– Конечно, ваша Подлость, – откликнулась лиса. – Я тщательно подделала их подписи, и, упиваясь своей вероломностью, заверила вашей печатью!
– А ты, Регварт, как обстоят дела с набором новых несчастных, и жестоко обманутых маггов, нами нечестными и омерзительными скотами, жадными до сокровищ и власти, подонками? А?
– Мы, тошнотворные мерзавцы, достойные жрать лишь навоз брэменов, уже взяли на примету двадцать четыре годных магга, – проскрипел пень, как бы торжествуя всплеснув корнями. – И, конечно, мы, змеевы твари, отпрыски двух однополых совокупляющихся бродяг, не остановимся на достигнутом.
Мы с Ремом переглянулись, похваставшись перекошенными лицами, и мой друг не выдержал:
– Какого змея они несут?!
– Рем, я понимаю не больше тебя, но Зопу… Вроде бы первого советника Дориана Вига звали Зопу. Это была женщина, что-то вроде секретаря… А Регварт… Ну конечно, Регварт был первым Магистром Акта Незримых!
– Но ведь это пень и лиса, – резонно заметил Рем…
– Да, но подожди, до меня, кажется, начинает доходить суть происходящего. Давай слушать дальше.
Некуморк тем временем остановился у самого края рва, и повернулся к остальным.
– Барлон! – воззвал он.
– Барлон… Барлон… А, главный казначей, – припомнил я.
– Слушаю, вас, наш мерзкий, как червивая собачья туша, монарх! – прозвенел светлячок.
– Ты уже приготовил надежное хранилище для сокровищ, которые мы, шелудивые, страдающе паршой свиньи, сегодня награбим из этой могилы несчастных маггов? – строго осведомился некуморк.
– И нашел покупателей на лишние, если таковые найдутся, артефакты! – гордо заявил светляк.
И тут, не дожидаясь пока его спросят, вступил череп на палке:
– Ты не забыл нашего уговора мой поганый, как болотная кочка, и смердящий как зев падальщика, господин?
– Не волнуйся Кир, ты получишь свой посох, – успокоил его некуморк.
Рем пихнул меня локотком в бок.
– Кир… Не знаю такого. Но судя по тому, что он требует, один из Мудрейших, – предположил я.
– Итак, – некуморк повернулся к башне. – Приступим. Мы, недостойные сострадания убийцы, зараженные половыми болезнями, которые подцепили у пожилых женщин легкого поведения, воспользуемся тайным ходом!
Мы с Ремом, едва ли не полностью вылезали из ямы, глядя во все глаза.
– В воду, друзья! – грянул некуморк, и…
И тут представление закончилось. Лиса упала на все четыре лапы, жалобно тявкнула, и стремглав понеслась прочь с поляны. Шест с черепом постоял немного, и, колыхнувшись в потоке ветра, медленно завалился на землю. Корни пня обмякли, и от древнего почерневшего сруба пошел пар. А некуморк… Он посмотрел на нас маленькими черными глазками, и мы вдруг оказались на самом дне ямы, судорожно забрасывая друг друга землей. Но трутень побрезговал нами. Некоторое время мы слушали его тяжелые удаляющиеся шаги.
Потом Рем осторожно поднялся над краем, и, выбравшись полностью, пошел к башне. Я нагнал его и сказал:
– Невероятно.
Рем посмотрел на меня как на идиота, и с разбегу пнул череп Кира, отчего тот улетел в чащу.
– Ну и что это было? Клянусь, эта башня чокнутая.
– Ты до сих пор не понял?! – вскричал я радостно. – Зопу, Кир, Ретгварт, Барлон! Это все слуги Вига!
– Ну и что?!
– А то что… Клянусь Первым, Рем, ты когда-нибудь был в театре?
– Это где идиоты в масках скачут с деревянными мечами? – уточнил Рем.
– Да, это где идоты в масках… Смотри: Гелберт не упомянул этого… Но. Погоди, что-то тут не вяжется. Это вовсе не похоже на оригинальный текст легенды.
– Да ты можешь тремя нормальными словами объяснить в чем змеево дело?! – вскипел Рем.
– Первый подери, Рем, – я схватил шест Кира, и принялся чертить на траве воображаемые буквы. – То, что мы сейчас видели. Это, конечно, было довольно нелепо. И непонятно, почему они называли себя червивыми свиньями.
– Червивыми собачьими тушами, – поправил Рем.
– Да… Но в общем это был сам Дориан Виг, он же некуморк, и его четыре самых приближенных советника. Магистры и лорды. Понимаешь? Кто-то или что-то, возможно наша башня, разыграла перед нами спектакль, который перевирал легенду. Если верить тому, что здесь произошло, Дориан Виг умышленно замуровал маггов в башне, против их воли, но вовсе не затем, чтобы укрепить башню, хотя этого он тоже добился. А только лишь ради сокровищ, которые они упрятали туда.
– Хм, – Рем поскреб в затылке пятерней. – Легенда-шмегенда… Дело, змей подери, не в ней. Будь я проклят, если не слышал упоминания тайного хода.
– Да, – я повернулся к нему, скалясь как монах на оргии. – Именно.
– Он сказал «в воду», – припомнил Рем.
– В воду, – повторил я.
Мы стояли на краю рва, с отвращением глядя на зеленоватую муть, в которой все время чудилось некое угрожающее шевеление. Воняло нестерпимо. Я легко мог представить себе, как погружаюсь в эту мертвую воду, и тут же ил слепит мне глаза, я ничего не вижу, а на ощупь уже окружен бандой голодных змей. Я поежился и посмотрел на Рема.
– Очистить разум… – бормотал сухолюд. – Впрочем, ты был прав, сигануть в эту отхожую яму без очищения разума невозможно. Но ведь он был повелителем. Змей подери, разве стал бы он самолично соваться в это дерьмо, если б не было какой-нибудь обманки. А ну, дай мне эту свою палку.
Я отдал ему шест, и Рем одним концом опустил его в воду, почти полностью. Я держал его за пояс, чтобы он не свалился.
– Ну как? – спросил я.
– Еще ниже, – приказал Рем. Палка почти полностью ушла под воду, пальцы сухолюда касались поверхности. – Проклятье! – он со злостью оттолкнул шест от себя и тот ушел вниз.
Я помог Рему встать на ноги, и мы сели на траву.
– Палка была длиной в два хвоста! – воскликнул Рем. – И все равно я не нащупал дна. Я не знаю, Престон. Я просто не представляю, змей подери, как там можно что-нибудь отыскать! С ними все-таки был Мудрейший. Он всяко наколдовал им какие-нибудь воздушные пузыри. Хотя это все равно нелепо… Надо же так любить золото. Из них получились бы отличные воры.
– Они и были ворами, – откликнулся я со слабой улыбкой. – Все чинуши это ворье. Просто более солидно настроенное. Да, нужно было взять какие-нибудь костюмы из резины. Или хотя бы сапоги с голенищем в три хвоста. – И тут вдруг меня осенило, словно мешком по голове ударило. – Из чего была палка?
– Обычная деревянная палка, – пожал плечами Рем.
– Ну, тогда давай возьмем ее и попробуем дно в других местах! – развеселился я.
– А что толку? – вздохнул Рем. – Впрочем, кто мы будем, если не попробуем. Постой-ка, – он смотрел на поверхность воды и недоумевал. – А где она?
– Может быть, утонула, – я развел руками.
Рем встал и обежал башню кругом. Это заняло время.
– Ее нигде нет, – сообщил он, остановившись рядом со мной. – Она не всплыла. Слушай Прес, я толкнул ее не настолько сильно, чтобы она воткнулась в дно. Она должна была всплыть.
– И что это значит? – спросил я ухмыляясь.
– Ну… Либо палку заглотил какой-нибудь совсем уж отчаявшийся монстр. Либо там какая-то зловещая маггия, которая притягивает ко дну все, что попадает в ров. Чтобы не дать всплыть идиотам вроде нас.
– Возможно, – кивнул я, поднимаясь. – Но ни в том, ни в другом случае Дориан Виг сотоварищи, не рискнул бы соваться туда. Ведь ты прав Рем, такие выдающиеся личности не могли себе позволить барахтаться в этом отстойнике.
– А если башня специально придумала это, чтобы заманить нас?
– Сомневаюсь, – я достал из кармана клок бороды. – Видишь? Это, не шкура матки некуморков. Это борода Тепе Красивого. И нас от некуморков спасла башня. Больше некому. А стало быть, она нам симпатизирует.
– Что ты сейчас сказал про бороду? – встрепенулся Рем.
Я повторил.
– Ах ты… – глаза сухолюда налились кровью. – То есть мы должны были подохнуть там?
– Но не погибли! – возразил я торжественно.
– Я оторву тебе голову, – сообщил Рем, сжимая кулаки.
– Сначала догони, – ощерился я.
И одним плавным движением скинул с себя балахон, ступил на край рва, и нырнул в теплую слепящую воду.
Глава 5
Ненависть!
Первое, что я увидел, после того как мой хребет нашел опору, был второй Престон, который смотрел на меня сверху, скрючившись в противоестественной и жалкой позе. Спиной он лежал на полу, а зад его, с отвисающими вперед ногами, упирался в стену. С кончиков мокасин ему прямо на лицо капала вода, и вообще вода сейчас была в каждой нитке его одежды. Но он, несмотря на всю очевидную нелепость своего положения, улыбался. Я тоже улыбнулся его самоиронии, а он вдруг исчез, и мне на голову, изрыгнув терпкое проклятье, свалился Рем.
Я охнул, и спихнул его с себя, пытаясь не угодить лицом в самые интимные промежутки сухолюда. Наконец, после яростной возни, мы приняли человеческие позы, и Рем сказал:
– Конец тебе, змеев отхвосток, – после чего заехал мне в живот локтем.
Некоторое время я вынужденно хранил молчание, и, отдуваясь, глядел, как Рем, все более дурея лицом, осматривал место, в которое мы попали.
Это было нечто вроде замкнутого кольцеобразного коридора, идеально-ровного, с полом и стенами, которые аккуратно облагораживала резная стеклянная плитка. На стенах эта плитка излучала ровное, приятное сияние, похожее на свет прошедший сквозь пивной бокал. Плитка была теплой на ощупь и, при внимательном изучении, была вся пронизана тонкими сосудиками, по которым, как мне показалась, циркулировала какая-то жидкость.
– Престон…
Я не ответил, посмотрел наверх и снова увидел себя – зеркальное отражение в спокойной зеленоватой воде. Это была та самая вода, в которую я прыгнул, только теперь она была над головой. Зыбким, ирреальным потолком, накрывала этот тайный коридор. Что удивительно, мое вторжение не вызывало даже крохотной протечки, не считая того, что стекало с меня на пол. А вода из наших с Ремом хлюпающих одежд, вдруг начала уходить вверх, поднимаясь обратно крохотными капельками. Через минуту мы уже были сухи как язык базарной торговки.
Из водяного потолка вдруг вывалилась черная древесная жаба, и, слабо пискнув, упала на пол двух шагах от нас. Что-то вспыхнуло, раздался сухой электрический треск, и жаба разорвалась как мыльный пузырь. Мне на щеку попало теплое и липкое. Я утерся перчаткой и сказал:
– Предлагаю не расходиться.
– Все-таки она принесла нам удачу, – сказал Рем. – Смотри-ка, что я нашел.
Он передал мне шест, который каким-то чудом не угодил в смертельную зону.
– Попробуй им, – предложил Рем решительно.
– А что сам? – спросил я.
– Во мне слишком много стали, – ответил сухолюд вполне серьезно. – А тюфяк вроде тебя электричество не пропускает. Просто ткни палкой, змей подери.
– Учти, что от меня грязи будет больше чем от жабы, – предупредил я зловеще. – Грязный, вонючий и одинокий Рем. И палка. Вы с ней проведете здесь не один приятный вечер.
Впрочем, несмотря на мою желчь, выбора у нас не было. Входа в башню, в том месте, где мы оказались, не наблюдалось. Выхода наружу – тем более. Я, конечно, мог бы использовать крюк-кошку, но вряд ли он зацепился бы за что-нибудь, на глиняном боку рва. Да и вообще, не знаю, что чувствовал в этот момент Рем, но я захлебывался от внутреннего возбуждения. Что-то действительно начало происходить. Что-то из старой сказки, в которую не верят даже детишки постарше. Сначала некуморки, потом это невероятное представление, а теперь… Ну не знаю. Что-то наверняка можно было сделать и с этой ловушкой. Нужно лишь… потыкать палкой. Да.
Я стукнул деревянным щупом на шаг вперед. Ничего не произошло. Я стукнул чуть дальше. Снова безопасно. На третий раз палку что-то оттолкнуло от пола, и она с громким хлопком, воспламенилась. Я быстро достал свой носовой платок и потушил ее.
– Рисковать нашей счастливой палкой я больше не буду, – заявил я. – Теперь лезь туда сам.
– Не дури, – отмахнулся Рем. – Ударь рядом с тем местом.
На этот раз удар был куда слабее, палка даже не шелохнулась, лишь слабое потрескивание напоминало о смертельном призраке коридора.
– Хм… А слева, – подсказал Рем.
Я стукнул слева. Ничего.
– Отлично, кости Первого, – довольно сказал Рем. – Так вот и пойдем, как слепые побирушки, пока не найдем вход… Этот Вориан Диг пробрался и мы проберемся.
Так мы и поступили. Шаг за шагом, постукивая шестом и шаркая мокасинами. Безопасная тропка петляла как история пьяного барда, и мы продвигались довольно медленно. Это меня беспокоило, амулеты амулетами, а встречаться с маггом, после «ночи глухоты», мне не хотелось. «Ночь глухоты» случается раз в нерест Светозверя, и после нее все и всяческие владельцы Силы, становятся особенно раздражительными. Я точно не знал, стоило ли опасаться Вохраса, но судя по тому, что произошло на поверхности, он был оболган официальным преданием. Мне было решительно непонятно, почему он покровительствует нам, но гораздо хуже все-таки было бы, если б нас с Ремом на самых подступах задрала пара сотен некуморков.
Хотя хватило бы и половины одной особи.
Как бы глупо мы себя ни повели, решившись зацепиться за подсказку рыжего «Дориана Вига», было уже слишком поздно поступать разумно и идти спать в таверну. Я бы не пошел, даже если б мог. Да и Рем, конечно, тоже.
– Вот оно, – сказали мы почти одновременно.
Мы остановились и с минуту молчали, разглядывая «оно». Оно напоминало два круглых глаза, круглый пористый нос и закрытый скорбный рот. Оно резко выделялось из общей стеклянной текстуры коридора и напоминало кусок скалы вмурованный в стену.
– А что это, змей подери? – изумился Рем.
– Ну… – я осторожно потыкал палкой в огромную отвисшую губу. – Похоже на путеводный камень, которые ставятся на участках торговых трактов в Империи Сай. Такие штуки подсказывают путникам дорогу на развилках и предупреждают о разбойниках. Я видел картинки.
– И что с ним делать? – Рем пролез вперед. – Отдай палку… – Он щелкнул камень по носу. Потом сделал это чуть посильнее. Потом пнул ногой. И уже достал было ручного хлопыша, но я схватил его за руку.
– Клянусь Первым, Рем, когда-нибудь ты сделаешь что-нибудь настолько глупое, что сам удивишься, и тогда наступит конец светозверя, – сказал я с неудовольствием. – Смотри как нужно.
Я приложил к камню руку и сказал утомленным голосом, сильно окая и гнусавя:
– Клянусь девятью ящерами, совершенно не понимаю, куда идти дальше!
Камень лениво дрогнул.
– Я устал, мои грузовые меригины взмылены, а товары портятся, – продолжил я.
Камень выпятил губу.
Осталась последняя часть ритуала. Я пошарил по карманам и чертыхнулся.
– Рем!
– А?
– Есть монета? Или пара камней? Хоть какая-нибудь валюта? Черт, он наверно не ест ничего кроме золота и минералов.
– Ему нужно скормить деньги? – возмутился сухолюд.
– Да, без этого можно пососать ноги, – сказал я. – Кости Первого, ну почему я не взял с собой кошель.
– Чтобы разорить меня! – проворчал Рем. – А может просто засунем хлопыша ему в ноздрю?
– Рем, давай не будем давать волю твоей жадной заднице, и просто проникнем в эту башню, вынесем в миллион раз больше сокровищ, и я потом отдам тебе этот жалкий золотой или камень из своей доли, – убедительно парировал я.
– Вонючие сайцы, – Рем, так чтоб я не видел, достал из кошелька самый плохонький побитый профиль, и, скрипя зубами, дал его мне.
Я положил монету на губу, и она скользнула куда-то в полость за ней. Внутри камня глухо щелкнуло, завертелось, лязгнуло, и он произнес голосом прекрасной сайской гейши:
– Ты заблудился, о, путник?
– Мои слуги выдохлись, мои ноги поют скорбно, мой меч утомился повергать разбойников, – подтвердил я.
– Тогда поведай мне путник о…
Голос гейши осекся, нутро камня снова неопределенно щелкнуло, там что-то быстро прокрутилось, и он прогрохотал мощным полководческим покриком:
– Назови себя!