от меня, но уже уходил перекатом в сторону, перетягивая дробовик из-за спины. Это, плюс висящая плетью одна из толчковых лап твари, позволило мне разминуться с нежными объятиями сухой старухи с косой и в балахоне. Поврежденная лапа подвела хозяина, из-за чего его прыжок вышел чуть менее резкий, а приземление потребовало лишнего мгновения для надежной фиксации отвратительного тела в пространстве. А в это время жертва, то есть я, уже вовсю смазывала лыжи.
Но разминутся с первым ударом, не значит победить, или, хотя бы, выжить. На открытом пространстве бегать от Прядильщика бесполезно. В этот раз инициативу взяла Аля. Ей пришлось ужом вертеться между мелькающих со скоростью пропеллера лап химеры, попутно поливая его градом пуль — приковывая все внимание к себе. Чтобы я мог прицельно работать по сочленениям задних лап.
Бритвенной остроты наросты хитина ни один раз полосовали рааш, заставляя ее болезненно вскрикивать. Я скрипел зубами, перемалывая их в костяную крошку, но упорно всаживал заряд за зарядом в уязвимые суставы прыгучего мясника. Каждое попадание причиняло твари огромное страдание, но стоило ей начать разворот в мою сторону, комариные укусы Али, снова перетягивали внимание на себя. Прядильщик уже не мог отпрыгнуть — я довольно быстро повредил ему вторую толчковую конечность, как и поймать юркую добычу. На что способна Аля, я помнил еще по тренировочной площадке в Водопадах. А сейчас она превзошла саму себя. Ну да жить захочешь, еще не так раскорячишься.
К тому моменту, когда мы смогли уронить монстра на брюхо, перебив ему все опорные лапы, на Алите уже не было живого мета. Десятки сочащихся кровью порезов по всему телу. Как она не упала от кровопотери вообще непонятно. Бросив Прядильщика, занялся обработкой ран рааш. Нам предстоял еще одни раунд. Даже на пузе мясник четвертого круга оставался зверски опасен. Бросать же его недобитым не позволяла уже жаба. Это просто огромная куча шардов, которые достанутся другой команде, ломанувшейся сюда, как только пройдет слух об изрядно покоцанной и не добитой химере. Или вообще тварь регенерирует и сожрет половину круга. В целом состоянии, все местные, с их подготовкой, ей на один зуб.
Замотав Алю в кровоостанавливающие бинты, принялся танцевать вокруг избитого чудовища. Пришлось работать ятаганом, все патроны ушли на дробление суставов для убавления подвижности. Подшаг, удар по хватательной лапе, спустить ответный выпад по лезвию и снова удар, одновременно уходя в сторону. Атаки монстров следует или пропускать мимо себя, или спускать по лезвию клинка. Прямой блок или парирование не прокатят — слишком велика сила удара. Подшаг — удар по мерзким жвалам, отскок — удар, проводить встречный выпад лезвием и рубануть на противоходе. Подшаг — удар…..
Бой затянулся. К тому моменту, когда тварь окончательно издохла, мы с Алей мало чем отличались друг от друга. В ход пошел весь запас кровоостанавливающих бинтов. Да что там бинтов, мы всю походную аптечку до дна выскребли. Даже изрядно ослабленный прядильщик основательно нас порвал. Приниматься за разделку габаритной туши, на ночь глядя — не рискнул. Да и состояние не позволяло — краше в гроб кладут. Пришлось выскребать из рюкзака весь запас сэйвов — амулетов сохранения — популярная штука у торговцев, полезность которой для бродяг показал орк в далеком первом совместном выходе. Держись зеленый, с такой добычей мы тебя мигом на ноги поставим!
Честно говоря, я даже боялся прикидывать стоимость ингры с прядильщика. Но ночью полученные раны не дали мне сомкнуть глаз — все тело жутко болело и чесалось, да и надо кому-то было дежурить. Аля еле шевелилась, так что я отправил ее отсыпаться, оборвав робкие попытки разделить ночное бдение. Нефиг — нам еще обратно топать….
Так вот, тушу, которую мы смогли отоварить, убивают командой из порядка десятка разумных. И на круг выходит по триста — четыреста шардов на брата — очень хорошие бабки для четвертого круга. А уж для второго вообще баснословные. Но обычно из помеси паука и саранчи выковыривают все восемь глаз, жвала и брюшко с паутиной — полная стоимость в районе пяти с половиной тысяч фиолетовых шариков. Не очень громоздкая добыча, но на фоне нее остальная ингра стоит копейки, а по весу тянет на девять десятых. Если, конечно, удача не повисла у команды на шее, в засос лобызаясь с лидером. Пару раз бродяги натыкались на самок этих тварей, и тогда кривая цены добычи стартовала в космос.
Во-первых — самки прядильщика таскают в себе яйца с потомством. Крайне редкая и от того дорогая добыча. Но самок капец как мало. А брюхаты они постоянно, поскольку из всего помета выживает только один — сжирая более слабых собратьев. И во-вторых — на спине у них есть пара образований, из которых разворачивается что-то типа рудиментарных крыльев. Полноценно летать они им не дают, но планируют знатно. Выстреливая себя в небо с любой поверхности, за счет мощных толчковых лап, а затем плавно опускаясь на прозрачных полотнах развернутых за спиной в паре десятке километров от точки старта. Вот эти за эти крылышки научники с поверхности душу вытрясут из любого. Что-то они там нашли интересного.
Кто же достался нам? Если самка — тут я покосился на слегка искрящую в темноте татуировку радужной удачи, то у нас с Алей грандиозные проблемы.
Глава 18
Утро началось с отборного мата. Самка. Твою же мать! С такой удачей, никаких врагов не нужно! Вопросов нет — потенциально мы богачи. Даже не так — БОГАЧИ! Тысяч на триста можно рассчитывать смело. Вот только нужно еще дотащить хабар до поселения и не попасться на глаза другим командам, шарящим в округе. Два израненных бродяги на последнем издыхании, волочащие на горбу золотые горы — слишком вкусная добыча, чтобы просто пройти мимо и не воткнуть сталь в спину.
Чем больше мы возились с добычей, тем больше мрачнели. Глазные яблоки, паучье брюхо, наросты со свернутыми крыльями и два десятка яиц. Допустим яйца и глаза можно упрятать в мешок. Но все остальное слишком громоздкое — придется волочить на внешнем подвесе. Дойти бы….
Так же настроения не добавляли раны. Несмотря на полевую медицину в них попала грязь, и они начали гноиться. Что оказалось не самой стремной проблемой. Яд, который выделял живой прядильщик — хрень архи поганая. Токсин дико разжижает кровь, в результате чего естественная регенерация и кровоостанавливающие бинты еле справляются. Ни о каком заживлении речи не идет, все усилия организм и фармакология отдают на поддержание жизни. Если бы не это, боюсь, мы бы уже хлюпали на лужайке двумя сочными лужами биологической кашицы. Если, … нет, когда доберемся в Кряж — придется буквально купаться в ваннах с регенерационным гелем.
Десять часов. Половина дня у нас ушла на извлечение ценностей из плоти твари. И еще четыре часа на сбор и упаковку вещей, активацию сэйвов — нахватало еще пролюбить будущую прибыль потому, что ингра банально протухла! А так же на отход и, какое ни какое, укрепление лагеря ночевки. Мертвая, разобранная на запчасти туша прядильщика, уже не отпугивала местных обитателей одним своим присутствием, а наоборот — привлекала. Еще бы, такая гора халявного мяса! А уйти достаточно далеко не позволил вес добычи и общее хреновое состояние. Пришлось всю ночь держать оборону в опасной близости от тропы, постоянно рискуя получить на избитую шею не только достаточно крупного монстра, но и отмороженную команду бродяг, рискнувших высунуться посмотреть, что за кипеш.
Но пронесло — падальщики, похоже, передрались между собой за особенно лакомые куски, в результате чего беззащитного мяса в округе изрядно прибавилось, и к нам не нагрянуло ни одного любопытного. Что просто великолепно, поскольку в рабочем состоянии у нас остался только холодняк. Весь огнестрел сиротливо пристроился на дне вещмешков — без патронов он бесполезен.
А следующие четыре дня, в течение которых мы тайком просачивались к Кряжу, превратились в ад. Я почувствовал себя советским разведчиком, пробирающимся по оккупированной фрицами территории. Каждая тень, каждый шорох — таили в себе опасность. Любая ошибка — смерть. Мы с Алей, изнеможденные бесчисленными, сочащимися сукровицей и гноем, ранами, с гудящей головой и красными глазами после тяжелых бессонных ночей. Измазанные по самые брови каким-то говном, по долгу залегали в самые глубокие и грязные канавы, пережидая пока мимо пройдет очередная команда бродяг. Буквально на цыпочках крались, боясь наткнуться на более или менее серьезного для здешних широт монстра. Долгими вечерами, останавливаясь на отдых очень заранее, и только найдя достаточно укромную нору, пытались хоть немного привести себя в порядок, выпаривая концентрат из травок, и на коленке лепя настойки. Четыре адских дня, сжигающих нервную систему с невероятной скоростью. Четыре дня, за которые я миллион раз проклял долбанного прядильщика и собственную жадность. Четыре дня, которые мы не надеялись пережить.
Но пережили. Для того чтобы на последнем издыхании вывалиться к поселению Кряж. Вокруг которого на километр не росло даже сраного куста. Эту тысячу метров мы шли на деревянных, негнущихся ногах, ежесекундно ожидая очередь из крупнокалиберного стационарного пулемета, разрывающей наши тела на куски. Или одиночный хлопок из снайперского гнезда, рисующий во лбу аккуратную дырочку, и выплескивающий мозги на степную траву из развороченного затылка. А так же щелчок детонатора на мине, «внезапно и самостоятельно» активировавшегося минного заграждения.
За те десять тысяч сантиметров я успел передумать о сотнях способах уничтожения парочки бродяг со спрятанными в рваных трусах бриллиантами. И сумел выплюнуть проглоченный кол, только после шипения гермоворот, с противным чпоком сомкнувшихся за моей спиной. Однако волчонок во мне продолжал подозрительно щуриться на каждую тень и опасливо скалить зубы на любого приблизившегося ко мне или Матэ ближе, чем на три метра. Похоже, народ правильно оценил наше состояние и не стал испытывать судьбу. Наверняка в поселениях бывали случаи, когда бродяг окончательно срывало с резьбы после тяжелого рейда, и в оплоте людей начинала литься кровь. Да и выдернутый к воротам старший охраны мгновенно оценив ситуацию, вставил оцепление из дежурного наряда. Толи нас от жадных взглядов прикрыл, толи поселение защитил от бродяг в явном неадеквате.
— Значит, прядильщика отоварил. Но, парень, откусить мало, еще проглотить нужно.
— ЛастрРом — я впился в заветренное лицо собеседника, пытаясь предугадать его следующие действия.
— Выдохни. Я — Бешеный Тур. Отвечаю за охрану поселения и порядок в Кряже. И мне не нужны тут трупы. Их за забором в достатке. Вижу — добыча жжет руки. Советую скинуть ее как можно скорее.
— Не только руки. Каждый микрон тела.
— Это хорошо, что мы поняли друг друга. Проводить?
— Это будет очень любезно с вашей стороны.
Главный безопасник поселения не та фигура, с которой стоит шутить. Даже на низкой грани господа такого калибра имеют солидный вес. С торгашами им не тягаться, конечно, лиги схавали все поселения до четвертого круга включительно, и солидный кусок откусили вплоть до десятого. За редким исключением, на вроде Норы. Но вот вольного защитника в бараний рог свернут походя. И да, сейчас он открытым текстом дал понять, что не меня защищает, а будущую прибыль фактории и поселения. На меня ему чхать.
Однако за охрану ему спасибо. Сейчас скинем хабар, получим бабки и займемся здоровьем. А потом тихой сапой слиняем. Через пару часов каждая собака будет знать, сколько конкретно шардов звенит в наших карманах. А за такой куш, многие готовы рискнуть.
У городского скупщика избавиться от горячего груза не вышло. В Кряже тупо не нашлось таких финансовых резервов. Да и твердая цена не установлена — добыча не стандарт. Это на местные ингредиенты все на сто раз посчитано да обкатано — вот цена, вот расчет. Все иди, гуляй бродяга, до следующего раза. Интерес города уже учтен и почти получен, ибо как раз составляет ровно разницу между ценой скупки у вольняшек и ценой продажи в факторию. Не очень много, чтобы у бродяг не возникало желания искать прямые выходы на запортальные организации. Но если проследить объемы, текущие через скупщика в портал, набегает внушительная сумма. Оптовые поставки ништяков — жирная статья дохода. Правда много уходит на город, для руления совету остаются объедки.
Однако, похоже, несмотря на фактическую власть торговой лиги, совет поселения не прогнил окончательно — во всяком случае, за порядком тут следят строго. И вольным добытчикам вполне по карману оттопыриться внутри периметра не выскребая из карманов последние осколки. Так что совет трепыхается вполне успешно.
Но все это отвлеченные мысли. Сейчас мне гораздо интереснее скинуть жгущую руки добычу. Бешеный в шлюзовом проходе не кидал пустые понты, действительно многое может. Хорошо, что он присутствовал при разговоре с городским воротилой — сам все слышал. И все равно сморщился, когда зацепился за меня взглядом. Слишком хлопотно все обернулось, но назад сдавать уже не по рангу — свои же не поймут. Да и бродяги могут начать таскать наиболее вкусный хабар в другие поселения, а Кряж останется с мелочевкой и быстро загнется. Так что по-тихому хлопнуть нас уже не получится. Более того, теперь с нами вообще ничего не должно случиться по любому. Даже если я споткнусь и голову о камень разобью, Совет и Тур лично, поимеют колоссальную головную боль и финансовый коллапс.