— Гномьей рукой камень сейчас был брошен, поэтому, — коротко пояснил Бронкс, не вдаваясь в детали. — Слушай, а ведь ты и не переживаешь совсем? — Обнаружил он с удивлением, засмотревшись на Алию со спины. — Неужто совсем не боишься? И что дальше делать-то будем?
— Ты оденешься и уйдёшь сейчас, — с явной грустью в голосе вздохнула орчанка. — И пообещаешь, что забудешь и обо мне, и дорогу сюда. А я приведу мужа в чувство и буду отношения выяснять.
— Оу, ну как я тебя с ним оставлю? — неожиданно для самого себя, как на последнем рубеже в горах, упёрся Бронкс. — Ты красивая женщина… — он ещё хотел по привычке сказать, что хрупкая.
Но своим подругам гном никогда не врал. Хрупкой Алию нельзя было назвать ни в каком приближении. У Бронкса даже мелькнула на задворках сознания мысль, что пропорциональная и мускулистая подруга может разогнуть старую лошадиную подкову голыми руками ничуть не хуже, чем он сам. Несмотря на без сомнения привлекательную внешность: с мышечным тонусом у орчанки явно всё было в порядке.
— Эй эй эй, такого договора не было! — неожиданно возмутилась его словам подруга. — Со своим мужем я уж как-нибудь без тебя разберусь! Или ты решил, как у этих хуманов, на дальнем северо-западе…? Так у нас этого не любят! Более того: здесь такого не встретишь! — орчанка, как и многие до неё, искренне посчитала Бронкса неместным, по причине принадлежности того к другому народу.
— А что там у хуманов на севере? — Не на шутку заинтересовался Бронкс, потому что тема была явно интересной.
А сама Алия, когда сердилась, соблазнительной.
— А у них там бывают семьи из одной женщины и пары-тройки мужчин, — задумчиво поведала орчанка. — Ну или пара мужчин и пара женщин. В общем, на это не надейся!
— Да спаси Создатель! — гном молниеносно и автоматически осенил себя ритуальным жестом. — Я вообще не из таких! Как ты могла…?!.. Слушай, а вот допустим, есть двое мужчин-мужей и одна жена у них на двоих, — тут же переменил он интонацию, поскольку тема вырисовывалась и вправду интересная. — Вот допустим, один мужчина жену охаживает. Вот так. — Осторожным и быстрым движением он развернул подругу на спину и раздвинул ей ноги, тут же располагаясь сверху.
— Думаешь, успеем ещё разок, напоследок? Пока мой не очнется? — Задумчиво отозвалась из-под гнома Алия, немного поёрзав на спине и устраиваясь поудобнее.
Кажется, против быстрого дальнейшего расспроса она не возражала.
— А что, вот мне интересно, делает в этот момент второй муж? — отрывисто выдал между порывистыми движениями гном через половину минуты. — Допустим, второй муж в этот момент тоже возжелал свою жену? А она вот таким образом занята?
Последующее предположение Алии, высказанное никак не к месту, чуть не сбило Бронкса с ритма и мало не отбило вообще желание продолжать.
А её гипотеза насчёт доступного лишнему супругу способа удовлетворения, именно в такой момент, была за гранью крамолы. Всеми богами подобное противоестественное извращение прямо порицалось.
В качестве моральной компенсации самому себе за секундный испуг, гном тут же накинул на свою спину одеяло:
— На всякий случай! — веско пояснил он в вопросительные и ироничные глаза подруги.
_________
Когда нужно, Бронкс умел быть необычайно быстрым. Во всех смыслах.
Через четыре минуты, уже полностью одетый, он выходил из её дверей, задержав руку орчанки в своей:
— Слушай, ну а дальше-то что будет?
— Зачем спрашиваешь? — искренне удивилась она. — Твоё какое дело?
— Я, как порядочный мужчина, готов взять на себя всю ответственность! — встречно удивился он. — Готов даже жениться!
Искренний и заливистый смех подруги обескуражил его больше, чем ведро ледяной воды, случись таковое в этот момент вылитым ему на голову.
— Бронксик, милый, — орчанка наклонилась вперёд, прижавшись щекой к щеке гнома и являя его взгляду выпуклые полушария в разрезе халата, которыми он, кажется, так и не успел наиграться вволю. — А ты знаешь, какой за меня калым моей родне надо заплатить? Чтобы хоть какие-то права на меня получить? Уже не говорю про супружеские… И я сейчас не о твоих очаровательных девяти дюймах, ты не подумай! Для этого как раз мужем и женой становиться совсем необязательно. — Она на мгновение впилась в его губы своими, для чего чуть-чуть приподняла его вверх, взяв подмышки. — Ты классный парень! — продолжила орчанка, с сожалением отпуская нового знакомого. — Но давай не будем смешивать удовольствие — и обязательство. Брак, к сожалению, к первому никак не относится, — тяжело вздохнула она.
— Тебе точно от него ничего не будет? — нахмурился гном, решив не навязываться.
— А что, по-твоему, он мне может сделать? — беззаботно передёрнула плечами Алия в ответ. — Скорее всего, немного подеремся, когда в себя придёт. Но тут я и сама не против — ведь потом он будет клянчить, чтобы я его не бросала…
В этот момент хозяин дома крайне неподходяще заворочался где-то в глубине жилища, и Алия быстро вытолкала Бронкса за двери:
— Если увидимся на улице — мы не знакомы! Ещё раз спасибо! — Наградив Бронкса звучным поцелуем напоследок, она звонко хлопнула тяжёлой стальной дверью и была такова.
Глава 4
Бронкс вышел на улицу, задумчиво потер затылок и огляделся по сторонам.
Неожиданный поворот событий его нисколько не смутил, бывали в жизни ситуации и посерьезнее. Тем более что оседать в этих местах надолго он, откровенно говоря, не планировал.
Поначалу.
Сбоку внезапно раздался рык пары местных, волокущих что-то тяжёлое прямо на него.
У себя дома гном бы непременно заступил дорогу хамам и безальтернативно уточнил бы: что именно они имеют ввиду?!
Здесь же он полагал себя гостем, а не хозяином; оттого просто сделал шаг в сторону и назад, раздумывая, куда бы теперь податься.
Какой-то здоровенный короб и два орка при нём благополучно проследовали мимо, не вымолвив более ни слова. А Бронкс про себя отметил, что иногда и в стратегии ивовой ветви, сбрасывающей снег, есть свои плюсы. Не всё ж сразу и с кулаками бросаться. Пожалуй, идти на обострение и затевать мордобой каждый раз и вправду не стоит.
— С возрастом приходит мудрость, — задумчиво констатировал он сам себе и уверенно развернулся в сторону покинутого сегодня заведения.
Во-первых, за время общения (и всего прочего) с Алиёй он изрядно проголодался.
Во-вторых, набивать брюхо на сухую ему не хотелось. А наливают в здешних краях далеко не во всех кабаках — местная религия, чтоб её.
Из мест же, в коих хмельное подавали, то самое было наредкость приличным.
Ну и, если быть с собой до конца откровенным, в покинутом кабаке ещё оставались неокученными три вполне себе симпатичные подавальщицы. Одна из них, кажется, глядела на Бронкса тем самым задумчивым, многозначительным и многообещающим взглядом; и сегодня было самое подходящее время проверить, не ошибается ли он.
_________
За какое-то время до этого.
Решая столь поспешно и нетривиально вопрос своего убытия из армии, Бронкс откровенно использовал семейные узы. Не будь командующий его роднёй, подобное действие гнома однозначно сочли бы за дезертирство вперемешку с бунтом. Как следствие, погоню б за ним обязательно направили.
Как только командующий очухался бы.
Поскольку отделал его Бронкс на славу (благо, свидетелей тому не было). Что тоже подпадало под вполне определённый вид нарушения, как бы не заключением в темнице караемый.
Другое дело, догнала б ещё его та погоня или нет по скалам; но чего гадать задним числом.
Кого другого пеший переход до самих гор, а затем и через оные, может быть и смутил бы.
Бронкс же в данной местности особо ничего не опасался, поскольку за длительное время нахождения тут в разных ролях успел выучить всё вдоль и поперёк.
Перебравшись за пару недель через скальный массив, служивший естественной границей сразу между несколькими державами, он уверенно направил стопы в ближайшее ханство орков. Несмотря на грозную репутацию в прошлом, сегодня соседи были уже совсем не те, что раньше. Во всех смыслах.
А что до общественного устройства, то, может статься, гномов даже кое в чем и опережали.
За перевалом, в степи, навстречу сразу стали попадаться всадники, поодиночке и целыми группами.
На бредущего пешком коротышку, что интересно, вообще никто внимания не обращал. Один раз мелькнувший в полусотне саженей сбоку явно военный разъезд буквально лишь на пару секунд притормозил, словно присматриваясь.
Бронкс на всякий случай даже приготовился объясняться (благо, страны между собой врагами не были).
Но конные и вооружённые орки, видимо, не сочли одинокого пешехода сколь-нибудь достойной целью для своего внимания. Оттого ровно через два мгновения здоровяки хлестнули своих коней и двинулись по делам дальше.
___
Ближайшая придорожная корчма имела настораживающее для гнома название «АС-ХАНА»[i] и манила целой гаммой неповторимых запахов.
Первые пару мгновений Бронкс резонно сомневался насчёт названия заведения. На Всеобщем оно звучало так себе.
Но на открытом огне, сбоку от одноэтажного саманного строения, жарилась четвертушка свежезабитого барана, благоухая специями. А чуть далее, на местном подобии очага, кипела источающая сложные ароматы явно мясная похлёбка.
Бронкс, посомневавшись для приличия, ещё раз принюхался и, весело отбрасывая любые сомнения, скомандовал самому себе:
— Пора и привал учинить!
Что хорошо, купальни в этих местах (спасибо всё той же религии) были если и не на каждом шагу, то при каждом общественном заведении непременно.
Всеобщим языком здесь тоже вполне себе пробавлялись, используя его наравне с собственным.
Смыв пыль, простирнув наскоро кое-что из одежды, Бронкс занял отдельный стол, стоящий под навесом — и на какое-то время исчез из мира сего, говоря фигурально.
Надо сказать, местные столы оказались вообще высотой от пола небольшими и не приспособлены были под стулья. Оттого они снабжались изрядным обилием подстилок и подушек, так как сидеть за таким столом надлежало прямо на полу.
Гнома, впрочем, подобным смутить было нельзя. Уже через четверть часа он, сопя голодным вепрем, отдавал должное и местному супу, и той самой четвертушке барана.
Вначале, после аккуратно уничтоженного мяса (только здоровенная кость и осталась), ему подали чай.
Испив чаю, гном понял, что в животе осталась ещё толика места для следующего блюда — какой-то снежно-белой крупы, разваренной вместе с мясом в полукруглой здоровенной кастрюле, исполненной из меди.
Набив желудок полностью, Бронкс собирался уже уточнить, где здесь путешественникам предлагается ночлег. Хотя до заката и было ещё далеко, но он не отдыхал нормально уж который десяток дней; и на дальнейшее созерцание степи из-под навеса его почему-то не тянуло.
Откровенно говоря, эти самые последние полтора часа его глаза вовсю разбегались между миловидной девицей-орчанкой лет семнадцати, управлявшейся на кухне с очагами — и, судя по внешности, её же приятной во всех местах мамашей (наверняка выскочившей замуж рано и сейчас едва-едва подбиравшейся к возрасту самого Бронкса).
Родителя семейства, что характерно, видно не было.
Бронкс изрядно воспарил духом в свете некоторых заманчивых возможностей, прямо переходивших в определённые перспективы.
Правда, был он порядком утомлён и оттого в точности своих впечатлений не уверен. Если бы не усталость, он бы голову на отсечение дал: обе фемины тайком друг от друга (при каждой возможности!) стреляли глазами именно в его сторону.
А настоящей муж подобного женского внимания без ответа не оставит никогда.
Хотя-я-я, если поразмыслить и совсем уж разум не терять, в уме следовало держать размеры потенциального главы семейства: девица была выше Бронкса на голову; мамаша же была выше самой девицы.
Интересно, какой тогда супруг и отец был им под стать…
А с другой стороны, события последнего времени не были богаты, увы, на деликатного рода приключения. Мужской же организм Бронкса, находясь в самом расцвете сил, регулярно требовал своего. Вот как сейчас, например.
Бронкс скосил взгляд вниз и мысленно возблагодарил местных богов за такие удачные низкие столики, так ловко скрывающие потенциальные мужские страсти.
Отдельной благодарности местные боги удостоились за то, что, метаючи Бронксу на стол съестное, фемины то и дело наклонялись низко-низко. До самого стола. Чем изрядно тешили Бронксову же любовь к виду прекрасного (нижнего белья данная местность явно не знала, а рубахи на девицах были вполне себе просторными).
Идиллия длилась часа полтора, после чего была разрушена непонятным разъездом из трёх орков, галопом подлетевших с той стороны, где находился ближайший город.
Для начала, двое из них вообще не стали слезать с коней. Третий же, соскочив в одно касание и вызвав тем самым зависть Бронкса к своим умениям прирождённого кавалериста (Бронкс верхом допрежь почти не ездил), подлетел к молодой орчанке и без разговора залепил ей с размаху по лицу.
Мать девушки, как раз хлопотавшая над второй четвертушкой барана, вскрикнула раненым лебедем и, выставив вперёд одни лишь ногти, бросилась на обидчика.
Девица рухнула на колени.
— Хоть бы нож прихватила? — задумчиво и встревоженно заметил сам себе Бронкс по поводу матери пострадавшей, наблюдая происходящее широко открытыми от удивления глазами.
Он даже моргнуть не успел, как далеко не старую и вполне ещё симпатичную, чего уж, мамашу полновесный мужской удар кулаком в живот вначале заставил скорчиться, а затем упасть на колени и забиться на земле в судорогах и рыданиях.
— Эй, полегче! — выкрикнул Бронкс, с тяжёлой душой принимая развитие событий и делая то, что надлежало делать.
Пытаясь громогласным криком переключить внимание нападавших на себя, он выкарабкался наконец со своего места и споро понёсся на четвереньках с ковра, от неудобного коротконогого стола, на землю (где оставил обувь).
Увы, на специально поднятом над землёй постаменте под столик даже ему приходилось напрягаться, чтобы развернуться.
Надо сказать, что перед тем, как столоваться, недавний полусотник-десятник гномьего войска подробно выспросил у обеих местных фигуристых хозяек и о стоимости ночлега, и о цене пропитания. Будучи донельзя удивленным ответом старшей (но тоже миловидной) орчанки, он уточнил ещё раз:
— Как так? Неужели, в с ё бесплатно?
Фемина уверенно покивала головой, после чего пояснила: гость в этих краях — священный человек.
Был бы Бронкс местным, какую-то мелкую монетку с него б, может статься, и попросили. Ну, или если нет денег, то предложили бы помочь мужской силой: дров там наколоть, воды принести…
Но именно его вид явно выдавал чужестранца, а таковых местный кодекс прямо указывал считать гостями от бога. Из чего следовали вполне себе заманчивые выгоды и удобства.
— Для начала, платить не надо ни медяка, — довольно пробормотал тогда сам себе Бронкс на родном языке и уже по-новому оценил стати обеих особей женского пола.
К однозначной внешней привлекательности дочери и матери, стремительно и уверенно добавлялись радушие и крайне необычное для родины гнома гостеприимство. В принципе, уже ради созерцания таких диковинных обычаев стоило плюнуть в морду командующему, перелезть через горы и заявиться сюда.
Признаться, после их заявления о неприемлемости платы деньгами, он всерьёз принялся рассчитывать на взаимность своих внутренних устремлений если не со стороны дочери, то уж от матери точно. Только после заката.
А тут такое!
Как бы ни хотелось отрешится от ратного прошлого, но за него, похоже, судьба решала сама.
Перво-наперво, гном щедро сыпанул в сторону двух конников предусмотрительно перехваченным из армии «чесноком» — металлическими шипами, аккурат против конницы и предназначенными.