Юг-Север
Глава 1. Юг
Водомет чуть слышно похрипывал, подгоняя лодку к берегу. Холодные сентябрьские волны с негромким плеском били в резиновый борт и рассыпались тяжелыми брызгами. Береговая линия, раньше постоянно подсвеченная сотнями огоньков, сейчас тонула во тьме.
- Блин, и как мы определимся?! – взволнованно прошептал лейтенант Котельников, что шел старшим группы. - У них, видите ли, отключения веерные, а нам страдать теперь!
- Не волноваться, Вован Григорич! – успокоил командира сержант Поздняков, не отрываясь от ПНВ. - Я на этом берегу водку полжизни пил, да еще два года браконьеров гонял, а вы тут панику разводите беспричинно. Левее забирай! – негромко скомандовал он рядовому Устякову, который ныне оказался за великого кормчего. - Тут где-то понтон древний. Еще вмажемся с разгону. Или на мину наткнемся.
- Вода сейчас холодная… - произнес кто-то из бойцов с философской задумчивостью. Кто именно, сержант не разобрал. Да всех имен и не помнил. Это с Димкой Устяковым, они по степям и посадкам третий месяц хулиганили. Ну и командира отдельно перед строем представляли по имени-отчеству...
- Ша, медуза, море наше! – взрыкнул Котельников, одернув говоруна-философа.
Насыпь мола, далеко уходящая в море, оканчивалась площадкой. Когда город под немце-румынами был, те туда гаубицу ставили, калибром в 211 полновесных миллиметров. Если бы сержант был нынешним командиром ВМБ, то он сделал бы то же самое. Радарная-то станция, своей балкой крутит - за морем внимательно наблюдает - любого гостя, крупнее моторки издалека видит.
Среди вражин народу повышенной подозрительности было много. Но вот реализация как-то криво происходила. И берег они траншеями перерыли, и мин набросали… Но то ли всерьез не воспринимали угрозу с моря, то ли все поголовно шпионами сопредельного государства были. Иначе и не объяснишь. С другой стороны, никто второй Эльтиген устраивать не собирался, а для СМИ и самоуспокоения, и этого хватало… Как бы там ни было, но фортификации вышли куцыми и даже черту города не перекрывали.Что не могло не радовать понимающего человека. Который на мину вот никак наступать не хочет – нету у него лишних ног, имейте понимание!
Лодка чиркнула по песку, прошуршала дном. Хлюпнула вода под ботинками. Легонько хлестанули ветвями прибрежные ивы, приветствуя долгожданного гостя...
Плавсредство, разгрузив, тут же столкнули с берега, помогли развернуть. Устяков махнул на прощание - ему предстояло возвращаться. Котельников оглядел бойцов, вопросительно посмотрел на сержанта. Тот махнул рукой в сторону одной из десятка тропинок, разбегающихся от места высадки...
Если бы группа пошла без проводника, то могла застрять в переплетении дорожек и домиков до утра, несмотря на то, что силуэт цели отчетливо виднелся на обрыве. Но Поздняков отходил по этим местам достаточно, чтобы даже в кромешной темноте, сориентироваться в лабиринте из дач, гаражей и прочих следов окультуривания.
Проскочили по кратчайшему пути, перемахнув через два забора, поднялись на обрыв по склизкой из-за недавних дождей тропинке, что тянулась от водонапорки. Прошли тихо – ни одна собака не гавкнула. То ли поели тех собак, то ли чуяли пушистохвостые, что свои идут, и глотки не надрывали.
Пост технического наблюдения, что радаром в прямых руках пограничников добивал аж до Крыма, а в граблях нынешних прыкорндонныкив[1], прикрывал акваторию города и миль на десять по сторонам, встретил тишиной. Лишь гудел дизель на первом этаже, да крутился радар. На третьем этаже, возле бинокуляра, по ночной поре никого не было. Фонарь тоже не светил – генератор был слабенький.
На асфальтированной площадочке возле стен поста, укрытой от взглядов с трассы густой посадкой, стояла АПМка[2], уныло опустив прожектор. Сержант легко провел пальцами по металлу, погладил облупленный борт ЗИЛа. Прости, дорогая и любимая машинка, но тебя мы тоже угробим. Ты же, милая, несмотря на всю свою убитость, по-прежнему, можешь лучом километров на шесть долбануть. А оно нам надо?..
Внутри периметра лодочные гости оказались легко и непринужденно, вскарабкавшись по узловатому стволу старого ореха сразу на крышу ангара. Ну а с нее – прямой ход в операторскую, где дремлет локаторщик, которому осточертела вся эта хитрая служба, выдуманная москальскими шпыгунами, засевшими в Киеве.
Ну это удачно. Хуже, если бы он мантры свои свидомитские тянул, наяривая на портрет Степки-кошкодава…
Клацнул затвором ПБ, пуля опрокинула оператора на пол, из простреленной головы словно чернилами плеснуло - кровь в ночной тьме казалась черной. Убитый грохнулся вместе с мягким стулом, на котором Поздняков несколько лет назад тоже частенько сиживал.
Второй прикордоннык сам себя положил в сортире. Начал он за здравие и в общем разумно - услышав шум, открыл огонь прямо сквозь дверь. Да позабыл, что сидит он в малюсеньком закуточке, в котором, при должном невезении и при минусовых температурах, вполне реально застрелиться собственной струей. А еще забыл, что 5,45 имеет нехорошую склонность к рикошетам от твердых поверхностей, и потому ни в кого не попал. Зато ответные девятимиллиметровые подарки пришли сквозь гипсокартон в точности туда, куда и нацеливались. Незадачливому и покойному стрелку добавили контрольный в пустую голову, вынули из подранной разгрузки забрызганную кровью рацию с запасной батареей, и продолжили крушить направо и налево, благо маскироваться уже не было нужды
Тонкая техника столкновение с грубой реальностью приклада АКСа переживала плохо, лопаясь и жалобно хрустя. До кучи бойцы подняли наверх две канистры бензина, найденные в ангаре, расплескали, вывели наружу дорожку. Ну и подожгли, естественно. Как иначе-то, в наше сложное, но интересное время!..
[1] Пограничники (укр.яз)
[2] АПМ – прожекторная станция на автомобильной базе. В Пограничной Службе Украины чаще всего применяется АПМ-90
Глава 2. Север
...Старший сержант Поздняков открыл глаза и понял, что давнее дело приснилось ему не просто так – погода менялась. Болели пальцы на руках, раскалывалась голова, толстенными иголками кололо в спине. Да и обе пулевые отметины ритмично пульсировали. Ритм, правда, был какой-то дурацкий, словно отчитывал его не привычный, пусть даже и невидимый хронометр, а опытный пулеметчик, отсекающий очереди. «Двадцать два, двадцать два»…
- Да уж, - сказал сам себе сержант, - проще вас, Александр Степанович, нового сделать, чем старого вылечить…
Кое-как поднявшись, Поздняков утвердился на ногах. Подергал конечностями минут пять в имитации утренней зарядки – на что более серьезное здоровья и настроения не хватало.
- Дяденька полиционер, подарите пистолет на минутку, я застрелюсь, вы назад и заберете, - вспомнилась старая шутка, когда застегнул ремень на утепленных штанах.
- А то здесь, кердык, как холодно… - добавил сержант, глядя на табло градусника. Окон в маленьком, но отдельном кубрике не было, поэтому внешняя температура выводилась на мониторчик централизовано. Чтобы личный состав спросонья не перепутал, и не выскочил наружу в одних труселях. Те, хоть и термобельем обозваны, но от забортных минусов помогут слабо. Разве что, отмороженное далеко не упадет – найдется легко. С другой стороны, нефиг личному составу снаружи бегать в свободное время. Шарахаться там, кроме как по служебным делам, совершенно незачем.
Поздняков подошел к санузлу, щелкнул выключателем. Генераторы работали на «отлично», и освещение не мигало. Старший сержант хмыкнул, вспомнив тусклое дергающееся пятно света перед глазами, что осталось воспоминанием о первых трех сутках после неудачной перестрелки под Агробазой, крохотным селом, в котором даже какие-то родственники до войны водились. Разбежались, наверное, в разные стороны. Та линия семейная, всегда хитрожопая была до полного безобразия. Ну то ладно. Зато мы тогда остатки аэродрома, где еще при Союзе транспортники базировались, разнесли вдрызг!
Поздняков задумчиво оглядел отражение в зеркале и скептически хмыкнул. Морда помятая, точно бухал три дня, или на «полевых» месяц бродил.
В службе много минусов. В число последних, входила необходимость постоянно терзать помороженное лицо бритьем. Блин, мы же полярники, по большому счету! На льдине живем! Тут бы бороды отращивать! Тактические и дедморозовские. Был бы командиром, приказом по части запретил бы это садистское бритье напрочь! И энергия зря тратится, и холоднее с «босой» мордой. Да еще и проклятия петровских времен вспомнил бы - насчет голых физиономий, кои яко у котов и псов. Но супротив командирского произвола не попрешь!
Поздняков скривился, вспомнив нынешнего своего самого главного начальника. Майора спихнули на “Кушку” вроде как на повышение – мол, на передовых рубежах, и все такое! Но любой, кто смотрел, чем положено, а не жопой, видел в майорских глазах невысказанную лютую тоску по московскому муравейнику. Лично сам сержант, несколько не самых лучших лет проживший в Москве, столицу недолюбливал, признавая разве что краткие туристические набеги в познавательных целях. Но тосковать по той суете?! Да ну нафиг! А майору нравилось. И злобную свою ностальгию по далекой столице, выплескивал он на подчиненных, заставляя, порой, вспоминать о славных «махновских» временах, когда неверно поставивший себя командир, вполне мог получить пулю. И даже не всегда в спину.
Тихонько зажужжала бритва. Плеснуть в рожу чуть теплой воды, что течет тоненькой струйкой из крана, и можно выдвигаться для несения службы. Сперва, конечно, в столовую заглянув. Руководить личным составом на голодный желудок – занятие для юных лейтенантов, а не для старого опытного человека, что не так давно перешагнул отметку «тридцать пять»! Да и от раскалывающейся головы хорошо пожрать, запив кофейком – первейшее дело!
«Заборт» встретил хлестким ударом ветра в лицо. Поздняков выругался, сплюнув набившуюся в рот снежную крупу, подтянул повыше “Пингвина”, закрыв флисовым шарфом свежевыскобленные щеки, и двинулся дальше. Когда проект ССП-19[1] разрабатывали, то в планы закладывалась возможность передвигаться по всей территории базы, не выходя наружу. Жилые и технические модули соединяли хитрые тамбура, по сложности сравнимые с применяемыми в подплаве. А что, сходства, на самом деле, гораздо больше, чем отличий. Основное - холод убивает медленнее струи воды, рвущейся сквозь обшивку на глубине... Зато столь же надежно.
Но, как оказалось на практике, гораздо проще перебегать снаружи, чем обходить по кругу. А когда натянули леера, вообще хорошо стало! Встегнулся карабинчиком, и беги себе - никакой ураган не унесет.
Сегодня ветра не было, наоборот, светило солнце, и снег тихонько поскрипывал под ногами. Ночью никто не дергал, а значит, что никаких происшествий и прочих пакостей не произошло. Американский спецназ, надо полагать, сожран по пути медведями и морскими леопардами, а южноафриканский вообще замерз сразу после выброски. Да и фауна не проявляла своей звериной натуры, и не пыталась покопаться на свалке. Интересно, есть ли в Арктике морские леопарды? Должны вроде бы… Ладно, то все фигня, и можно уточнить потом. Главное, что незамедлительное прибытие в модуль, выделенный под караулку, не требуется.
За мыслями короткая дорога кончилась, не успев ни надоесть, ни выморозить до зубовного стука.
Столовая встретила тишиной. Что, в принципе, и не удивительно. По штатке, на любом ССП личного состава меньше полусотни. Соответственно, организовать процесс так, чтобы на ограниченном пространстве пятачка, отвоеванного у Севера, личный состав друг другу на головы не наступал, довольно просто.
- Здоров, Степаныч! – поприветствовал от стойки раздачи повар Димка, дружелюбно махнув черпаком. - Подходи, не стесняйся.
- В турма сегодня макароны дают? – прищурился Поздняков и перегнулся через низенькую стойку, разглядывая мятые кастрюли подозрительного цвета. Странное дело, вроде базе нет и полугода, а всю посуду, будто из резервов Норильлага вытащили.
- Героям Севера, как истинным арийцам, сегодня горох положен. Для тепла!
Что Димку Устякова, старшину-повара, что самого Позднякова истинными арийцами назвать можно было, только с лютого перепою. Или в кромешной темноте. Но такова судьба дружеских шуток, понятных лишь среди своих.
- С котлетой?
- Да хоть с тремя! – и в подтверждение своих слов, старшина плюхнул поверх желто-коричневой массы три котлетины, каждой из которых, в принципе, можно было накормить привязавшегося к Поздняковским мыслям морского леопарда. Ну или ЮАРовского десантёра до смерти забить…
Все же некоторые плюсы в армейской службе имели место быть!
***
Труднее всего было не сорваться, и не распинать ефрейтору Крюченко «демографию». Чтобы головой думал, придурок, а не первичными половыми признаками! Но с другой стороны, никого не застрелил, брагу в огнетушителе не ставил, чтобы в одно лицо распить, да и к тюленихам не приставал с пошлыми намеками. Так, лизнул трубу металлическую. В минус двадцать пять – самое подходящее развлечение.
В первый момент, у Позднякова даже выругаться толком не получилось, очень уж глупо выглядел «недомладший сержант», тараща глаза на манер перепуганного спаниеля. И вроде бы не первый день на Северах служит – совсем уж салабонов на ССП-19 не водилось отроду.
- Офигенная мороженка, да? – ехидно поинтересовался он у ефрейтора, тут же испуганно замычавшего. И тут же старший сержант гавкнул на топтавшегося рядом с невезучим сослуживцем, рядового Иванова. - А ты какого хрена тут вытанцовуешь?! Бегом за чайником! Если у нас нет, к поварам скачи! И кабанчиком мне!
Иванов кивнул, по-неуставному хрюкнул, и ломанулся, оскальзываясь на тропе.
Временно исполняющий обязанности командира взвода охраны проводил взглядом ускакавшего бойца и обернулся к Крюченко:
- Вот чем ты, Серега, думал, блин?! Вот скажи мне, старому дураку, может, я чего в этой жизни уже не понимаю? Или как? - не дождавшись ответа, Поздняков продолжил беседу с личным составом, - вот чесслово, по уму, надо бы тебя пионерским способом от ледяного плена освобождать, снимая все это на твой же “огрызкофон”. У тебя он какой? Девятый или уже десятый? Снять, на Ю-туб выложить, лайков пол-мильёна насобирать… Ну а там, и славу нашу общую монетизировать хитрым способом….
Но ефрейтор по-прежнему молчал. Лишь задышал чаще, надеясь отогреть дыханием, не дожидаясь, вероятного начала экзекуций. Поздняков среди подчиненных считался мужиком не вредным, и даже склонным к забиванию на несение службы хорошего болта на «сто двадцать по ключу». Но мало ли что? Вдруг стукнет моча отцу-командиру в голову, да спасет он так затейливо, что потом пол земного шарика ржать будет…
- Тарищ старший сержант… - выдохнул прибежавший Иванов, протягивая термос. Хороший, армейский термос. Вместимостью аж двенадцать литров.
Поздняков с трудом удержался, чтобы не выругаться.
- Предлагаешь мне кипятком твоего боевого товарища поливать? Говорил же, чайник давай! В него снегу напихать можно! Разбавить! Ну то хрен с ним, придумаем что-нибудь. На крайний случай, у меня ножовка есть. Ржавая…
- Ааа! – заорал Крюченко, отваливаясь от трубы. Не выдержал, сам рванулся, оставив на металлоконструкции кусок кожи, мигом заледеневший. Ефрейтор сел в сугроб, обхватив рот перчаткой.
- Чайку? – ласково предложил отец-командир.
Крюченко засучил ногами, словно желая прокопаться до дружелюбных вод Северного Ледовитого, и утонуть, пуская пузыри…
Служба шла полным ходом.
***
- Что же вы, Александр Степанович, над подчиненными издеваетесь? – встретила их на пороге санчасти старший лейтенант мед службы Емельянова, по совместительству – единственная женщина на ССП-19.
- Да так, накипело что-то… - горестно повинился Поздняков, толкнув вперед мычащего от боли ефрейтора. После чего, выскочил в тамбур, проверил, закрыта ли наружная дверь, обмел ботинки стоящим в углу веником и вернулся обратно, в теплоту помещения.