Спустя пять минут над Афинами появился огромный змеевидный восточный дракон голубого цвета. Солдаты удивились, но не шелохнулись, зная, что за нас выступает целая огромная ящерица.
— Воу! Мы полетим на этом?! — вскрикнул Персей, когда дракон завис перед нами.
— Да. Киё, примешь пассажира на борт? — спросил я девушку в форме дракона. Та кратко кивнула.
— Прошу.
— Хочешь сказать, что эта змея — Киё?! — чуть ли не заорал он, вставая на чешую.
— Да.
— Знаешь, твой холодный и прямой тон голоса заставляет верить…
— Это же хорошо, верно?
Полёт на драконе — круто. Очень круто. Ветер бьёт в лицо, а враги поднимают головы, чтобы посмотреть на чудо света. Да, шикарно… Но не всё так радужно…
— Грар, — прорычала Киё.
— Понимаю, но что поделать? — спросил я, смотря на зелёного Персея, который свесился и поливал врагов своим завтраком. О, вот и босс. Дракон плюнула синим огнём в лицо предводителя, но тот просто заблокировал его левой рукой. Вот ты, какой, ивентовый босс. Чёрная шерсть, поросячьи глазки и пятачок, кривой рот с рядом зубов и толстый бежевый нагрудник из, вроде, кожи. Мне срочно нужны навыки оценки. Половые признаки напрочь отсутствуют. Ни сисек, ни писек, простите за выражение. И с этой махиной нам придётся драться.
— Осторожно! — крикнул Персей. Киё извернулась, уклоняясь от алой булавы. В ответ я метнул левой псевдорукой булаву, которая попала в плечо. Но вот никакого эффекта это не дало.
— Тц. Персей, хватай мою руку, — полубог выполнил просьбу и схватил мою псевдоруку. А затем… Я спрыгнул с Киё, целясь в голову монстра своей тушей.
— Ора, ора, ора, ора! — заорал я, вытаскивая Дюрандаль.
— А! Милостивый Зевс!
А пока Алкид творил чудеса десантирования, битва под стенами города началась. Монстры подставляли лестницы, но воины Афин сталкивали их, попутно выливая на голову кипящее масло. Лучники стреляли по очереди, засыпая стоящих под стенами градом стрел. Камнемёт точечно поражал скопления магов булыжниками, зачарованные на взрыв. Колдуны разлетались в стороны, роняя других чудовищ, которые пищали, рычали и кусались. Пока никто со стороны Афин не погиб, хотя раненых было много. Особенно среди стрелков и пехотинцев, которые скидывали лестницы. Всё же кентавры и менады умели стрелять из луков. Но добить солдат не позволяла Медея, которая точечно выжигала угрозу для раненых. Но вот на стену неожиданно упал град стрел со стороны вражеской армии. Монстрам таки удалось сгруппироваться и скооперироваться. Медеи удалось лишь частично нивелировать урон, спася несколько десятков солдат. Однако десяток солдат пали от стрел, измазанных в яде. Почувствовав слабину, чудовища ринулись в новую атаку и смогли забраться на стену, где их встречали бронированные когорты из гоплитов и пельтастов. Такие подразделения защищали выходы со стены и не давали противнику вотий в город и открыть ворота, возле которых тоже шла ожесточённая схватка.
Бронированные группы лёгко сдерживали напор необученных монстров, но вот только усталость брала своё. Воины Афин понемногу отступали под натиском огромных толп чудовищ. И тут произошло то, что подорвало дух, который был поднят речью Алкида.
— Ворота пали!
Эта новость быстро разошлась по войскам города, заставляя их дух трещать по швам, но следующая новость заставила солдат воспрять вновь.
— Спутница Алкида взяла на себя оборону ворот! Враг откинут назад!
Киё в своей человеческой форме, весело хихикая и прикрывая рот веером, методично посылала огненные шары в толпы монстров, сжигая их заживо. Медея тоже была там. Она лечила раненых и убивала наиболее опасных магов чудовищ. Да, так ворота были под надёжной защитой, но вот только волшебница больше не поддерживала солдат на стенах, которых буквально закидывали мясом. На одного человека приходилось шесть монстров разных мастей.
— Герои! — крикнул один из солдат, смотря на огромного вепречеловека, который махал руками. — Быстрее…
Отбив атаку сатира, воин открылся и напоролся сразу на шесть копий. Но вот только улыбка на его устах появилась после смертельного ранения.
— Сегодня я иду в Элизиум, — произнёс солдат тихо и схватил все копья своими руками. А затем дёрнул на себя и спрыгнул со стены, забирая с собой шестерых.
Битва была в самом разгаре. Ворота более-менее держались, а вот стены давно пали. Бои перешли на улицы города, но воины даже не думали об отступлении, ведь там, в стане врага дерутся герои. За них. И ради смельчаков, солдаты были готовы драться до конца.
Чёртов монстр. Простые мечи не берут его шкуру, топоры тоже, копья просто вонзаются в кожу, причиняя лишь неудобства ему. А вот Дюрандаль режет мясо прекрасно. Но регенерация чудища невероятна. Буквально за мечом вырастала новая шкура и мясо. А Харп Персея был бесполезен, ведь регенерация была естественной. Поэтому полубог сейчас делал то, что умел — буквально повиснув на руке монстра, он не позволял ему прихлопнуть меня. Единственный выход — добраться до головы.
— Персей! — заорал я сквозь ночной дождь, который неожиданно начался пять минут назад.
— Лезь! Я тут продержусь! И, эх!
Я считал его нехорошим человеком, который убьёт Медузу по велению богов, но теперь я понимаю, что он не такой. Этот оскал, эта хватка — он готов умереть за всех и за победу. Если мы выживем, я точно куплю ему кружку вина в местном пабе. Нормальный парень, всё-таки.
— Персей! С меня вино!
— Ловлю на слове! Не рыпайся ты, свинья! — заорал он, протыкая шкуру Харпом.
Чёрт, лезть по мокрой шкуре очень неудобно и опасно — можно сорваться вниз легко. Благо, свинья тупая. Нет, чтобы бросить булаву и прихлопнуть меня или прихлопнуть рукой, на которой Персей, но нет — булава в руке, а полубога он пытается сбросить движениями руки. Но слишком сильно герой вцепился в шкуру. Так что — не судьба. Рывок, ещё один — перехватить Дюранду и вонзить в кожу, чтобы получить опору. Подтянутся, быстро вытащить и вновь вонзить. Монотонно, но эффективно. Да и только этот клинок может пробить шкуру насквозь. Копьям я не доверяю — могут обломаться, поэтому приходится лезть лишь при помощи меча. А что было бы, если бы я создал Харп, к примеру? Всё, финита ля комедия. Чёрт, он ещё трясётся, заставляя меня крепче держаться за меч. Проклятие.
И вот, спустя где-то пятнадцать минут, мне удалось забраться на правое плечо монстра. И вот отсюда можно начать отрубать ему голову. Дюрандаль плюс «Самопожертвование» должны срубить ему её, но вот проблема — хватит ли длины лезвия для широкого удара? Хотя, чихать. Не проверю, не узнаю, а каждая минута — это жизнь солдата внутри Афин. Спасибо Киё, я теперь знаю, что чудовища в городе. Значит, надо торопится. Хватаю Дюранду правой рукой и выдыхаю.
— Sacrificium, — тихо произношу, и по руке струится серебристо-красная энергия. Мало, больше. Половина HP и SP… Мало. Ещё четверть Ки. Молодость в топку, сейчас надо ударить. Лезвие приобрело розовый оттенок и увеличилось в длине. Хм… Думаю, такого хватит. А ещё этот огонь шикарно плавит плоть, проверено неоднократно. И только я замахнулся для удара, как…
— Проклятие! — монстру удалось сбросить Персея, который полетел прямо на острые скалы за лесом. Чёрт, не смогу его спасти. Не бог я, и крыльев нет. Значит, пора убивать. Меч в сторону, ногу вперёд, и рывок. Лезвие с хлюпающим звуком впивается в шею и начинает резать её, пока я бегу к левому плечу. Добежав, я прыгнул и вонзил всё ещё работающее «Самопожертвование» в глаз, пробивая его и мозг вепречеловека. Чудовище завопило и захрюкало, а потом, почти мгновенно, затихло. Тело обмякло, руки упали, а тело начало свой путь к земле.
— Киё, пора, — шепчу я и спрыгиваю с монстра.
— Монстры отступают! Бей их!
Громкий звук падения ознаменовал падение предводителя. После этого чудовища пустились в бегство, бросая оружие по пути. Животный страх поселился в них, заставляя бежать из последних сил. А вот воины наоборот приобрели уверенность и отвагу. Сорвавшись с мест, солдаты начали преследовать монстров. Но их триумф был прерван кавалеристами, которые настигали и добивали убегающих.
— Хе, у меня двадцать, — сказал один из солдат, снимая шлем.
— Тридцать пять, — произнёс второй, утирая кровь со щита. Теперь можно было расслабится — чудовища бегут, а кавалерия убивает остатки. Эта битва была выиграна, несмотря на численный перевес и непогоду. Да и ночью сражаться не очень хорошо. Но падения вожака резко изменило курс дел. Ныне люди гонят нелюдей прочь из города, настигая на равнине и добивая. Это был истинный триумф. Триумф, достигнутый героизмом и стойкостью. Но далась она высокой ценой…
… В тот день погибло пять тысяч солдат и один полубог.
Алкид стоял на небольшой скале, смотря вниз, в ущелье. На его дне был Персей. Куски камня пробили голову, спину и ноги насквозь. Мгновенная смерть. В изменённом смертью и падением лицо всё ещё можно было узнать того самого молодого парня, который стремился к настоящим подвигам. Не зависеть от богов и царей, выполняя их прихоти. Он просто хотел быть Героем с большой буквы, как Алкид. Просто помогать людям. Да, ему это удалось — никто не станет отрицать его вклад в победу, ведь без него владельца Дюранды просто расплющило бы под лапой чудища, а так удалось срубить тому голову и остановить орду.
— Думаю, ты единственный, кто пошёл на жертву ради других, — произнёс Алкид, выдыхая облако табачного дыма. — Тебя действительно можно назвать Героем. Ну, что же. Надеюсь, в Элизиуме ты найдёшь покой.
Бросив взгляд на тело Персея, воин развернулся и спрыгнул со скалы, приземлившись на спину дракона, который унёс его в сторону Афин.
Комментарий к Глава 12: Battle of Athens Хе... Ну, думаю, батальная сцена фуфло. Ах да, теперича новый вердикт.
Персей – not pidoras!
====== Глава 13: Обещание ======
Афины начали приводить в порядок после победы над монстрами. Здания восстанавливали, стены штопали, а трупы монстров кидали в один огромный костёр, чёрный дым которого стремился к небу. А отдельно стояло множество погребальных костров, на которых лежали тела убитых защитников города. Но часть тел было увезено на родину – в Спарту. Не захотели командиры хоронить прах своих людей на чужой земле.
Сладка была победа и радость от неё, но сейчас все ходили грустные. У кого-то умер сын, у кого-то – муж. Более половины афинских семей лишились кормильцев. Собрание обещало выплатить компенсации, но на них мало кто надеялся. Всё-таки город надо восстанавливать. Даже часовое присутствие монстров в городе чуть было не стало фатальным для полиса. Поэтому денег на восстановление требовалось огромное количество. И ещё неизвестно, не нападут ли недавние союзники на ослабленных афинян. Вот тогда от Афин точно не останется и следа, и самый знаменитый город исчезнет навсегда. А сейчас можно было его восстановить.
Но люди переживали гибель не только сограждан, но и того, кто сражался с предводителем чудищ. Спустя час после падения монстра, в город прибыл Алкид, схватил верёвку и вновь исчез, отправившись на своём драконе в сторону ущелья. И спустя ещё полчаса он принёс в Афины тело молодого героя, в котором узнавался Персей. Смерть полубога дополнила удар по психике и душевному покою афинян, для которых смерть героев всегда была трагедией.
Персея хотели похоронить вместе со всеми воинами, но Алкид воспротивился, сказав, что каждый имеет право быть похороненным на родине, а не на чужбине. Поэтому герой вызвался доставить тело полубога на родину – к матери, где тело и предадут огню. И герой был непреклонен – только домой, только на родной земле. И никакие уговоры афинян, генералов и правителей не могли сломить Алкида и его утверждение. Тем более, он бы успел отвести тело всего лишь за жалкие три часа, благодаря дракону. И жителям Афин пришлось отступить и принять требование героя, который спас полис от гибели.
Алкид стоял на берегу моря и смотрел на рассвет. Рядом с ним лежало тело Персея, убранное в гроб и накрытое пурпурной тканью. Герой ждал. Ждал прихода того, кто забирает души усопших. Он хотел поговорить с душой полубога перед вечным отдыхом в Элизиуме, а Алкид не сомневался, что дух Персея попадёт именно туда. А воину просто было необходимо поговорить с полубогом перед прощанием. Но зачем – он никому не сказал. А своих спутниц он оставил в городе – помогать с восстановлением. Джонсон был сторонником равноправия, так что на доводы по поводу принадлежности к слабому полу просто не обращал внимания.
И вот миг настал – позади Алкида появился проводник душ – Гермес. Молодой бог с интересом посмотрел в спину юноши и подошёл к телу.
- Мне нужно поговорить с ним, – протянул воин, выдыхая облачко серого дыма. Божество закашлялось, услышав слова парня. Тот повернул голову и посмотрел своими холодными жёлтыми глазами в лицо Гермеса. Посланник вздохнул.
- Скажи одно – зачем это тебе? – спросил бог, беря за руку синего цвета призрака, в котором угадывался Персей.
- Надо.
- У тебя есть пять минут, – произнёс Гермес и отошёл от духа на пять шагов влево.
- Алкид? – в загробном и потустороннем голосе слышались вопросительные нотки голоса некогда живого полубога.
- Да. Я хотел спросить тебя – что ты хочешь? Может у тебя есть цели, которые ты не успел выполнить?
- Нет... – дух почесал голову. – Хотя... Я ведь так и не выполнил волю богов. Но это теперь неважно, поэтому... Нет, есть. Я так хотел помочь маме... Внимание этого царька перешло все границы, когда я отправился в путь.
- Хорошо, я помогу твоей маме и тому, кто приютил вас на время, – кивнул Алкид.
- Откуда ты... – но жест руки героя не дала призраку возможности договорить.
- Неважно. Я помогу тебе. Вместо кружки вина, которую я тебе обещал. И ещё – ты же мог взлететь на крылатых сандалиях? Тогда...
- Испугался и забыл про них. А вспомнил о них лишь в последние мгновение.
Алкид ничего не сказал, лишь посмотрел на рассветное солнце.
- И... Спасибо, – произнёс Персей.
- Я ещё ничего не сделал.
- Всё равно – спасибо. И ещё – не надо хоронить меня на родине. Лучше будет, если мама не увидит моего тела.
- Последняя воля – святое. Да будет так, – кивнул герой.
- Время пришло, – сказал Гермес. Алкид протянул руку Персею. Тот недоумённо посмотрел на конечность.
- Пожми мою руку, ты же всё-таки материален? Или я неправ?
Персей протянул свою призрачную руку. Герои пожали руки.
- Прощай, Персей. Я тебя никогда не забуду. Как и твой подвиг. Спасибо.
- Алкид... – казалось, что полубог расплачется. – Прощай.
Прах Персея похоронили недалеко от города. После часа стояний, люди вернулись в город, в том числе и Алкид. Но потом он вернулся и поставил возле надгробия, которое было в форме широкого меча, кружку вина. Посмотрев на могилу последний раз, герой развернулся и зашагал в Афины.
Уже немолодой, с небольшими сединами в волосах и бороде, мужчина бежал. Бежал от своей смерти, которая шла за ним. Она забрала его подчинённых и теперь шла к Поликтеду. Кто же знал, что чужак окажется другом Персея. И этот некто окажется знаменитым Алкидом. И герой теперь шёл по пятам за царём. Бедный человек трясся, но продолжал бежать. Поликтед видел, как странное оружие героя срезало головы его подчинённых, как серп срезает колосья в поле. Изо рта его валил серый дым, а с клинка капала кровь. Алкид был на охоте...
...Охоте за своим врагом.
Поликтед забился в угол залы, надеясь, что палач не найдёт его. Но не тут-то было. Страшный и холодный голос раздался со стороны входа в зал. И этот голос пел.
- Сегодня час настал, грешники оступились, палача разбудили, и идёт клинок по их шеям, надеясь на месть. И лишь грешники виновны в их же гибели. Не так ли, Поликтед?
Трясущийся от страха царь открыл глаза и посмотрел на верх. Его глаза встретились с жёлтыми глазами Алкида, который смотрел с презрением и холодностью. Меч сверкнул.
- Твои последние слова? – раздался мёртвый голос юноши.
- Прошу, не надо! – заплакал царь, падая на колени. – Я заплачу за свою жизнь! Сколько?! Сто тысяч?! Двести...