Мелкий не представлял для Казимира угрозы, но запинаться об него не хотелось. Тыльной стороной ладони, наотмашь, он ударил его по лицу. Что то хрустнуло, мальчик рухнул вправо, как подкошенный и замер, растянувшись на асфальте.
Справится с мужем было не сложнее. Хороший пинок в пах, тот загнулся, схватил его за волосы и коленом в нос.
Тут он услышал шаги, кто-то бежал со стороны автобуса.
"Не могли они так быстро добежать, значит кто-то сзади шел" - подумал Малевич.
В темноте, в его сторону, бежали два мужских силуэта. Бежали молча. Одного Казимир узнал почти сразу- капитан! Надо бежать, не по дороге, по дороге не убегу. В кусты!
"Сумку забыл"- подумал он, на бегу раздвигая кусты.
- С ними останься, я за этим! - услышал он крик капитана .
Метров через пятьдесят кусты кончились, он уперся в берег какого то водоёма, озеро или огромная лужа. Сзади, совсем близко, треск кустов. "Не убегу!"- мелькнула мысль, а руки уже шарят по берегу в поисках хоть чего- нибудь, похожего на оружие. В воде у самого берега что то блеснуло - бутылка. Схватил её. Разбить не обо что. Кругом тонкие стебли кустов. Согнул левую руку и со второй попытки разбил бутылку о собственный локоть. В этот момент появился капитан:
- Брось это! Развернулся! На колени, руки за спину! - Приказал капитан.
Почему то сейчас его голос звучал обычно. Не подчинял, а просто требовал.
- Заебешься ты меня на колени ставить мусор. - Спокойно сказал Казимир. - Давай рас на рас, без твоей волыны.
- Со своими дружками - волчарами рас на рас будешь, а если бутылку не бросишь- завалю! - Спокойно ответил капитан, целясь в голову. - Хотя, говоришь на колени не поставлю? Посмотрим сейчас.
Он плавно отпустил пистолет и теперь целился в колено:
- Сам или помочь? - почти смеясь спросил капитан.
- Смотри не промахнись мусор...
Его прервал щелчок пистолета, но выстрела не последовало.
Осознание ситуации пришло Казимиру на секунду быстрее, чем капитану. В этот бросок на полицейского он вложил всё. Получился довольно приличный "супермен-панч". "Розочка" распорола горло с левой стороны шеи, мгновенно хлынула кровь, но капитан успел один раз ударить пистолетом Казимира.
"Как он так вывернулся"? Промелькнула мысль. При этом он толкнул капитана, тот завалился назад, ломая куст. Малевич упал на него сверху. Полицейский почти не сопротивлялся, только старался посильнее зажать рану на шее. Коленом, Казимир, прижал правую руку полицейского к земле , левой рукой голову, а своей правой, с зажатой в ней "розочкой" , ещё несколько раз ударил в шею своей жертвы.
Через несколько секунд силы покинули капитана и он перестал дергаться. Несколько раз ,громко хрипя и захлебываясь кровью, он вздохнул, на шее, при этом, вздувались и лопались кровавые пузыри и замер. Пытаясь вырваться, ноги жертвы, нарисовали на сырой земле предсмертный рисунок.
- Прям "Красный труп на черной земле", работа Казимира Малевича, выполнена стеклом. - после этих слов он рассмеялся и принялся обыскивать труп. Три тысячи денег, разными купюрами, ксива, рация и самая главная находка- нож. Точнее финка НКВД, с ножнами. Пистолет он сразу же бросил в воду, не любил он их, за ним, неработающую рацию и документы.
- Не успел твой хозяин тебя на помощь позвать, не успел тебя моей кровью напоить, но ничего, не переживай, сегодня ты вдоволь кровушки напьешься. - Обратился он к ножу. - И начнёшь со своего хозяина. - После этих слов, Казимир, по очереди воткнул лезвие в каждый глаз трупа и проверив заточку ножа, отрезал правое ухо. Обтер нож об одежду его бывшего хозяина, спихнул труп в воду и пошёл назад, на дорогу.
Пробираясь через кусты бубнил себе под нос упреки в свой адрес:
- И какого хуя я его очканул в автобусе, обычный мент, лёг под меня, как шлюха дешевая.
Не выходя из кустов, стоя в темноте, он смотрел на дорогу, но выходить не торопился. Слишком уж там много людей. Семья та, водитель, три мужика и две женщины. Нужно подождать. Если лишние не уйдут придется уйти, не доделав начатое. А так хотелось еще раз пообщаться с этой семейкой.
Через четверть часа они засобирались и пошли. Не всё. Семья и водила остались. Младший сын плакал и уговаривал мать пойти тоже, кричал сквозь слезы, что плохой дядя вернется. Но мать его не слушала, криком приказала заткнутся. Сказала, что сейчас полицейский приведёт этого плохого дядю и она ему покажет, что зря он с ней связался.
Никто из них не ожидал, что вышедший быстрым шагом из зарослей кустов человек не полицейский, а тот самый "плохой дядя".
Не дав им ничего понять,он с шага перешёл на бег и через пару секунд, размашистым движением вогнал лезвие в грудь отца семейства. Удар пришелся точно в сердце и мужчина почти сразу рухнул. Резко повернувшись, Казимир рванулся к водиле. Тот, выставив руки вперед, пятился назад. Испуганные глаза было видно даже сейчас.
- Нет, не надо, я никому не скажу, я ничего и не видел, не...
Резкий выпад клинка и этот нытик захрипел схватившись за горло, пытаясь закрыть глубокий порез. Сквозь пальцы бурыми ручейками засочилась кровь.
Удар в сердце заставил его упасть назад, при этом он сильно ударился затылком об асфальт.
Повернулся в сторону оставшихся. Жирная дура, медленно перебирая толстыми ногами, пыталась бежать, держа за руки детей.
Несколько секунд и он догнал их, левой рукой схватил эту мамашу сзади за волосы, оттянул её голову назад и одним движением разрезал ей глотку от уха до уха. Она же не упала, а очень резко для своего веса повернулась и попыталась вонзить ногти ему в глаза. Резкий удар справа, точно в левое ухо и она упала, мягко, почти бесшумно, слышно было только как упав, она стукнулась лбом.
Старший мальчишка стоял и плакал. На его светлых штанишках было видно что он описался. Младший же уже вовсю колотил Казимира по ноге, плакал и при этом что-то кричал.
Не обращая внимания на мелкого он сделал два шага к старшему и снизу вверх медленно вогнал ему нож под подбородок, пока кончик ножа не уперся в череп. Мальчик перестал плакать, тело его расслабилось и он повис на ноже.
Резко выдернув нож, Казимир повернулся к младшему. Тот уже успел найти на обочине камень, чуть больше, чем его кулачек, с отчаянным криком бросился на своего врага, желая ударить его посильнее. Малевич схватил его руку, сдавил своей ладонью маленький кулачок, пальчики разжались и выпустили камень.
- Ты единственный настоящий мужик из всех тех, кого я за сегодня встретил. Поэтому я не убью тебя. Беги отсюда пацан. - Сказал Казимир уже не плачущему мальчишке.
- Я выросту, я найду тебя, я убью тебя! - спокойно и как-то по взрослому сказал мальчик .
- Ну смотри сам, я тебе давал шанс, - после этих слов Казимир поднял вверх руку, держа нож обратным хватом и пробил мальчишке череп сверху так, что из головы остались торчать только гарда и рукоять. После этого рука Малевича дрогнула и он выпустил нож. Мальчик упал сначала на колени, а потом завалился вперед лицом вниз.
Казимир попытался достать нож из головы парнишки, но он застрял. Дернув посильнее, нож неожиданно сломался. В руке Казимира осталась рукоять, всё лезвие же так и осталась в голове ребенка.
- А пацан боролся до последнего и даже мёртвый сопротивляется. Боец. Уважаю. Пусть тебе хоть Там повезёт больше и ты не встретишь таких как я.
В городе нашёл какой-то магазинчик, за двойную цену купил бутылку водки, забрёл в ближайший подъезд, поднялся на последний этаж. Сел на коврик и почти залпом выпил всю бутылку.
Чувствуя как его мозг пьянеет он достал сигарету, закурил и заплакал и спросил, сам у себя:
- Что ж ты за животное Коля. Зачем, Коля, зачем!
Глава 5
Два дня мы занимались укреплением нашего маленького "замка" , обустройством быта и обучением соседей ратному искусству.
Да, они согласились. Без особого рвения, но согласились. Возможно, на них повлияло то, что они увидели в городе на следующий день после собрания.
На рассвете следующего дня пришёл сосед Лёха, спросил, пойдем ли мы в город, а то они как раз собрались и решили предложить нам сходить большой группой. Сходили. Трое наших - я , Кривой и Баламут. Трое их - сам Лёха и ещё двое , Игорь и Вася, обычные мужики, лет по сорок пять-пятьдесят.
Для походов в город решили использовать удобную и неброскую, а так же подходящую для сезона одежду: сапоги или ботинки покроя времён революции, добытые в чужом гараже, штаны из плотной, грубой ткани, такую обычно используют для шитья костюмов для сварщиков, плотный свитер под кольчугу, кольчуга обязательно с капюшоном, выпущенным поверх ватника. Сверху ватники без рукавов, для удобства. Кожаные наручи, частично и не у всех, обшитые металлическими пластинами, так же общитые металлом кожаные перчатки. Из оружия: короткие мечи в ножнах и кинжалы повесили на поясах, а Кривой с широкой абордажной саблей. За спинами небольшие каплевидные щиты, с изображением желтого коловрата с красными языками огня по кругу на черном фоне.
Наши спутники оделись разномастно, в черные и серые одежды. По совету Кривого, они исключили из походного гардероба камуфляж. Вооружились топориками и самодельными тесаками, видимо бытового назначения. И всё это так же напоказ.
***
"Поехал в город", "в городе" и многие другие похожие выражения для гостей города, наверно, звучат странно, но для местных в этом нет ничего непонятного. Частный сектор практически окружает многоквартирную застройку, поход или поездка из частных домов туда для покупок, прогулок и прочих развлечений и есть "поход в город" и прочее. Но это еще не все странности местного территориального разделения. "Многоэтажный" город - это километров пять в длину и с километр в ширину, и если ты живешь в паре сотен метров от административного центра города и собрался дойти, к примеру, до магазина, метров сто в сторону центра, то ты вполне серьезно можешь говорить: "Пойду в город схожу". В общем, любое движение в сторону центра - в город, обратно - из города.
Откуда это повелось? Не помнит уже никто. Да и не задавались этим вопросом всерьёз.
***
В город решили идти через переезд, разведать, что там и как, и если всё будет спокойно, пройти именно там.
Спокойно там было как на кладбище. Только трупы не в могилах, а на асфальте, рельсах...
Шесть тел, четверо военнослужащих, судя по форме, и двое гражданских, лежали в разных позах. Одежда в бурых, местами уже черных пятнах. На бушлатах порезы и следы колотых ран. У одного солдата, богатырского сложения, вместо того, что раньше называлось "голова" - месиво из кусков черепа, мозга, лохмотьев скальпа с короткими, светлыми волосами и засохших сгустков крови, перемешанных с деревянными щепками. В метре от него лежит и орудие его страшного убийства - два куска бейсбольной биты, обломанная рукоять и перепачканный в засохшей крови большой кусок ударной части, расколотый вдоль, из которой торчали головки саморезов.
Более никакого оружия мы не увидели.
- Кто-то что-то не поделил с вояками, - резюмировал Кривой.
- Пару дней лежат уже тут, - начал Баламут, склонившись над одним из тел, - точно не этой ночью их...
- И никто их не забирает, - перебил я его, - Смену не прислали, трупы не забрали. Походу патрули самоликвидировались, а кого-то и ликвидировали, - обвел я взглядом тела.
- Может пойдем уже? - спросил Лёха, - Не по себе тут как-то.
- Идём конечно. Вы куда-то конкретно хотели идти или по пустым магазинам пройтись, удачу испытать? - спросил я наших спутников.
- У Игоря гараж в "первом", в аренду сдает... Сдавал то-есть, - поправил сам себя Лёха.
- Ремни там кожаные, куртки, сумки, листы кожи для пошива, знакомые с Красноярска, складировали, - продолжил за него сам Игорь, - за пару дней до всего этого безобразия они приезжали, большую часть вывезли, но там еще достаточно осталось. Подумал, что пригодится нам это.
- Конечно пригодится. Вшестером унесем? - спросил я.
- Должны справится. Делим же поровну? - спросил меня Игорь.
- Не совсем. Поделим всё честно, исходя из потребностей. Допустим, вам листы кожи нужны, нам ремней больше или наоборот. Может, куртки кому-то понадобятся. Так пойдет? - предложил я.
- Нас так устраивает. Точнее на месте или уж как домой принесем определимся? - спросил Игорь.
- По ситуации решим. Сворачиваете, через рощу пойдем, думаю там меньше шансов на неприятности нарваться, - предположил Кривой.
С переезда налево, на тридцатку, потом, метров через сто, направо, на "разрезовскую" дорогу, метров двести по ней и влево, в рощу.
С исчезновением патрулей на улице стало больше людей, даже дети гуляют. Со взрослыми, конечно, но всё-таки. Возле "Екатерины", магазина, в котором затаривался весь привокзальный, несмотря на ранний час, по старому времяисчислению, было-бы примерно полдевятого, восемь человек. Мужики, кто с дубинами, у кого топор за поясом, почти у всех на ремнях, застегнутых поверх фуфаек или курток, ножи, в ножнах. Небритые, но выглядят опрятно. Сидят на ящиках, курят, о чём-то разговаривают. В нескольких метрах от них четыре тетки и молодая девка, так же, сидя на ящиках торгуют овощами, соленьями, вареньями, выставленными на самодельные, деревянные столики.
- Вот и НЭПмены современные. Интересно, чем с ними рассчитываются? - спросил я, не адресовывая вопрос кому то конкретно.
- Пошли узнаем, - предложил Баламут и бодрым шагом направился к торговцам.
- Может, не стоит? - поинтересовался у меня Лёха.
- Узнать надо, что за валюту в городе народ вводит, что в ходу, какие цены. Пять минут нас не устроит.
- Привет, мужики! По чём опиум для народа? - весело спросил Баламут охранявших торговок мужиков.
- Вон девки продают, у них и спрашивай, или иди своей дорогой, - ответил ему сурового вида мужик, с короткой рыжей бородой.
- Нам ваш товар не нужен, - вклинился я, - нам бы узнать, что к чему тут, за что расчет, что в ходу. Мы в город первый раз выбрались, ничего и не знаем.
- Информация - тоже товар. Чё платите? - спросил худощавый парень, на вид тридцати лет.
- Так ты скажи, чем вы принимаете - говорю же, не в курсе мы.
- Золото, серебро, с вас оружием можем взять, смотрю, качественное оно у вас, - озвучил новую, но вполне предсказуемую валюту мужик с рыжей бородкой. При этом его друзья уже поднялись с ящиков и встали полукругом.
- Даже не думайте, - усмехнувшись, сказал сразу всем Кривой, - тут все и ляжете.
- Посади своих на ящики, иначе все лягут, - поддержал я Кривого, в приказном тоне обратившись к рыжебородому.
- Мы честные торговцы, а друзья мои встали только потому, что хотят обезопасить себя в случае, если вы не с добром к нам подошли и зубы заговариваете.
- Тогда пусть в линию встанут и не пытаются окружить, и тогда продолжим разговор.
Рыжебородый махнул своим рукой. Его бойцы послушно отошли назад, встав в ряд.
- Этого хватит? - я достал из кармана золотую цепочку жены, грам на десять.
- Вполне, - протянул руку рыжебородый, - Что именно узнать хотите?
- Что с военными? Ушли или спрятались? Куда менты подевались? - спросил я.
Мужики хором заржали.
- Вы и это не знаете? - просмеявшись, переспросил нас собеседник, - Те, кто не съебался по своим домам, не дезертировал - охуевать начал. Когда по магазинам полезли, всем похуй было, а вот как по домам полезли, погреба потрошить - тут-то мужики и поднялись, пизды им такой дали, что уже второй день не появляются ни тут, ни в городе. А менты-то вообще сразу попрятались. Машины их ездить перестали совсем. Говорят, те, кто не загасился где мог, в ментовке собрались, там и прячутся.
- Ясно. На переезде тоже ваша работа?
- Не, это с общаги, бродяги решили калашами разжиться, далбоёбы, сдались они им. Всемером, вроде, пошли, пятеро только вернулись. Да и то один сдох потом.