Шагали нестройно, но это обычное дело, когда почти случайных людей собирают в одно подразделение.
Шагали молча, так как говорить особо было не о чем.
Шагали на восток, через весь Екатеринбург, безлюдный, заброшенный и мёртвый, как и вся остальная страна, только чуть-чуть больше.
У мертвецов не болят ноги, связки, не устают мышцы, мертвецам не надо спать – это все поняли уже давно, поэтому с наступлением ночи марш не прекратился, ведь благодаря особенности зрения мертвецов освещать путь не нужно.
Александр молча шагал, глядя в затылок впередиидущего. Видимость не так хороша как днём, когда всё в цвете и яркости, но всё равно не так плоха, как оно было раньше, в прошлой жизни. Сейчас Александр видел где-то метров на четыреста, различал мелкие детали метров на сто, но это всё условно: окружающий мир в темноте был серо-белым, словно через качественную охранную камеру ночного видения.
Ещё до того как рассвело, сержант Василенко приказал остановиться.
– Вот здесь наш рубеж. – встал он перед колонной. – Артемьев, Волов, Максимов, Фархадов, распределить подразделения по оборонительным позициям!
Александр осмотрелся.
Здесь он никогда не был, это место мало напоминало город, но было им. Окружающие дома – сплошь частный сектор: полуобвалившиеся одноэтажные относительно современные дома, местами горелые избы, некие совершенно постапокалиптические сооружения, иногда попытки сооружения чего-то из повторно используемого кирпича, а также землянки. Естественно, кто-то за эти десятилетия пытался заселить город, но что-то явно мешало. Возможно, это были тонны химикатов, которые не спешили выветриваться с улиц города, может, дикие звери, которые точно так же как и люди обезумели от голода и холода. Сложно сказать, какие резоны были у неизвестных теперь строителей сначала возводить что-то, а затем покидать это…
– Вон, лопаты лежат ещё со вчерашнего дня, – Волов указал на стену с прислоненными инструментами отделению, где состоял Александр. – Будем копать окопы по размеченной колышками линии.
– Что, на черных не пойдём? – спросил кто-то.
– Скажут – пойдём, но пока приказ был окопаться. – ответил Волов, солдат в старой камуфляжке с новым кепи.
С тяжёлыми вздохами, ополченцы взялись за раскопки.
Земля за тёмное время суток успела отвердеть, поэтому давалась не очень легко. Александр, который много что мог рассказать по окапыванию на случайном месте полигона, сразу же нарубил одолженным у соратников топориком веток, выложил своеобразный костёр на копаемой территории и поджёг всё это зажигалкой.
Василенко явно что-то хотел сказать насчёт демаскировки, но это такое дело…
То, что чёрные такие же мертвецы, не подлежит сомнению. Следовательно, способностями они обладают такими же. Исходя из этого, следует сделать вывод, что с освещением они проблем никаких не испытывают и если уж находятся где-то поблизости, то наличие или отсутствие костра погоды не сделает. В бытность «дедом», Александр бы подчинённому «духу» такого не спустил, но здесь ещё статус не определился, поэтому сержант не будет так рано «раскачивать лодку». В конце концов, никто не ставил задачу соблюдать маскировку, задача касалась только копания земли.
Разогретая осенняя почва поддавалась лопате не в пример легче, поэтому через три разжигания костров Александр спокойно сидел на бруствере и почитывал карманное издание «Легкого способа бросить курить».
«Книжка го№%о, ни хрена не работает». – в очередной раз пришёл к одному и тому же выводу Александр.
– Чего прохлаждаешься? – раздался голос из-за его спины.
– Работа закончена, книгу читаю. – ответил Александр не оборачиваясь.
– А ещё поработать не хочешь, боец? – заискивающе спросил не желающий отставать нежелательный собеседник.
Александр припомнил этот голос. Тот «афганец».
– Не горю желанием. – спрыгнул вниз Александр и развернулся к «афганцу». – А у тебя есть какие-то идеи?
– Да, мы с пацанами давно служим, негоже нам в земле ковыряться, я свой дембель шестьдесят лет ждал. – заявил «афганец». – Так что иди-ка ты, боец, найди пару человек, чтобы наш участок тоже красиво оформить.
Александр почувствовал тянущее чувство в груди, обычно предшествующее драке.
Кивнув и выбравшись из окопа, он подошёл к «афганцу» и снял с пояса дубинку.
– А не то? – приблизившись вплотную, посмотрел он в глазницы наглого типа.
Армейские навыки вопреки желанию с нездоровым энтузиазмом возвращались, будто все эти годы только и ждали своего часа. Самому Александру, после «гробового катарсиса», в процессе которого он успел обдумать всю свою жизнь, «он» прошлый перестал нравиться. Плывущая по течению безвольная тварь, которая с детства не могла ничем себя проявить, надеялась, что армия это исправит, но в итоге осознавшая, что там тоже общество, в которое ты идёшь со своим характером и багажом опыта, поэтому там тоже ничего не изменилось: он исправно терпел унижения от «дедов» и не меньше остальных «шуршал» будучи духом, потом, после всех этих бессмысленных стадий «продвижения по служебной иерархии», стал «дедом» и точно так же измывался над «духами», не менее жестоко, чем остальные. Равнялся на коллектив. А сейчас…
Та подлая тварь, которую он задавил в себе в течение месяца после первого шага на перрон первоуральского вокзала, вновь возвращается и готова побороться за лидерство в новом коллективе.
– А не то кости тебе переломаю, боец. – холодно ответил «афганец».
– Действуй. – не сводя взгляда с глазниц противника, произнёс Александр.
– Что за х№%ня?! – заорал сержант Василенко. – А ну, сука, упор лёжа принять!!!
Разумеется, никто не принял упор лёжа, но друг от друга они отошли.
– Вы что, тут, б№%дь, устроили?! – сержант вытащил из кобуры пистолет ПМ. – Под трибунал захотели?!
– Никак нет. – ответил Александр, продолжая смотреть в глаза «афганцу».
– Тогда какого х№я?! – Василенко неистовствовал. – Ты х№%и тут забыл, воин?!
Это он обратился к «афганцу».
– Сигарет спросить хотел. – ответил тот.
– Иди обратно на свой участок и копай, Малахов! – направил его Василенко. – Все копают одинаково!
– Ещё поговорим, боец. – пообещал Александру Малахов.
Вот ещё одна проблема на ровном месте. Слышал Витковский когда-то давно, что в Афгане, во время боевых действий, дедовщина не только не исчезла, а наоборот, приобрела ещё более извращённые формы. И для этого Малахова, для этих ребят, она была буквально пару недель назад. Трудно перестроиться, какие бы ужасы и потрясения не обрушивались на человека, но перестраивается он всегда медленно.
Утро Александр встретил лёжа на листве рядом с окопом.
Фантастически-розовый рассвет. Оранжевый круг солнца не слепит, лишь обозначается сквозь неплотную дымку тумана. Иней на траве соседствует с росой. Одежда слегка сыровата, но Александру всё равно, он мёртв.
– Упо хрекс думоуейронум пасес!!! – громко прокричал речитатив на манер церковных песнопений кто-то со стороны леса.
– Тревога!!! – выкрикнул в ответ часовой.
«Вот и приплыли». – подумал Александр.
Глава двенадцатая. Особая жестокость
Александр уже начал скучать по серым и монотонным денькам своей жизни.
Настоящее его постепенно наполнилось неопределённостью и томительным, даже для мертвецов, ожиданием.
Первое нападение Чёрных они отразили, пусть и потеряв порядка сорока человек.
– Эй, Санёк, тогда расскажи хотя бы, что с Агатой Кристи? – не унимался Пашка, недовольный общей отговоркой Александра о том, что большая часть групп из 90-х либо распалась, либо продалась за деньгу малую.
– То же, что и с остальными… – вздохнул Александр устало.
– Ладно, хрен с ними, никогда особо не нравились… – ответил Паша. – А ещё кто из наших пробился с девяносто восьмого?
Девяносто восьмой год – год гибели Павла Веремеева во время неудачной «стрелки» с екатеринбургской преступной группировкой. Всё, что было после, для Павла ново, поэтому он собирает хронологию из всех доступных источников. Многих на оборонительной позиции он уже задолбал, но Александр из врождённой неуверенности, не может послать его.
– «Наутилус Помпилус»? – Александр вопросительно посмотрел на Пашку.
– Слышал уже про их судьбу, хотя и до этого знал, что так всё и будет. – махнул тот рукой. – Володя обещал выкопать из своего гаража магнитофон с кассетами, на которых могут быть и последние «Наутилусы».
Володя – один из добровольцев. В молодости, где-то в семидесятые, отслужил три года на подводной лодке. Низкорослый костяк, явившийся на сборы добровольцев в форме ВМС СССР со знаками отличия старшины первой статьи. Форма очень старая, потрёпанная, но аккуратно и с умением починенная.
– Тогда «Ассоциация» тебя может заинтересовать, но я про них почти ничего не знаю, ещё «Чичерина», вроде… – Александр насчёт первых знал только факт существования и происхождения из Свердловска, а про последнюю в течение жизни время от времени что-то слышал.
– Про Ассоциацию я и сам тебе много чего рассказать могу. – Паша покачал головой. – А что за «Чичерина»?
– Неужели никто не рассказал? – удивился Александр, поправляя ремень ППШ на плече. – В общем, была такая, а может и сейчас есть, Юлия Чичерина, говорили одно время, что она правнучка наркома Чичерина, но это либо брехня, либо всем плевать. Слышать про Чичерину люди начали где-то в конце девяностых, одно время изо всех утюгов звучала со своей «Жарой» и «Ту-лу-ла». Может, ещё что-то было раньше, но я слышал только самые хитовые треки. Само собой, как только запахло славой и баблом, перекочевала Чичерина и коллектив в Москву, правда, совсем не тот коллектив, одна Чичерина, в принципе и осталась из былого коллектива. К тому моменту как я совсем откинулся, слышал мельком, что она ездила в ДНР, ЛНР, ну, которые самопровозглашённые, ты уже должен был слышать. Какие-то заявления делала ещё…
– Нормально хоть пела? – спросил Пашка.
– Да хрен его знает, Паш. – Александр скривил физиономию, но никто этого не увидел. – Народу по душе пришлось, но это точно не рок.
– Тогда ну его… – Павел снова в сердцах махнул рукой, чуть не уронив оружие.
– Лучше один раз услышать, чем тысячу раз… услышать. Кхм. – отлип от стены бесполезной против нынешних врагов траншеи Дмитрий Лезенцев, такой же доброволец как они. – Сейчас включу, у меня на телефоне где-то было…
Дмитрий начал копаться в смартфоне.
– Хорошо, что родня мне в карман телефон положила… – бормотал он. – Батарейка оказалась живучей, только подзарядить… Нашёл.
– Ну-ка… – приблизился к нему Пашка.
♫Я стою на краю♫
♫На обрыве, над рекой…♫
Александр по этой музыке совершенно не скучал, как и по тем временам, когда она была популярна. Жизнь была несладкой, откровенно говоря, это и не жизнь была. Видеть в детстве то, что переживали тогда родители, город, страна…
Неприятно.
♫Ту-лу-ла, ту-лу-ла, ту-ту-ту-лу-ла♫
♫Ветром в голову надуло ла-ла-ла-ха♫
– Тут ты, Санька, оказался прав. – выдал вердикт Пашка. – Не рок вообще. Хрень попсовая. А у тебя «Наутилуса» позднего нет случайно, дружище?
– Нет такого, и будь такой – не советовал бы. – покачал головой Дмитрий. – Вообще, не советую тебе ничего из последнего у групп из 90-х. Шляпа – это мягкое определение.
– Да не бывает же так! – не поверил Пашка. – Как будто их разом подменили, что ли? Не бывает так, чтобы разом все хитовые группы, делавшие хиты, вдруг взяли и скатились в дерьмо!
– Ну, во-первых, скатываться они начали не сразу, а во-вторых, рано или поздно, на волне тающей популярности, появится соблазн полезть в политику и проявить свою активную гражданскую позицию. – объяснил своё видение Дмитрий. – Чичерина, например, ездила в Карабах в конце двадцатого года, Сашка вот, не застал, а было дело.
– Что она там забыла? – спросил удивлённый Александр. – И что там было вообще?
– Да х№%ня какая-то непонятная была. – вздохнул Дмитрий. – Начали войну очередную за Карабах, азербайджанцы к войне хорошо подготовились, а армяне не особо. Громко орали всей мировой армянской общественностью, готовы были воевать до последнего русского солдата… Естественно, никто не полез защищать их интересы. Азербайджанцы неплохо так оттяпали кусок Карабаха, на чём остановились. Потом мир заключили, но где-то в этом промежутке, насколько помню, туда Чичерина с мужем зачем-то попёрлись, вроде как концерт давать армянам, но тут могу приврать.
Александр и Пашка молчали.
– Вообще, работа всех этих певунов и игрунов в кино – петь и играть в кино, я считаю. – продолжил Дмитрий. – Есть у тебя позиция личная по политическому вопросу – суй поглубже в жопу, чтобы непросто было достать, а потом пой! И играй! Тебя, б№%дь, не за интересную политическую позицию народ поднял на пьедестал славы и почёта, а за твоё умение петь ртом и играть рожей! Бесили тогда и, кажется, даже сейчас бесят эти двуличные мрази, которые свою дилетантскую позицию по каким-то остросоциальным или политическим вопросам пытаются продвинуть за счёт собственной певческой или актёрской славы! Вот в чём беда была, но не только в этом. Макаревичи всякие, Шевчуки, у которых особое, б№%дь, мнение есть! Ну кто вас просит лезть, а? Даже Шевчук в Чечню в своё время сунулся. Зачем?!
– О, это я помню, да! – судя по заколыхавшимся зеленоватым огонькам в глазницах, Пашка заулыбался. – По ОРТ [9] крутили активно!
– Думаю, для поддержания боевого духа солдат. – предположил Александр.
– Да какой боевой дух?! – Дмитрий, явно имел какую-то острую позицию к этой войне. – Там война насквозь предательская была и насквозь лживая! Неужели, думаешь, двухмиллионная армия к девяносто четвёртому году, не могла размотать какие-то пятнадцати тысяч х№% пойми каких-то ополченцев? Почему они больше сил в операцию не включили? Ты знаешь, что площадь Чечни – семнадцать тысяч километров квадратных? А знаете, сколько была площадь Афганистана? Шестьсот пятьдесят тысяч километров квадратных! А знаете сколько наших в Афганистане единовременно было? Восемьдесят-сто тысяч! И вообще любое задание выполняли! А тут?! Это насколько тупее было руководство, чтобы не справиться с таким маленьким куском земли?! А вы сходите к тем пацанам, что левый фланг сейчас держат! Спросите их, б№%дь, как так получилось, что они территорию в тридцать раз больше, чем Чечня, держали ограниченным контингентом десять лет?! И делали там, что хотели! Как вы объясните мне, б№%дь, что моих сыновей, б№%дь, п№%расы из демократического, б№%дь, правительства, отправили, б№%дь, в эту, б№%дь, мясорубку?! Как…
Дмитрий тыльной стороной руки коснулся лица, резко развернулся и ушёл.
Александр подумал, что они так и будут жить прошлым. Ведь ничего другого у них не осталось.
//Трое суток спустя//
Как показали Александру, чистка ППШ дело не особо хлопотное, но требующее особой тщательности, впрочем, как и с любым оружием.
Полная разборка ППШ-41 – это болезненная тема, но тоже вполне осуществимая даже в полевых условиях, правда, инструктор этого делать не советовал, так как для поддержания функционирования данного автомата, путём регулярной чистки и смазки, достаточно неполной разборки. Чем, собственно, Александр сейчас и занимался.
Сутки назад притащили вдоволь машинного масла, правда, с истёкшим сроком годности, но часть своих функций сохранившей. Полноценно смазав оружие, Александр насухо вытер его ветошью, а затем собрал. На фоне остальные возились со своими разнообразными единицами вооружения и с завистью, проявившейся сероватыми с бирюзовыми вкраплениями огоньками, поглядывали на спокойно сидящего в углу землянки Александра.
Спать не обязательно, но можно, поэтому Витковский обхватил ППШ и привалился к стенке, надвинув на голову черную бейсболку с эмблемой «NY».
Бейсболку ему вручил Пашка, обнаруживший её в выданном военными рюкзаке.
После того раза, когда Чёрные впервые атаковали Екатеринбург массированно, нападений больше не было, но все прекрасно понимали, что они держатся где-то рядом.