-А тебя как звать, служивый? – спросил мужичок, когда мы подошли к сараю, где хранилась дрезина.
-Олег.
-А я Павел Игнатич. Будем знакомы.
Дрезина стояла около дверей накрытая рваным брезентом. Поднатужившись, мы вытолкали ее на улицу, и по деревянным мосткам потащили к рельсам. Я понял, что лучше поговорить с мужиком сейчас, пока нас не слышит жена.
Я начал издалека:
-А что там, на перегоне, был кто-нибудь?
-Да никого. Сторож, думаю так, удрал еще утром. Телефон там тоже не работает. Я проверял.
-А поезда давно не ходили?
-Да как электричество пропало, так и престали. Часов в двенадцать последняя элекричка прошла.
-Испугались, наверное, метеоров?
-Да не сильно. Жена вот, испугалась. Я больше пожаров боюсь. И так лес в округе уже цельный месяц горит, а тут еще метеоры с неба падают. Значит, еще больше загорит…
Мужичок хитро прищурился.
-А ты Олег, видать сам ни черта не знаешь, раз меня распариваешь?!
В ответ я наврал ему, что мой самолет разбился еще утром и я целый день бродил по лесу, пока не нашел бетонку.
-А я хотел у тебя спросить. Думал, вы военные знаете. Да стеснялся. Понимаю, военная тайна, сам служил… Слушай, а может война началась? Как думаешь, Олег?!
Я пожал плечами.
-Ну да ладно. Будем надеяться, что нет.
Мы докатили дрезину до железнодорожного полотна и установили ее на рельсы. После этого Павел Игнатович ушел за женой и долго не возвращался. Я уселся на шпалу и стал ждать. Из дома доносились их громкие голоса и какая-то возня. Жена не хотела покидать дом и до хрипоты спорила с мужем.
Солнце уже скрылось за верхушками деревьев и раскрасило запад в бордо. В траве стрекотали цикады, а где-то в лесу заливался соловей. Ветер стих, и с юга на нас наползала дымовая завеса, отчего запах гари становился все сильнее.
Я засек время. Павел Игнатович с женой вышли только через семнадцать минут. Они несли набитую вещами сумку и по-прежнему спорили.
-Павлуша, может останемся, - ныла тетка.
-Да какое тут! Сгорим ведь заживо! Или зверье опять набежит! Едем к сынам в город, и баста!
Было бы неплохо знать, о каком городе идет речь, подумал я и спросил:
-В город?
-Да, в Тамск. – кивнул мужичок, указывая направление.
Меня словно током ударило, едва я услышал про Тамск. Это название уже звучало сегодня из уст руководителя полета (а казалось, будто в другой жизни). Речь шла о неком Тамске-13, откуда с нами связывался Рымкевич. Уж не пригород ли это Тамска? Тем более Павел Игнатович упоминал о большом количестве военных объектов в округе. В таком случае все сходится. Стало быть, челнок каким-то невероятным образом тянуло именно сюда, к источнику излучения, которое принял спутник. Картина постепенно начала проясняться. Меня распирало спросить, не знает ли Павел Игнатович о Тамске-13. И я рискнул.
Павел Игнатович почесал затылок.
-Что-то слышал, думаю так, это военный городок, но вот где он, черт его знает…
Моя гипотеза подтвердилась. Но что это мне давало? Не буду же я искать Рымкевича, чтобы набить ему морду?!
Двигатель дрезины завелся с раза, наверное, десятого. И потом то, и дело глох, после чего мучительную процедуру приходилось повторять.
Ветер окончательно стих, и дым становился с каждой минутой все гуще. Видимость упала метров до трехсот, а потом, когда начало смеркаться, практически до нуля. Поэтому казалось, что мы ехали из ниоткуда в никуда. Только мутная бездна дымовой завесы и рельсы, возникающие из пустоты и туда же исчезавшие. Стук колес и монотонное тарахтение двигателя.
По словам Павла Игнатовича до города мы должны добраться самое худшее за час с небольшим.
Я сидел с закрытыми глазами и думал о семье. Родители, скорее всего, с замиранием сердца ждут последних новостей. Галька наверняка поехала в ЦУП. Тяжело им сейчас. Может быть даже тяжелее чем мне. Потому что ждать, осознавая при этом, что ты ничем не можешь помочь, - самая худшая мука. Но и я пока был бессилен. Возможно, добравшись до города, я смогу сообщить о себе.
Неожиданно прогремевший выстрел оторвал меня от размышлений. Павел Игнатович схватился за ружье, но дрезина с каждой секундой уносила нас все дальше от того места, и увидеть стрелявшего, даже если он стоял недалеко от железки, стало просто невозможно.
-А ты говорила останемся, останемся! – гаркнул он на жену, а потом обратился ко мне: –Не нравиться мне это, Олег. Чего-то они расстрелялись тута?
-Может быть просто просили остановился?
-Нормальный бы крикнул, а эти сразу палить!
-С чего вы взяли, что их было много?
-Кажись, видел я что-то. Фигуры две или три… а может, и померещилось.
Слушая наш разговор, тетка проворчала что-то неразборчивое. Но было понятно, что это опять касалось меня.
С тех пор как тетка замолчала, больше никто не проронил ни слова. Прошло минут десять, прежде чем из тумана появились едва различимые контуры зданий.
-Это город? – спросил я.
-Нет! До города еще километров двенадцать, - помотал головой Павел Игнатович и заглушил двигатель, затем достал из кармана фонарик и стал светить им вперед. –Это Сусанино, думаю так, лучше сбавить скорость, а то ненароком сшибем кого, да и мост впереди.
Дрезина продолжила путь по инерции. Поселок мимо, которого мы проезжали, словно вымер: ни света, ни звука, только где-то вдали подвывала собака. Мимо пронеслись несколько строений и платформа, затем вновь пустота.
Похоже, и здесь проблемы с электричеством, рассудил я.
Фермы моста возникли неожиданно, словно волшебник материализовал их из дыма за какие-то доли секунды. Казалось, мост висел над пропастью где-то высоко в горах окутанных густым туманом. Первый пролет мы преодолели без приключений, но едва достигли второго, как луч фонарика выхватил из темноты последний вагон электропоезда, скаты которого были опасно подняты над рельсами.
С воплем «Твою мать!» Павел Игнатович застопорил колеса. Если бы он вовремя не заглушил двигатель, нас бы просто выбросило с дрезины или она врезалась бы в электровоз.
Тетка молча перекрестилась, вжав голову в плечи, когда мы остановились под вздыбленным над колеей вагоном. Мужик и я почти синхронно спрыгнули с и оттащили дрезину назад.
Павел Игнатович выдал матерную тираду, и устало облокотился о ферму.
-Дайте-ка фонарик, - попросил я.
-Ты там смотри, осторожнее. А то еще упадешь…
Взяв фонарик, я пошел вдоль вагона, слыша, как позади опять заворчала жена Павла Игнатович а.
-Это все из-за них…. Прости нас боженька!!!… Из-за них, иродов… - доносился ее скрипящий голос.
Как же он ее столько лет терпит? Честное слово будь я на его месте, убил бы!
Следующий пролет моста проваливался вниз. Я посветил фонариком, но кроме дыма ничего не увидел. Вагоны уходили вниз вместе с мостом, лишь последний остался на уцелевшем пролете, приподнятый общей тяжестью состава. Видимо это была та самая электричка, что проходила в полдень. Мост разрушил упавший с неба метеор или какой-нибудь обломок, а машинисты не успели затормозить.
Я провел лучом по окнам последнего вагона, большая часть из которых оказалась разбитой. Именно здесь после катастрофы должно было остаться больше всего выживших. Значит, это они разбили окна и вылезли из ловушки. Я отбросил мысль, попробовать забраться внутрь и проверить, не осталось ли там кого-нибудь. Потому что положение состава выглядело ненадежным. Того и гляди, рухнет вниз. Думаю, все, кто мог, уже спаслись. Ведь с момента аварии прошло порядка девяти часов.
Я услышал, как заработал двигатель дрезины. Похоже, Павел Игнатович собирался назад. Погасив фонарик, я вернулся обратно. Шустрый пенсионер с ворчливой женой уже поджидали меня на дрезине.
-Садись, Олег! Вертаемся в поселок. Тама у меня один бывший сослуживец имеется, может, пустит переночевать.
Я запрыгнул на дрезину, и мы поехали в Сусанино.
-А как же теперь до города добраться?
-Как с холма спустимся, пойдем через дачный поселок, а за ним, аккурат, шоссе будет и мост, километрах в двух-трех отсюдова. Но это завтра, когда светло станет.
Мы остановились около платформы.
-Пошли, он недалеко живет.
Проплутав в темноте минут десять-пятнадцать, Павел Игнатович наконец узнал дом своего знакомого. Жена все время пока мы бродили между немногочисленных домов поселка, не переставала ворчать. А я старался не вслушиваться в то, что она говорила.
Павел Игнатович долго стучал и даже пару раз крикнул:
-Семен, проснись!
Но дверь нам никто не открыл. Дом выглядел таким же опустевшим, как и весь поселок.
-Да куда они все подевались?! – сказал он, пиная дверь ногой, пока та вдруг не распахнулась.
-О как?! Ну, вы как хотите, а зайду, раз не заперто, – сказал он скорее не для нас, а для тех, кто мог находиться внутри.
В доме никого не оказалось. Все шкафы и полки были раскрыты, вещи раскиданы. Складывалось впечатление, что дом либо обыскивали, либо хозяева в спешке что-то искали. Электричество отсутствовало, поэтому в темноте разобраться было трудно.
-Странно все это.
-Может быть, они тоже ушли? Поселок, например, могли эвакуировать.
-А чего бардак такой? Семен человек аккуратный, он бы раскидывать вещи не стал…
-Значит, мародеры залезли, - сказал я, вспомнив слова Робетсона.
-Думаю так, лучше пойдем мы отсюда на станцию. А то еще обвинят, - решил Павел Игнатович .
Прикрыв дверь, мы двинулись обратно к станции. Одноэтажная деревянная постройка, примыкавшая к платформе, тоже оказалась не запертой. Вначале мы вошли в помещение, где располагались касса и магазин. Прилавок был разбит, часть продуктов пропала. В служебном помещении я обнаружил телефон, но он естественно не работал.
С тех пор как мы очутились в поселке, меня не покидало тревожное ощущение, что здесь произошла какая-то беда. Не могли жители так просто расстаться со своим жилищем. Значит, был кто-то заставивший их это сделать.
Но идти ночь да еще в густом дыму никому не хотелось, поэтому, не смотря на опасность, решили заночевать здесь. Мы закрыли все двери, а жену Павла Игнатовича отправили спать в служебное помещение станции, где стояли два дивана.
-Давай Олег, иди поспи, а тута покараулю, – предложил мужичок.
-Давайте лучше вы. Чрез два часа сменимся.
-Хороший ты мужик, Олег… - он хлопнул меня по плечу и ушел к жене.
Фонарик остался у меня, поэтому я решил обыскать магазинчик более тщательно. Я ощущал себя последним мародером, но чувство голода было сильнее. В конце концов, магазин уже обокрали, и если я возьму немного еды, то вряд ли это будет иметь решающее значение для владельцев. Все равно большая часть продуктов пропадет.
На полках я нашел хлеб, в размороженном холодильнике несколько плавленых сырков, сделал бутерброды и с удовольствием слопал их, запивая соком из пакета. Кроме того, я обнаружил, что здесь были не только продукты. Я разжился зажигалками, складным китайским ножиком, и даже нашел еще два фонарика и батарейки к ним.
В закрытом помещении не так несло гарью, и было легче дышать, но зато стало душно. И комары, сволочи, накинулись на меня, едва я выключил фонарик.
Снаружи было чудовищно тихо. Я слышал только собственное дыхание и стук сердца, словно там в космосе. С тех пор прошла едва ли половина суток, но для меня это было как будто в другой жизни. Теперь я уже не космонавт, а всего на всего бродяга, промышляющий мелким воровством. Я уже не представлял, как мне удастся доказать свою личность. Ведь при мне не было никаких документов. Только мои голословные утверждения. Я задумался о том, куда следует обратиться, когда доберусь до города. В милицию?! Нет, там меня точно за идиота примут, к тому же за опасного идиота с оружием! Пожалуй, лучше в ФСБ или МЧС, там люди посерьезнее. С другой стороны, а вдруг у них тоже отсутствует связь? Сколько мне придется ждать, пока удостоверятся, что мой рассказ правда… Ситуация прямо скажем глупая.
Но я верил, что в конце концов все образуется. Гораздо больше меня беспокоило собственное здоровье. У меня никак не выходил из головы тот момент, когда первый раз взялся диск и получил тот странный укол в руку. С тех пор меня стали одолевать приступы голода. Затем пока я без сознания валялся в лесу, зажили ожоги, и перестал болеть якобы сломанный нос. Или это мне все померещилось?! Спокойно проанализировав эти факты, я пришел к выводу, что, скоре всего, виной тому был диск. Именно он каким-то непостижимым образом сделал мое тело более живучим. Нащупав в кармане гладкую поверхность теплого металла, я вынул диск и зажег фонарик. Разглядывая непонятные значки, я думал о том, кому он мог принадлежать. Неожиданно я услышал тихие голоса.
-Это все они – военные сделали! А он один из них! Твой паршивый, Олег!
-Да замолчишь ты старая, когда-нибудь! Дай уже поспасть…
-Если ты не пойдешь, я сама уйду! Негоже с этим ходить! Беду накличет!
-Ох, и надоела ты! Спи, окаянная!…
-Они это все, они… прогневали Бога… - ворчала тетка, уже засыпая.
-Ибо не ведаете, что творите, - сказал я про себя. И ведь, правда, не ведали ни фига. И до сих пор не ведаем, черт бы побрал, этого Рымкевича!
Павел Игнатович сменил меня на полчаса раньше, чем обещал.
-Иди, посипи, сынок. Меня все равно бессонница мучает.
Он уселся рядом и, положив ружье на колени, спросил:
-Тихо было?
-Тихо. Только комары достали.
-Там та же история. Вот моей старухе все не почем! Спит как убитая!
Я зашел в служебное помещение. Тетка мерно посапывал на диване, который стоял ближе к двери. Второй, свободный был у закрытого ставнями окна. Я осторожно пробрался мимо спящей, лег на диван и, устроившись поудобнее, очень скоро заснул.
Мне снилось, что я лечу в космосе и держу в руках спутник. Подо мной Земля. Я нажимаю какую-то кнопку, и знаю, что после этого на спутнике должен загореться желтый индикатор. Но вместо того, чтобы зажечься на спутнике желтые огоньки в большом количестве вспыхивают на Земле. И вдруг я понимаю, что это никакие не огоньки, а атомные взрывы, которые уничтожают планету. Затем все сливается в одну большую смеющуюся морду Рымкевича, говорящую мне: -Это все вы! Ироды проклятые!
Спутник в моих руках превращается в оружие, и я со злостью стреляю в огромное лицо. Но пули рикошетят обратно и попадают по мне…
Я в ужасе проснулся, ощущая, как по лицу стекает холодный пот. Сквозь щель между ставнями в комнату пробивался свет. Значит, я проспал до самого утра и Павел Игнатович почему-то не разбудил меня. Я встал с дивана и понял, что его жены в комнате не было. Схватив пистолет, я выбежал в соседнее помещение. Но и там никого не было. Дверь на платформу раскрыта нараспашку. Я осторожно вышел наружу и огляделся. Смог по-прежнему висел над поселком. Видимость была не больше двухсот метров. Жизни в поселке не наблюдалось, по крайней мере, в тех домах, которые я видел. Но остальные скрытые от меня дымкой наверняка так же были пусты. Дрезина стояла на том же мете, где мы ее оставили вчера вечером. И решил, что чета пенсионеров ушла пока я спал. Видимо тетка все-таки сумела убедить мужа, что со мной идти опасно.
Ну и ладно, баба с возу – кобыле легче. Дорогу я и без них найду.
Но перед тем как двинуться в путь, я решил обшарить помещения станции при дневном свете. Я нашел спортивную сумку, в которую сложил запас продуктов и питья. В ящике стола в служебном помещении случайно наткнулся на переносной приемник. Кстати пришлись найденные ночью батарейки. Вставив их, я с надеждой включил приемник и стал крутить ручку настройки. Но за сутки ничего не изменилось, - на всех частотах были только треск и шум. Разочарованный я набросил на плечо сумку и двинулся в путь. Спустившись с холма, я вышел к дачному поселку, который выглядел таким же опустевшим. Чтобы не заблудиться в дыму, я решил придерживаться берега, предполагая, что он, в конце концов, приведет меня к мосту. Вскоре дачный поселок скрылся из виду. А я все отчетливее слышал доносившееся с севера громыхание, словно там была гроза или стреляли орудия…