Призрачный свет пробирался в распахнутое настежь окно. Прямоугольник на полу, рассечённый ровными квадратиками; поднимающиеся тюлевые занавески, вслед за ночным бризом устремляющиеся в комнату; тени, играющие на стенах и полу. И мёртвая тишина. Никого. А за стенами кровь… и тела, пронзённые острой сталью.
Окно застлала смутная тень. Сквозь неё, подобную клубящемуся густому туману, словно пронзая, светились глаза. Величественное существо снаружи обжигало презрением и уничтожало мысленными обвинениями. От него нельзя убежать или скрыться. Оно видит тебя, оно слышит тебя, оно чует…
«Проснись!» - ворвался в жуткую атмосферу встревоженный голос.
Итачи попытался шевельнуться, но монстр за окном приковал его к месту, лишил возможности двигаться. Полное оцепенение, Гендзюцу.
«Проснись, Т’чи!» - снова позвал кто-то другой.
И со стоном, хватаясь за раскалывающуюся голову, Итачи вырвался из кошмарного видения. Арджит’ стоял возле ложа, закинув передние лапы на его край, и, как преданный пёс, заглядывал в лицо своего всадника.
- Всё хорошо, Арджит’, - напрасные заверения. Глаза дракона полыхали белым и быстро вращались – крайняя степень страха.
«Тебе плохо», - укоризненно произнёс бронзовый.
Всё ещё стискивая виски руками, Итачи силился сообразить, отчего такая боль.
«Тебе больно, - малыш готов был перепугаться, но как-то умудрялся контролировать ситуацию, - я сказал Кант’у».
- ЧТО ты сделал? - на миг позабыв о боли, вскинул взгляд Итачи.
«Ты знаешь коричневого всадника. Остальные тебе не нравятся».
- Это не так, мне они нравятся, только доверять пока не получается.
«Я никогда не буду тебя обвинять, - продолжил Арджит’, чуточку успокоившись. Глаза его стали медленнее двигаться, но цвет остался прежним, - он идёт».
- Не надо было тебе его будить. Завтра у него напряжённый день. В бою нельзя ошибаться.
«Кант’ велел сказать ему, если тебе что-нибудь понадобится».
Так Ф’нор знал. Заранее подготовился разгребать проблемы чужака. Взял шефство? Наконец невыразительная улыбка. И вдруг новый приступ боли. Почему? Слишком рано. Затаившаяся болезнь ещё не могла добраться до него. Видимо, всё же непривычная усталость от суматохи и постоянного стресса.
Дракончик вскинул голову и взревел почти как взрослые. Его голос вырвался из вейра, наверняка переполошив половину обитателей. Ему откликнулись несколько других драконов. Проклятье!
- Ты всех перебудишь! - воскликнул Итачи, отпуская голову и через силу заставляя себя обхватить морду бронзового ладонями. Пока ещё удавалось.
«Тебе плохо, - тревожился Арджит’, - почему никто не идёт?»
- Не волнуйся, - Итачи соскользнул на пол и прильнул всем телом к своему дракону. Ровное сильное биение большого сердца успокаивало. Сначала оно билось в унисон с пульсирующей болью, но постепенно ритм сбился. От этого становилось действительно спокойнее.
Крылатый ласково заурчал, пристраиваясь поудобнее. Его голова легла на плечо Итачи. И цвет глаз постепенно начал сменяться более мирным. Сквозь белый пробился зелёный оттенок.
- Мне уже лучше, - заверил Итачи. И это было правдой. Верный друг сразу распознает ложь. Лгать всё равно не хотелось.
В вейре появился гость. Ф’нор остановился в проходе, разделяющем помещение на две части, всмотрелся, оценивая ситуацию. И только потом, не изменяя своему спокойствию, беззаботно бросил:
- Ну и шум поднял твой малыш. Кант’ почти вытащил меня из постели и подтолкнул. Что случилось, Т’чи? - несмотря на интонацию, всадник был далеко не так весел.
- Кошмар приснился, - отмахнулся подопечный, - а Арджит’ такой заботливый…
«Неправда! Тебе было плохо», - возмутился дракончик.
- Кант’ говорит, ты чуть ли не в бреду метался, - возразил Ф’нор, приближаясь.
С неохотой Итачи выпустил из объятий бронзового и встал, ничем не показывая своей слабости.
- Переутомился, перенервничал… вот и голова разболелась. Правда, ничего не случилось, Ф’нор.
- Пожалуй, попрошу несколько капель настойки из сладкого корня, - решил коричневый всадник, - да успокойся ты, Арджит’, у Т’чи всего лишь болит голова. Кант’, да объясни ты ему, что это вполне нормальное явление. У всех бывает. На днях, вон, Охаран так переусердствовал со старым добрым Бенденским, что наутро встать не мог.
В вейр возвращался уют.
- Возвращайся к себе, Ф’нор, - серьёзно распорядился Итачи голосом капитана АНБУ, - я-то переживу, а тебе завтра на Падение лететь.
- Ох, и правда, - словно вспомнил тот, - так ты…
- Я помню: настойка сладкого корня. Спущусь в нижние пещеры. Всё равно кто-нибудь да не спит.
- Мастер ты словами играть, - одобрил всадник, - хорошо, что наши звери порой трубят ночью. Считай, все проснувшиеся перевернулись на другой бок.
- Встретимся завтра? - принял игру Итачи.
- После Падения, - уточнил Ф’нор, - не исключено, что тебе придётся обрабатывать мои раны.
- Будь уверен, обработаю, - Итачи нравился этот открытый человек, но лучше бы ему уйти. Вслед за маленьким ослаблением головной боли пришла дикая сонливость.
- Ты умеешь?
- Может быть, даже знаком немного с другими методами лечения, как знать, - совсем загадочно, с иронией молвил Итачи.
- Ну, я за себя спокоен, - с этими словами Ф’нор покинул вейр.
«Ты обещал поискать настойку», - упрямо потребовал Арджит’, как только звуки от взмаха больших крыльев стихли вдали.
- Уметь терпеть боль – одна из моих обязанностей, Арджит’. И не стоит звать Кант’а по таким пустякам, договорились?
Они посмотрели друг на друга так, будто знакомы много-много лет. Потом дракончик развернулся и пошёл на своё место. Чуть подумав, Итачи схватил одеяло и двинулся следом, чтобы прикорнуть под его боком. Кошмар мог вернуться. А идти в нижние пещеры слишком не хотелось. Сделает это утром… да, так лучше.
Утром заботило лишь одно: как бы никто не вспомнил о ночной неприятности. Неловко получилось. Только-только появился в Вейре, а уже выставляет напоказ свои слабости. Будто у всадников только и дел, что носиться с мелкими.
Накормив Арджит’а пораньше, он наведался в нижние пещеры, выяснил, где кладовая. Поверхностно изучил название трав, особенно самых ходовых. Среди них был и сладкий корень. Сделать настойку довольно просто. При случае не придётся тревожить других.
Следуя расчёту, Итачи намеренно не пошёл разыскивать арфиста. Не время для откровений. Потом отловил на кухне Т’геллана. Пора браться за ум и вникать в суть самостоятельно. У командиров крыльев должны быть карты. Бронзовый всадник ничуть не придрался к просьбе новичка. Карту охотно одолжил. Даже разрешил оставить себе насовсем.
А потом Итачи, подключая все навыки АНБУ, незаметно миновал расстояние до своего убежища. День только-только начинался, а уже поднималась суматоха. Наверно, больше, чем вчера.
Когда стол оказался в полном распоряжении новоиспечённого всадника, он расстелил полученный трофей и прижал уголки тяжёлыми предметами. Арджит’ заинтересованно проследовал к Итачи и поднял голову над раскрытым листом.
«Ты же не участвуешь в Падении, - заметил он, - зачем тебе карта»?
- Хочу воспользоваться свободным временем и посмотреть, что из себя представляет Перн.
Неровная полоса внизу – это Южный континент. Неисследованный, судя по всему. Кроме одной крошечной пометки.
- Южный Вейр? - неверяще вскинул брови Итачи, - но Лесса говорила, что на континенте нет жизни.
Ошибки быть не могло. Вейр располагался на мысе, глубоко выдающемся в Южное море. Может, она имела в виду, что жизни нет там, где нет драконов? Проблема Нитей постепенно приобретала чёткость. Достаточно было запустить крошечный намёк при молодых обитателях Вейра, как тема сама пошла развиваться. А слушать и анализировать Итачи умел. Враг представлял собой вредоносные переплетения тех самых серебристых Нитей, которые показал Кант’. При падении на землю они уничтожали посевы, поэтому необходимо сжигать их ещё в небе. Видимо, вроде града. Конечно, какой фермер обрадуется дождю из ледяных горошин размером с голубиное яйцо.
Всадники говорили, фронт Падения начнётся над Лемосом, закончится над западной частью Битры. Учёт масштаба, элементарные расчёты, поправка на ветер…
- Что? Падение длится больше двух часов? - не поверил Итачи. На всякий случай перепроверил полученные данные. Четыре! Вот это уж бой – так бой. Без передышки, в постоянном напряжении четыре часа кряду!
Дракончик внимательно смотрел на расстеленный лист:
«Тебе не обязательно заниматься расчётами».
- Знаю, Арджит’. Но это нужно мне, понимаешь? Например, теперь я знаю, что на Перне семь Вейров. К тому же, здесь обозначено, какие холды охраняет каждый из Вейров. Наши Бенден, Битра и Лемос. Смотри, видишь?
Наивно полагать, будто дракон заинтересуется человеческими проблемами. Однако бронзовый внимательно проследил за пальцем напарника.
«Я могу слышать любого дракона, - внезапно с гордостью поведал он, - из любого Вейра».
- Даже из Плоскогорья? - с улыбкой осведомился Итачи.
«И из Южного тоже. И тебя я могу слышать везде, как и ты меня».
- Так это прекрасно, - Итачи на минутку оторвался от карты и присел на корточки перед крылатым, - однажды мы с тобой тоже полетим в небо. И никто не сумет нас подслушать или осудить.
«И будем вместе сражаться с Нитями», - подхватил довольный дракончик.
- Боюсь, до того момента нам ещё учиться и учиться.
«Мы быстро научимся. Ты тоже умеешь выдыхать огонь. И тебе не нужен огненный камень».
- Ты и об этом знаешь?
«Мы с тобой едины, Т’чи, даже когда ты хочешь скрыть, ты не можешь.»
- Так и о моём проклятьи тоже знаешь, - внезапно шёпотом заговорил Итачи, боясь оттолкнуть это доверчивое существо, - о моём поступке, из-за которого…
Они долго молчали оба. Даже без слов переживали одинаковые воспоминания. Воспоминания Итачи… Арджит’ слишком мал, чтобы иметь богатый жизненный опыт. Если иначе нельзя, они будут ловить отпущенные годы жизни, беря от них всё. Не провести их во мраке – вот главное.
«И уйдём вместе», - подтвердил дракончик серьёзно. Такова цена. Ментальная связь рвётся – и дракон не видит выхода, не знает, как жить дальше, не в силах справиться с душевной раной. Поэтому он уходит…
- Вместе, - подтвердил Итачи печально.
«Покажи мне обозначения», - попросил бронзовый.
- Драконы не умеют читать, - прокомментировал Итачи. Всадники говорят, они не могут запомнить даже человеческих имён, только некоторые зрительные ориентиры, как рефлекс. Где уж зверю выучить алфавит и прочие знаки.
«Покажи. Я запомню кружочки и линии», - настойчивость.
- Смотри, - уступил Итачи, тыкая пальцем в лист, - Вейры… холды… береговая линия…. моря… Южный…
За сим любопытным занятием и застал их Д’лен. Первое его впечатление – озадаченность, а потом искреннее удивление:
- Т’чи?
- Здравствуй, Д’лен, - поприветствовал Итачи, оборачиваясь. Арджит’ продолжал рассматривать картинку. Наверно, пытался запомнить символы.
- О, скорлупа Фарант’ы! Ты учишь своего дракона читать!?
- Всего лишь показываю карту.
«Скажи ему, что я сам попросил», - со скрытым нетерпением в ожидании похвалы вымолвил дракон.
- Не удивляйся. Арджит’ – исключительный дракон. Я понимаю, что каждый так думает о своём драконе. Но он сам захотел разобраться в карте, - в подтексте явная просьба немедленно выразить восхищение зверем. Кажется, гость понял, чья инициатива такого высокого отзыва. Приблизился к бронзовому и погладил его надбровья:
- Ты такой смышлёный, Арджит’. Ни один дракон до тебя не интересовался картами Перна.
Названный польщённо заурчал и ткнулся носом в раскрытую ладонь Д’лена.
- А твой, Д’лен? Твой дракон никогда не интересовался научными данными?
Взгляд пришедшего стал ещё более изумлённым:
- Т’чи, драконы никогда не интересуются делами людей. Никогда прежде не интересовались. Но существует поверье: каков всадник, таков и дракон. Ты, не пробыв в Вейре и трёх полных дней, уже взялся за теоретическую часть проблемы. Это просто чудо, что судьба свела тебя именно с Арджит’ом.
- В таком случае, помоги мне разрешить некоторые вопросы с теоретической точки зрения, - Итачи указал на стул. Сам уселся напротив.
- Спрашивай. Но у меня совсем мало времени. Через четверть часа меня хватятся, если не увидят на положенном месте. Мы с Гардет’ой ещё не вылетаем на Падения, но дел по горло и здесь.
- Вопросы мои только про драконов, - успокоил Итачи, - мне показалось, или только золотые королевы выбирают в спутники жизни девушек?
- Ты не знаешь? - снова удивление, - когда девушка проходит Запечатление с королевой, она становится госпожой Вейра. Всадница старшей королевы считается старшей госпожой. А предводителем становится всадник бронзового дракона, который догонит старшую королеву в брачном полёте.
- Выходит, предводитель может поменяться, а госпожа остаётся прежней?
- В принципе, да, она меняется, только когда её дракон слишком стар и больше не поднимается. Но старшая королева обычно предпочитает летать с одним драконом. Т’чи, ты задаёшь такие простые вопросы. Ты, правда, никогда не видел драконов?
Итачи запоздало подумал, как глупо выглядит. Но отступать поздно:
- Никогда.
- Ну ты даёшь!
- Значит, твой дракон другого цвета?
- Зелёный, - уточнил Д’лен, - если ты не в курсе, все остальные цвета принадлежат самцам.
Удержаться от очередного детского вопроса стоило больших усилий. Выводы напрашиваются сами собой: зелёные и золотые – самки. Все без исключения. Но почему тогда на зелёных летают мужчины, если королевы выбирают девушек?
- Почему на зелёных не летают женщины? - прямо – так прямо. Пускай покажется невеждой.
- Потому что зелёные – боевые драконы. Они жуют огненный камень. Поэтому не могут иметь потомства. А королевы не выдыхают огонь. И во время падения летают низко. Только всадницы могут уничтожать Нити из огнемётов. Ну… те, которые проскользнули мимо боевых крыльев, - поспешно поправился Д’лен, прикрывая оплошности Вейра. Из этого становилось ясно, что Нити почти не долетали до уровня королев.
- Понятно, - кивнул Итачи. Как же всё запутано. Теперь ещё добавился и брачный полёт, который все считали обычным делом, а он слышал впервые. Интересно, Рамот’а когда-нибудь захочет поменять партнёра? Если её догонит не Мнемент’, а, допустим, Монарт’ Т’геллана? Других бронзовых Итачи попросту не знал. Остальные драконы значительно мельче. Наверно, из-за этого они не могут соревноваться с бронзовыми.
Чужое присутствие Итачи почувствовал одновременно с Арджит’ом. Дракончик отвернулся от карты и сообщил:
«Она идёт».
- Кто «она»? - встрепенулся Итачи, следя за дверным проёмом. Через несколько секунд в нём появилась Миррим. Как и в прошлый раз, выражение её лица достойно хозяйки нижних пещер. Совсем ребёнок ещё, а старается показать, какая огромная ответственность легла на её хрупкие плечи.
- Вот ты где! - строго воскликнула девчушка, - Д’лен, немедленно иди к наставнику!
- Ну началось, - тот развёл руками, выдавливая улыбку, - иду, Миррим, иду. Тебя не учили уважению к всадникам?
- Всадники готовятся к Падению, а ты ученик.
- Зануда. Когда же Брекка заберёт тебя назад, - с этими словами зелёный всадник вышел вон.
Ещё портьера не перестала колыхаться, как Миррим набросилась на Итачи:
- И ты тоже решил уклониться? А ну-ка пошли со мной готовить холодилку. Понадобятся вёдра бальзама, а никого не дозовёшься помочь.
- Я готов, - уверенно подался к ней Итачи, - только объясни, куда и откуда мы будем таскать этот бальзам?
- Как откуда? Из кладовой, конечно. Тебе придётся смазать руки маслом, чтобы кожа не потеряла чувствительность, если бальзам на неё попадёт. Надо быстро покрывать раны. От Нитей ожоги всегда так долго заживают. И остаётся шрам.
Насчёт шрамов она, пожалуй, права. Неоднократно на лицах всадников мелькали белёсые рубцы.
Без слов он первым двинулся к выходу из вейра. Миррим его напрягала. Слишком говорливая. И рассказывала как раз о том, что мало интересовало Итачи. Хотя если постараться, можно вывести её на нужную волну.