- А если, допустим, не согласимся, вы же все честные парни, не поверю я, - начал говорить Лёха, - что просто будете смотреть, как нас грабят или убивают, а, сосед?
- Без обид, соседи, но скажу как есть, если придут человек десять, начнут вымогать с вас что-нибудь, полезут к вам в дом или драка начнется - помогу. Но если придет человек двадцать- тридцать, а по городу подобные компании уже ходят, не выйдем мы, с забора стрелами поможем, но рисковать не станем, - ответил я. Слова мои казались правдивыми, но я врал. Не смог бы я сидеть за забором и смотреть на то, как грабят и убивают соседей. Не потому, что они мне близки, а потому, что в другой раз они придут уже ко мне. Но для того, что бы их убедить я продолжал врать, - За соседей умирать и отправлять в битву своих я не стану.
- Вы поймите, - добавил Кривой, - всего этого может и не быть вообще, видя, что нас тут полсотни, двадцать из нас мужики, все с оружием хорошим, в доспехах, не сунется к нам никто, но если и случится чего, надо быть всем заодно. Мы же не требуем от вас ничего, просто тренироваться и в случае чего подчиняться приказам и делать то, что должен делать мужик - защищать свою семью и свой дом.
С минуту все молчали.
- В каком случае ты готов сам напасть на кого-нибудь? - спросил Костя, сосед справа.
- Если кто-то возьмет наше, сворует или отберет. Если нужно будет отомстить или если нам нечего будет кушать. А ещё в превентивных целях- напасть раньше, чем нападут на нас.
- Мы подумаем, утром ответим, - сказал Костя, после короткой паузы и попрощавшись, увел своих в сторону дома.
- И мы подумаем, - сказал Лёха, - тяжеловато конечно решится в феодальную армию вступать в наше время.
- А времена изменились, если за тобой не будет армии, пусть даже феодальной, то ты станешь кормом для какой-нибудь армии.
***
Дотемна успели поужинать. Расселись вокруг костра, только мужики. Как-то само так вышло, подсознательно наверно, наши женщины не захотели принимать участие во внутреннем собрании.
Возмущения были конечно: зачем они нам, да какие они бойцы, но после споров сошлись на том, что из них всё таки можно сделать солдат, дополнительный гарнизон в тылу лишний не будет. Объяснил, что без блефа, лжи и жесткости склонить их на свою сторону было бы сложно.
-Всё это хорошо, но нужно копать колодец, - начал брат, - Воды у нас мало, если баней пользоваться, на несколько дней всего. Если не мыться, а мыться надо - то на пару недель.
- Так земля мерзлая, как копать-то? - спросил Пётр, молчавший всё собрание.
- Мерзлая, но нас много, все крепкие, будем долбить, - ответил Сашка.
- Можно прогревать ее, - сказал Буран, - Кострами.
- Пару метров всего надо, - продолжил брат, - глубже не промерзает.
- Всё это хорошо, но где мы брус возьмем, колодец обложить? - спросил я.
- Разобрать где-нибудь сруб или к Жене идти надо будет, на пилораму, у него листвяжный брус по-любому есть, вечный колодец будет, - продолжил брат.
- Что за Женя? - почти одновременно спросили несколько человек.
- Там, в сторону военбазы, пилорама, Женя - хозяин. Как вся эта ерунда началась, по-любому там обосновался, - пояснил брат остальным.
- Ну да, хорошее там место, вокруг поле, видно всё. "Леса" много, строй что хочешь. У него там тогда уже забор под три метра был, сейчас наверно частоколом обнёс всё, - добавил я, - только, Сашка, ты один из нас его знаешь, тебе и идти, не одному конечно, но ты пойдёшь точно.
- Пойду конечно, только предупредить хочу, он и тогда то помешанным на язычестве был, а сейчас мог и свихнутся.
- Если так, то это даже лучше, Велеса возьмем, найдут они общий язык, он вроде поправляется, я и Палец. Пойдем во всём боевом. Щиты с солнцем возьмем, думаю наши общие верования будут плюсом на переговорах. И ещё, с завтрашнего дня за ворота выходим только в боевой экипировке. По одному далеко от дома не отходим и семьям это объясните. Сегодняшний дозор тоже переоденьтесь и старайтесь оружие даже ночью рядом держать.
Обсуждение забот и проблем плавно перетекло в дружескую посиделку.
- Вот интересно, а что, если это только у нас так, аномалия какая-то случилась, а везде всё по прежнему? - предположил Пётр.
- Тогда почему мы тут не видим батальоны МЧС и военных? - возразил Буран.
- Ну а если это какое-то оружие американское? - продолжил строить гипотезы Пётр, - Лишили нас всего, а теперь готовятся к захвату или уже полстраны оккупировали?
- Может и так, но думаю мы заметили бы. Да и ГРЭС наша стратегический объект, попытались бы захватить или хоть контролировать. А так уже пару дней ничего в небе не видно.
- Глупости это. Везде так. Можете меня считать свихнувшимся, но я всё видел. Сны это были или видения, но я всё видел. Сначала не понимал, а когда понял, то готовиться начал, - разоткровенничался я, - Везде так: и у нас, и у американцев. У всех. У папуасов в джунглях амазонки только ничего не поменялось, как жили так и будут жить. Не будет больше как раньше. Надолго это. Навсегда.
Как ни странно, но никто не спрашивал меня про мои видения. Все просто задумались.
- А я рад этому, рад что всё так получается, - начал Костя Палец, - Пусть вся эта пидоросня московская, краевая, да и наша местная теперь попробует простой жизнью пожить. Поймут как это, когда жрать нечего и каждый норовит у тебя последнее забрать. Пусть теперь эти пидарасы громкоголосые и хуесосы продажные, чьи ебальники с экранов не сходили и рассказывали, как нам хорошо живется, попробуют прожить в этом мире, где их ни менты, ни рожи их известные не защитят. Теперь-то за пиздеж и песенки им хлеба никто не даст.
- Так они пердак за пожрать подставлять начнут. А это значит, что ничего для них и не поменялось, - ответил ему Кривой и все дружно рассмеялись.
- Это, конечно, весело, но сколько людей за эти пару дней умерло. Простых людей: детей, стариков, девчонок беременных, младенцев новорожденных. Сколько самолетов упало... Страшно это. Страшно, - сказал Баламут. Только сейчас я заметил, что онне смеялся. Всё время был погружен в себя.
- Баламут, ты почему родителей не привёл с собой? - спросил его я, уже зная ответ.
- А ты не знаешь? Вы же все знаете, я вам рассказывал! В Турции они, тридцатую годовщину отмечали там, ты же знаешь всё! Зачем спрашиваешь?! - прокричав это, он закрыв лицо руками отвернулся от нас.
Пару минут сидели молча. Потом он снова повернулся и продолжил спокойным голосом:
- Батя позавчера вечером последний раз звонил. Сказал, что на самолет садятся, народ экстренно уезжал оттуда. За место в самолете с мамкой, почти всё что было отдали. Сказал, что рейсы труднодоступны стали. Вчера утром смска пришла, номер незнакомый. "Сын, мы летим в Новосибирск. Если долетим, тогда может ещё увидимся. Любим тебя. Мама и Папа."
Пробовал туда звонить, а хуй там, то сеть занята, то недоступны, потом пизда и моему и всем телефонам пришла. Вот почему я родителей не привёл. Довольны ответом?
Он встал и пошёл в дом. Я пошёл за ним. Остановил его около двери:
- Вчера ещё машины работали, они могли долететь. Нет, они точно долетели. Зная твоего отца, он по-любому замутил машину, да хоть угнал её. Они доберутся. Я уверен.
- Я тоже надеюсь. Можно я пойду? Спать хочу, а мне ещё во вторую смену дежурить. — спросил разрешения Баламут.
- Конечно. — тут же согласился я.
Я вернулся к костру.
- ... Серёга бы через месяц уже вышел, - парни продолжали беседу.
- Этот-то точно выберется оттуда, - ответил Буран Кривому.
- Только не факт, что к нам он придёт, - вклинился я в разговор, - Его как закрыли, жена вместе с дочерью в Красноярск перебралась, к нему поближе. К ним он пойдет.
- Там пиздец наверное сейчас, - предположил Палец.
- Где там? В Крае или на зоне? - не поняв его, переспросил Юрка.
- Везде пиздец, - констатировал я, - Везде.
- Если у жены ума хватит, то к камелотовцам пойдет, Серёгу там хорошо помнят.
- Ага, помнят, он же их капитана в травматологию дважды отправлял, - добавил Лёха.
Поулыбались, вспоминая наши противостояния с красноярским клубом.
- А я вот всё думаю, - неожиданно проявил своё присутствие вопросом Хакас, заранее осмотревшись и удостоверившись, что будущий тесть ушёл, - а мне вот интересно, конечно не сейчас, через пару месяцев, за сколько кило картошки девки отдаваться будут?
- Дурак ты, Хакас. У тебя невеста есть, а ты всё про платных девок, - посмеиваясь, ответил ему Кривой.
- Бесплатно давать будут. Кого поймаешь - та и твоя. Главное, чтобы братья её или какая другая родня тебе потом яйца не отрезали.
- А жениться теперь как? - продолжал тот.
- Ну хочешь, в церковь сходи, попу поклонись. А если серьезно, Велес поправится, он и поженит, если невтерпёж, - ответил я ему, но он тут же продолжил. - А если я ...
- А если ты спать не пойдёшь - то не выспишься и уснёшь на дежурстве, а если ты уснёшь на дежурстве - тогда тебе пиздец. Спать всем пора, поздно уже.
Когда расходились, краем уха услышал, как Кривой, серьезным голосом стебал Хакаса:
- ... за три килограмма картошки, максимум, а если штуки два окорочка куриных добавишь, так она и подругу позовёт... - и заметив, что я их слышу, добавил, - а братьев или ещё кого — не позовёт.
Глава 4. Казимир.
- Малевич, на выход! - рявкнул дубак, открывая дверь.
Его вели к выходу из этого места, ставшего ему домом на последние семь лет. Ещё пара сотен шагов и свобода.
- Была бы моя воля, ты бы тут сгнил, нельзя таких как ты выпускать к людям. Не место таким как ты среди людей.
- Аккуратнее, начальник, а то задержусь тут у вас, посмотрю на похороны твои из за решеточки, - ответил со злой усмешкой почти уже бывший заключенный.
- Побазарим, когда вернешься, а вернешься ты сюда обязательно. Такие твари всегда возвращаются. Четыре раза возвращался и пятый будет.
- Ты тогда дождись меня начальник, сиди у окошка и жди...
- Пасть закрой! - зарычал офицер, - и пошёл нахер отсюда. - Добавил он спокойнее.
- Если ещё раз увижу эту красную псину - прирежу. - Сказал Казимир, выдыхая последний каторжный воздух из легких и уже вдыхая свободу, пошёл прочь от закрывшейся за спиной металлической двери.
Казимир - это погоняло к нему прилипло еще на малолетке, из-за фамилии. Малевич Николай Алексеевич. Пятидесяти пяти лет отроду, почти тридцать из них провел по зонам. Если бы всё, что он натворил на свободе, было доказано, он бы еще после второго срока не вышел. Не приветствуется "там" то, чем он занимался. Но и из доказанного у следователей на столе вырастали довольно объемные тома, с довольно неприятными подробностями...
На автовокзале, в Красноярске, был бардак: дикие очереди в кассы, задержки или вовсе отмены рейсов, усиленные полицейские патрули, пустые или вовсе неработающие кафе и магазинчики. Таксисты, слоняющиеся среди людей стоящих в очереди и втридорога предлагающие поездки и собирающие попутчиков во все направления...
Его никто не согласился везти, поэтому он, злой, голодный и неспособный сейчас выплеснуть злость на кого нибудь, стоял в очереди в кассу.
- "Уважаемые пассажиры, в связи с участившимися случаями беспорядков и попыток срыва рейсов, для вашей безопасности, в каждом автобусе присутствует сотрудник полиции. Так же, если вы стали свидетелем правонарушения немедленно сообщите об этом сотрудникам полиции или ближайшему военному патрулю. Счастливого пути". - Объявил мелодичный женский голос по громкой связи.
Перед ним всего три человека, но эта жирная сука всё спорит с кассиршей, доказывает ей что-то , попутно огрызается на выкрики из очереди в её сторону. Рядом с ней видимо муж, худощавый задрот, стоит отпустив взгляд в пол и двое детей, лет десять одному, второму лет пять наверно, оба уставились в экраны телефонов и тыча в них пальцами во что то играют.
Наконец - то! Они ругаясь расплатились и отошли от окошка. Очередь пошла быстрее. Через несколько минут он уже курил на улице с купленным билетом в кармане, до Абакана. Третий раз за день доебались менты, перетрясли сумку, долго изучали справки, обшмонали всего, хорошо нож ещё после первого шмона скинул, тогда его не смогли найти. Странные патрули - по два ППСника, с ними три курсанта. Первый патруль, который нож не нашёл, вообще пара ОМОНовцев, и два ментёнка, курсанта. Что за хуита у них тут творится?
Ему, как и всем пассажирам этого рейса повезло - неприятная тетка, устроившая спор с кассиршей и её семья, ехала с ним в одном автобусе и вот уже четыре часа поездки не давала расслабиться и подремать, не только ему, от них страдал весь автобус.
Сварливая, всем недовольная толстуха, всю дорогу сверлила мозг мужу, объясняя ему, громко, местами переходя на крик, если он пытался возражать, какое он ничтожество и неудачник, ругающиеся между собой дети из-за игр в телефонах дополняли родителей и так же вызывали у остальных только негатив.
У старшего сына разрядилась батарея и муж-задрот был послан к водителю, для подзарядки телефона. Там он был так же послан, но только уже нахуй, с чем и вернулся к "любящей" жене. Она с решимостью бультерьера направилась к водителю разбираться. Но сопровождавший, в этой поездке, полицейский, капитан, грубо, но очень уверенно и доходчиво, объяснил ей, что нужно закрыть рот и прижать жопу, если она хочет и дальше ехать, а не быть ссаженными с автобуса.
Вид у капитана был довольно противоречивый - лицо задроченного жизнью аспиранта какого нибудь бесполезного НИИ, в помятой, в очень сильно помятой форме, светло-русые, взлохмаченные волосы. Но дикий, волчий взгляд , плавные звериные движения, как-то гипнотически принуждали людей к подчинению.
Взгляд убийцы, как и у него самого, только страшнее. Только сейчас, Казимир понял, что ему не хотелось бы сойтись один на один с обладателем этого взгляда.
Проехав странный поселок,всего из десятка домов, с ещё более странным названием, совпадающим с цифрами на километровых столбиках, автобус несколько раз заметно дернулся. Через ещё несколько сотен метров заглох, почти переехав через мост. Водитель пустил его накатом, и свернул влево с трассы, в сторону какого то города, название которого Казимир не смог прочитать, так как свет фар, как и подсветка в салоне, пропали как только заглох двигатель.
Дорога была под горку и автобус прокатился какое то расстояние. Остановился он резко, замерев как вкопанный, напротив автобусной остановки, синего цвета.
За остановкой, метрах в пятидесяти, частные дома: сады или дачи, сейчас не понятно - уже почти стемнело.
Спустя пол часа бесполезных попыток дозвониться диспетчеру, стало ясно, что автобус на замену не пришлют. По рации связаться с местным отделением полиции, капитану, так-же не удалось. Народ насиловал почти разрядившиеся телефоны, прося и требуя друзей и родственников приехать за ними. Многие поняв , что никто не приедет, пошли пешком в город.
Помаявшись у автобуса и поняв , что ловить тут нечего, побрёл в город и Казимир. У автобуса остались лишь с десяток пассажиров и водитель с полицейским.
Пройдя с пол километра, он увидел, как основная масса, ушедших ранее, разделилась на две группы: одни пошли прямо, другие, которых было меньше, свернули правее.
Как позже выяснилось, обе дороги вели в город, только в разные его районы.
Свернул направо и Малевич, но не потому, что ему нравилась эта дорога, именно туда свернула та самая семейка!
Из-за толстухи и детей они шли медленнее остальных и отставали всё сильнее от других пассажиров, шедших в город. Казимир дождался пока они безнадежно отстанут, прибавил шаг и спустя выкуренную на ходу сигарету догнал их. На ходу пытаясь вытащить из рукава нож... Блядь! Нож! Скинул же.
Догнав толстую, он сходу, справа, от досады и злости, ударил её кулаком в правое ухо. Та, дико завыла , схватилась за ухо и стала оседать на асфальт. Младший заплакал и побежал на Казимира, размахивая руками, пытаясь защитить мать. Старший сын замер, уставившись испуганными глазами на человека ударившего мать. Отец семейства, сбросил сумку с плеча и неумело сжав кулаки, кинулся на обидчика жены.