Валера обнаружил одну из стюардесс, которую группа каких-то кавказцев прижала к стене. Времени на уговоры нет. Витковский вскинул автомат и пятью выстрелами радикально прекратил явно «романтические» поползновения горячих горцев.
Выстрелы уже не казались такими громкими, так как Валера ещё не отошёл от пальбы и взрыва на КПП складов.
– Очнись! – наотмашь ударил он стюардессу ладонью по щеке. – Мальчика не видела, девять лет, волосы соломенные, глаза серые, взгляд грустный, одет в белый костюм. Ну?!
По глазам стюардессы он понял, что она что-то знает.
– Говори, сука, иначе я тебя искалечу! – заорал на неё Валерий.
– Он там… – дрожащей рукой она указала на дверь медпункта. – Там… Пожалуйста…
Валера забыл о стюардессе и ворвался в медпункт. Там два доктора пытались оказывать помощь хоть кому-нибудь.
Валера взглядом обвёл эрзац-кушетки, которые собрали из экстренных наборов для самолётов, пока не нашёл своего сына.
– Витя… – из груди Валерия будто кусок вырвали. – Витя…
Он подскочил к своему сыну и посмотрел на его перебинтованную голову.
– Отец? – раздался вопрос из-за спины. – Сочувствую.
– Что случилось? – спросил Витковский отстранённо.
– Открытая черепно-мозговая травма, чудо, что он ещё дышит. – ответил равнодушный и усталый голос врача. – Если не оказать помощь, он умрёт.
– Так окажите! – прорычал поднимающийся на ноги Валерий, разворачиваясь к врачу.
– Связи нет, у нас нет оборудования, отправленный за подмогой санитар исчез. – развёл руками врач. – Мы его стабилизировали, но нужно везти в нейрохирургию, а на улице… Сам, наверное, видел…
Для Валерия Конец Света начался только сейчас.
Часть вторая
Глава одиннадцатая. Шестьдесят лет до увольнения
– Из Первоуральска прибыли добровольцы. – заглянул в номер мотеля старший лейтенант.
– Сразу веди их к контрам. – донеслось оттуда.
– Есть, товарищ подполковник. – козырнул старлей. – Идёмте за мной.
Александр, Павел, Пётр и Фёдор прибыли к школе № 41, в которой военные раздавали оружие и записывали в ополчение.
Чёрные люди – явление непонятное, упорно и большим числом лезущее из болот и говорящее на непонятном языке.
В город чёрные особо не совались, предпочитая обретаться в лесах, но ни о каких междугородних передвижениях речи сейчас не идёт. Убивают на месте.
– Адрес постоянного проживания, Ф.И.О., род деятельности, место постановки на воинский учёт, если служили. – потребовала данные женщина в аккуратной повседневной форме женского образца. – И паспорт предъявите.
– Витковский Александр Сергеевич… – начал сообщать свои анкетные данные Александр, доставая из внутреннего кармана пиджака свой новенький паспорт.
Паспорта вновь ввела администрация Екатеринбурга, получили их далеко не все, но сотрудники зарегистрированных в мэриях компаний и организаций получили их в первую очередь.
Сложностью могла показаться идентификация личности, так как черепа очень похожи друг на друга, но всё решилось благодаря индивидуальным шильдикам, прикручиваемым на четыре шурупа под левую лопатку, а также высококачественным фото. После многих лет пребывания в различных условиях черепа людей успели приобрести ряд уникальных особенностей, поэтому одинаковых черепов просто не бывает. Процесс переписи населения всё ещё идёт, но близится к завершению. Истинной численности «ни жив-ни мёртв» населения пока публично не оглашали, но в народе предполагают, что сейчас по городу Первоуральску ходит раза в три больше населения, чем раньше.
Когда заполнение анкеты было закончено, женский костяк в звании майора подняла голову и уставилась на Александра.
– Морская пехота… – произнесла она. – Какими оружием овладели во время несения воинской службы?
– АК-74, РПГ-27… – перечислил Александр весьма небогатый перечень оружия, из которого ему доводилось стрелять.
– Как обычно. – скептически хмыкнула майор. – Вот квиток, пройдите в спортзал. Следующий!
Следующим был Паша, но Александр не стал дожидаться непонятно чего и пошёл в спортзал.
Там происходило что-то отдалённо напоминающее ярмарку: костяки в форме стояли за партами, на которых были разложены различные виды ручного вооружения, а костяки в гражданском томительно ожидали своего черёда в неживой очереди.
– Встаньте в очередь, гражданин. – указал куда-то в хвост неживой человеческой змеи какой-то капитан. – И квиток не теряйте.
Александр встал за каким-то дядей в спецовке и кепке.
Контингент набрался специфический: разношёрстные одежды, различные украшения и подчёркивающие индивидуальность татуировки…
На самом деле, татуировками подобное назвать сложно, скорее, гравировками.
Говорят, что это портит кости, зато в таком случае практически невозможно кого-то с кем-то перепутать.
Ещё в ход идут различные браслеты, нашивки на одежду, парики, а также маски. Художники сейчас пользуются особым спросом, так как много кто заказывает маски с человеческими лицами, преимущественно себя при жизни. На взгляд Александра, смотрится это жутко. Лучше уж череп, чем такое…
Спустя полчаса настала очередь Александра.
– Морская пехота? – прочитал запись в квитке некий старшина. – Держи, морпех.
Александр получил в руки тяжеленный ППШ-41 и три коробчатых магазина.
– Работает? – уточнил Витковский на всякий случай.
– Ещё как! – заверил его старшина, одновременно подавая зелёный журнал. – Каждую единицу пристреляли, всё работает. Фамилия и инициалы, подпись, потом иди к парте с табличкой «№ 4», там автоматные патроны выдают.
Александр встал в очередь к парте № 4. Тут уже стояло восемь человек, но выдавали быстро.
– Получи, фамилия и инициалы, распишись. – выдал ему четыре бумажные коробки стоящий за партой № 4 прапорщик. – Иди к следующей парте, там тебе подсумок дадут и объяснят, что делать дальше.
Соседняя парта не имела никаких очередей, но почему, стало понятно довольно быстро.
– Держи, вали дальше. – всучил Александру армейский ремень с подсумком и рюкзак какой-то лейтенант и вернулся к своему смартфону.
Судя по количеству валяющихся за спиной лейтенанта ремней с подсумками, за них никто отчитываться не будет. А там их лежала целая горка. Причём на некоторых ремнях были бляхи НОАК [8].
Витковскому достался советский, со звездой, серпом и молотом. Причём было заметно, по состоянию звезды, что его когда-то активно носили и регулярно тёрли пастой ГОИ, да так, что контуры звезды почти слились с самой бляхой.
Поместив коробки «Пистолетные патроны калибра 7,62 мм – 70 шт» в рюкзак, Александр пошёл к другому выходу из спортзала, куда направлялись остальные получившие экипировку с оружием.
– Саня, не уходи далеко, мы сейчас! – крикнул ему с другого конца спортзала Паша.
В бывшей раздевалке разместили два стола и компьютер с принтером.
Снова очередь.
Минут через сорок ожидания, пришли остальные коллеги.
– Ого, тебе ППШ дали… – с уважением цокнул Паша, а затем посмотрел на своё оружие. – Мне вот эту штуковину непонятную…
– Это карабин СКС, хорошая вещь. – заметил какой-то костяк в черном плаще. – Скорострельность на уровне, правда, ППШ будет против таких как мы поперспективней…
– А мою зацените! – Фёдор продемонстрировал свою винтовку. – Мосинка, вроде бы…
– Она самая. – кивнул Чёрный плащ. – Надёжная. Штык дали?
– Дали. – айтишник вытащил из рюкзака игольчатый штык в чехле. – Но толку от него?
– Ты бы знал, как легко он протыкает череп… – изрёк Чёрный плащ. – Но не советую бить в череп, извлечь потом будет непросто.
Петру выдали немецкий MP-40, правда, только с сотней патронов.
– Постарайся обменять его на что-нибудь другое. – посоветовал ему Чёрный плащ. – Патроны не найдёшь, это во-первых. А во-вторых, эргономика дерьмовая, «квадратиш-практиш-гут». Сноровка нужна определённая и привычка, чтобы какие-то результаты показывать. Да и дальностью парабеллумовский патрон никогда не отличался…
Сам Чёрный плащ был вооружён СКС.
Очередь к столам двигалась медленно, но ближе к обеду всё же дошла до Александра.
– Опыт боевых действий имеется? – спросил майор.
– Отсутствует. – ответил Александр. – Два года срочной службы в Калининграде, в морской пехоте.
– Это хорошо. – кивнул майор. – Звание какое было при увольнении?
– Рядовой. – ответил Витковский.
– Это… нормально. – пробормотал майор. – Будешь командиром взвода ополчения. Если вдруг снова решишь связать свою судьбу с Вооружёнными силами, участие в обороне Екатеринбурга зачтётся в виде зачисления в ряды с повышением звания на, в твоём случае, две ступени. Посмотрим, как себя покажешь в боях с чернокожими, может, сразу сержанта получишь.
– Кадровый голод? – поинтересовался Александр.
– Не особо. – покачал головой майор. – Расширяемся мы, перестало хватать текущего состава для комплектования новых подразделений. Перспективы большие, парень, всё просто и понятно, карьера ещё…
– Нет, вы меня не агитируйте, в тот раз вполне хватило. – решительно отказался Александр. – Достаточно.
– Ну, ты подумай на досуге, если не подохнешь от рук чернокожих, конечно. – напутствовал его, судя по сероватому цвету огоньков в глазницах, слегка раздосадованный майор. – Ладно, поступаешь в распоряжение старшего сержанта Василенко. Первый взвод. Иди на спортплощадку за школой.
Александр кивнул, получил лист бумаги с типовым приказом об объявлении мобилизации, за подписью губернатора Свердловской области, на котором сам Александр поставил подпись в графе «Ознакомлен».
Чисто технически, после такой подписи можно его попытаться завербовать на действительную службу, но все прекрасно понимали, что позиции военных и администрации сейчас шатки как никогда, поэтому ничего такого не будет. Почему майор и попытался его завербовать обратно.
На улице было пасмурно и прохладно, если судить по наледи на лужах. Опавшие листья подчёркивали общую унылость погоды и если на прохладу мертвецам было плевать, то вот намечающиеся осадки, какими бы они ни были, могут здорово осложнить жизнь: на большей части мертвецов одежда висит как мешки из-под картошки и стоит этому «мешку» намокнуть…
На спортплощадке уже собралось где-то около пятисот «ни жив, ни мёртв» граждан, которых построили повзводно.
К Александру подошёл костяк в форме со знаками отличия младшего сержанта.
– Какой взвод указали? – спросил он без расшаркиваний.
– Первый взвод, к сержанту Василенко. – сообщил ему Витковский.
– Тебе туда. – указал на крайний левый от Александра взвод.
Эти ребята куда выгоднее отличались от остальных, так как вполне себе ровно стояли в строю и внимательно слушали выступающего перед ними сержанта.
– Здравия желаю, товарищ сержант, – поздоровался с сержантом Александр, поборов условный рефлекс «Встать по стойке смирно». – Александр Витковский, доброволец.
– Стать в строй. – приказал сержант.
Александр встал в конец строя. Сейчас не имеет особого смысла становиться по росту, так как тут всего человек двадцать набралось, а значит будет ещё человек восемь-десять.
– В связи с тяжёлой обстановкой с боеприпасами, настоятельно советую стрелять наверняка, – продолжил сержант прерванную речь. – Попадания в туловище не считаются, если не попадёте в позвоночник. Нужно стрелять в голову, только так. Вы здесь все служившие, но оружие у вас сейчас незнакомое, у кого-то надёжное, у кого-то капризное, поэтому его сейчас нельзя мацать, целиться из него, перезаряжать, разряжать и тем более разбирать. Доступно излагаю? Всосали?
– Так точно! – слитно ответил взвод.
– Вечером, когда взвод укомплектуется, будем разбираться в каждом отдельном случае, – сержант отвлёкся на подошедшего Фёдора. – Первый взвод? Стать в строй.
Фёдор подошёл к концу строя и встал слева от Александра.
– Ты когда это успел отслужить? – тихо спросил Витковский.
– А что, здесь только служившие? – так же тихо ответил вопросом на вопрос Фёдор.
– Видимо, да. – Александр пожал плечами. – Когда успел?
– Где-то через год после твоей смерти призвали, – ответил айтишник. – В ПВО под Хабаровском отслужил.
Из задней двери школы вышел Паша, который поправил ремень СКС и направился к спортплощадке.
– … первый взвод? Стать в строй, – снова отвлёкся сержант Василенко. – Продолжаем. Восстанавливать навыки будем максимум две недели, поэтому желательно начать всасывать без раскачки и промедлений, от этого зависит ваше выживание в бою. С боеприпасами, как я уже говорил, всё не очень хорошо, поэтому на стрельбище будем стрелять из мелкашек, но это только на следующей неделе. Ещё раз повторяю: оружие не мацать, не целиться, не перезаряжать, не разряжать, не разбирать. Если увижу у кого неисправное оружие – вешайтесь. Будет записано как порча военного имущества. Запомните – это ещё не ваше оружие, оно станет вашей собственностью только после победы над чернокожими. Теперь про имеющиеся у вас боеприпасы. После демобилизации вы получите ровно столько же боеприпасов, сколько получили до этого, поэтому хитрить и экономить не надо. Увижу в бою, что кто-то зря бережёт патроны – покалечу.
– Но как понять, когда зря, а когда не зря? – задал вопрос один из добровольцев в первых рядах.
– Можешь выстрелить и убить чернокожего, но не выстрелил и не убил – зря сэкономил, – ответил сержант. – А если из-за этого погиб кто-то из твоих товарищей – бить никто тебя не будет, будет суд, а потом позорная казнь.
– Что за порядки здесь такие? – возмущённо, но тихо спросил один из костяков.
– Вы добровольцы, сами подписались, – резонно отметил сержант Василенко. – Пока ещё есть возможность передумать, сдать оружие и пойти домой, под одеялом прятаться. Есть желающие?
Молчание.
Мало кто в мужском коллективе, после такой постановки вопроса, решится покинуть строй. Пусть они мёртвые, но всё равно люди. А люди подвержены страху выбиться из коллектива, оказаться белой вороной. Человек – существо стадное.
– Тогда продолжаем, – Василенко прошёлся вдоль строя. – Противников очень и очень много. Мы не знаем пока, кто это, не знаем, чего они хотят, зато знаем, как с ними бороться. На нашем языке они не говорят, за людей нас не считают, ещё и между собой по каким-то причинам воюют. У нас есть существенное преимущество – огнестрел. У них есть только луки, каменные топоры, кремневые копья, но встречаются ещё и металлические мечи. Рубятся они хорошо, врагов не жалеют, дерутся до конца, поэтому даже не пытайтесь брать кого-то в плен. Это не только опасно, но ещё и бесполезно: у нас семь пленных в камерах сидят, на контакт не идут, только воют и кричат.
Сержант сделал паузу.
Подошла группа из десяти человек.
– Кто такие? – повернулся к ним Василенко.
– Это тебе пополнение, товарищ сержант. – ответил костяк в форме старшего сержанта. – Афганцы.
– Вот это хорошие новости! – обрадовался сержант. – Кто из присутствующих служил год и был писарем или на штабной должности, выйти из строя!
Вышло семеро, Фёдор в том числе.
– Всё, идите обратно в спортзал и получайте новое назначение. – отправил их сержант.
– Отделение, стать в строй! – дал команду старший сержант.
По мнению Александра, сержант обошёлся с этими семерыми жёстковато. Но он решил оставить его при себе.
«Афганцы» стали в конец строя.
– Где служил, боец? – спросил подвинувший в строю Фёдора костяк в синих джинсах и серой рубашке, с красной сумкой-бананом через плечо.
– Морская пехота, Калининград. – ответил Александр. – Один-ноль шесть.
– Двухгодичник, или как эти?.. – поинтересовался костяк.
– Двухгодичник. – дал ответ Александр.
– Ладно, позже поговорим.
Так и стояли они молча, слушая сержанта, который передавал им ценные сведения о противниках.
Спустя пару десятков минут ценные сведения закончились.
– Взвод, напра-во! – дал команду Василенко. – Вперёд, шагом-марш!