В отличие от прочих, Кожаный не пытался завести беседу. Вместо этого его начали подробно вводить в курс дела. По спине Вертера пробежал неприятный холодок. Задним умом он почуял, что сейчас вопрос коммуникации будет разрешен каким-то радикальным способом, который доступен только Кожаному.
«Но… как? Пытать меня нет смысла».
На этот вопрос никакие наблюдения и логика ответа дать не могли. Вертеру оставалось только настороженно наблюдать, как Кожаный закрывает глаза и складывает на груди руки в жесте, при котором большие пальцы оказались перекрещены, а остальные – направлены в стороны. Айна тем временем достала из-за пазухи плоскую фляжку, отвинтила крышку и поднесла ко рту Вертера. Тот принюхался. Пахло определенно спиртом, но не чистым, с незнакомыми, но приятными нотами. Это явно был алкогольный напиток, и довольно крепкий. Решив, что Косичка вряд ли пытается его таким образом отравить, киборг покорно сделал несколько глотков.
«Хм… а недурно. Больше всего похоже на темный ром, но крепость ниже. Градусов тридцать, навскидку».
Тем временем Кожаный закончил со своей медитацией, и по его голове и посоху побежали голубые молнии – такие же, какие Вертер видел ранее на мече.
- Эй-эй, друг! – произнес он, откровенно напуганный, и безуспешно попытался отстраниться. – А давай без этого, а? Что-то мне эти искры доверия не внушают.
Разумеется, все было тщетно. Кожаный положил свою ладонь, холодную как лед, на лоб киборга.
Разум Вертера будто взорвался. Он ощущал, как в него вливается что-то чуждое, инородное. Будто эндоскопические зонды, но сканирующие не внутренности, а сознание. Вся его личность выворачивалась наизнанку, из дебрей памяти безжалостно извлекались все воспоминания, от самых ранних детских до последних мгновений перед активацией фазовой камеры. И, словно этого было мало, вместе с чужеродным вторжением пришел уже знакомый тысячеголосый шепот. Вертер с трудом осознавал самого себя, направив на то все остатки воли, но даже в таком состоянии сумел понять связь Кожаного с теми невообразимыми пространствами, о которых так хотелось забыть. Но бороться с этим кошмаром он уже умел.
Отчаянно пытаясь не захлебнуться в водовороте собственной разматываемой памяти, Вертер нащупал воспоминание о золотом свете. Вспомнил лицо существа, столь древнего и могущественного, что оно наверняка и видело рассвет человеческой расы, и увидит ее конец. Его голос, ощущение его присутствия. Кем оно было на самом деле? Какие цели преследовало?
«Ты уже знаешь ответ», - прошептал голос, отчетливо различимый на фоне какофонии иных измерений.
«Кто ты?»
«Ты видел меня. Я – Герман Ларико, дознаватель. Но речь не обо мне».
«Ты знаешь, что было тем золотым существом?»
«То Император, возлюбленный всеми. Повелитель Человечества».
«Я не понимаю, что происходит».
«Я тоже не понимаю, кто ты или что ты».
«Я всего лишь человек! Даже меньше, чем человек, машина на две трети».
«Не сопротивляйся. Раскрой мне свою память. Я не желаю тебе зла».
«Смотри все, мне нечего скрывать. Но мне тоже нужны ответы».
«Ты их получишь. Позже».
Водоворот памяти утянул Вертера с головой.
* * *
Позже
Второе пробуждение оказалось куда как неприятнее первого.
Перед глазами Вертер все плыло, глаза с трудом фокусировались. Голова болела так сильно, что соблазнительной казалась мысль расколоть череп, лишь бы ослабла боль. Искусственное тело отзывалось на нейронные сигналы вяло и неохотно. Хотелось пить. И ужасно хотелось есть. Живые ткани буквально молили о порции энергии.
Он попытался приподняться и, к собственному удивлению, ему это удалось. Кандалы куда-то исчезли. Вертер наконец-то смог оглядеться. Он лежал на железном столе без простыни. То, что прежде казалось палатой, на деле оказалось скорее операционной – за пределами поля зрения обнаружились разнообразные механизмы, оснащенные инжекторами и лезвиями, а то и такие, предназначение которых угадать не получалось. Больше никого тут не было, если не считать машиноподобных рабов, все также отрешенно занятых своими делами. Но их, похоже, окликать смысла не было. Решив, что пока торопиться некуда, Вертер уселся в позу лотоса и сложил руками нужную фигуру.
«Активация протокола: самодиагностика».
Сразу обнаружились многочисленные следы вмешательств, буквально по всему телу. К счастью, ничего критичного они не затрагивали, в основном все сводилось к взлому ассемблерного кода без каких-либо последствий. Насторожили Вертера только некоторые правки в протоколах управления суставными контроллерами. Но при подробном рассмотрении оказалось, что изначальный код никуда не делся, просто деактивирован, а вот новый немного оптимизирует быстродействие и точность вычислений. Другим сюрпризом оказался полный заряд аккумуляторов.
«Спасибо, блин, - подумал киборг, завершая самодиагностику. – Но лучше бы пожрать чего оставили. И пару таблеток обезболивающего».
Голова и правда болела невыносимо. Мысли, выходящие за рамки машинных кодов, путались, вдобавок в мозгу кружился целый сонм знаний, которых Вертер никогда не изучал. Словно их туда кто-то вложил.
«Такое вообще возможно? С какой скоростью мозг может запоминать? – он посмотрел на безучастных рабов, и из кипящего круговорота со вспышкой боли вынырнуло слово. – Сервиторы».
Слово не принадлежало английскому, русскому или польскому языкам. Оно звучало непривычно, но каким-то образом Вертеру был понятен его смысл. Он попытался произнести его вслух.
- Сервиторы, - прошуршал он высохшими губами.
Перевел взгляд на загадочный агрегат, похожий на ощетинившегося иглами и скальпелями осьминога.
- Хирургеон.
Огляделся вокруг.
- Госпиталь.
С гудением отворились гидравлические двери и в операционную разом вошли восемь человек. Вертер с усилием сфокусировал взгляд на Главном, а точнее на его броши в виде буквы «I».
- Инквизиция, - хрипло выдал он и зашипел от новой волны боли.
- Осваиваешься, - холодно сказал Главный. – Боль, которую ты чувствуешь, скоро пройдет. Это нормальные последствия ментального допроса и гипнообучения. Даже более легкие, чем обычно. Ты понимаешь меня?
«Да», - подумал Вертер по-польски.
- Да, - произнес он на новом языке.
- Прекрасно. Вставай.
Спорить смысла не было. Да и не стоило, потому что пятеро из восьми людей держали в руках разнообразное, но грозное оружие. Вертер осторожно спустил ноги на пол, покачнулся, но удержал равновесие и выпрямился.
- Плазменный пистолет, - сказал он, глядя на светящееся синим светом оружие в руке Главного, после чего перевел взгляд на остальных. – Мельта. Дробовик. Хеллган. Психосиловой посох.
- Словарным запасом похвастаться успеешь. Пошли.
- Сэр… может, стоило дать ему время, чтобы прийти в себя? – заметила женщина в красной мантии, Хаддрин.
- Я и так ждал довольно, - резко возразил «сэр». – Тебе нужно особое приглашение?
Вертер попробовал сделать шаг и убедился, что обновленный код суставных контроллеров работает как надо. Подойдя к остальным, он нашел в памяти нужные слова и сказал:
- Я готов. Идемте.
Причудливый коновой повел его по металлическим коридорам. Киборг старался не обращать внимания на предчувствие направленных ему в спину стволов и не слишком глазеть по сторонам. Одни предметы, такие как лампы или двери, он узнавал, другие нет. По пути встречались и сервиторы, похожие на тех, что работали в операционной, и нормальные люди – все как один, очень бедно одетые, испуганно жмущиеся к стенам при виде Главного и отвешивающие глубокие поклоны. Вертера передернуло от отвращения при виде такого униженного проявления подчинения. Для него, плоть от плоти Земли двадцать второго столетия, где ценность человеческой жизни и свобода воли возводились в абсолют, подобное представлялось чем-то немыслимым.
«Феодализм. Если не хуже, - подумал он. – И что-то мне подсказывает, что вот эти холопы легко могут пополнить ряды сервиторов за малейшую провинность, а то и просто по произволу. А вся компания на это внимания не обращает, для них это в порядке вещей».
Прогулка закончилась в помещении менее просторном, чем операционная, но более зловещем. Беглый взгляд отметил и замытые следы крови на полу, и развешанные по стенам инструменты, которые иначе как пыточными и не назовешь. Здесь имелся крест для распятия, дыба, кресло с ремнями для фиксации конечностей. Вертер оглянулся на своих конвоиров. Шансы на побег выглядели призрачными. Он мог прикончить голыми руками одного или двух, но оставшиеся успели бы его пристрелить, а в узких коридорах негде было спрятаться от огня. Однако, вопреки худшим опасениям, Главный указал ему на вполне обычный стул, и сам сел на такой же.
- И так. Я вижу, что у тебя накопились немало вопросы, - он вперил в киборга суровый взгляд. – Но у меня их к тебе тоже немало. Лгать бессмысленно, потому что я сразу распознаю ложь. Отвечай мне подробно и без утайки – и тогда получишь шанс на спасение.
- Я готов говорить, инквизитор, - Вертер скрипнул зубами от боли, когда потребовалось вытащить из новообретенной памяти незнакомое слово. – Но не прежде, чем получу еды. Вы зарядили мои батареи, но моя плоть находится на грани выносливости. В любой момент я могу потерять сознание. Тогда никаких ответов вы не получите. Даже военнопленных и преступников не морят голодом – а я ни то, и ни другое.
- Варез, - коротко приказал инквизитор. – Инъекцию.
Безволосый человечек подошел к Вертеру, извлекая откуда-то шприц с прозрачной жидкостью.
- Поверни шею, - сказал он. – Это замена пищи.
Стволы в руках конвоя все еще смотрели на него. Вертер был вынужден подчиниться, и игла вонзилась в его яремную вену. А через секунду по ней словно побежал жидкий огонь, разливающийся по всему телу и наполняющий его энергией. Инъекция глюкозы. Знакомо.
«Я бы предпочел стейк», - подумал киборг, но благоразумно промолчал.
- Назовись, - потребовал инквизитор.
- Владислав Вертер.
- Каков твой ранг и занятие?
- Сотрудник… шшш… гильдии «Aquila Inc», палач… ревизор… нет, не то слово. Я проверял новую технику. Находил недостатки и помогал их исправлять.
- Что ты делал на борту космического скитальца?
- Простите, где?
- Там, где мы тебя нашли.
- Убегал от каких-то жутких тварей.
- Не лги мне. Ты дрался с ними.
- Немножко. Но в основном убегал.
- Кто обучил тебя использованию ксенотеха?
- Что такое «ксенотех»?
- Оружие, с которым тебя застали.
- Так вот как оно называется… я впервые увидел что-то подобное. Но я проходил военную подготовку и имею боевой опыт. Это оружие имело сходную компоновку со знакомым мне… гх… стаббером. Ствол, рукоятка, спуск, приклад – все там, где должно быть. Оказалось просто разобраться.
- Как ты оказался там?
- Долгая история.
- Я не тороплюсь.
- Исследователи создали машину. Они проводили… проверку. Проверяли ее работу. Ранее подобные проверки проходили с неразумными живыми тварями, и они завершились успешно. Тогда машину решили включить с участием человека. Со мной. Она переместила меня в какое-то пространство, наполненное хаосом. Я потерял чувство времени. Потом вдруг оказался… на космическом скитальце, как вы это назвали. Там были чудища и люди, сражавшиеся с ними. Они убили почти всех, но и сами погибли. Я попытался убежать от оставшихся, но понял, что те слишком быстры. Подобрал брошенное оружие и вступил в бой. Остальное вы знаете.
- Герман, он говорит правду? – обратился инквизитор к лысому человеку с психосиловым посохом, умевшему проникать в чужую память.
- Да. Или искренне верит в то, что говорит правду.
- Могу я задать вопрос? – дожидаться разрешения Вертер не стал. – Где я нахожусь и какой сейчас год?
- Сегментум Ультима, Восточный Предел, - буднично ответил инквизитор. – Мы на борту имперского фрегата «Таласа Прайм». Сегодня тридцать восьмой день девятьсот восемьдесят первого года сорок первого тысячелетия, по терранскому календарю.
- Сорок… первого? Тысячелетия?
Остальное сказанное инквизитором прозвучало для Вертера бессмыслицей, но за дату он уцепился. «Терранский» календарь… «Terra» на латыни обозначало любую землю, и планету в том числе. Не хочет же этот покрытый шрамами старик сказать, что прошли гребаные сорок тысяч лет?!
- Да. Сорок первого, - инквизитор ухмыльнулся. – Ментальный допрос показал, что ты – уроженец святой Терры, родом из третьего тысячелетия. И мне очень интересно, каким образом ты выживал в варпе в течение четырехсот веков.
Вместо ответа Вертер уронил голову в руки.
Сорок тысяч лет. Это число было слишком огромно, чтобы сознание смогло его вместить. Вся история человеческой цивилизации, знакомая по школьному курсу истории, насчитывала всего двенадцать тысяч лет, начиная с самых древних известных поселений, раскопанных на Ближнем Востоке. Ему хотелось закричать, что старик лжет ему в лицо. Что никакое это не сорок первое тысячелетие, а дурацкий розыгрыш. Но каким-то шестым чувством понимал, что инквизитор говорит правду. Или искренне верит, что говорит правду.
- Я хочу услышать ответ, - его собеседник не собирался давать ему времени, чтобы прийти в себя. – Каким образом ты спасся от влияния варпа? У тебя было какое-то устройство? Или же тебя защитили с помощью психического колдовства?
- Понятия не имею, - выдавил Вертер. – Перед проверкой… я встретился с человеком. Говорил с ним. Видел его вблизи, как вас сейчас. Он был владельцем гильдии, на которую я работал. Я знал его под обычным именем, но теперь мне понятно, что это существо лишь прикрывалось личиной человека. Оно словно испускало свет, который видно не глазами. Но это заметил только я. А может, другие тоже видели, но не подали виду. Он намертво отпечатался в моем мозгу. Когда то пространство пыталось поглотить меня, то я вспоминал этот золотой свет, и оно отступало. Я запомнил слово, которым они меня называли… «анафема».
- Да уж, дела, - пробормотал Герман. – Это же ритуал Связывания души, в чистом виде. Только без побочного эффекта в виде ослепления. Согласно легендам, Император ходил среди людей с древнейших времен, помогая и наставляя из тени. Если наш гость благословлен им, то вполне мог и пережить заточение в варпе.
- Меня больше беспокоит то, что он вообще смог увидеть свет Императора, - ответил инквизитор. – Вы замерили его псайкерский потенциал?
- Да, сэр. Уровень «лямбда», с натяжкой – «каппа». Слишком слаб, чтобы отправиться на Черный Корабль или осознано контролировать свои способности. На практике это выглядит как обостренная интуиция и эмпатия. В остальном же просто человек.
- Просто человек, с аугментацией, занимающей семьдесят процентов тела. Ну что же, Вла-дис-лав Вер-тер, - инквизитор снова обратился к киборгу. – Как ты уже понял, сейчас от родного дома тебя отделяет сорок тысячелетий времени и примерно девяносто тысяч световых лет расстояния. И положение твое, не буду скрывать, хуже некуда. Во-первых, ты никто и из ниоткуда. Во всей Галактике за тебя не поручится ни одна живая душа. Во-вторых, ты не имеешь никакого представления о том, как сейчас устроен мир. Не знаю, существовала ли в твои времена технология межзвездных перелетов, но думаю, что изменилось очень многое. В-третьих, твое механическое тело, твои слова и мысли, даже само твое существования многие сочтут ересью, и поступят с тобой как с еретиком. То есть убьют. Кое-кто из моей свиты рекомендовал именно так и сделать, во избежание ненужных рисков. В-четвертых, у тебя ничего нет – ни денег, ни оружия, ни даже еды и энергии для твоей дурацкой аугментики, не способной подзаряжаться самостоятельно. Долго ты не протянешь, даже если ухитришься сбежать – а бежать с космического корабля можно разве что в открытый космос.
Инквизитор замолчал, оценивая произведенный эффект, и его беззастенчивый взгляд позволил Вертеру хоть немного стряхнуть оцепенение с помощью злости.
- Ересь, - хмыкнул он, пробуя слово на язык. – Кажется, за столько лет люди успели забыть, что такое humanism. В вашем языке даже термина такого нет.