– Черт побери! – наконец очнулся Генри. – Это впечатляет! Вы невероятны…
– Вы? – улыбнулась Брун. – А раньше мы были на ты.
Генри задумался, а потом воскликнул радостно:
– Ну конечно! Мы же прошлым летом неплохо отплясывали на городском маскараде. Вас трудно забыть, Брунгильда Финч!
– А что тут произошло? – спросила его Брун. – Те парни, что дали деру, выглядели как гангстеры.
– Они и есть гангстеры. Эй, Марти, стой…
Генри направился к своему другу, который странной танцующей походкой пошел на середину улицы и вдруг стал то приседать, то разводить руками при этом похохатывая.
– Черт побери, каким заклинанием в тебя запустили эти идиоты? – Генри поймал его за руку и развернул к себе, как врач пытаясь разглядеть что-то в глазах друга.
– Мисс Финч, вы спасли нас от неминуемой смерти! Да как ловко, как оригинально! – раздался голос из магазина, Брун обернулась. Из-под прилавка показался хозяин магазина, пожилой мужчина с козлиной бородкой. Он стряхнул со своей седой головы мусор, поправил галстук бабочку.
– С чего это, мистер Барнз, на вас напали эти мафиози? – спросила его Брун, заходя в магазин.
– Они давно ко мне прикапываются, хотят, чтобы я поставлял товары только им. У меня ведь лучшие магические вещи в городе.
Вдруг в конце улочки, визжа шинами на повороте, появилась машина, из неё на ходу выскочили двое в черных пальто и котелках.
– Бюро! – воскликнул Генри. – Брун беги! Стив, руку, – он, волоча за собой дергающегося в танцевальном припадке друга, шагнул ко второму приятелю, которого оставил возле магазина, но вдруг рядом с Генри появился прямо из воздуха человек в котелке и ловким движение защелкнул на Генри наручники, выкрикнув скороговоркой: «Бюро. Вы арестованы».
– Бегите быстрей, через черный ход, – воскликнул хозяин, подталкивая Брун к двери, что скрывалась в дальней части магазинчика. Но её не надо было просить дважды. Брун побежала к указанной двери. Жаль было конечно, что Генри попался бюровцам, но вот ей совсем не хотелось попадать за решетку. Выскочив через дверь черного входа, она оказалась в проулке. Брун побежала со всех ног куда-то вперед, лишь бы оказаться подальше от магазинчика.
Спустя квартал или два Брун пошла медленнее, смущенная тем, что совершила и вопрошая себя, во что же она вляпалась.
***
Два дня размышлял Льюис в грязной холодной гостинице о том, что его могло ожидать на собрание магов. Он раз пять изучал карточку, которую дал ему тот странный потертый тип, назвавшийся просто Мэйси. На ней был адрес, телефон и имя: «Патрик Хоггарт. Профессор». Может все это липа? И над ним решили посмеяться? И нет там вовсе никаких магов. А что хуже всего и он сам никакой не маг.
Разминая ноги в тесной комнатке, или глядя сквозь маленькое грязное окошко на улицу, Льюис беспрестанно думал о магии. Он щелкал пальцами, ожидая, что в них возникнет магическая искра, приказывал предметам во что-то превратиться или хотя бы сдвинуться с места, но ничего не происходило. Видела бы его сейчас Брун, конфузясь думал Льюис, хохотала бы до коликов.
А вдруг все это обман? И виновато в пожаре не какое-то мифическое, магическое бюро, а именно этот самый подозрительный тип, который назвал себя липовым именем – Мэйси. И подослали его конкуренты. Кстати, в одном квартале от его кафе на оживленной улице, как раз имеется кондитерская. Хотя, с другой стороны, разве может маленькая лавка Льюиса с тремя тортами составить ей конкуренцию?
А еще Льюис изводил себя тем, что обзывал себя трусом, так как не мог он себя заставить вернуться в кафе и уладить дело с соседом. А нужно-то было всего лишь попросить у того отсрочку платежа, а лучше вовсе отказаться платить и призвать того к совести, так как к пожару он, Льюис, никак не причастен. Глядишь, сосед бы и отстал. А Льюис мог бы опять открыть кафе, если бы конечно нашел деньги на ремонт.
Но два дня прошло, а он так и не решился на переговоры с соседом. Около семи вечера он отправился по адресу указанному на визитке. Доехав на трамвае до конечной остановки, он оказался на окраине города. Недалеко высились трубы фабрики, поэтому дома, мимо которых шел Льюис, были построены для рабочих. Это были одинаковые, унылые четырех, пяти этажные здания из красного кирпича. Ступая по лужам и непролазной грязи, Льюис протопал до последнего дома, за которым простиралось такое же унылое серое поле.
Дом в конце улицы выглядел нежилым, в отличии от соседних, где во дворах или на балконах висели на веревках простыни, в наступающих сумерках казавшиеся привидениями, а из окон доносилась музыка.
Подъезд был темный, так как лампочки были разбиты, или вовсе отсутствовали, поэтому Льюису приходилось на каждом этаже чиркать спичкой, проверяя номера квартиры. Так он добрался до последнего, пятого этажа.
На деревянной обшарпанной двери на прикрученной латунной табличке значилось: «Профессор Патрик Хоггарт». Звонок не работал. Льюис постучал, и стук эхом разошелся по пустому подъезду. Дверь приоткрылась, но ровно на ширину цепочки. И так как внутри квартиры было так же темно, как и в подъезде, Льюис только слышал, но не видел говорившего. Откуда-то из нутра квартиры совсем приглушенно доносилась музыка и разговоры.
– Что вам? – сказал мужской голос.
– Ну, мне сказали, что тут собрание ма… – Льюис запнулся. Как глупо было говорить о каких-то магах. – Дело в том, что мне дали визитку с этим адресом. – Льюис нашарил в кармане визитку вытащил её, думая может она послужит пропуском, но смысла не было показывать её в этой темноте.
– Кто дал? – с подозрением спросил мужчина.
– Этот человек назвался Мэйсоном, то есть Мэйси, – сказал Льюис и опять замолчал, ожидая ответа, но так как в темноте молчали, он спросил уже упавшим голосом: – Так здесь нет никакого собрания?
– Патрик, пропусти ты его уже, – раздалось откуда-то из недр квартиры. – Это я его пригласил.
Щелкнула цепочка и дверь со страшным скрипом, будто созданным для того, чтобы разбудить всех жильцов во всем подъезде, если они конечно там были, отворилась. В коридоре под потолком вспыхнула тусклая лампочка, и осветила небритого пожилого мужчину с бульдожьими щеками и мясистым носом, на нем была длинная вязанная кофта, и дешевая рубашка с брюками.
– Излишняя осторожность не помешает, – сказал он. – Прошу проходите, – он махнул рукой, приглашая в квартиру.
Коридор был бесконечно длинный и темный. Пахло сыростью и каким-то зверем. Хозяин, обогнав Льюиса и опять указав в противоположный конец коридора, сказал: «Проходите, проходите», а сам свернул в проем направо. Льюис в неловкости остановился, оставленный один. В конце коридора, куда указал хозяин, через широкую стеклянную дверь лился свет и доносились голоса и музыка. Справа же куда нырнул хозяин, был тамбур и дверь. Судя по запахам выползавшим из приоткрытой двери там была кухня. Доносилось оттуда и тоскливое почти рыдающее бормотание. Женский голос на что-то сетовал, хозяин отвечал.
Льюис сделал шаг в направлении кухни и прислушался.
– Понимаешь, я теперь боюсь смотреть в будущее, – говорила женщина. – А вдруг там пустота?
– Я бы тебе посоветовал перестать работать, уйти так сказать в отпуск. Но я понимаю, ты прорицательница, а не ярмарочная гадалка, обманывающая людей. От дара ведь не спрячешься, – сказал хозяин.
– Спасибо, что пытаешься меня понять, Патрик, – вздохнула женщина. – Да, от этого никуда не деться, и я всегда в стрессе, я всегда боюсь. Если бы ты знал, как страшно видеть будущее и знать, что оно сбудется. Такое ощущение будто ты сам виноват в том что происходит. Думаешь, а вдруг без тебя оно и не случилось бы? Я ведь словно фонариком освещаю тот день и миг, о котором меня просят, и кто знает, может я его не вижу, а создаю?
– Не бери на себя роль бога, – сказал хозяин. – И потом этот апокалипсис предсказала не ты, а твой прапрадед.
– А почему тогда этот чертов бюровец сразу прискакал ко мне? Стал просить, канючить, еще странно, что не угрожать, как эти бюровцы до него. Он хотел, чтобы я помогла найти тех двоих, которые будут виновны в этом апокалипсисе, но сообщать мне не собирался, что дело касается конца света. Вранье на каждом слове. Но я-то сразу поняла, какое пророчество бюровец имеет ввиду. Хорошо что они не знают про тайник, где лежат первозданные пророчества, не зашифрованные. С какой бы радостью они бы их загребли, а меня саму в лучшем случае кинули бы в самую глубокую темницу бюро. Надо было в этот тайник прадеду пару колец закинуть, все же он знал что бюро нас будет обыскивать и все изымать, иначе бы не писал бы этот странный наказ для следующих поколений о том, чтобы никто кроме семьи не знал о тайнике и о не зашифрованных пророчествах.
– Меня ты посвятила, – сказал мягко профессор.
– Ну, ты же как бы моя семья, – совсем тихо отозвался женский голос.
Воцарилось молчание, Льюис на миг покрылся краской стыда, так как подслушал он тайные, полные трепета и любви порывы души, которые явно не предназначались для чужих ушей, он уже сделал было шаг от кухни, но услышал донесшийся дрожащий от нервов голос женщины:
– Ох, Пат, этот апокалипсис, это так страшно… все эти неприкаянные люди, которые должны вот-вот исчезнуть с лица земли, для меня они уже призраки… – она всхлипнула. – Мне так страшно! Я даже боюсь задуматься, пойдет ли завтра дождь! Чтобы не дай бог, краем глаза не увидеть тень смерти, покрывающую всю землю.
– Успокойся Катрин. Давай лучше выпьем. Предсказанье вещь не очень-то надежная, тебе ли не знать. Может никакого апокалипсиса и не будет. Ведь не все вирши твоего деда сбылись. Идем к гостям… только подожди, откупорю еще пару бутылочек. Эти революционеры любители выпить.
Льюис поспешил уйти, он направился в комнату, откуда доносился шум вечеринки. Подслушанное удивило его, какие-то пророки, апокалипсис, да разве такое возможно? Конечно же во всякие предсказания Льюис не верил, а потому решил, что может тетка рассказывала свой сон или что-то в таком же роде. Ну разве не глупостью и чушью было то, что апокалипсис совершат какие-то два человека?
Льюис вошел в гостиную, и оторопел. Он увидел, как через зал проплыла сама по себе хрустальная чаша с пуншем и плавно опустилась на стол, а в другом конце зала один мужчина прикурил сигарету от своего пальца. Льюис почувствовал, что наконец-то очутился среди магов, и восторженность тут же заслонила всяческие иные мысли, и в первую очередь о каком-то нелепом апокалипсисе.
Гостиная была тускло освещена одинокой люстрой, где не горели и половина ламп, комната выглядела выцветшей и обшарпанной как и все в квартире профессора. Но Льюис этого не замечал. Он смотрел на гостей, здесь их было человек двадцать, и как ребенок радовался и ждал, что они сейчас еще что-нибудь этакое выкинут магическое.
На появление Льюиса никто и внимания не обратили. Даже его знакомый, Мэйси, пригласивший его сюда, сидел на диване, попивал вино и листал какую-то потрепанную книжку.
Льюис подумал, что еще десять минут назад, стоя за дверью этой квартиры, он боялся, что этот тип наврал ему и про собрание и главное про магию. Так значит все правда, значит и он, Льюис, если верить этому Мэйси, тоже маг?! Хотя Льюис и до него это знал, просто уверенности у него не было. Но как только пришла эта невероятно радостная мысль тут же её затмила другая, печальная: если теперь он маг, то сказать об этом он Брун не сможет, ведь когда он заговорил с ней о странностях в его жизни, она смотрела на него как на сумасшедшего, а значит, она не поймет его и теперь между ними будет пропасть. Но и эта мысль не долго задержалась в его голове, здесь было на что отвлечься.
Льюису хотелось бы сразу пристать ко всем с вопросами, конечно же касательно магии, но пока что он взял бокал вина, растопырил уши и жадно прислушался к тому, что говорят вокруг. А гости брали со столика приготовленные бутербродики и бокалы с вином, слонялись по комнате и тихо говорили кто о работе, кто о жене и прочих скучных общечеловеческих вещах и чудес больше не творили. И если бы не некоторые странности промелькнувшие пару раз, в виде самомешающейся ложки у кого-то в стакане чая или ловко спрыгнувшей книжки с верхней полки прямо желающему ее полистать в руки, можно было бы засомневаться, правда ли здесь собрание магов?
Но тут Льюис заметил, что все начали кучковаться возле полненькой, хмурой девушки в очках и юноши с колючим взглядом черных глаз из-под длинной челки, юноша постоянно, будто от нервного тика, вскидывал голову, откидывая челку с глаз. Девушка раздавала всем листовки, а парень в это время стал говорить:
– Я Колин Донован это Мэри Финч, многие из вас нас знают, и многие знают чем мы занимаемся. Потому мы сегодня здесь собрались. Здесь те кто недоволен, обижен, истерзан и даже те, – он глянул назад, как показалось Льюису, на стоящую у дверей высокую хмурую женщину, – чью жизнь сломали и уничтожили несправедливые законы бюро.
Все закивали.
– Да уж, – тяжело вздохнул Льюис и вспомнил свою несчастную погорелую кондитерскую.
– Но главное, что я хочу, чтобы вы всегда помнили, нельзя сдаваться, – продолжал звонким голосом Колин, будто рассчитывая не на маленькую гостиную, а на огромный зал или того больше площадь. – Какое бы на нас не применяли сильное давление, мы должны сопротивляться и еще сильней сплачиваться.
Все дружно закивали.
– На этой неделе произошел вопиющий случай. То что должно переполнить нашу чашу терпения. Бюро закрыло две магические газеты, закроет последнюю, третью и мы маги останемся совсем без голоса! – Колин демонстративно потряс над головой газетой, а потом швырнул её на диван. – А вы знаете, что случилось с «Маг сегодня» и «Магосфером»?
– Говорили, что у них финансовые проблемы, – сказал дама в шляпке.
– Такие слухи распустило бюро, – сказал Колин. – На самом деле их закрыли из-за того, что двое репортеров из этих газет, Стивенсон и Макфлай сунули свои длинные носы куда не надо, расследовали одно щекотливое дельце, в котором было замешано бюро. Они обнаружили, что бюро продавало за невероятные деньги богачам не магам, магические артефакты.
– И это при том, – воскликнула возмущенно Мэри Финч, прекратив раздавать листовки, – при том что нас за любое, даже микроскопическое, и невольное использование магии среди простых людей, карают огромными штрафами, а иногда и садят в тюрьму!
– А что стало с теми репортерами? – спросил кто-то.
– Их посадили, – ответил Колин, – и суда они не скоро дождутся, тираж изъяли, газеты закрыли.
– Знаете, Колин, – отозвался какой-то полный понурый мужчина, – это же еще исторически так сложилось, что не все равны перед законом, и конечно же все понимают, как несправедливо устроено наше магическое общество. А что до власть имущих, и в нашем мире магии и среди простых людей правят только деньги. И не только мы, но и простые люди, не маги, бояться громких разглагольствований о власти. Все держат язык за зубами.
– Не надо оправдывать бюро тем, что и у простых людей тоже самое, или что до бюро были диктаторы, нам то от этого не легче. Надо бороться за свои права, – бойко и громко стала говорить Мэри Финч. – А для этого мы должны сплотиться против бюро и его диктатуры.
– Если у кого-то есть проблемы, связанные с бюро, – сказал Колин Донован, – я могу вам помочь их решить. Мэри запишет ваши имена и телефоны, – он кивнул на Мэри, – и я по мере сил попытаюсь вам помочь. Я знаю законы бюро, я там к сожалению работал, пока не понял насколько двулично это учреждение.
Льюис слушал их и не мог понять на что жалуются эти люди. Они маги, у них жизнь уже окрашена в цвета радуги.
– А что же, – Льюис тихонечко обратился к рядом стоящему усатому мужчине, который допив бокал, перебирал бутылки на столе, – кроме бюро у магов разве нет другой правящей организации? Никто над ними не стоит?
– Что? – буркнул раздраженно усач, – какие еще организации? – и он направился к другому столу, проверяя есть ли там чего покрепче вина.
А Льюиса жгли вопросы. Пока Мэри и Колин, объясняли присутствующим о пользе сплочения против бюро, Льюис подошел к Мэйси, единственному человеку с которым он был здесь знаком.
– Мы тогда не представились друг другу, я – Льюис Тэйлор, – он протянул руку.
– Джейк Мэйси, – лениво отозвался тот. Он взял с дивна газету, которую до этого бросил туда Колин, и протянул её Льюису. – Вот любуйтесь.
Льюис взял газету и с удивлением уставился на фото. Где возле дымящейся кондитерской суетились пожарные со шлангами, а сбоку был он сам, всклокоченный и ошалелый. Ниже шел заголовок: «Пожар в лавке мага-кондитера. Новый способ бюро призывать к порядку?» Льюис даже выпрямился от восторга и гордости, что его назвали магом! Но интересней всего было то что газета, которую он держал в руках называлась «Магический вестник»! Льюис перевернул ее, увидел на последней странице советы по выведению вредных призраков и столбцы объявлений, и быстрей сунул газету в карман, собираясь прочитать её всю вплоть до тиражных данных. Странно было, что по городу циркулируют магические газеты, а простые люди об этом и знать не знают. Льюис вспомнил, что это Мэйси его фотографировал и восторженно спросил: