— Что это? — спросил я, когда очередной толчок сотряс землю под моими ногами, вырывая из тяжёлых размышлений.
Чер не ответил, и мне пришлось идти в сторону ближайшего окна, дабы узнать, кто же там снаружи буянит. Выглянув, я обомлел. Снаружи, всего в километре от меня, возвышалась неимоверных размеров фигура Голиафа, стоящая посреди кислотного ливня. Это был монстр, фигурой напоминающий человека, поражённого какой-то болезнью, отчего его конечности были разных размеров, а голова напоминала скорее перекошенную гориллу. Его тело было покрыто толстым слоем чешуи, сквозь которую прорезались большие глаза, кучками разбросанные по всему торсу. Лицо же чудища испещряло такую неистовую злобу и ярость, что неимоверный животный ужас сковывал моё тело, стоило взгляду скользнуть по этому лицу, озарённому гигантским ртом, из которого вырастали мощные бивни. И это существо медленно, но верно двигалось прямиком в мою сторону. Мне стало страшно. Вдруг Голиаф остановился и посмотрел прямо на больницу. После он медленно наклонился, и от этого движения лёгкий ветерок волной прошёлся по моему лицу. Прошло несколько секунд, прежде чем монстр вдруг выпрямился, а в его огромной лапе не появилась тяжёлая фура, вдали выглядящая, словно игрушка. Гигант замахнулся и время ненадолго замерло. Шух… просвистел воздух рядом со мной, а затем меня оглушил взрывной звук удара фуры о больницу. В мгновение ока немалая часть этажа, находящего сверху, исчезла, точно мираж. Вместе со вторым этажом снесло часть моих собственных владений и, кажется, моего страха.
Злоба обуяла меня. Теперь над моей головой не было привычного потолка больницы, и жгучие капли дождя с силой забили о мою кожу. Я вдруг осознал, что если Голиаф не остановиться, то всё это здание, в котором я родился и жил всю свою недолгую жизнь, будет просто стёрто, как были стёрты сотни строений позади циклопической фигуры Гиганта. А вместе с больницей умру и я. Осознание этого заставило меня вскочить чуть повыше и встретиться взглядами с Голиафом. Несколько секунд мы смотрели друг на друга и не двигались, а затем воздух пронзил мой рёв — самый громкий из всех, что я мог выдавить из своей глотки. Он с лёгкостью прорезал шум дождя и долетел до чудовища, что на несколько секунд замер, как бы думая о чём-то. А затем его рёв, в тысячу раз более громкий, взорвал мои уши. От этого крика мне стало физически больно, но я не сдавался и заорал вновь, давая понять, что эта больница моя территория, и лучше Голиафу уходить. Теперь же мой противник заорал ещё оглушительнее, отчего из ушей моего бедного Смайли потекли ровные струйки крови. Но теперь он не стал ждать ответа, а пригнулся чуть ниже и… побежал! Точно в замедленной съёмке я видел, как невероятных размеров фигура несётся на меня, намереваясь втоптать в землю. В этот миг я уже почти смирился с фактом собственной смерти, как вдруг одна из тех точек в небе, что постоянно летали где-то там за облаками, начала стремительно опускаться. С громким хлопком горящая точка пронзила толстые небеса, по пути сбила одно из парящих глазниц и, превратившись в огромное металлическое пятно, горящее всеми цветами радуги, упало прямо на голову Голиафа. Оно без какого-либо сопротивления пронзило тело монстра насквозь и устремилось дальше, теперь врезаясь прямо в мою больницу.
Меньше чем за секунду всё начало рушиться. Отовсюду летели куски бетона, камни, искры и пыль, затмевающая собой всё. Вскоре она поглотила меня с головой, отчего я словно ослеп и не видел более ничего, помимо пролетающих прямо перед моими глазами камней. Всё летело и кружилось, и я вместе со всем. Земля под моими ногами давно пропала: я неумолимо быстро падал вниз, едва слыша собственный крик, ведь его перекрывал невероятный взрыв, в мгновение разорвавший мои несчастные перепонки. И тут моё тело с силой обо что-то ударилось и весь хаос вдруг окончился. Я словно вновь оказался внутри своего рисунка: вокруг была лишь бескрайняя тьма и больше ничего, было слышно разве что монотонное гудение где-то вдалеке.
Что же, здравствуйте-с. Хотел лишь сказать, что эта книга написана мной уже очень давно и, прямо скажем, она плоха во всех отношениях, ввиду моей неопытности и юности, на момент когда я это писал. Тем не менее, я надеюсь, что кому-то она может и понравиться, по крайней мере мне её писать было интересно =) В любом случае, благодарю за прочтение, а новые главы, в дальнейшем, будут появляться через день. (Могут и каждый день, коли есть такое желание у вас, мне то, в общем счёте, без разницы)
P.S. В тексте так же могут встречаться странные опечатки, так как текст из Либра переносится плохо и с ошибками, а я далеко не всё замечаю и исправляю.
Глава 5
Когда я проснулся, то ещё долго недоумевающе осматривался вокруг. Вдруг вместо привычных мне больничных палат вокруг меня выросло странное, покорёженное строение из тёмного металла. Мне понадобилось с десяток минут, прежде чем мне удалось-таки осознать произошедшее. На душе было тяжело и пасмурно. Наконец заставив себя осмотреться, я тут же увидел, что Смайли живой и лежит у моих ног, свернувшись и тихо посапывая. За то время, что я восстанавливался в своём коконе у него уже отросли те лапы, что при последней нашей встрече лишь начали свой рост. Немного помедлив, я ткнул своего питомца ногой, пытаясь разбудить его. Он тут же вскочил и отпрыгнул назад, готовясь к бою, но быстро успокоился, заметив, что это был я. -
— Эй… сколько меня не было?
Отвечая на этот вопрос монстр стал выстукивать по запыленному, ребристому полу одной из своих лап. Каждый стук означал одни сутки. Тук, тук, тук, тук, тук, тук, тук, тук, тук, тук… тук. В итоге тридцать четыре. Тридцать четыре дня меня не было. Почему-то эта цифра привела меня в панику. Месяц! Это ужасно много, что, если в городе что-то резко изменилось? Что, если я пропустил что-то неимоверно важное? Поэтому я вскочил с пола и, быстро оглянувшись, заприметил крупную пробоину в корпусе, куда тут же и метнулся. Она почти полностью заросла напряжёнными жгутами моей плоти, что полностью оплела и покрыла собой остов космического корабля, но я быстро разорвал мешающие мне не то растения, не то куски моей кожи. Торопливо разорвав их, я, как смог, выглянул в окно. Там лежало бездыханное тело города, над которым всё так же весели неизменные глазные яблоки, и ничего, совершенно ничего, не поменялось за последний месяц. Разве что на месте больницы ныне покоились конусообразные остатки упавшего корабля. А вот тела Голиафа словно и не было никогда. Оно попусту исчезло, и не следа от него не осталось, если не считать десятки, а то и сотни порушенных зданий.
Увидев этот безжизненный пейзаж, я вдруг успокоился и решил, что теперь можно и осмотреть мои новые владения. Начать я решил с нижней части, где была большая дыра, ведущая наружу. Там же нашлось несколько людских тел разной свежести.
— Смайли, это ты их убил? — задал я вопрос бегающему за мной монстру, на что он гордо выпятил один из подбородков и энергично замахал свободными лапами.
— Молодчина, — ухмыльнулся я и потрепал его за макушку, — ты и правда самый крутой монстр.
Услышав эти слова, Смайли разве что не замурлыкал. Весь осмотр странных обломков занял два или три часа, в ходе которых выяснилось, что за этот месяц… тут было множество людей, что просто слизали отсюда всё хоть сколько-то ценное. После осмотра я посмел сделать неуверенное утверждение о том, что некогда это было космическим кораблём. Так вот, корабль оказался практически пуст, если не считать множества разных форм и размеров обломков, какого-то мягкого стекла и редких деталей, отдалённо похожих на шестерёнки. Никаких же инопланетных тел или ещё чего подобного я, как ни старался, не нашёл. Но зато Смайли, помогавший мне в поисках, обнаружил отрубленную голову Сэ, остальное тело которой, похоже, покоилось под многотонными обломками больницы. Заметив её, я ехидно улыбнулся и, вдруг опомнившись, вновь выглянул наружу. Нигде в зоне видимости так и не смог обнаружить владений других Лордов. Тут я был один, и это принесло мне искреннее блаженство и спокойствие. Ещё я нашёл небольшой, чуть пожелтевший листок бумаги, свёрнутый в несколько раз. Он лежал на полу, прямо посреди некоего подобия коридора, окружённый желтым светом, пробивающимся сквозь замутнённые стёкла в потолке. Бумага не была покрыта слоем пыли, а значит, что тот, кто её оставил был на корабле совсем недавно. Нагнувшись, я поднял лист и с интересом развернул его. Это был рисунок. Рисунок детский, яркий и старый. На нём был изображён маленький человеческий мальчик, разодетый в безумных цветов одежды, а рядом с ним стояло высокое существо грязно-серого цвета. Существо это имело четыре руки и напоминало извращённую помесь человека с пауком. А внизу была жирная подпись, сделанная синим карандашом.
— Тут написано: «Марк», — прочёл мне Чер, впервые за долгое время подав свой голос. Если честно, я уж начинал беспокоиться, что мой извечный помощник куда-то пропал.
— Ты умеешь читать на языке людей? — удивлённо спросил я.
— Да, причём на всех их языках, — хмыкнул Червь, а я удивился тому, что, оказывается, у них не один язык, а множество. Как странно и забавно. — Это ты?
-Что? — Не сразу понял я. — А… действительно ведь похож. Не знаю.
Ещё раз осмотрев рисунок, я вновь сложил его и аккуратно положил на стол, рядом с местом, где я очнулся после своего длительного сна. Вокруг так же валялось множество каких-то деталей, шестерней, куском бетона и много чего ещё. Наверняка раньше этим заполнены были все остатки корабля, но их разобрали жадные люди, оставив лишь то, что лежало рядом со спящим мной. Наверное, они боялись разбудить покоящегося Лорда.
Теперь, когда осмотр был окончен, я просто сидел на импровизированной лавке и, подобрав с пола небольшую трубу, кидал её в разных направлениях, ожидая, пока игривый Смайли не найдёт и не притащит её ко мне, дабы я вновь сделал бросок. Пока улыбчивый монстр игрался и веселился, я страдал. В мою и без того усталую голову начали с усилием биться самые разные вопросы и размышления, что без исключений не находили ответа и лишь приводили меня к нестерпимой головной боли. Так мы играли, наверное, несколько часов, пока на периферии моего зрения не дёрнулся один из жгутов, плотно оплетающих весь корпус корабля. Редкие жгуты по очереди дрожали, а значит, где-то там ко мне уже идёт что-то живое и то и дело наступает на многочисленные растения. Появление гостя растормошило меня и заставило быстро скрыться среди высоких, чуть прозрачных колб, уходящих куда-то далеко вверх.
Несмотря на мой жадный взгляд, так и выискивающий врага, появление оного всё равно застало меня врасплох. Он просто очутился в самом центре помещения. Казалось, что из ниоткуда. Но с другой стороны я знал, что он просто пришёл сюда, не скрываясь, не прячась. Однако я всё равно его не заметил до тех самых пор, пока он не пожелал, чтобы я заметил. Это был не человек. Существо, горбатое и скрюченное, оно терялось в складках своей бесформенной одежды, скрывающей его с ног до головы. Лишь очень вытянутое лицо торчало из под капюшона. Со стороны оно походило на помесь человека и грифа, чьи лица уродливо перемешали и растянули. Но это не выглядело глупо или нелепо, отнюдь! Быть может, из-за умных, цепляющихся за всё вокруг глаз, это существо смотрелось гордо и опасно.
И всё-таки я попробовал атаковать. Незаметно выбравшись из своего укрытия, я торопливо перебирая всеми шестью конечностями, пополз в стороны отвернувшегося ко мне монстра. Расстояние между нами всё уменьшалось, как и моё желание проворачивать сие авантюру. Мне пришлось заставлять себя в нужный момент вскакивать на ноги и прыгать прямиком на врага, стараясь одним махом перерубить его тонкую шею, чуть блестящую из под тёмно-красного балахона. Однако в последний момент что-то стрельнуло мне в голову, и в мой нос вдруг ударила волна сильного запаха опасности. Менее одного мига мне понадобилось, чтобы понять, что существо предо мной сильнее меня в десятки раз, да что уж там, оно без сомнений было сильнее и Голиафа, несмотря на свой тщедушный вид. С трудом мне удалось остановить удар, отпрыгнуть чуть назад и замереть. Всё с тем же трудом мне удалось и выдавить из себя робкое: «Здравствуй…».
Мгновенно развернувшись, существо нежно мне улыбнулось. Сглотнув, я указал рукой в сторону месте, где можно было сесть, и монстр, не раздумывая, сел на предложенное место, перед этим благодарно поклонившись.
— И тебе привет, Паук, — произнёс он, уперев голову о свою дрожащую руку, похожую на утиную лапку.
— Паук? — недоумевающе спросил я, присаживаясь напротив.
— Так тебя будут совсем скоро называть люди, ты ведь и впрямь похож.
— Почём же тебе это знать? — я наклонил голову в бок.
— Древо мне сказало это. Чего ты так смотришь на меня? Потерпи немного, я как раз пришёл сюда для того, чтобы поведать тебе о нём. Я… путешественник. Или искатель. Я ищу всё самое интересное в этом чудном мире. Он ведь ужасно интересен. Изначально меня отправили сюда сеять смуту среди одной крупной группировки людей. Они собрались в большую организацию, сумели сделать даже нечто похожее на мини-государство. А так как предыдущий Голиаф погиб в результате несчастного случая, пришла моя очередь. Не похож я на Гиганта, да? Но мои размеры — это дело поправимое, интересно другое. Быстро разобравшись с людьми, я стал волен делать то, что захочу. Таким образом и началось моё пока недолгое путешествие. И какое-то время назад мне посчастливилось встретить, наверное, самого необычного Лорда из всех, что есть на этой несчастной планете. К твоему счастью, он находится прямо там, за теми высокими горами, на другой стороне города.
— К моему счастью?
— Да. Дай мне немного времени, чтобы поведать тебе его историю с самого начала. Очень уж он просил тебе подробно всё передать.
— Хорошо, я слушаю вас…
***
Неизвестно, кто именно тридцать лет назад посадил росток белой акации посреди безлюдной поляны, со всех сторон окружённой плотными рядами толстых деревьев. Однако это и не имеет значения. Росток этот медленно рос ввысь, за год достигнув высоту почти в семьдесят сантиметров. Началось лето. Люди никогда не проходили мимо этой поляны, лишь многочисленные дикие звери: в основном лисы, белки, ежи и прочие комки меха, пробегающие рядом с деревцем и вовсе не обращающие на него внимания. Так бы и продолжалось, пока туда не приехала молодая семья с ничем не примечательными родителями и славным мальчиком, чьи кудрявые рыжие волосы, точно снопы искр, летали по всей поляне. В тот день они были на этой поляне не больше пары часов, но мальчику, кажется, полюбился юный росток. Всё то время он вертелся вокруг него, бегал, прыгал, а позже, когда его разморило жарким солнцем, он расположился рядом с молодой акацией и вслух читал тонкую детскую книгу. Когда же им пришло время уходить, то мальчик ещё долго оглядывался назад, цепляясь взглядом за своего нового друга.
Прошло много лет. Белая акация значительно выросла, окрепла, стала замечательным украшением к и без того красивой поляне. Но вот люди так и не появлялись там, если не считать редких туристов, надолго не задерживающихся у этого дерева. Наконец, спустя десять лет после первой встречи на эту самую поляну вернулся мальчик с длинными кудрявыми волосами цвета меди. Теперь он был подростком лет семнадцати, его тонкие руки были покрыты частыми следами от уколов и несколькими некачественными татуировками, а под его глазами виднелись большие мешки, собравшие в себя бессонные ночи, изодранные в клочья нервы, разбитые сердца и все остальные проблемы. Завидев знакомое дерево, что столь сильно изменилось за это время, парень пошире открыл глаза и широко улыбнулся, отчего его губы даже слегка задрожали. В его болезненных руках покоился мольберт, что уже через минуту принял стоячие положение и был готов к работе.
С тех пор эти два друга виделись так часто, как только могли. Два раза в месяц на протяжении следующих пары лет юноша приходил на рандеву с белой акацией, полной множества пышных ветвей, что чудесно расцветали по весне. Впрочем, мальчик любил рисовать это дерево в любом его состоянии, видя нечто прекрасное и близкое его душе в этом обездвиженном растении круглый год. Его глаза так и не лишились суровых мешков, а настроение его так и было безмерно пасмурным большую часть времени, а улучшалось лишь в редкие свидания с акацией, приносящей ему едва ли не сверхъестественное успокоение. В то время как юноша рисовал разных существ и пейзажи, чаще абстрактные, он, в перерывах, садился под ещё не до конца окрепшим стволом акации и вслух читал толстые книги, полные множества интересных и порой тяжёлый историй.
Со временем он стал приходить не в рваных, дешёвых одеждах, а во всё более дорогих рубахах, а чуть позже на нём стало появляться и золото. Чуть раньше, чем появились деньги, у него завелось и хорошее настроение, до того часто обходившее его стороной. Вскоре даже и синяки под глазами почти исчезли, как и следы уколов на тонких руках. Однажды он даже вернулся на эту поляну со своими родителями, что успели постареть, но со стороны казались всё такими же серыми, а их глаза теперь приобрели и гадкий отблеск некой злости и алчности. Но в тот день художник, казалось, был действительно счастлив, а вместе с ним радовалось и дерево.