Он сидел на диване в отдаленной комнате этого этажа, посматривая телевизор. Вернее, свежие новости по терактам радикальных исламистов во Франции, России, Австрии, видел убитых людей, разрушенные церкви и соборы… По его щекам текли слёзы и он злился, начинал кричать, падать на пол и молиться, бьясь головой об пол, бегать по комнате, разбрасывать вещи, а затем успокаивался, садясь у стенки и шепча: «Господи, избавь нас от них… Господи… Избавь нас от них…»
На его руках и ногах были надеты странные черные браслеты с металлическими вставками, на них горели зелёные и красные огоньки и, вроде как, сдерживали что-то…
Но, несмотря на браслеты и множество камер, бронированных дверей, охрана в подобных случаях всё равно активизировалась и делала приготовления на тот случай, если Праведник вырвется.
Когда-то корпорации казалось, что кандидат на первый эксперимент подобран успешно: сирота-бездомный, который с малых лет жил на улицах, выжить ему помогали подношения и доброе сердце, а также большая вера в Бога и Иисуса Христа. Он часто оставался ночевать при монастырях и церквях, а в одной из них ему сильно помогли, дали приют, обучили чтению священных писаний и молитв, и сирота даже почти стал священником, но… Однажды ночью, проходя по не самому благополучному кварталу Веллингтона, на него напали, забрали всё, что было, а после — жестоко избили, после чего он утратил возможность ходить. А так как он был беден и не имел средств — никогда бы и не смог.
Но однажды, после выздоровления и выхода из больницы, в церковный приют пришли люди в деловых одеждах и предложили скорому Праведнику возможность начать новую жизнь, а возможно даже — возможность ходить. И тот практически сразу согласился, задав лишь один вопрос: «Я не нарушу законов Божьих, если соглашусь?»
Однако в качестве предохранения от того, что информация о подобных экспериментах попадёт в общество, — с бездомным стали проводить беседы специально обученные психологи, вводили особые психостимуляторы, способствующие заглушению воспоминаний и их скорейшему «забытию». И через несколько месяцев, когда, казалось, он был готов и не имел каких-либо воспоминаний о своём прошлом — ему ввели инъекцию. Он получил способность самовозгораться и дышать огнём, распространяя своё пламя на большое расстояние, при этом сам становясь защищённым от этого. Однако после месяцев тренировок с сотрудниками корпорации, работ на полигонах, Праведнику выдали настоящее задание, нужно было ликвидировать террористическую группировку в Сирии, что он и сделал, уничтожив сотни террористов до единого… Но потом, вернувшись в Веллингтон и получив право на прогулку по городу, он увидел ту церковь, которая дала ему приют, и тогда ему вернулась память… Его воспоминания перемещались, он на долгое время выбыл, лежал в психологическом отделении Ironfort'а, однако уже ничего было не поделать. Он стал фанатичным безумцем, сжёг всё психологическое отделение: женщин, мужчин, лежавших там детей, всех директоров, а затем ему удалось разнести едва ли не весь бункер и выбраться на улицы, устроив большой пожар, уничтожив десятки домов и семей. Праведник считал, что так и должно быть, они истязали его, ослушались заповедей, а другие, например, жители улиц — неверующие еретики, атеисты, мусульмане, буддисты. Он один был прав, а его деяния — праведны. Однако особой военной группировке корпорации всё же удалось загнать его в угол, когда тот, по безумию, сжёг свою церковь. Праведник впал в отчаяние и сдался.
С тех пор его заперли в особой, личной тюрьме, приставили десятки солдат и огромное наблюдение. Однако без развлечений он оставлен не был, ему выдали телевизор, оснастили тренажёрами, компьютером с играми, но без доступа в интернет. Но в одиночестве он безумел больше, а телевизор, те «ужасы», что он там видел — повергали его в шок, он не понимал, как кто-то может убивать христиан, как могут рушить церкви, религиозные символы! А в безумии его сила росла…
И может быть однажды она вырастет настолько, что браслеты сплава, содержащего «мединий», более не смогут его сдерживать…
И тогда он покажет всем еретикам, что есть Праведно…
Глава 2. Гарнизон для Крепости. Часть I
Что такое смерть? Вот все всегда задаются этим вопросом, пытаются каким-то философом заделаться, руками помахать, начинают про душу бессмертную затирать, рай-ады и всё подобное. А вот хуй. Я не согласен с ними. Смерть — это когда проснулся, а во рту такой пиздец, что ни сглотнуть, ни открыть нормально. Причём, блять, не только во рту.
Высохло как будто абсолютно всё, я даже глаза с трудом-то открыл, во мне щас жидкости, видимо, процентов десять. Естественно я сразу же за водой потянулся (не зря ж контроллерша сказала её выпить), приоткрыл рот и залпом всё выпил, даже не опасаясь того, что там помимо воды может ещё какая гадость быть… Охуенно. А по-другому и без мата такое не описать.
Единственное, так это чёт побаиваюсь я в зеркало на себя теперь смотреть. Я и… (за неимением опять же часов, буду говорить образно и примерно) вчера выглядел не как божий одуванчик, а теперь вообще, наверное, как палка ходячая.
Ещё немного полежав, я наконец встал, откатил от кровати столик и осмотрел, для начала, комнату. Ничего не изменилось, замечательно. Потом перевёл взгляд на своё тело. Тоже ничего, руки-ноги фиолетовыми не стали, голова на месте — очень замечательно. Ну и погляделся в зеркало, а там, как можно догадаться, тоже никаких изменений: крылья не отрасли, хер на сто метров не вырос, а остальное не так важно. Как говориться — разберёмся по ходу дела.
И я снова вернулся к кровати, присел и только хотел задуматься о жизни, как вновь какая-то баба заговорила со стороны камеры: "Доброе утро, бывшие объекты! (а баба стебать умеет, уважаю) Так как большинство из вас уже очнулось, то вскоре вас ждёт завтрак, диагностика и первая тренировка, а пока у вас есть десять минут, чтобы обдумать происходящее и подготовиться к совместной деятельности с будущими товарищами".
Ну, мне особо обдумывать нечего, ибо моя жизнь началась вчера и если бы не этот божественный стакан с водичкой, то закончилась бы уже сегодня. А вообще, вот смотрю я в зеркало и понимаю, что я раньше-то, видимо, особо и не жил. Ну а как можно довести себя до такого состояния? Не, можно просто не жрать год ничего, но этот вариант отпадает, ибо без еды только недели две можно (Всё-таки какие-то вот такие факты всё же всплывают в памяти, уже не первый раз замечаю это, но да ладно). Так что ещё два варианта есть: первый — я таким был всегда, просто вырос вот таким вот скелетоном и всё, ну и ещё один, не такой весёлый — я бывший наркоман.
Ладно, закончим с размышлениями, вон дверь уже открылась.
Я поднялся и неспешно вышел в коридор, который тоже был под цвет комнаты, белые стены с номерами комнат, ну и естественно надписи с напоминанием того, какая фамилия у главного мудня.
Но я тут был не один… Охуеть! Это надо просто видеть. Из одной комнаты вышла просто двухметровая широкая образина: огромные плечи, банки размером с голову-две, кожа серого цвета, покрытая мелкими чешуйками, ну и лицо… Там, где когда-то были волосы — теперь небольшие твёрдые отростки, похожие на рожки, идущие вплоть до бровей и носа. Точно такие же, но уже подлиннее — вдоль подбородка и челюсти. Да эта херовина может мою голову как шарик лопнуть двумя пальцами…. Надо быть поосторожнее, а то так ночью и обосраться можно.
Так, постояв немного в таком оцепенении, я пошёл дальше по коридору, вдоль которого, помимо дверей и различный разветвлений, стояла ещё и охрана…. Тоже недурно, все в шлемах, в броне как из каких-нибудь фильмов, да и пушки оттуда же… Но ладно, вон тут ещё много кто есть: образина уже ушла куда-то первее всех (а ей особо и не мешали), а ещё тут есть некий эльф (не потому что эльф, а потому что уши длинные и острые), бабища с большими прозрачными крыльями за спиной, да и на ногах у неё тоже какие-то вон мини-крылышки… В общем всех описывать я заебусь, поэтому скажу одно — все мы здесь были голые и в трусах. Ну а я ещё и на скелетона смахиваю. Как-бы не подумал кто, что в этом моя способность и заключается….
Чуть впереди нас всех остановила ещё одна женщина, тоже в лаборантском халате, но уже блондинка и не такая симпатичная, лет так под пятьдесят. Правда образина остановилась не сразу, желая идти дальше, но десятки вскинутых пушек, дула которых засветились ярким зелёным светом — всё-таки смогли его остановить.
— Итак, приветствую вас, меня зовут Елена Властимировна Риггель. — представилась баба, ну а я, естесно, сразу узнал этот голос, ибо это она говорит каждое утро из камеры. — Сейчас каждый из вас, перед завтраком, отправится за своей новой одеждой в бытовой отдел, вас туда проведёт мой коллега, Алексей Дмитриевич Степанцев, заведующий бытовым хозяйством.
А затем из какой-то комнатки он, собственно, и вышел. Толстоватый дядька с седыми волосами и гладко выбритым лицом, а ещё у него весьма миниатюрный нос, на который были нацеплены очки. И тоже в белом халате, но уже с бейджиком, но так как я не обладаю орлиным зрением — хер что разберёшь.
— Здравствуйте! Моя, так сказать, коллега вам не сообщила, — он кинул на неё прищуренный смешной взгляд, — но сообщу я: если вдруг кто-то из вас захочет немного пошалить, ну, например, убить кого-то, сбежать или что-то в этом духе… То вот эти дядьки с пушками мигом вас всех успокоят. Всё понятно? — добрым голосом пояснил он, наглядно обведя всех охранников рукой.
— А если еду буду по ночам воровать — это будет из вот этого "что-то в этом духе"? — с усмешкой заговорила стена, но потом я пригляделся и увидел мужской человеческий силуэт.
— Да вы шутник, но нет. Эти вопросы вы с шефом решайте, глядишь он вам что и укоротит за кражу продуктов с его владений… — ответил ему в тон этот Алексей Дмитрич, а затем взглянул на наручные часы, притопнул и сказал: — Так, в общем идём, итак немного задержались.
Вот пидоры, а… У них у всех есть часы, а в комнатах повесить — жаба душит.
— Я вам больше не нужна? — уточнила глав. женщина у своего коллеги.
Тот откликнулся не сразу, посматривая на нас, но потом ойкнул и сказал: — А, да нет, идите конечно. Их потом на завтрак отправить?
Та кивнула и куда-то убежала, ну а мы пошли за одеждой. Я шёл достаточно неспешно, ибо на тех, что шли слишком быстро и даже норовились обогнать завхоза (как, например, двухметровый хрен) — очень нехорошо косились солдатики, перебирая в руках свои штуковины.
Чуть дальше мы спустились куда-то по лестнице и снова вышли в коридоры, но тут уже была, видимо бытовая часть, да и не только, ибо где-то, например, ходили со швабрами тряпками старые уборщицы, а где-то — туда сюда бегали все эти лаборанты и прочие специалисты.
А затем меня кто-то хлопнул по спине, и я чуть не обосрался, причём в прямом смысле слова. Ибо я и так на толчок уже минут пять как хочу, а тут ещё и такое. Я обернулся — никого, только две хихикающие девки в нескольких метрах (нет, не голые, на них помимо трусов — серые лифаны). Я вопросительно на них посмотрел, но девки, рассмеявшись ещё больше, с наигранной непонятливостью пожали плечами, мол «ничего не знаем, ни при чём».
Собсно, так и оказалось, когда повернулся обратно и снова увидел рядом с собой этого пиздоделанного «Невидимку». Правда вблизи его заметить легче, он едва заметно переливается чем-то серебристым.
— Я тебя так-то вижу, хрен невидимый. — обратился я к нему, продолжая идти за Дмитричем (ну человек я такой, не люблю всех этих длинных официальностей).
— Эй! — возмутился он. — Вообще-то не невидимый, я просто адаптируюсь под цвет окружения!
Судя по голосу он мой ровесник, только какой-то… Не, не придурковатый, просто тип людей такой — весельчаки, так сказать.
— Да хоть под цвет жопы, ещё раз так сзади ударишь… — начал я, но меня перебили.
— Могу и под жопы, только нахера? — покрутил он невидимым пальцем у виска, — И что сделаешь, своими ребрами меня проткнешь? — посмеялся он, да и парочка рядом идущих «товарищей» смешок словила. — Ладно, извиняй, не хотел обидеть. Меня, если что, Юра. Ну, по новым документам по-крайней мере.
И он протянул мне свою невидимую руку. Эт всё конечно странно, но руку я всё-таки пожал: — Саша.
На этом наш разговор пока что окончился, а наша группа подошла-таки к стиральной комнате. Именно стиральной, ибо вся она была уставлена сушилками и стиралками, ну и ещё столы в углу, на которых в стопки были сложены вещи.
Итак, что нам тут полагается… Ага, трусы, штаны, рубашки, простыни, одеяла… В общем всё обыденно.
Но тут ко мне снова подошёл «Юра-невидимка». Вроде, кстати, не такой и плохой чел, ещё б вот этих «приколов» в нем поубавить и нормально.
— Саша, значит… Эх, шутка не идёт. — вздохнул он, но снова заговорил, ожидая, пока я наберу себе вещей: — А у тебя какие способности?
— Хуй знает, вроде всё тоже самое, по-крайней мере ничего не выросло, и банок размером с арбуз не появилось. — усмехнулся я и покосился на образину.
— А, ты про него… Его Виктор, кстати, звать. Но он не шибко разговорчивый и не такой забавный, а вот ты — да.
— И чем я забавный? — приподнял я бровь, наконец отобрав для себя все необходимое.
— Я так-то поначалу подумал, что способности дали не тебе, а глистам… Эй, ладно-ладно, это чёрный юмор такой!
В общем, в дальнейшем был завтрак, причём не такой и плохой, яичница с беконом и компот из яблок. Единственное, столовая была просто огромной, здесь, помимо нас, завтракали ещё и учёные, и военные.
Ну а ещё удалось познакомиться с Иваном. Он был, судя по всему, самым свежим из нас. Ибо щупленький, тоже худой, хоть и не такой как я, ну и сам выглядит молодо, лет на двадцать пять.
А познакомился не просто так, ибо его способность — телепатия, правда специфическая. Он не может читать мысли в данный момент, зато может читать воспоминания людей. Но увы, среди нас он ни у кого не смог прочитать воспоминания, либо просто не научился ещё. Юра вон до сих пор невидимкой ходит, ибо не знает, как в обычный вид переключиться.
Зато по случайности смог залезть к одному из охранников, и первое, что ему там попалось — дрочка на каких-то старух. Так что у нас тут есть и герантофилы, надо иметь ввиду.
Ну а ещё я узнал, что вероятно, свои способности я смогу раскрыть уже на диагностике, если они не проявились сейчас. Ибо я такой не один. По-крайней мере те девки, что шли за мной — тоже до сих пор не знают, на что способны.
После завтрака нас у столовой всех собрал Алексей Дмитриевич: — Надеюсь, что вы все поели, ибо теперь диагностика. Идём за мной.
И мы снова пошли по коридорам. Правда в этот раз уже более раскрепощенно, хотя как-то переговариваться нам не особо разрешали, и солдатики за этим послеживали.
Правда насчёт разговоров с проводником ничего сказано не было, поэтому голос подала «Фея» (та крылатая девушка): — А можете что-то рассказать по диагностике? Пожалуйста.
Голос у неё оказался достаточно красивым, впрочем, она и сама была ничего такой.
— На диагностике вы сможете опробовать либо узнать свои способности. Те, чьи способности пассивны или являются не столь значимыми, не несут высокой ценности в боевых условиях — будут определены как «хэлперы», другие же, наоборот, получат ранг «героев». — пояснил завхоз.
Но в этот раз мы перешли не на другой этаж, а, как я понял, вообще в другой корпус. Получается, их как минимум два: жилой, и вот этот… Э… Научный?
Здесь нас уже разделили и к каждому приставили контроллера. Собственно, я и не против. Моим контроллером была всё та же самая брюнетка-лаборантка, которая, кстати, в тот раз так и не представилась.
— Приветствую вас, Александр. Сейчас мы отправимся в диагностическую комнату «тридцать шесть», там вы пройдёте тесты: МРТ, психологическое обследование, обследование на ЭС, то есть экстраординарные способности. — поздоровалась она и рассказала, чем мы будем сейчас заниматься.
Ну, пока всё норм, даже сматериться не на что… А мы тем временем пришли, она оказалась не так далеко, почти в центре очередного коридора.