Ланс почувствовал приступ бешенства:
— Так просто. И ты все спустишь ему с рук?
Леонард равнодушно пожал плечами:
— Я с ним уже поговорил. Барон едва стоял на ногах и к тому времени уже толком ничего не соображал.
— Все равно, — кровожадно заявил Ланс. — Нечего ему было делать в комнате прислуги. И вообще, что это за манера — напиваться на похоронах своего господина!
— С этим я согласен, — вмешался герцог, — но барон наш гость. Успокойся, Ланселот, ты несправедлив.
— Ну-ну, — Ланс нехорошо усмехнулся и ткнул пальцем в сторону трупа. — При нем были какие-нибудь вещи?
— Ничего, кроме ножа, что он метнул, — ответил Леонард. — Это профессионал.
— Да и не пронес бы он во Дворец ничего крупнее ножа. Все это чепуха! — воскликнул Эдвин.
Герцог тяжело поднялся со стула и прошел по комнате.
— Кажется, мы вновь сворачиваем на кривую дорожку.
— Мы? — переспросил Эдвин.
— Нет, я! — вспылил Фредерик.
— Тогда тебе лучше вернуться в строй, — невозмутимо предложил Эдвин.
— А зачем? — осведомился Фредерик. — Ведь ты сам тратишь все свое свободное время на то, чтоб этот строй развалить.
— Ты не думаешь, что говоришь, — грубо ответил самый старший брат.
— Не думаю?
В голосе Фредерика зазвучали истерические нотки:
— И прекрати разговаривать с отцом в таком тоне!
Эдвин повернулся к герцогу.
— Я чем-либо вас оскорбил, дядя?
— Нет, нет, все в порядке, — поспешно отозвался старик. — Успокойся, сын.
— Да? А то мне не тяжело и извиниться.
— Тогда, лучше сделай это, — подозрительно ровным голосом предложил Фредерик.
— Или… — Эдвин поднял бровь.
— Ты мне страшно не нравишься в последнее время, Эд. Почему б нам не пройтись куда-нибудь, прогуляться. Думаю, что с секундантами проблем не будет.
Они сверлили друг друга взглядами, пока остальные с интересом за ними наблюдали. В гнетущей тишине Эмилия вдруг продекламировала:
Все изумленно уставились на нее. Первым не выдержал и усмехнулся Филипп.
— Все-таки, — сказала Эмилия, — ты, Эд, иногда бываешь на редкость невыносимым.
Ланс задумчиво проговорил:
— Тебе, сестра, не следовало вмешиваться. Подерись они сейчас и убей один другого, все равно кто кого, стало бы меньше на одну неизвестную величину. Это упростило бы ситуацию.
— А если б они погибли оба, то было бы еще лучше, — поддержал герцог, — но ты, Ланс, забыл про нашу последнюю договоренность. Я всем напоминаю — мы в одной лодке.
Герцог снова сел.
— Смерть Лоуна — тяжелый удар для всех, но, не сочтите за цинизм, в ней… то есть в ее последствиях, я вижу один… э… позитивный аспект.
Как всегда, ему удалось заинтриговать собравшихся.
— Сейчас перед нами появилась цель — найти убийцу. Я отдаю себе отчет в том, что он может быть среди нас, и все же предлагаю всю нашу ненависть направить на этого человека. Необходимо найти его и убить, независимо от того, кем он окажется.
— Это хороший повод для объединения, — тут же признал Леонард.
— Но только в том случае, если все покинут эту комнату живыми и здоровыми. Так, для разнообразия, — поправил Филипп.
— Тебе-то ничего не грозит, — насмешливо сказала Эмилия. — Ты был удивительно сдержан за поминальной трапезой. Да и кто не был?
— Хорошо, — громко сказал Эдвин. — Только меня никто не убедит в том, что мы будем открыто делиться друг с другом добытыми сведениями. И поэтому сразу заявляю, что собираюсь действовать в одиночку. Что, конечно же, не помешает мне выведывать информацию у любого из вас.
— Мы все будем так делать, — согласился герцог. — Никаких обещаний и никаких обязательств. Главное, помнить — у нас одна цель.
— Вот и ладно! — воскликнула, вскакивая со стула, Диана, — я пошла! Леон, ты со мной?
Близнец кивнул и направился к двери, засобирались и остальные.
— Уходим вместе или поодиночке? — насмешливо поинтересовался Филипп.
— Как угодно, лишь бы на своих двоих, — беря факел, в тон ему ответил Ланс.
Все потянулись к двери.
— Ты обдумал, о чем мы говорили? — Ланс вздрогнул от неожиданности, услышав вопрос брата.
— Да, и с многим согласен, но есть некоторые проблемы. Одну из них ты только что очень удачно сформулировал. Как насчет доверия между нами?
Эдвин внимательно посмотрел на него.
— Думай, что хочешь, но ты один из тех, кому я верю. Я знаю, что ты не ударишь в спину, и мне этого достаточно.
Ланс даже несколько растерялся от такого признания.
— Извини, Эд, но, похоже, ты меня используешь самым бесцеремонным образом.
— Верно, — согласился брат. — Мы все используем друг друга, но сказал бы ты эти слова кому-нибудь другому?
Лансу было очень неприятно признаваться себе в том, что брат совершенно прав. Эдвин насмешливо смотрел на него, словно читая его мысли. Потом легонько ткнул Ланса кулаком в грудь.
— Ладно, ладно, успокойся. Поступай, как считаешь нужным, но знай, что всегда можешь рассчитывать на старшего брата.
— Я могу все это передать Винсенту?
Эдвин не обиделся, только помотал головой и коротко хохотнул. Они вышли в жилую часть Дворца.
— Можешь. И заодно передай, чтоб был осторожней.
Ланс встревожился.
— В чем дело?
— Ни в чем. Просто с сегодняшнего дня лучше не давать повода для подозрений. Старик неплохо придумал — натравить Семью на кого-то одного. Вот увидишь, потом окажется, что мы ошиблись и все начнется то второму кругу. И так далее.
— А-а, — только и протянул Ланс.
Он и сам так думал.
Принц медленно отпил из бокала.
— Ну, и как тебе все происходящее?
Сейчас, пожалуй, впервые за прошедшие после похорон Лоуна две недели он чувствовал себя в безопасности.
— Все происходящее? — по своему обыкновению переспросил Винсент. — Что именно, происходящее? Будет лучше, если каждый расскажет все, что происходило с ним за это время. От этого и будем отталкиваться.
— Согласен, я и начну.
Ланс подробно описал свои похождения.
— Ты явно не скучал, — заметил старший брат. — Я не могу похвастаться подобным проворством.
— И все же.
Ланс взял в руки кувшин и осторожно разлил часть содержимого по бокалам.
— Изволь. Прежде всего, я знал о том, что ты наведался в лавку Латиниуса. Тебе удалось осмотреть труп?
— Труп? — удивился Ланс. — Я думал, он сгорел. Там осталось, на что смотреть?
— Осталось. Я послал своего человека, и он исследовал останки.
— Проклятье! — выругался Ланс. — Я думал, что он сгорел полностью.
— Что значит «полностью»? — пожал плечами брат. — Старику здорово досталось, но кое-какие мелочи наводили на размышления. Тебе ведь известно, что Латиниуса пытали, и значит, на теле должны были остаться характерные следы. Мой человек имел особые инструкции на этот счет. Кое-что он даже зарисовал, и вполне определенно можно сказать, что гость, посетивший Латиниуса, знал толк в подобных шалостях.
— Дело нехитрое, — ухмыльнулся Ланс.
— Как сказать, разумеется, не сложно проделать ряд общеизвестных приемов. Но тебе не пришло бы в голову, скажем, воздействовать на болевые точки или инициировать определенные зоны коры головного мозга. Я уже не говорю о прочей экзотике. И под конец едва ли не выпотрошить жертву, при этом, не давая ей умереть.
— О, Боги! — воскликнул Ланс, но тут же успокоился:
— Ты как-то связываешь это с визитом нашего гостя с Востока, так некстати зарубленного бравым бароном?
— Я могу связать это с чем угодно, — надменно бросил Винсент.
— Пожалуй. Ты говорил с приставом Тууром?
— Какой смысл? Он ни за что не скажет нам всего, а возможности надавить на него у меня нет.
— При желании можно надавить на кого угодно.
— Честно говоря, не хотелось бы связываться с герцогом.
— Вот как? Ну, тогда я завтра сам поговорю с генералом… Между прочим, не все относятся с таким пиететом к дядюшке.
Винсент улыбнулся и старательно наполнил успевшие опустеть бокалы.
— Да бог с ним, с дядюшкой, лучше скажи, о чем ты в день похорон шептался с Эдом. Можно было умилиться, глядя на вас.
— Эдвин считает герцога источником всех наших бед — интриганом и детоубийцей.
— И как он обосновывает данную точку зрения?
— Элементарно, — Ланс зевнул и потянулся. — Старик жаждет власти. В ход идут яд, травля, наемники, стрелы и еще много чего.
— Что ж, у него есть основания так думать, — признал Винсент. — Только непонятно, зачем дядя так подставляется.
Ланс кивнул.
— Я и сам много думал об этом, а потом плюнул. Вероятно, он знает, что делает.
— Можешь не сомневаться. Вот только его настойчивость в любой момент может спровоцировать кое-кого из наших. А старику много и не надо.
— С другой стороны, — продолжил Ланс, — он легко мог это просчитать, и как раз полагается на кажущуюся шаткость своего положения.
— Так мы можем продолжать до бесконечности. Все это напоминает мне одну из этих старых детских заморочек.
— А потому-то, — подхватил Ланс, — все и решили не трогать старика и, прикрывшись им, тихонько пакостить друг другу.
— Тебе что-то известно? — поинтересовался Винсент, уставив на брата проницательный, хотя и несколько мутноватый взгляд.
— Да нет, просто маловероятно, что все эти покушения устроил кто-то в одиночку.
— Согласен. И потом, у нас есть… восточный след. Пока очень слабый, но со временем, думаю, он проступит явственней. Есть еще какие-нибудь зацепки?
— Да, меня беспокоит оборотень, напавший на нас с Эдвином.
Ланс замолчал, крутя в руке бокал. Винсент терпеливо ждал.
— Признаться, этот парень изрядно меня напугал. Думаю, он будет классом повыше нас… то есть повыше меня, — поспешно поправился Ланс.
— На следующий день после стычки я прошел по тем местам и не обнаружил никаких следов колдовства, а ведь это практически невозможно. Не берусь ничего утверждать, но у меня предчувствие, что в лавке Латиниуса побывал именно он.
— Что ж, еще одна зарубка.
— И вообще, не пора ли нам отсюда сматываться?
— Пора, но еще несколько дней подождем. Я вызвал своих людей. И Яго.
— Ого! — воскликнул Ланс. — Это серьезно!
— Жизнь — это всегда серьезно, — буркнул брат и потянулся за новой бутылкой.
…Выбрались из дому они уже глубокой ночью. Допив на крыльце прямо из горлышка бутылку вина, Винсент со смехом расколотил ее о стену дома.
— Куда пойдем?
Его голос прозвучал неестественно громко, и следом, отраженное сонными фасадами домов, прокатилось короткое эхо.
— В центр, — невольно понижая голос, ответил младший брат.
И сонные улицы огласились громким хохотом загулявших принцев. Несколько раз они натыкались на привлеченных шумом ночных патрулей и каждая такая встреча заканчивалась распитием очередной бутылки.
В последний раз гвардейский офицер — звали его Морант — имел при себе целых две бутылки, и беседа несколько затянулась. Расстались они, условившись вскоре встретиться в одном из ночных заведений под названием «Три дрозда».
Ланс и Винсент довольно долго бесцельно бродили по городу. Внезапно Ланс указал рукой на роскошный особняк.
— Знаешь, кто там живет?
— Генерал де Туур — пристав портового района.
— Зайдем?
— Зачем?
— Зачем? Да просто так… Нет, пусть он нам расскажет все, что знает про убийство Латиниуса.
Винсент восторженно посмотрел на брата:
— Верно, будь я проклят! Пошли.
И они свернули к особняку генерала.
— Смотри-ка, открыто, — удивленно воскликнул Ланс, едва притронувшись к ручке входной двери.
Шедший чуть сзади брат наткнулся на его спину и чертыхнулся.
— Мы идем или нет!
В широком холле было пустынно и темно. Свет уличных фонарей, пробивавшийся через открытую входную дверь, высветил часть стены, украшенную богатой лепниной и фрагмент узора на паркете. Несмотря на то, что они устроили изрядный шум, навстречу им никто не вышел. Ланс, пошатываясь, но смело, по-хозяйски, двинулся в темноту:
— Эй, здесь есть кто-нибудь?
Позади что-то загремело и обрушилось на пол, послышалась ругань брата. Ланс резко обернулся на шум.
— Винс, что случилось?
— Проклятый стул! И куда они все подевались?
И только после этих слов Ланс почувствовал неестественность происходящего.
— Здесь что-то не то, Винсент.
Тотчас в темноте полыхнули кошачьим блеском глаза брата, и Ланс услышал его вскрик:
— Проклятье!
Он встряхнул головой, пытаясь прогнать остатки хмеля, и осмотрелся, уже вновь подчинив себе свои заглушённые вином способности.
Чуть в стороне, почти в середине холла, на полу лежал человек в лакейской ливрее. Они рванулись к нему.
— Совсем еще теплый, — заметил Винсент и попробовал поднять лежащего.
В уголке рта того показалась кровь и тонкой струйкой потекла по подбородку.
— Осторожно, — предупредил Ланс.
— А, чтоб тебя! — выругался брат, брезгливо вытирая ладонь о ливрею лакея.
Им хватило короткого обмена взглядами, на то, чтоб понять друг друга. Они молча поднялись на второй этаж, прошли по коридору череду закрытых комнат и наткнулись на второй труп. Тоже мужчина, но моложе, этот был одет в гражданское платье. Как и нижний, он был убит ножом. Они прокрались дальше и вскоре вышли к генеральской спальне. Не теряя времени, Винсент несильно толкнул дверь, и та бесшумно распахнулась.
Свет с улицы проникал внутрь через высокое не зашторенное окно и падал прямо на необъятную кровать в центре комнаты, на которой, нелепо раскинувшись, лежал хозяин дома. В тусклом свете его лицо приобрело грязно-зеленый оттенок, а глаза неотрывно и жутко смотрели в упор на вошедших. Пижама генерала, одеяло и ковер на полу вокруг кровати пропитались кровью, но кровь эта была не его, а свесившейся с другой стороны ложа женщины. Если на теле генерала не было следов насилия, то ее явно пытали.
— Ты понимаешь, что происходит? — шепотом спросил Винсент.
Ланс мотнул головой и, осторожно ступая, прошел внутрь. Стараясь не смотреть в сторону кровати, не сговариваясь, братья принялись обыскивать комнату.
Это оказалось весьма непростым делом, так как кругом царил полный беспорядок. Одежда и белье вперемешку валялись на полу, причем многие вещи выглядели так, словно кто-то нарочно изрезал их, превратив в негодные тряпки. Также была вспорота обивка мягкой мебели, а многочисленные пуфики и подушки просто выпотрошены. Убийца не поленился посдвигать с шеста всю мебель в комнате и даже ободрал драпировку со стен.
— Похоже, все, что можно было здесь найти, нашли еще до нашего прихода, — заметил Винсент.
— Если только нашли, — поправил брата Ланс. — Эх, знать бы, что здесь произошло!
— Вот именно, — отозвался старший брат и сокрушенно покачал головой.
— Ладно, посмотри еще тут, а я пройдусь по дому.
Ланс вышел из спальни и пошел по коридору, осторожно поворачивая ручки всех попадающихся на пути дверей. Подалась только пятая. Эта дверь не имела замка и почему-то открывалась наружу. И только входя в полутемную комнату, Ланс сообразил, что все предыдущие двери он пытался открыть, толкая их от себя.
Небольшая комнатенка, видимо, для прислуги. Стол у окна, пара мягких стульев, книжный шкаф, платяной, и широкая тахта, прикрытая старым ковром, у стены. Он уловил движение сбоку, обернулся и встретился с взглядом пары обезумевших от страха глаз, принадлежащих укутанному с головы до ног простыней существу.