Парень тихо засмеялся.
— Мы заключили сделку, но я все же помогу тебе не только поэтому, но и потому, что ты спас мою жизнь.
Стас молчал, слушая.
— Уверен, ты отлично знаешь, что о нас говорят люди. «У воителей нет чести», «у них нет пощады и жалости». Эти слова отчасти верны, но лишь отчасти. Я достаточно разбираюсь в медицине, чтобы понимать, что без твоей помощи мне было бы трудно восстановиться.
— Трудно? — не выдержал Стас. — Да вы не протянули бы и еще дня. Я удивлен, что вы вообще смогли прожить так долго.
— Благодарить стоит мою регенерацию, — ухмыльнулся принц. — Сколько раз она вытаскивала меня из неприятностей.
— Кстати, — Ордынцев заинтересованно уточнил. — А подобной регенерацией обладают все воители?
— Ха-ха-ха! — громко рассмеялся Джишин, тут же схватившись за прооперированный живот. — Нет, конечно. Это родословная клана Сумада, а точнее, лишь главной ветви.
— Главная ветвь?
— Сильнейшие представители клана вводятся в главную ветвь чтобы кровь в следующих поколениях не теряла своих свойств. Остальные же остаются в побочной. Ну а так, насколько я знаю, еще несколько кланов могут похвастаться сильной регенерацией, но это все же редкий дар.
— Понятно. — раздраженно протянул Стас.
— Уже примерил на себя эти способности? — понимающе кивнул Джшин. — Ничего, если мы сумеем выбраться, я постараюсь сделать все возможное, чтобы ты сумел стать воителем. Пускай и самым слабым. — добавил он, заставив Стаса многообещающе посмотреть на него и захотеть вновь покопаться пальцами у него в ранах.
— Так вы говорили о помощи, — вновь вернул Стас разговор в прежнее русло.
— Да, — кивнул принц. — Тебе стоит знать, что у каждого человека разное сродство с легендарным кругом стихий. Это значит, что ты можешь быть полной посредственностью с водой, огнем и воздухом, но та же земля будет у тебя получаться намного быстрее и с меньшими затратами энергии.
— То есть как слабая родословная? — подобрал подходящий пример Ордынцев.
— Да. Есть мнения, что настоящие родословные и появились из чего-то подобного.
— У меня есть еще пара вопросов. — решил продолжать Стас, но принц отрицательно покачал головой.
— Я слишком устал от этих разговоров. Давай еще один вопрос и все.
Землянин поморщился. У него в голове родились десятки вопросов, и выбрать среди них самый важный было почти что пыткой.
— Как мне начать развивать свой очаг праны? Что для этого нужно делать? — наконец определился Ордынцев.
— Ты должен почувствовать в себе эту энергию, — немедленно ответил Джишин, словно повторял чьи-то слова. — Ощутить, как она течет в каждой твоей мышце и стекается к сердцу. Ощутить ее биение вместе с потоками крови. И вот когда ты ее все же почувствуешь и сможешь вызывать это ощущение также легко, как ты сейчас дышишь. Вот тогда ты будешь готов к первым тренировкам.
— А есть какие-нибудь советы?
— Медитируй, — немедленно пришел безразличный ответ.
— А ка…
— Меня это не волнует, — отрезал принц. — Я и так ответил больше чем собирался. А теперь оставь меня, я хочу подумать в одиночестве.
— Как скажете, принц. — спокойно ответил Стас, хоть внутри и бушевал. Благо, никто не запрещал мужчине попробовать позже. У них было еще время.
Покинув шатер, Стас двинулся к ближайшей речке, возле которой слуги обычно брали воду.
Ордынцев постарался выбрать место как можно менее людное, чтобы его не сильно отвлекали. Мужчина подозревал, что с медитацией у него все будет отнюдь не просто.
Вообще Стас всегда очень скептически относился ко всем этим йогам, духовным практикам и прочей шарлатанщине, призванной выдоить людей на походы к гуру и покупки всякого бесполезного «магического» барахла.
Невольно медитации оказались в той же категории, от чего познания мужчины в этой области были довольно обрывочны.
Иронично, что теперь ему на полном серьезе придется этим заниматься.
Вместе с собой Стас взял и Леви, позволив ей ползать вокруг себя. Если раньше бы он опасался, что она потеряется, то теперь Ордынцев об этом не беспокоился. Левиафан демонстрировала слишком умное поведение, чтобы по глупости заблудиться.
Место для медитации Стас подобрал на удивление очень красивое. Молодое деревце выросло прямо на берегу ручья, который размыл берег под корнями, создав небольшой склон.
В итоге Станислав мог опустить ноги с этого мини обрыва и одновременно облокотиться спиной о дерево.
Снизу тихо журчала вода, а в кронах древа весело напевали какие-то мелкие пичужки, то ли ругаясь на своем языке, то ли радуясь жизни.
Невольно на лице мужчины появилась маленькая улыбка, которая заставила вечно напряженное выражение лица немного расслабиться, а складки между бровями чуть разгладится.
Вообще попадание в новый мир лишь усугубило и так имеющуюся проблему.
Буквально за несколько месяцев до всех событий, Стаса довольно резко бросила девушка.
Проблема была не в том, что мужчина был, как это говорится, бесперспективным. Совсем нет. На банковском счету у него денег было более чем достаточно чтобы выплатить первый взнос ипотеки, и копил он лишь чтобы уменьшить впоследствии грабительский процент.
Работа опять же спорилась и его навыки хирурга более чем требовались.
Дело, как оказалось, было в том, что Стас слишком много времени уделял своей работе. С началом же карантина дома он стал появляться буквально для того чтобы поспать. Надо ли говорить, что уставший и замордованный, он совершенно не мог потратить и часа на свою девушку?
Словно этого мало, его избранница не могла не задуматься, что по факту она живет с человеком, который постоянно контактирует с инфицированными. Невольно начинаешь задумываться лишь о себе, когда повсюду начинают греметь списки погибших от эпидемии.
И однажды, поздно вернувшись в съемную квартиру, Стас не обнаружил вещей бывшей. Лишь на кухонном столе лежала скромная, неаккуратно вырванная страница, где рваным почерком было написано, что она так больше не может.
Спокойный характер мужчины достойно принял удар, но люди, с которыми он работал, невольно отметили еще сильнее ухудшившееся настроение и увеличившуюся нелюдимость.
Может поэтому Стас невольно так привязался к своей змее, ведь бывшая ее терпеть не могла и постоянно намекала на то, что ее стоит отдать в какой-нибудь питомник.
То, что в питомниках держат лишь ядовитых змей, чтобы брать у них яд, она совершенно не хотела слышать.
Стас заставил себя выкинуть из головы эту предательницу. Напоследок он невольно подумал, что его «избранница» как бы не больше змея, чем его Левиафан.
Журчание текущего под ногам ручья вновь настроило мужчину на благодушный лад.
Ордынцев не стал пытаться как-нибудь сложить руки или завести ноги на подобии йогов, ведь эти телодвижения могли привлечь ненужное внимания.
Нет, он просто расслабился, откинулся на теплый и шершавый ствол дерева и позволил своему разуму бессвязно плавать в этой теплой неге.
Он постарался выбросить все свои тревоги и волнения, проблемы и опасения. Лишь оставить спокойствие и расслабленность.
Это было не так просто сделать, как могло показаться. Ордынцев привык всегда думать и сделать в точности противоположное у него долго не получалось.
Журчание ручья, шелест ветра в листве, омывающие кожу лучи солнца — постепенно мягко окружили разум мужчины непреодолимой для проблем стеной, единя его с окружающим миром.
Когда же он все же нащупал это состояние, Стас решил приступить к попыткам нащупать, собственно, прану.
Но сказать легче, чем сделать.
С чего надо было начать? Как ощутит то, не знаю, что?
После небольшого размышления решение все же был найдено. Принц сказал, что прана стекается к сердцу, это подтверждало вскрытие и те белесые нити, которые уходили в сторону грудины.
И если очаг расположен в сердце, то Стас собирался этим воспользоваться.
Расстегнув кимоно, мужчина приложил правую руку к груди, ощутив собственное сердцебиение.
Стук — раз. Стук — два.
Сердце размеренно билось, прогоняя кровь и насыщая тело кислородом. Где-то там же гуляла и прана.
Ордынцев гнал от себя мысли, что у него ее могло не быть. Ту чудовищную боль после появления невозможно было забыть. Что это если не прорастание праноканалов?
*****
Левиафан мягко стекла на землю, когда хозяин решил отдохнуть в тени дерева. Змейка же наоборот стремилась попасть на солнце.
Изменившиеся глаза видели мир куда четче, а связность мыслей толкала ее на исследование столь большого и неизведанного мира.
Конечно, инстинкты шептали свое мнение к тем или иным вещам. Так, инстинкты говорили Леви, что хозяин, как большой двуногий, может представлять для нее опасность, поэтому ему не стоит доверять.
Но змейка знала, что глупые инстинкты ничего не понимают. Как это старший может быть опасен, если он старший?
Глупые-глупые инстинкты.
Свежая, текущая в низине вода будили в Леви смутные воспоминания. Словно бы ее предки раньше жили в похожих условиях. Или ей это просто показалось?
В любом случае маленькая рептилия целенаправленно поползла к воде.
И на пол пути к воде она почувствовала это!
Запах сладких и вкусных мышек полевок пьянил и будоражил. Конечно, старший недавно ее покормил, но организм почему-то опять требовал еще.
Левиафан, следуя инстинктам, прижалась поближе к земле, после чего, тихо шелестя чешуей, двинулась по следам запаха.
Трава мягко ее обволакивала, скрывая изгибы белой чешуи.
Вот только стоило змейке приблизиться почти к вплотную к столь манящей добыче, как внезапно прямо перед ней трава взорвалась потоками черного тела!
Левиафана резко подняла голову, вставая в защитную позицию.
Кто имел наглость на нее напасть?! Вдруг он бы посмел напасть на ее хозяина пока тот отдыхал?!
Грозно прищурившаяся змейка пристально оглядела своего противника.
Прямо напротив нее застыла черная лоснящаяся гадюка. Враждебная рептилия судя по размерам, превосходила Левиафан почти втрое.
Грозно зашипев, черные кольца начали сдвигаться в сторону напрягшейся Левиафан.
— Ша-ша-шш-ша! — что переводилось, как «Отступи или будешь съедена».
Гадюка, чувствуя свое превосходство смела ей угрожать!
— ША-Ш-ША! — что переводилось, примерно, как «Я тебя сожру!». Разгневанная Левиафан яростно бросилась в атаку на ошеломленную противницу.
Огромные мускулы дернулись, пытаясь смять белую тень, но лишь бессильно скользнули по кончику ее хвоста.
Сама же Леви ловко обогнула пасть гадюки и, пару раз опутав низ ее головы, с силой воткнула свои клыки прямо в череп гадины.
— Ш-Ш-Ш-Ш!!! — что переводилось как: «А-А-А-А! Слезь с меня!!!». Гадюка принялась биться головой о землю в попытках сбросить столь жуткую белую змею.
Но как оказалось это было не так просто. Удары о землю белое чудовище легко игнорировало, лишь еще сильнее смыкая смертельный капкан.
Тихо хрустнул череп, когда клыки Левиафан пробили его насквозь, поразив мозг и нервы жертвы.
И словно этого мало, из клыков внутрь потек яд, заставляя мышцы убитой змеи сокращаться с каждой секундой все медленнее и медленнее.
Забавно, но изначально вид Левиафан никогда не обладал ядовитыми клыками.
Леви презрительно выплюнула свою добычу. Та была слишком большой для нее, к тому же, не вкусной.
Ее ждали аппетитные мышки, которые были уже совсем рядом.
Охота прошла славно. Пузико змейки вновь приятно оттягивалось, и она в какой-то момент решила все же вернуться назад. Хозяин в последнее время пах грустью, поэтому Леви, как хорошая змейка решила захватить ему одну из столь вкусных мышек.
Держать добычу в пасти и при этом ее не есть было очень сложно, но Левиафан держалась. Ради своего хозяина она будет сильной и не проглотит столь вкусную и одурманяще пахнущую мышку…
После этого Леви потратила целых пять минут чтобы отрыгнуть инстинктивно проглоченную мышь.
Мышь шла плохо, но Леви старалась. Мыслимое ли дело, она съела добычу, предназначенную для хозяина!
Маленькая змейка даже боялась представить гнев старшего, когда он узнает о ее ошибке. Конечно, он еще ни разу на нее не гневался, но это не мешало Левиафан помнить о такой возможности.
Наконец вся обслюнявленная и покрытая слизью мышь упала обратно на траву, а Левиафан мрачно оглядела ее уничижающим взглядом.
Это она была во всем виновата! Почему она родилась такой вкусной?
Леви опасалась брать ее снова в пасть, ведь все могло опять повториться.
Требовалось найти какой-то другой выход.
Левиафан задумчиво пару раз обползла мышку по кругу.
Как же ее все-таки сдвинуть и при этом не брать в пасть? Очень непростая задача для того, у кого мозг размером меньше грецкого ореха.
Эврика!
Змейка радостно обвила кончиком хвоста мышь, после чего на пробу попробовала проползти хотя бы метр. И у нее это даже получилось!
Страшно довольная собой, Левиафан потащила, как на веревочке свою добычу к памятному дереву.
Хозяин нашелся на том же месте. В этот раз он пах намного лучше. Печаль и злость почти исчезли, сменившись спокойствием и даже небольшой радостью.
Левиафан была твердо намерена усилить эти чувства. Подползя вплотную, она старательно стала заползать на свое законное место на коленях, при этом затаскивая за собой трупик мышки.
Сделать это было не так-то просто, но она все же справилась.
Левиафан гордо оглядела обслюнявленную мышь, покрытую грязью, мелкими травинками и слизью, которая гордо лежала прямо на сероватой ткани кимоно. Правда ткань кимоно раньше была серой, сейчас, пропитываясь грязью и змеиным желудочным соком, она принимала немного другой цвет.
Левиафан гордо надулась, став раза в полтора больше. Когда хозяин придет в себя он будет очень-очень доволен своей старательной Левиафан.
И будет много-много теплых поглаживаний.
Леви была в этом уверена.
Глава 16
— Твою мать! — именно так Стас воспринял свое возвращение в реальный мир. У него так и не получилось достучаться до этой мифической праны, однако мужчина чувствовал, что он на верном пути.
Пришел же он в себя от предательской прохлады, когда его штаны хорошенько так пропитались слюной его излишне старательной Левиафан.
Оглядывая свои изгвазданные штаны, Ордынцеву хотелось ругаться, желательно матом. Однако взглянув в доверчивые глаза сидящей подле него змейки, Стас понял, что он решительно не сможет этого сделать.
Поэтому, заставив себя улыбнуться, он «благодарно» похлопал ту по голове, чем вызвал серию радостных шипящих звуков.
Оценив величину проблемы, мужчина принял решение постирать штаны в этой же речке, а так как ни о какой запасной одежде не шло и речи, то пришлось одевать мокрое и идти назад.
К тому времени уже наступал вечер, поэтому прохлада чувствовалась особенно сильно.
К счастью, принц ничего не сказал, хоть и странно посмотрел на мокрые штаны своего целителя.
Ну а на следующий день Стасу стало резко не до размышлений.
Дело было в том, что лагерь стремительно сворачивался и сделать это было не так-то просто.
Шатры складывались, обвязывались и засовывались в специальные деревянные коробки, от которых вперед и назад уходили горизонтальные планки. Последние взвались на плечи слуг и асигару, как паланкины, после чего те, стараясь держать шаг, двигались в сторону тракта.
Что примечательно, телеги в этом мире существовали, но их было очень мало. В основном они наличествовали лишь у самых богатых самураев и аристократов.
Мучимый любопытством Стас аккуратно спросил у ближайших слуг, в чем причина подобной недооценки гужевого транспорта.
И ответ заставил его сильно удивиться.
Как оказалось, в большинстве стран этого мира никто и не думал как-нибудь мостить дороги, на манер римских. Это привело к тому, что большое количество телег в кратчайшие сроки могли бы разбомбить тракты между городами.