Юджин молчал. Он совершенно не знал, что сказать, что посоветовать. Он отчаянно пытался вспомнить хоть что-то в своей жизни, похожее на то, что переживал Оскар, но ничего не приходило в голову.
— Тебе надо попытаться переключиться, — неуверенно прошептал он, — попытаться отвлечься.
Оскар слегка приоткрыл глаза:
— Я уже пытался, — слабо произнёс он.
— Сходи куда-нибудь — в парк, на набережную.
— Как раньше? Ты будешь мне рассказывать про посетителей, а я — пытаться запоминать? — он попробовал подняться, но ноги заскользили по влажной траве. Юджин в растерянности протянул ему руку.
— Хотя бы, — пробормотал он, поглядывая на Оскара. Тот точно и не заметил этого и снова упал на траву, раскинув руки. Юджин посмотрел на него, отметив про себя, что сегодня он уже не выглядит как мрачный призрак. Оскар слегка улыбнулся, но в улыбке сквозила горечь. «Это нормально, — думал Юджин, — прошло всего ничего, очевидно, что ему нужно время. А мне нужно просто успокоиться и не надоедать ему».
Он попытался вспомнить, что чувствовал, когда умер его отец. Юджин до этого даже никогда не бывал на похоронах, не видел настоящих мертвецов, чтобы понять, что же тогда произошло, почему все друзья отца стояли со скорбными лицами и говорили о том, как им жаль, и как косились на него, . Но всё же прекрасно помнил лицо матери, лишённое хоть какого-то выражения, пустое, спокойное. Она вела себя так, точно её муж просто вышел куда-то и всё абсолютно было нормально.
Из-за этого Юджин воспринимал смерть весьма странным образом. По-своему. Для него смерть была подобна полному исчезновению, человек точно стирался из истории и воспоминаний. Ведь проще считать, что человека никогда не было, ты его не знал, не чувствовал ничего к нему — ни любви, ни стыда, ни жалости — а значит, и его смерти тоже нет.
Тогда он не мог смотреть на свою мать, притворяясь, что это — нормально, так что он просто забыл о существовании отца. И только сейчас он понял, насколько омерзительно это должно было выглядеть со стороны. Он просто отрицал его существование, стёр все воспоминания о нём. И неосознанно он хотел, чтобы Оскар сделал то же самое — забыл о Нидж и жил как раньше.
«Я чёртов эгоист, да?» — спросил он сам себя, понимая, что здесь не может быть чёткого ответа.
Оскар по-прежнему лежал на траве, крутя в пальцах попавшийся под руки упавший лист и рассматривая его в слабом солнечном свете, пробивавшемся сквозь низкие тучи. На мгновение его лицо приобрело умиротворённое выражение, и Юджин подумал о том, что всё, может быть, не так уж и плохо.
— А ты когда-нибудь думал о смерти? — Оскар неожиданно замер и заглянул ему в глаза. — Я имею в виду, о твоей собственной смерти? Можешь ли ты представить, как однажды тебя похоронят здесь, закидают землёй, лишенного надежды, бездыханного, безжизненного… Как ты медленно превратишься в голый скелет, покрытый червями и грязью, гниющий во мраке?
— Можешь остановиться на этом? — резко сказал Юджин, не выдержав.
— Прежде не видел тебя таким сердитым, — Оскар бросил на него короткий взгляд. Он медленно приподнялся, опершись на правую руку. Было сложно понять, что же именно имелось в виду: был ли он удивлён? может, даже испуган?
— Я знаю, это сложно принять… — тихо начал он, но тут же остановился. Нет. Он не хотел говорить об этом. Не здесь. — Иногда эти твои декадентские штучки просто выходят из-под контроля, — лишь пробормотал он, опустив голову.
— Знаешь ли, сложно их сдерживать, особенно когда проведёшь целый день на кладбище, — пожал плечами Оскар. — Я думал, что ты давно привык.
— Я тоже, но сейчас…
— Странно слышать такое от тебя, — Оскар удивлённо смотрел на друга. «Он явно видит причину в другом», — успокоительно подумал Юджин. — Не думал, что ты из тех, кто так беспокоится о чувствах других. Или это просто твоё пресловутое любопытство?
Юджин присел на корточки и тихо слушал его. Все его мысли точно сплетались в запутанный клубок. И он чувствовал, как с каждым словом, с каждым взглядом они связывались в ещё более крепкие узлы, что заполняли все его мысли. Не позволяли притвориться, что всё нормально — как он всегда делал. Он мельком посмотрел на Оскара и тут же отвёл взгляд.
— Сложно осознать всё, что происходит сейчас, — прошептал он. Юджин взял в руки шарф, притворяясь, что разглядывает торчащие нитки.
— Эй, посмотри на меня! — Оскар схватил его за запястье и с силой потянул на себя, заставляя разжать пальцы и выпустить из рук шарф. Юджин болезненно поморщился и, помедлив, поднял глаза, неохотно встречая его взгляд. — Ещё вчера ты говорил, что я не должен опускать руки, чтобы я не пил так много, но что с тобой случилось за ночь? Ты выглядишь так, точно случилось что-то жуткое, — он говорил крайне обрывисто, делая вздох почти после каждого слова. — Что случилось?
— Ничего, — Юджин лишь покачал головой. Ему очень сильно хотелось вырваться и убежать подальше, но и в то же время ему хотелось остаться здесь. — Просто из-за всего этого я вспомнил о смерти моего отца, — это хотя бы не было ложью, — и я понял, что я не могу заставить тебя сделать то, чего ты не хочешь, что я чёртов эгоист и только о себе и думаю. Что ты говорил вчера? Что мне не нравится, когда рушится мой идеальный придуманный мирок?
— Я был пьян тогда, — хмуро посмотрел на него Оскар.
— Всё же ты был чертовски прав, — повторил Юджин ту фразу, что вертелась в его голове последние сутки. Оскар ничего не сказал, точно обдумывая сказанное другом. — Кстати, было неплохо, если бы ты отпустил меня, рука уже затекла немного, — приглушённо прибавил он, думая о том, что на самом деле рука нисколько не затекла.
— А, да, — как-то задумчиво пробормотал Оскар, разжимая пальцы. На мгновение он замер, точно о чём-то вспомнив. Оскар попытался встать, но из-за резкого подъёма голова закружилась и он чудом не упал на острые камни разбитых временем надгробий.
— Давай тебе помогу, — обеспокоенно сказал Юджин. Он протянул ему руку, и, когда Оскар снова оступился, быстрым движением ухватился за его плечо, не дав упасть.
— Кажется, теперь мой черёд ворчать, чтобы ты меня отпустил? — усмехнувшись, пробормотал через пару секунд Оскар, кивая на руку Юджина, все еще сжимающую его плечо.
— Прости, — пробормотал он, отворачиваясь. Всё, что он ни делал, было настолько неловким и в то же время неосознанным, что он даже ничего не мог с собой поделать. — Чёрт, твоё пальто.
— Всё плохо? — спросил Оскар, повернув голову.
— Не двигайся, — коротко ответил Юджин, на мгновение вызвав лёгкую улыбку у Оскара. — Всё в грязи. Ты хоть думал, прежде чем тут развалиться? — проворчал он, пытаясь стряхнуть налипшие листья и комья грязи.
— Это было несколько иррациональное решение, должен признать.
— Как только придёшь домой, отдай его в химчистку, — лишь бросил Юджин, выбираясь на дорожку.
— Может. Если не забуду. Кстати, — сказал он, проходя неподалёку от могилы Ниджелии, — я хотел бы попросить тебя об одном одолжении, — Юджин остановился, напряжённо посмотрев на Моррея.
— Ты знаешь, я не говорил с Эллой и Роби с того самого дня, но сейчас, сейчас я чувствую, что мне нужно хотя бы знать, что с ними всё нормально. Понимаешь? У меня есть их телефоны, и если тебе будет несложно…
— Ты хочешь, чтобы я поговорил с ними? — предполагая самое неприятное, оборвал его Юджин.
— Нет! Я думаю, что они тебя даже не узнают, но… Просто позвони им, спроси о ком-нибудь, заставь их представиться, чтобы точно знать, что это они.
— Но почему ты…
— Ты помнишь, что тогда произошло. И я… — голос Оскара немного дрожал. На мгновение он зажмурился, чувствуя, как едва заметно дёрнулся нерв на правом виске, и неосознанно закусил губу, пытаясь отвлечься. Юджин и сам не хотел бы предаваться воспоминаниям о произошедшем.
— Ты боишься? — тихо спросил он.
— Немного, — ответил Оскар, взглядом провожая птиц, летящих в сторону набережной. — Так что, поможешь? — он повернулся и красноречиво посмотрел на него. В глазах — страх, смятение и отчаянье. Точно он пытался уцепиться за последнюю соломинку. Юджин понимал, почему он вспомнил о бывших друзьях только сейчас: после смерти Ниджелии даже ему постоянно приходили в голову мысли проведать кого-то из близких. Только вот у него вообще никого не было.
— Хорошо, — покачав головой, прошептал Юджин. — Потом передашь номера.
— Спасибо, — Оскар едва слышно выдохнул. — Знаешь, — он вдруг остановился, заметив могилу Ниджелии, — я действительно жил в мире иллюзий. Пытался заставить себя поверить в то, что я не могу жить без неё — а на деле, она была для меня никем. И сейчас я совершенно не понимаю, что мне делать. Я чертовски запутался.
— Я слишком хорошо тебя понимаю, — лишь ответил Юджин.
***
Юджин беспокойным взглядом осматривал зал кофейни: скоро должны были прийти остальные. Оскар также явно нервничал, потому что было много чего, что он хотел бы сказать своим друзьям. Но они опаздывали. Он рассеянно посмотрел на стол, на котором пока стоял лишь кувшин с водой; проверил, нет ли пятен на скатерти, не торчат ли нитки. Настроение грозило перейти в крикливо-воинственное, поэтому, чтобы отвлечься от этих гнетущих мыслей, он решил пока поговорить с Юджином, тем более что тот вряд ли бы захотел, обсуждать свои рассказы в присутствии остальных.
— Я прочитал твои рассказы, — Моррей начал издалека. Юджин тут же встрепенулся, резко подняв глаза.
— Эм, и что скажешь? — чуть запнувшись, робко спросил он.
— Я не специалист по прозе… — Оскар как-то небрежно пожал плечами, но тут же не выдержал и почти вскрикнул: — Черт возьми, у меня сегодня были кошмары после твоих змей и головоногих!
— Прости, я не должен был, — как-то замявшись, точно не зная как отреагировать, пробормотал Юджин.
— Да ты гений! — в порыве привстал Оскар. Его глаза безумно сверкали, а на губах играла довольная улыбка. — Я абсолютно серьёзно. Я не читал ничего лучше.
— Спа… спасибо, — Юджин тут же почувствовал, как кровь прилила к его щекам и ушам. «Он наверняка думает, что я ещё тот идиот», — подумал он. Оскар чуть ли не усмехнулся, увидев покрасневшего Юджина. «Как будто ребёнок, — пронеслось у него в голове. — Впрочем, ему идёт», — едва сдержал улыбку он.
— Я тоже дочитал твои наброски, — прочистив горло, с трудом произнёс Юджин. — И я под впечатлением. Они совершенно неклассические, хоть и темы простые. Мне нравится то, как ты развиваешь метафоры, эти вплетения мифов, символов.
— А что-то запомнилось? Ну, так, может…
Юджин слегка улыбнулся всему этому ненавязчивому фарсу. Оставалось только поддаться игре; впрочем, он, действительно, был кое-чем впечатлён. Большая часть стихотворений Оскара не отличалась особой оригинальностью: одни и те же образы, рифмы, порой даже слова. Однако одно цепко засело в его памяти.
— Стихотворение в духе рассказа По, я же верно угадал? Там молодой художник рисует портрет своей погибшей возлюбленной, но вместо ее лица выходит лишь истлевший череп, а потом во снах пытается ее найти, точно Орфей Эвридику.
— Мне почему-то оно меньше всех нравилось. Казалось слишком уж вычурным, — Оскар выглядел несколько разочарованным. «Наверное, надеялся, что я похвалю его пятистраничное стихотворение по мотивам работ Бодлера», — мимолетно пронеслось у Кэдогана в голове.
— А мне этим и запомнилось. И ещё эти метафоры. Особенно про гранат, знак того, что герою уже не вернуться в мир живых. И эта красивая смерть во сне, то как он поначалу подсознательно боролся, а потом сдался, — Юджин говорил, совершенно не задумываясь и не замечая, как Оскар не отрываясь с легкой улыбкой смотрит в его сверкающие глаза. Только замолчав, он увидел, что Оскар слегка опустил голову так, что лицо невозможно было рассмотреть за упавшими на лоб темными волосами.
— Мы теперь квиты, выходит? — вдруг сменил тон он. Во взгляде — немного пугающий блеск, а лицо застыло в неподвижной маске.
— О чем ты?
— Ты знаешь всё, что происходит в моей голове, я — что в твоей. Ты знаешь, что я маньяк эпохи романтизма с сомнительными наклонностями, а я — что у тебя в голове скрывается такой же маньяк. Или даже хуже. Хотя с виду и не скажешь, — прибавил он, ухмыльнувшись.
— Я даже не знаю, как это расценивать, — пробормотал Юджин.
— Да хоть как комплимент, — рассмеялся Оскар, заметив, что на этих словах щеки его собеседника ещё больше залились краской, а лицо приобрело вопросительное выражение.
— Мальчишки, не помешаем вашему разговору, или вас все же лучше оставить? — донёсся женский голос из-за спины Оскара. Тот обернулся и увидел Эллу, с добродушной ухмылкой смотрящую на них, и Роберта, несколько равнодушно оглядывавшего зал кофейни. Элла ещё во время первой встречи две недели назад запомнилась Юджину: высокая девушка с длинными каштановыми локонами ниже плеч, глаза которой точно светились загадочным теплом. Он сам слабо понимал, что именно его подсознание под этим подразумевало, но в компании Эллы ему было комфортно. Не так чтобы он чувствовал что-то особенное, просто она казалась крайне приятным человеком. В прошлый раз она была в компании девушки — кажется, её звали Трис, — поначалу молчаливой, а к концу вечера уже увлечённо рассказывавшей истории из своей немного сумасшедшей жизни фотографа. Юджин вспомнил, что Трис весь вечер делала фотографии, и подумал о том, что надо не забыть и спросить о них у Эллы.
— Вы опоздали на час, — лишь сказал Оскар, жестом предлагая им сесть.
— Сам знаешь, чертовы пробки, — пожала плечами Элла. — Что, сразу к делу? — она бросила взгляд на Роба, и тот кивнул. — У нас тут с Робом есть кое-что, что нужно сказать. И чем скорее, тем лучше.
— Только не говори, что вы теперь вместе, — закатил глаза Оскар.
— Что? — Элла едва не поперхнулась водой, которую ей налил Юджин. — Трис бы меня за такое придушила, — полуворча, прибавила она. — Нет, мы не об этом.
— Значит, все не настолько смертельно? В таком случае, это может подождать.
— Оскар, ты можешь хоть на немного остановиться и оглядеться? — вдруг вступил Роберт. Юджин как бы невзначай бросил на него взгляд: на прошлом собрании его не было, поэтому сейчас он не без любопытства изучал этого странноватого короткостриженного блондина, которому безразличия явно было не занимать. — Мог бы заметить, что мы пришли с багажом.
— Мы уезжаем. Как и говорили тебе тогда, месяц назад, — прибавила Элла.
— Я согласился на работу в Лондоне.
— А я уезжаю к Трис, уже окончательно, — с каждым словом Юджин замечал, что на лице Оскара всё отчётливее проступают разочарование и лёгкая злоба.
— Значит, так вот, — наконец после нескольких крайне неприятных секунд молчания сказал он. — Я думал, что мы друзья, — он посмотрел куда-то вдаль зала, точно не замечая своих собеседников.
— Друзья друзьями, но если тебе не хочется ничего менять в своей жизни, то это не значит, что этого не хотим и мы, — повысив голос, ответил Роб. Элла несколько неуверенно посмотрела в его сторону, точно хотела возразить, но потом передумала.
— Оскар, не думаю, что это многое изменит, мы сможем иногда видеться… — начала она, но ее прервал резкий голос Оскара:
— Вы прекрасно знали, как я к этому отнесусь, и выбрали для побега лучший день, — прошипел он. — Спасибо за лучший подарок — избавление от вашего сомнительного общества! — Оскар рывком встал со стула, столкнув со стола кувшин с водой и разбив его вдребезги. Он, точно и не заметив, кое-как на ходу накинул пальто, тут же выбежав из зала прочь.
— Я же говорила, нужно было переждать хоть чуть-чуть, — закусив губу, пробормотала Элла, грустно посмотрев в сторону выходной двери, за которой мелькнул его силуэт.