- По пятнадцать медяков за стакан – бросил лавочник
Алька достала из кошелька серебряную монетку и горсть медных, и положила их на прилавок. После того как Дарох отпустил мою руку, я убрал все в корзинку.
- Постой, – уже в дверях он окликнул нас, – я хочу тебе кое-что подарить.
И он пулей улетел в свою подсобку. Мы с Алькой с непонимающим видом смотрели друг на друга, ожидая лавочника. Через минуту Дарох вновь появился и подойдя протянул мне темно-серую фетровую шляпу, с широкими полями и торчащим из нее белы пером.
- Она подходит к твоему костюму, – сказал лавочник, отдавая ее мне, – так что забирай, ее все равно никто не берет.
Я уже было хотел снять ее и протянуть обратно, так как не хотел брать ее просто так, но лапы кота остановили меня.
- Отказы не принимаются, мне приятно сделать подарок родственнику Овала.
От этих слов мне стало еще не уютнее, но поделать я ничего не мог, не объясню же я ему на пальцах, что это всего лишь легенда. В привычной уже манере поблагодарив Дароха за подарок, мы с Алькой вышли из магазина.
На улице, под уговоры Альки, мне все же пришлось надеть незаслуженный подарок. В жизни не носил шляп, но как оказалось зря, в ней было очень удобно, внутри она была обита чем-то мягким, но главное, она закрывала глаза от солнца, и я наконец смог полностью открыть их и перестать щуриться. Алька отошла от меня на пару шагов, попросила покрутиться, по задирать голову в разных направлениях, и лишь после полного осмотра, дала свою положительную оценку.
Возвращались мы чуть в понуром настроение, толи от того, что устали как волки, толи от представления на площади. Я как-то очень уж спокойно отнеся к казни на моих глазах, будто всю жизнь только на них и смотрю, а вот Альку это явно подкосило, о чем говорил ее понурый вид и пустой взгляд, но спросить, о чем она думает, я к сожалению, не мог. На рынке она бегала от лавки к лавке, тем самым отвлекая себя от плохих мыслей, а сейчас, когда с покупками было покончено и нам предстоял путь обратно, дурные мысли сами лезли в голову.
Когда мы были уже буквально в двух поворотах от трактира и вновь проходили то жуткое каменное здание, меня вновь бросило в дрожь, только на этот раз были веские основания. Массивные деревянные двери, ведущие в это жуткое здание, открылись, и из них вышел каратель, одетый в такой же черный костюм, с такой же саблей, только чуть меньше ростом и с глазами серого цвета. Он заметил нас, остановился и начал провожать взглядом. Мы уже подходили к повороту, когда услышали оклик позади нас.
- Эй, ты, подойди.
Его голос тоже был другой, он был какой-то гулкий, будто он говорил в стеклянную банку, но был такой же спокойный и невозмутимый, как и у того палача. Мы развернулись и увидели, что его палец указывает на меня, после увиденного на рынке спорить с ним не хотелось. Не успел я сделать и шагу, как Алька железной хваткой, не свойственной для девушек, схватила меня за руку, обернувшись, я увидел глаза полные слез и страха. Подойдя к ней и погладив по голове, я взглядом пытался сказать, что со мной, все будет хорошо и что злой дядя каратель не причинит мне вреда. Когда же ее хватка ослабла, я уверенными шагами подошел к карателю, тем самым показывая, что страха нет. Как только я оказался возле него, он грубо взял меня за подбородок и начал осматривать меня со всех сторон, словно собирался купить.
- Ты не местный и раньше я тебя не видел, – абсолютно безразлично начал он, –откуда прибыл, зачем, а самое главное кто ты?
От такого количества вопросов закружилась голова или это было от волнения. Если я ему отвечу, то скорее всего меня примут за шпионом, ведь еще тогда стражник сказал мне об этом, поэтому стиснув зубы я гордо молчал, чем явно его раздражал.
- Господин каратель, – краем глаза я увидел подходящею Альку, – он немой. Это племянник господина Овала, его зовут Лайт, он работает со мной в трактире.
Каратель, отпустив мою голову подошел в платную к Альке и навис над ней. На глазах у нее наворачивались слезы, а тело уже сильно потряхивала.
- Что же, пойдемте тогда до Овала и спросим у него, – он развернулся ко мне, – но, если вы врете, я казню вас на месте, за ложь хранителю мира и спокойствия.
От этих слов меня передернуло. Если он хранит мир и спокойствие, то кто же здесь тогда приносит хаос и разруху? Мы шли молча, при этом Алька держала меня за руку чуть ли не мертвой хваткой, видимо она сильно переживала, что со мной может что-то случится. Каратель же шел за нами словно тень, он держался на расстояние, но планы о побеги даже не рассматривались, он знал где нас искать и даже если мы каким-то чудом убежим, он все равно нас найдет и тогда все попадут под удар.
Зайдя в трактир, на встречу нам вышел Джуба и уже хотел что-то сказать, но увидев наш конвой, осекся и тут же ретировался обратно. Через минуту из кухни уже вышел Овал, видимо ящер бегал за ним.
Подойдя к нам, он поочередно заглянул в глаза, в начале мне, потом карателю, а уже после Альке. Увидев заплаканное лицо, он отправил ее на кухню, перед этим отдав ей корзины с покупками, а сам же остался наедине со мной и палачом.
- Господин каратель, – начал спокойно Овал, – мои подчинённые что-то натворили?
- Это ты мне скажи, трактирщик, кто это такой, – он рукой указал на меня, – и что он делает в моем городе?
- Это мой племянник, Лайт, – абсолютно спокойно начал Овал, – примерно три месяца назад он прибыл из деревни Альтаир, что за северным лесом, с целью навестить меня и немного подзаработать.
Глаза карателя сузились и начали сверлить меня.
- Как интересно получается, – в его голосе отчетливо прозвучала насмешка, –примерно в тоже время, ко мне пришёл стражник с докладом, что при патрулирование северной части торгового района, был обнаружен подозрительный субъект, одетый лишь в нижнее белье. После попытки выяснить почему он одет в столь неподобающею одежду и почему спит на земле, было установлено, что субъект разговаривает на неизвестном языке, а после того, как ему было предложено мирно пройти в каменный дом, для выяснения его личности, оказал сопротивления, напал на стража и скрылся – глаза карателя уставились на Овала – и все это я подвожу к тому, что тот сбежавшись преступник, а по другому его теперь не назовешь, по описанию, очень сильно похож на вашего племянника.
Я пытался сохранять самообладание и ничем себя не выдавать, но в голове происходил полный хаос, ведь все то, что он сказал, была откровенная ложь. То как меня будили и как за руку волоком тащили неизвестно куда, трудно было назвать мирным приглашением, а единственное нападение, которое было совершенно в тот день, это нападение гравитации на тело падающего охранника, а в последствие его длинного носа на песок.
Я еле сдерживался, чтобы с дуру ничего не ляпнуть, пытаясь хоть как-то оправдаться. Пересилив себя и подавив очаги злобы, я сделал каменное лицо, принял позу по удобнее и направил свой взор в перед, будто карателя и не была.
- Мой племянник, – лицо Овала стало серьезным, а голос налился сталью, – не в чем не виноват, он немой от рождения, поэтому он не то что на чужом, даже на своем говорить не может.
После этой фразы, в безразличных глазах карателя что-то блеснуло и это явно был не хороший знак.
- Так значит, – хранитель порядка развернулся ко мне и как-то не добро хмыкнул, – немой от рождения.
Я кивнул в знак правдивости слов своего лже дяди. Дальше события развивались столь стремительно, что ни я, ни Овал не успел среагировать.
Карателю понадобилось две секунды, чтобы достать саблю, рубануть меня по левому плечу и убрать ее обратно. По началу я ничего не почувствовал и даже не понял, что вообще произошло, но это был лишь болей шок, рана была достаточно глубокая, отчего кровь начала литься ручьем, заливая всю одежду и пол. Я упал на колени и пытался зажать ее рукой, выходило плохо, порез был широкий и длинный, ширены ладони явно не хватало, чтобы закрыть его полностью. После пятисекундной задержки пришла боль, она расходилась по руке волнами и с каждой секундой становилась все ярче и невыносимей. От потери крови и боли в руке мутнело сознание, кружилась голова, но я молчал, хотя хотелось кричать во все горло. Если я издам хоть звук, то этот ублюдок, порежет здесь всех, за “вранье хранителю порядка и мира”.
Лицо Овала побледнело от увиденного, трясущимися руками он вытащил из кармана платок и туго перетянул мне руку по верх раны, кровь чуть замедлилась, но не остановилась.
- Пошел вон из моего заведения, тварь бездушная, – Овал покраснел от злости, а голос перешел на крик, – я напишу градоначальнику о ваших действиях.
Но каратель не обращал на него внимания, он смотрел мне в глаза. Я в первые испытывал такую злобу и ненависть смотря на человека, хотя в моем случаи на безжалостную тварь, вместе с волнами боли, по телу разливалась и невыносимая яростью, готовая вырваться наружу в любую секунду.
- Мы ему отомсти, – плавный голос демоницы раздался у меня в голове, – придет время, и он пожалеет о содеянном.
В другой ситуации, я бы удивился ее столь неожиданному возвращению, но сейчас уже все равно, как и в тот раз я был с ней согласен, я запомнил его глаза и даже если я не переживу эту рану, я найду его после смерти и буду приходить к нему в кошмарах.
Ничего не сказав, каратель вышел из трактира предварительно хлопнув дверью. Подождав еще немного, я сел на пол и застонал от нестерпимой боли, Овал же в это время уже прибежал из кладовой с белым мешком.
- Лайт, ты молодец, – он копошился в мешке, пытаясь что-то отыскать, при этом руки стали дрожать еще сильнее, – ты держался мужественно, осталось только твое мужество подлатать. Прости меня, что я не смог тебя защитить, – и тихо добавил, – в очередной раз.
Найдя нужную баночку, Овал открыл ее. В ней оказался зеленоватый крем пахнущий очень резко и неприятно. Набрав на пальцы большую порцию, Овал одним мазком закрыл мне всю рану, которую тут же начало неимоверно щипать, будто в нее насыпались килограмм соли. Боль начала усиливаться, хотя кровь почти полностью остановилась, но такое мое сознание не выдержало. Падал я будто в замедленной съемке, слышал, как кричит Овал, чувствовал, что кто-то бежит в мою сторону, но это было уже не важно, я упал в лужу крови и провалился во тьму.
ГЛАВА 5. ПОДОБНО ФЕНИКСУ
В этот раз не было ничего, не красивых сновидений, ни кисельной темноты, даже демоница не пыталась говорить. Я помню, как упал и потерял сознание и вот я уже прихожу в себя, по ощущениям казалось, что прошло не больше минуты, но тело мне подсказывало, что лежу я уже несколько часов.
Очнувшись, почувствовал знакомый матрас, какой-то сладкий цветочный запах, и тихое неразборчивое бормотание. Открыть глаза было немного сложно, в веки будто налили свинца, но через пару минут они поддались и распахнулись, и то что я увидел, меня удивило. Я был у себя в комнате, лежал в одних трусах на своем матрасе, а рядом со мной на коленях стоял парень, немного старше меня. Он держал руки надомной, которые почему-то блекло светились красным, и что-то бормотал с закрытыми глазами и невозмутимым лицом. Я было хотел встать, но тут же пожалел об этом, левое плечо пронзила жгучая боль от чего я невольно зашипел.
- Тебе лучше еще полежать, – не открывая глаз произнес странны гость, – а я закончу, осталось немного.
Голос у парня был немного низким, но при этом спокойным и размеренным, словно я был на приеме у дорогого психолога, поэтому не став спорить с ним, я лег по удобнее и начал изучать своего чудаковатого гостя. На вид ему было лет тридцать пять, лицо гладко выбрито, поджарое телосложение, волосы ярко рыжие и коротко стрижены, под носом картошкой расположились шикарные огненно-рыжие усы, мочка правого уха почему-то была черная, будто обожжённая, кожа его была белая, но при этом она вся была покрыта веснушками, значит он не отсюда, переведя взгляд на его ладони, заметил, что все они были испещрены шрамами, в основном маленькими, но были и довольно крупные рубцы.
Одет он был в красный походный плащ с капюшоном, завязывающийся у шеи, на котором справа была какая-то нашивка, присмотревшись, увидел, что там изображена горящая птица, которая скорее всего, была фениксом, под плащом был оранжевый дублет и серая рубашка, а на ногах были черные штаны, похожие на лосины, грязные и в некоторых местах потертые, и такого же цвета высокие походные сапоги, перепачканные в писке.
Судя по его уставшему виду, сидел он возле меня не первый час. Смотря на него, в груди возникало какое-то странное чувство умиротворения, будто он излучает саму суть доброты и спокойствия. Пролежав еще минут пять, бормотания были окончены, а руки, которые перестали светиться, чудной доктор переместил на свои колени.
- Фу, ну вроде все, внутренних кровотечений быть не должно, поэтому к утру должно затянуться, – он вытер рукой лоб от пота, – но шрам будет не слабый, тут я уже ничего не сделаю, мазей у меня нет, а других ритуалов не знаю.
- Спасибо.
Сказал я это абсолютно обыденно и непринужденно, как и положено было, но вспомнив где я нахожусь и главное из-за чего, тут же прикусил язык и начал мысленно себя материть. Я еще чувствовал себя слабовата, после потерянной крови, и мозг работал туго, от того и ляпнул, надеюсь он не услышал ну или хотя-бы не разобрал.
- Да пожалуйста, – с невозмутимым видом ответил он, – Овал мне в свое время тоже помог.
Доходила до меня так же долго, как до глухого деда, я замер и уставился на него, а когда мой мозг наконец понял, что случилось, я резко вскочил с кровати. Рука тут же недовольно заныла и мне пришлось согнуться по полам от боли.
- Тише-тише, рука заживет завтра, а пока лежи, а то швы разойдутся, опять продеться шить, а оно тебе надо?
Он аккуратно взял меня за плечи и уложил обратно, но все это время я смотрел на него, не отрываясь и не моргая.
- Что ты на меня смотришь, как на бабу голую, – он посмотрелся в зеркало, – на лице грязь что ли?
- Вы, – я начал заикаться от адреналина, кипящего в крови, – меня понимаете?
- Ну да, – в его голосе было явное недоумение, – ты же не гавкаешь, а по-человечески разговариваешь.
- Но, но, но – меня трясло, голова не думала, язык не вязался, это были последствия глубокого шока, испытанного мной от произошедшего.
- Тише ты, уже весь красный как помидор, такого и гляди кровь носом пойдет, – он протянул мне стакан воды, стоявший возле него, – на вот попей и скажи ты толком, что случилось.
Сделав пару глотков холодной водицы, разум немного прояснился, а дыхательная гимнастика, полностью вернула мне самообладание.
- Никто не понимал моей речи на протяжение трех месяцев, – пояснил я ему, уже спокойным, но все еще взволнованным голосом, – вы первый с кем я говорю.
- Ну так правильно, – мужчина пожал плечами, – твоя печать не закончена.
- Кто не закончена?
- Ну печать Вальтрума, – он взял маю правую руку и указал на половинку дракона, – вот видишь, тут только внешняя часть.
- Заяц прыгает под луной на горящего медведя – тут же выпалил я.
- Чего, – он выпучил на меня глаза, – не понял.
- Вот и я не понимаю, что вы мне рассказываете.
- Да ты чего, – он вжал голову в плечи, – с горы что ли упал. В любой деревне, даже обычный люд знает про печать Вальтрума.
- Ну вот видите, – я развел ладонями, – я особенный, можете пояснить?
- Ну смотри, – он сел в позу лотоса и снова взял мою руку, – вот этот рисунок, это печать-переводчик, создана в четыреста сорок седьмом году великим архимагом Сайрусам Вальтрумам, предназначена для перевода твоей речи и письменности на любой существующий язык, подстраиваясь под собеседников, но также она может переводить и для тебя, то есть проще говоря, с помощь данной печати и ты и тебя буду понимать без проблем, на каком бы языке или диалекте не говорил твой собеседник. В твоем же случаи печать по мимо того что не законченная, так еще и сама по себе странная.
- Чем же?
Я слушал его затаив дыхание, за три месяца моего пребывания здесь, я впервые получаю ответы на вопросы. Если так и дальше пойдет, то возможно он поможет мне ответить и на остальные, волнующие меня уже не первый день загадки.
- Вот сравни, – он закатал правый рукав своего дублета, и обнажил рисунок огненной птицы, которая точно в точь повторяла нашивку на груди, – у меня есть такая же печать, она изображает Феникса, и это вполне логично, ведь я являюсь магом круга огня. У водяных магов изображена черепаха, у земляных, змея, но вот в тебе, я никакой магии не чувствую, более того, печати такой я никогда не видел, хотя я точно уверен, что это она, но самое странное не это, – он развернул рукава и подпер кулаком подбородок, – такую печать можно наложить только самому себе, проще говоря, если у тебя нет магических способностей, то ты не сможешь ее не наложить, не поддерживать.