Промышленные баронаты северного полуострова, соединенные с остальной частью анклава лишь знаменитым Хальским мостом, чудом инженерного искусства, поддерживали ставленника барона Гористара, графа Розмийского. Сына короля, молодого и очень эмоционального юношу, но слишком доверчивого, чтобы править самостоятельно. Клан Гористаров наверняка попытается взять политику под свой контроль через его голову, что не несет ничего, кроме масштабного воровства из казны да еще большей усобицы между баронатами. Вряд ли кто-то согласится с тем, что казну будут разворовывать без его участия. К тому же, сам клан, со своей древней и гордой историей, не был любимцем всего острова, слишком уж чванливой и заносчивой семейкой являлись. К тому же, они наверняка снова развяжут экспансию на Саальт, сейчас державшимся на грани гражданской войны. Эдвард, как и его отец, всегда выступал категорически против этого. Конечно, наступление несло огромные сиюминутные прибыли, но в итоге они лишь бы озлобили ближайшего соседа, которого в подчинении Рейнсвальду все равно не удержать, столь мощную оккупационную армию король не смог бы собрать на постоянной основе. А значит, в конце концов, все снова перерастет в позиционную борьбу с взаимными перехватами торговых караванов и отдельных боевых кораблей, как в прошлый раз. Тогда остров едва сам не свалился в гражданскую войну, и лишь усилиями деда Эдварда удалось заключить мир, до сих пор еще державшийся. Зато Гористар уже не в первый раз призывал «вернуться и добить врага», явно надеясь нажиться на военных заказах.
Вторым претендентом на трон был некий Вассарий Гельский, обосновавший свои претензии на престол женитьбой на племяннице нынешнего короля. Теперь он очень быстро забыл, что перед женитьбой дал клятву, что не будет иметь претензий к короне, и одно это уже делало его крайне неудобоваримой личностью. Однако с ним тоже приходилось считаться, поскольку его поддержали бароны Остезейского договора, а от них зависели торговые связи с другими анклавами Цитадели, созданной более восьми тысяч лет назад. Соглашение связывало четырнадцать крупнейших анклавов в секторе договорами о торговле, взаимном нейтралитете и поддержке. Рейнсвальд и Саальт тоже входили в это соглашение, что все же не мешало им грызться между собой время от времени. ТИ те же остезейцы контролировали связи с анклавами корсаров, от торговли с которыми так же неслабо зависела экономика малых феодов.
Важно, что эти торгаши никогда не были особенно верными своему слову. Возможно, это уже выработанная черта характера, появившаяся у них с опытом своей деятельности. А может, как по меткой фразе его друга, «дрянь к дряни всегда липнет». Если баронам доказать, что Вассарий вряд ли достигнет престола, они от него очень быстро отвернуться, и тогда у него будет надежда только на своего двоюродного дядюшку, герцога Хлейта, сделавшего целое состояние на разведении скота и фермерском хозяйстве. К тому же еще имевшего несколько неплохих оружейных заводов. Герцог вполне мог собрать неплохую коалицию в свою поддержку, если решится на прямое участие в борьбе.
Лично Эдварду наиболее приятен был третий претендент, граф Фларский, приходившийся ему почти что родственником, во всяком случае, в ближайшем возможном будущем. Его поддерживали бароны, не стремившиеся к серьезным изменениям и довольные тем тихим порядком, который наконец-то восстановился на острове. Предложенная же им программа реформ не несла ничего столь радикального, чтобы этого можно было бы опасаться, но, конечно, как и любые нововведения, постоянно подвергалась критике и нападкам. Граф был наследником короля по материнской линии, королева Сандра уже имела детей, когда вышла замуж, многие говорили, что из-за этого будут проблемы, но тогда Иинан не желал ничего слушать, охваченный страстью к ее красоте. А вот теперь, кроме прямого наследника короля, остался один только барон Гельский, вряд ли не приложивший к этому руку, но он хотя бы не собирался начинать войну, как только получит престол. К тому же, Эдварду не стоило так опрометчиво поступать и отказывать в поддержке двоюродному племяннику деда своей возлюбленной, ныне баронессы Карийской, а в будущем баронессы Тристанской.
И стоило о ней подумать, как дверь приоткрылась и, вместе со звуками музыки и постоянных разговоров, без которых, кажется, не обходился ни один прием, на балконе появилась сама принцесса, кутаясь в шаль цветов Карийского бароната. Девушка была в самом расцвете своей красоты, только достигнув почти взрослого возраста девятнадцати лет. Ростом чуть ниже Эдварда, с фигурой, словно вырезанной из розового мрамора по идее гениального скульптора, задумавшего сотворить совершенство в виде человеческого облика. Во всяком случае, Эдварду всегда так казалось. Золотые волосы были завиты в удивительную прическу, украшенную перламутровым гребнем, а на бледном лице с большими светло-голубыми глазами играла задорная улыбка, когда-то именно и покорившая Эдварда, растопив прежде каменное сердце. Едва слышно переставляя ноги в бархатных туфлях, девушка подошла к нему и взяла за руку.
- Не стоит оставлять гостей, когда заканчиваются тосты, - с укоризной заметила сразу наследница Карии. - Могут подумать, что ты не такой уж и хороший хозяин, каким кажешься. Я ведь тоже думала так в начале.
- А теперь уже считаешь, что и самой стоит сбежать от этих бесконечных разговоров о политике и торговли? - ответил Эдвард с усмешкой. При виде возлюбленной все его мысли о борьбе за престол вылетели из головы, у него вообще все из головы вылетало со свистом, стоило ее увидеть. Наверное, только эта девушка и могла заставить забыть обо всем на свете. Эдвард даже немного подался вперед, надеясь получить поцелуй, но наследница Карийского бароната со смехом оттолкнула его.
- Прошу вас быть осторожнее, барон Тристанский, вы на мне еще не женаты, - она с укоризной помахала своим пальчиком перед его лицом, а потом легонько, почти бегло, поцеловала в щеку, - и мой папа может сильно расстроится по этому поводу.
- Я считал иначе с того самого дня, как увидел тебя, - сказал Эдвард, снова взяв бокал в руки и отхлебнув немного. Вино уже успело порядком остыть, но он даже не обратил на это внимания, - ты всегда с тех пор была для меня баронесса Тристана.
- Скажи мне, что тогда делаешь здесь один, когда гости внутри и в тепле, сместе с твоей баронессой? - На балконе было действительно прохладно, но в одиночестве Эдвард этого не замечал. - Неужели здесь можно найти что-то, чего нет больше нигде?
- Здесь можно найти время спокойно поразмыслить, - сказал молодой барон, - в то время как в другом месте обязательно найдется человек, который решит, что без его частой, но бессмысленной болтовни тебе не обойтись, - он снова попытался поймать ее, но баронесса Карийская, весело засмеявшись, словно совсем маленькая девочка, довольно ловко увернулась.
- У тебя очень красивый дом, - неожиданно заметила она, остановившись. - Как ты можешь не замечать эту красоту?
Изабелла потрясающе быстро меняла темы разговоров, так что порой за ее мыслью совершенно было невозможно угнаться. Иногда у Эдварда даже начинало шуметь в голове, когда его возлюбленная в очередной раз меня тему разговора или перескакивала обратно, при этом успевая сохранять какие-то логические связи, понятные, впрочем, только ей одной.
Однако со своей оценкой Изабелла была точна. Дом Тристанских баронов был построен еще в глубокой древности, и лишь при Эдварде окончательно остановились работы по его расширению. Строившийся как замок на вражеской земле, он вел свою историю чуть ли не с момента заселения острова, когда первые колонизационные корабли приземлились там, где сейчас стоят монументальные верфи Камского порта. Буровые машины, дробя и плавя породу, создавали огромные залы и коридоры, порой больше похожие на лабиринты с многочисленными подсобными и жилыми помещения. Целые боевые батареи были полностью спрятаны в глубине скал, выдвинув наружу только жерла орудий. Архитекторы тогда явно были знакомы с архитектурным стилем, сейчас называвшимся «старой готикой»: высокие потолки со сходящимися опорами, тонкие резные колонны в залах, многочисленные скульптуры и лепнина, занимавшая каждый свободный участок. Даже балкон, на котором сейчас стоял молодой барон, сам по себе был отдельным произведением искусства. Не менее двадцати квадратных метров площади, он нависал над бездонной пропастью, защищенный мощным силовым щитом от проносившихся здесь штормовых ветров.
От необработанной скалы сама стена с балконными дверьми отделялась двумя десятиметровыми фигурами мужчины и женщины, расположенных по обе стороны и вырезанных с такой точностью, что можно было разглядеть даже отдельные складки на одежде. Фигуры одной рукой поддерживали вырезанный в скале герб Тристанского бароната, вставший на задние лапы грифон, державший в одной лапе меч с опущенным вниз лезвием, а во втором цветущую ветвь. Свободные же руки статуи вытягивали вперед, удерживая на ладонях чаши с плазменным огнем, освещавших балкон загадочными голубоватыми оттенками. На самой стене, больше похожей из-за резных изображений давно забытых событий на стену древнего храма, горели небольшие фонари, подсвечивавшие особенно красивые скульптуры, заодно освещая и все оставшееся пространство балкона. Действительно впечатляющее зрелище, если не видеть его ежедневно. Тогда оно даже успевает надоесть своей холодной красотой и какой-то, только ей свойственной, бесчеловечной отдаленностью от жестокой и уродливой действительности.
- Я в этом доме с детства, - сказал Эдвард, все-таки подойдя к своей невесте, и в этот раз она уже не стала снова играть в догонялки, а просто прислонилась к его груди, - и уже успел устать от него. Когда мы обвенчаемся, то переедем в новую резиденцию Тристана, более светлую и гораздо менее укрепленную. И немножко меньше, чтобы не держать рядом целый гарнизон. А этот дом будет служить для того, для чего и создан. Будет защитной крепостью.
- А может быть, я хотела здесь остаться, - сказала она с улыбкой, - кто знает, может, мне еще понравятся высокие потолки и скульптуры неизвестных мне людей.
- Не думаю, - покачал головой Эдвард, - Он тебе надоест через две недели, а еще через три ты уже заскучаешь по уюту Карии. А этого я хочу меньше всего, можешь мне поверить...
- Господин, - их прервал один из солдат внутренней стражи Тристанского бароната, сейчас, в честь данного банкета, одетый в парадную форму, - простите за вторжение, но около причала завис корвет и просит посадки. Агрессивных действий не проявляет, но в списках гостей он не значится, так что мы решили вас оповестить.
- Вот видишь, - сказала будущая баронесса Тристанская, отпуская Эдварда, - гости не любят, когда на них не обращают внимания, и становятся настойчивыми.
- Тогда иди и развлеки их, - Эдвард поцеловал ее в щеку, - а я скоро вернусь.
Солдат пошел впереди, показывая дорогу. Хоть барон и провел не меньше половины своей жизни в этом замке, но все же так и не смог запомнить всех коридоров и переходов, особенно к различным служебным помещениям. До пристани Эдвард мог бы добраться без проблем и самостоятельно, но сейчас надо было пройти в отсек управления, а там он уже давно не показывался, привыкнув встречать гостей около парадного трапа. Да и время, чтобы заблудится, было не самым подходящим.
Сначала идти пришлось через банкетный зал, где сейчас собралось большинство гостей. Зал был огромным даже для мерок Тристанского замка, занимавший больше трех сотен квадратных метров, с тремя фонтанами и широкими анфиладами вдоль стен. Полный роскошно одетых людей и снующих между приглашенными гостями едва заметной роботизированной прислугой, зал был ярко освещен большими хрустальными люстрами, и гул разговоров дополняля легкой мелодией невидимых музыкантов. Эдвард не скупился на пригласительные, и никто не торопился отказываться, уже по сплетням зная, что именно на этот день барон Тристанский решил поставить официальное признание будущей помолвки с единственной наследницей Карийского бароната. Если объединятся оружейные и корабельные заводы Тристана с плантациями Карии, этот союз может перерасти в одну из ведущих сил на острове, с которой придется считаться любому политику. К тому же, с такой поддержкой герцог Фларский, в чью поддержку открыто выступал отец Изабеллы, может рассчитывать на успех в своем предприятии.
Солдат поднялся по анфиладе, разумно решив, что так пройти будет легче, чем протискивать через напыщенную толпу, рискуя отдавить ногу какому-нибудь герцогу или барону, но и там Эдварда уже ждали.
- А! Вот и сам главный виновник торжества, - барон Карийский, весьма крупный мужчина, в котором, после юбилея двенадцатого десятка с остервенением боролись рост и быстро сокращавший отставание вес, отошел от группки, с которой только что вел разговор. Пристроившись рядом с Эдвардом, он поставил свой бокал на поднос проезжавшего мимо робота-официанта и широко улыбнулся, демонстрируя свои идеально белые зубы, - я очень рад, что увидел тебя именно сейчас. Это очень важно.
Зная барона не понаслышке, Эдвард понял, что его давно уже здесь поджидают, специально решив устроить все как чисто случайную встречу. Кариец никогда ничего не делал просто так. Ни разу в своей жизни. Так что даже порой начинало казаться, будто и встреча Изабеллы, ставшей его любовью, не была для Эдварда случаем, а тщательно продуманным планом барона, точно воспроизведенным в правильной последовательности.
- Господин, - Эдвард приложил правую руку к левой части груди, общепринятый знак приветствия. В принципе, они были равны, даже сам он был чуточку выше по строгой социальной лестнице острова, из-за большего значения его заводов для всего государства, но теперь перед ним отец невесты, а это уже другие ранги, где муж дочери стоит ниже ее отца. Официально Тристанский и Карийский баронаты даже объединялись в родовой союз, но с сохранением независимости в отношении внутренней политики, хотя реальная власть во внешней политике все равно останется у Эдварда. Одна внутренняя охрана Тристана была лучше вооружена, чем весь армейский полк Карийского бароната, но воевать за власть в феоде никто не хотел, да и ни к чему было. Брачный договор уже составлен и несколько раз проверен различными судами, чтобы позже не возникало вопросов.
- Ты не будешь против, если пройдусь с тобой? - спросил барон, положив будущему зятю руку на плечо, - Нам найдется, о чем поговорить.
- Я иду к пристани, - пояснил Эдвард, жестом приглашая присоединиться, - туда сейчас подошел еще один корабль, хотя все гости уже прибыли. Не знаю, будет ли вам это интересно. В любом случае, я не могу вам отказать.
- Вот и хорошо, - кивнул барон, - Ты хоть представляешь, кто это может быть?
- Честно говоря, уверен только в том, что я не буду очень рад его увидеть. Я не разослал приглашения лишь тем людям, что наверняка испортят весь вечер.
- И поэтому ты пригласил капитана корсаров? - Барон захохотал, как над удачной шуткой, - Будь уверен, без хорошей пьянки и пары драк такие люди любой вечер посчитают скучным. Или, если останутся достаточно трезвыми, попытаются разнообразить подобную рутину.
- Я не отказывал своим гостям в праве привести с собой кого-нибудь еще, - сказал Эдвард, постаравшись не выдать в этот момент своего удивления. О том, что у него на вечере был капитан корсаров, он узнал только сейчас. И этот факт его немало удивил и даже поразил. Не то, чтобы корсары вызывали у него отвращение, но молодой дворянин не мог понять тех помыслов, что заставляют их участвовать в подобном. Рейды всегда представлялись ему чем-то жестоким и бесчеловечным, не говоря уже об их участниках.
- На самом деле, тут все гораздо сложнее, - барон немного утихомирил свой обычно громкий голос и почти перешел на шепот, - его привел с собой герцог Камский. И это напрямую связано с проектом «Сакрала».
- Что? Райсор совсем с ума сошел? - Эдвард даже притормозил, настолько удивленный, что забыл даже об этикете, - Вы хотите сказать, что он хочет доверить командование «Сакрала» корсару? Я не буду спорить, что они отличные капитаны, видел записи с их участием, но «Сакрал» не рейдовый корабль, он с самого начала был предназначен для гораздо большего.
- Многие тоже так считают, - согласился барон, - но герцог непреклонен. Считает, что ни один офицер Королевского флота не сможет сделать то, на что рассчитан «Сакрал». От этой компании зависит будущее всех Камских верфей. Герцог полностью заложил их, до нитки. И ты это знаешь не хуже меня. Если предприятие провалится, то весь порт окажется под чужим контролем. А это смерть для герцогства. С учетом растущего влияния Гористаров на торговлю... Ты, надеюсь, в курсе, кого из претендентов на престол они хотят поставить?