Шпарин, ощущая себя некий прибором, который быстро разобрали и вновь собрали, забыв кое-что привинтить обратно, повалялся ещё немного на зелёной траве, поразмышлял о жизни после смерти и, поставив диагноз: "кратковременное помутнение рассудка", решил вставать. Мост с машиной, поле с трактором, поселок, исчезли. На месте речки плескалось озеро, в котором лежал полузатопленный двухмоторный самолет. У берега, выставив ноздри из воды, громко фыркал бегемот.
- Твою мать!.. - с чувством сказал Шпарин.
Ворона с ёлкой превратились в березу. Под березой валялись белый камень и Шпаринская корзина. На дереве, на большом суку, медленным маятником раскачивался голый, подпухший на солнце мертвец. Шпарин переборол себя и пошел к березе. Висельник был чернокожим. Шпарин поднял корзину, протянул руку, корзиной остановил мертвый маятник и вернул взгляд на озеро. К воде крались четверо солдатиков с автоматами. Солдатики, дойдя до камышей, вскинули оружие. Поверхность озера закипела белыми брызгами. Бегемот ушел под воду и тут же, лежа на боку, всплыл. Из-за склона выкатился бульдозер, солдатики побросали автоматы, скинули форму, сняли зелёные трусы, полезли в воду и обмотали тушу гиппопотама тросом. Бульдозер вытянул бегемота из воды и поволок жалобно ревущее животное за склон. Военные оделись, повесили автоматы на плечи и переговариваясь, весело гогоча, побежали следом.
Солнце стояло высоко, от недавней утренней прохлады и практически безмятежного существования остались высотные белые разводы в голубом небе и появились очень, очень нехорошие, отвратительные мысли. Отчетливая достоверность событий, ощущаемая разумом и покрытой мурашками кожей, не давала повода думать, что он сошел с ума и осознание ужасной катастрофы, которая произошла с ним, было близко.
Раздалась автоматная очередь, затем ещё одна. Шпарин прыгнул на живот, перекатился и замер. Автоматные очереди приближались. С ближайших крон полетели срезанные ветки. Из леса, один за другим, выскочили несколько человек с азиатскими чертами лиц и так же, цепочкой, прыгая через Шпарина, побежали к озеру. Шпарин вскочил, вломился в заросли и бросился куда понесли ноги. Бег с препятствиями завел его в настоящие дебри, путь беглецу преградил завал из деревьев. Шпарин, переводя дыхание, остановился, наклонился, упираясь рукой в колено, и другой ковырнул ствол дуба, обтянутый красным и, наощупь, липким мхом, поднял голову, выглядывая солнце скрытое густой листвой, сориентировался и пошел на Север. Пробираясь в полнейшей прострации среди бурелома, он услышал звуки цивилизации, где-то неподалёку хлопнула дверь машины, раздались голоса.
Дорога.
Серая лента идеальной бетонки с нестандартной разметкой. Широкие разделительные линии, белые, красные, жёлтые. И белый щит на противоположной стороне дороги - "Особая Зона. Охранный пункт N 6". Сверху, над текстом, в овале из остроконечных желтых листьев - клыкастая морда медведя и два слова - "Соединенное Губернаторство". Шпарин поморгал и провел ладонью по лицу.
- Бутафория, - выходя на середину дороги, пробормотал Шпарин и потёр подошвой кроссовки желтую линию, красную, заодно и белую.
Шпарин вернулся к щиту, уперся руками в металлический столб, на котором он был закреплён, покачал белую трубу, махнул ногой по высокой траве у ее основания и, держась за столб, огляделся. Слева от него бетонка уходила в поворот и ныряла в чащу откуда он только что выполз. Справа вела к недалёкому перекрёстку. За перекрёстком начинались просторные поля окаймленные полосками леса. В центре перекрёстка, в травяном круге, торчал еще один указатель. Шпарин бросил столб, повернул направо и пошел к столбу в травяном круге и на слабеющих ногах начал обходить круг и читать надписи на стрелках-табличках: "Боровск 23... Губернаторск 106... Семихолмск 2754... Белогорск 482... Зеленодомск 3568... Красносельск... Белокаменск...". Шпарин судорожно глотнул воздух. Последняя табличка, самая длинная, добила его: "Государственная Граница 27 Северная Конфедерация".
От накатывающей истерики отвлекла автоматная стрельба и шум моторов. Со стороны Боровска к перекрестку подлетел автомобиль допотопного вида без номеров и, срезав угол между дорог, помчался по кочковатому полю, за ним пронеслись, совершив тот же маневр, два грузовика набитые солдатами в коричневых беретах с помпонами.
Шпарин пошевелил пальцами в изодранных кроссовках, изучил грязные, порванные на коленях джинсы, ладонь с глубоким саднящим порезом. Боль и кровь, капающая на серый бетон, были очень реальны.
"Михаил Иваныч, вы, часом, не сбрендили? Какие мысли: параллельный мир, другое измерение, Тмутаракань... Или страшный сон?".
Сознание никак не хотело мириться с происходящим, ну никак, и, стараясь забыть зеркальную сферу над поляной, черного мертвеца, бегемота, лихорадочно подбирало версию событий щадящую рассудок. Подбирало и никак не могло подобрать. Шпарин поднес ладонь ко рту, лизнул и, почувствовав солоноватый привкус, плюнул на серый бетон.
"Не могут здесь ездить только те, кто устанавливает идиотские указатели, носит береты с помпонами и устраивает гонки с преследованием. По дорогам должны передвигаться и нормальные люди, которые и объяснят что к чему".
Становилось жарко. Шпарин cорвал с обочины лист подорожника, потер о джинсы, удаляя пыль, помял и приложил к порезу, замотал ладонь носовым платком, вытянул из карманов часы, мобильник, уселся в узкую тень, отбрасываемую указателем, и стал ждать нормальных людей. Дедовский "брегет", который он всегда носил с собой, лежал в левом кармане джинсов, хотя Шпарин помнил точно, что положил его утром в правый. "Брегет" был в порядке. Шпарин сверил показания стрелок на циферблате с солнечными часами - тенью от столба указателя. Московское время. Включенный мобильник не подавал признаков жизни. Доведенный до исступления, Шпарин поднял руку, собираясь разбить телефон о бордюр на котором сидел, но мобильник неожиданно щелкнул и зашипел как змея. Сквозь помехи послышалась человеческая речь.
- "Сем... атый, ответьте Пятому...".
Мобильник пошел и хриплым голосом ответил:
- "... взяли... всех... из них двое...".
- "... везите... Пятый".
- "... некого везти... Сем... атый".
Дикий мат.
- "До... енты?".
- "Да... адцатый".
- "Приберите за... бой... ятый".
Телефон пискнул, стал горячим и замолчал. Шпарин выключил мобильник и опустил в карман куртки.
"Те грузовички достали легковушку. Я, скажем, не углубляясь пока в подробности, каким-то образом очутился чёрт его знает где, в какой-то глухомани, где никто не живет, район по всей видимости перекрыт военными, а чем они тут занимаются, не хочу и думать. Вообще не хочу ни о чем думать. Идти к "Охранному пункту N 6" тоже не хочу, но делать нечего. Может тут кино снимают? Жутковатое такое, современное кино... Со спецэффектами".
Шпарин безнадежно усмехнулся, подхватил корзину и побрел к белому щиту. За поворотом маячил одноэтажный щитовой домик. Чем ближе он к нему подходил, тем мельче делались его шаги. Полосатый погнутый шлагбаум. Колесный вездеход с пулеметом и два тех самых резвых грузовичка. В кювете валялся ржавый остов легкового автомобиля. От группы стоящих у шлагбаума военных отделился человек и направился к Шпарину.
- Эй!.. - крикнул военный. - Это ты болтался на перекрестке? А мы про тебя забыли. Быстренько топай ко мне!
Шпарин тряхнул корзинкой.
- Да я просто прогуливаюсь здесь, грибы собираю.
- Не бойся, небольшая проверочка. Потом пойдешь дальше... - хохотнул автоматчик, передергивая затвор автомата. - Грибы собирать.
Спасительная стена леса была рядом. Выстрелов Шпарин не слышал. Минут через десять здоровье кончилось. Хватая ртом живительный озон, Шпарин привалился к стволу осины, сполз спиной по дереву и вытянул ноги. Ещё минут десять сидел, ни о чём не думая, и смотрел на стоящую перед ним пальму. Голодная боль в желудке привела в чувство. Организм давным-давно отвык от экстремальных нагрузок и требовал восполнения сил. Грибная корзина лежала рядом, по правую руку. Он так и не бросил ее. Это было очень кстати. В корзине до сих пор лежали фляжка с чаем и завтрак в целлофановом пакетике: два яйца, сваренных вкрутую, и три бутерброда с тонкими ломтиками деревенского сала. Прислушиваясь к звукам леса и стараясь не смотреть на пальму, Шпарин принялся за трапезу. На соседней осине, рядом с той, под которой он устроился, орудовал дятел. На Шпарина летели отходы его деятельности в виде небольшой стружки, но он не был на него в обиде - какой-никой, а сторож. Проку от этого сторожа оказалось мало. Шпарин понял это через несколько минут, когда приканчивая последний бутерброд с салом, потянулся к корзине за флягой.
Хрустнула сухая ветка. Дятел продолжал заниматься ударным делом.
- И как у тебя башка не отвалится? - продолжая жевать, прошамкал набитым ртом Шпарин и, уронив фляжку, полез за пистолетом.
- Сиди смирно, косоглазая морда! - раздался грозный голос и из кустов высунулся ствол автомата.
Шпарин подавился и зашелся в кашле. Кусты ольхи за пальмой раздвинулись и перед ним появился рыжеусый розовощекий здоровяк в камуфляже и коричневом берете с помпоном. На спине здоровяка висел зеленый брезентовый ранец. Над правым верхним карманом куртки блестел золотом криво висящий овальный знак размером с донце стакана. Из центра знака пучилась оскаленная, зубастая звериная морда.
Шпарин прокашлялся, стряхнул хлебные крошки с футболки и, завязывая разговор, спросил:
- Это у вас кто на ордене изображён?
- Медведь. Национальная тварь, - ответил розовощекий здоровяк, поправляя знак. - То есть зверь.
- Ордена за просто так не выдают, - польстил Шпарин камуфляжнику. - Вы, наверное, совершили подвиг?
- Это не орден... - в некотором замешательстве от напора Шпарина ответил здоровяк.
- И никакой я не косоглазый, у меня совершенно европейский тип лица. У вас какое звание? Полковник?
- Главный сержант я, - опуская автомат, пробормотал здоровяк. - Станет тебе полковник ноги по кочкам бить.
- Получается, если на погонах ГС - то главный сержант, а если, к примеру...
- Жрёшь, значит, здесь, пока мы за тобой по лесам бегаем, причём в воскресенье, - завистливо сказал главный сержант, жадно вдыхая остатки чесночного запаха сала витающие в воздухе.
Шпарин пожал плечами.
- Я здесь при чём? Бегайте, если есть желание. Каждый зарабатывает себе на обед сам, я вот грибы собираю, пожарю с картошечкой.
Главный сержант снял ранец и прислонил к стволу осины, под которой сидел Шпарин. Из кустов вылез ещё один камуфляжник с автоматом, помоложе, поменьше и пониже ростом, конопатый, курносый, в таком же берете, с таким же знаком и буквами МС на погонах.
- Чего с ним болтать? Дайте ему по башке, господин главный сержант, и айда на Базу обедать. Пусть запомнит, что в Особой Зоне нельзя просто так бродить.
- Ты кто? - ласково спросил главный сержант, упирая ствол автомата Шпарину в грудь.
- Прохожий, - ответил Шпарин, пытаясь отвести ствол от груди. - На сегодняшнее утро.
- А может ты ещё кто-нибудь? А?..
- Вам больше делать нечего? - спросил Шпарин, думая о том, что придет в голову этим ряженым придуркам, когда они найдут пистолет.
- Медленно встал и упёрся ручками в дерево. Шевельнешься - пристрелю!
Шпарина сноровисто обыскали.
- Ого! Что это тут у нас!? - воскликнул главный сержант, вытаскивая из Шпаринского кармана "ТТ". - Попался, шпионская морда! Младший сержант, наручники!
- У него тут цельный арсенал, - сказал молодой камуфляжник, когда содержимое карманов "шпионской морды" перекочевало на сорванную с неё же куртку разложенную на траве. Молодой камуфляжник повертел "брегет", зажигалку, складной нож и заинтересовался телефоном.
- Чего это? - спросил младший сержант, покачивая мобильником зажатым меж двух пальцев. - Телефон? Я таких не видал.
Отмахиваться от кровососущих, лежа на спине со скованными руками, было совершенно невозможно.
- Мина! - зло сказал Шпарин, истерзанный комарами.
Ответ последовал молниеносно. "Шпионская морда" получила удар в живот, а мобильник упал на куртку.
- Идиот! Я же пошути-ил... - корчась от боли, простонал Шпарин.
За "шпионом" получил своё и молодой камуфляжник - прикладом автомата в то же место.
- Прежде чем бросить, надо сначала подумать, лучше головой, а не тем местом, на котором сидишь! - назидательно сказал главный сержант. - А если бы рвануло?
- Вы почему подчинённых бьёте? - хватая ртом воздух, спросил Шпарин. - Муфлонец рыжий!
"Рыжий муфлонец" застыл. В глазах главного сержанта мелькнуло удивление, присматриваясь к Шпарину, он склонил голову набок, ухмыльнулся и поднял автомат.
- Додоня, иди на Базу! - приказал главный сержант, укладывая палец на спусковой крючок. - Давай, давай... пошёл, я тебя догоню.
Ожили переговорные устройства, закрепленные на плечах сержантов.
- "Десятый"! "Десятый"! База на связи. Ответь "Пятому". Супонев, ты где?".
- Здесь "Сто Сороковой Девятый"! - сказал младший сержант. - В Шестом квадрате один "биоб".
- Здесь Супонев! - зло сказал главный сержант. - Пришлёпок!.. Это я не тебе, "Пятый". Подтверждаю. В Шестом - один "биоб". Возвращаюсь на Базу. "Десятый".
Главный сержант поднял ранец и протянул Додоне.
- Надевай. Улики в корзину. Пошевеливайся, мудель! Помоги ему подняться.
- Вопрос можно? - спросил Шпарин, приведённый в вертикальное состояние. - Что такое мудель и что такое "биоб"?
- Это два вопроса.
Супонев достал из ранца моток веревки, сделал петлю, набросил Шпарину на шею и привязал конец веревки к ранцу на спине Додони.
- Совсем офигели? - спросил Шпарин, мотая головой.
- Так надежней будет. Вперед, Додоня. Я сзади.
Через несколько минут лес расступился. В широком прямом коридоре, вырубленном в чаще, хватаясь за провода, разбегались в стороны опоры ЛЭП. Главный сержант направился к гудящей металлической опоре, уселся на бетонный столб под ней, разломанный на две неравные части, положил на колени автомат, стянул берет, вытер беретом изрядную потную плешь в обрамлении жидких рыжих волос и потянулся к фляге на ремне у младшего сержанта.
- Перекур, Додоня, водички попьем.
Младший сержант похлопал по фляжке.
- Пусто. Попил всю. Жарко.
- Притырок! Прибавь хода! - поднимаясь, раздраженно скомандовал главный сержант. - Так ползти - до утра не придем.
- Мужики, отпустите меня? - на всякий случай попросил Шпарин. - Нет? Ну смотрите, вам же хуже будет.
Глава 2 . База.
Между первым забором из колючей проволоки и вторым, дощатым, крашеным в ядовитый зеленый цвет, в тени, часто дыша, высунув языки, лежали собаки. По верху самого высокого, третьего, бетонного, торчали длинные частые металлические усы, толстые стержни с круглыми набалдашниками, вперемешку с коробками похожими на видеокамеры. У распахнутых широких ворот стояла примерно трёхметровая вышка с будкой и, судя по храпу, спящим часовым наверху. На табуретке, подпирая спиной закрытую дверь небольшого домика, опустив голову, сидел босой солдатик с буквой Р на погонах. "Особый Охранный Отряд. КПП", - прочитал Шпарин на дверной табличке. Главный сержант притормозил Шпарина и подкрался к солдатику. Раздался сочный звук оплеухи. На вышке проснулись и заржали.
- Бобков! Дрыхнешь!? - процедил главный сержант. - Так ты службу несешь? Пойдешь в карцер.
- Задумался, - плачущим голосом сказал солдатик, всхлипнул, и отрапортовал:
- Господин майор Древака в отпуске. Начштаба капитан Трепов вчера уехали в город, с капитаном Балкиным и другими офицерами. Первый, второй и третий взвода отдыхают. Восьмой, девятый, десятый в карауле. Остальные на маршрутах.
- Без тебя знаю! - рявкнул ГС. - Ляхов где?
- Лейтенант Ляхов в штабе, - утирая слёзы, доложил солдатик. - Вы кого поймали?
- Важную "шпионскую морду", - устало ответил Додоня.
Главный сержант снял петлю с шеи Шпарина, отвязал веревку от ранца, смотал, и потащил еле передвигающую ноги "важную шпионскую морду" дальше. За ними, тихо матерясь, плелся Додоня, увешанный двумя автоматами, со Шпаринской корзинкой и ранцем на спине. На территории отряда царил идеальный порядок. Прямые дорожки посыпаны гравием, ровные ряды тополей. Всё белёно и крашёно. Добротные разноэтажные строения из тесаного камня и такие же добротные одноэтажные казармы с припиской к каждому подразделению. Над всем этим армейским великолепием высилась, из темного стекла и металла, четырехгранная башня со светлым шаром на крыше. "Вот откуда они ведут передачи", - догадался Шпарин. "Шпиона" провели мимо бетонного плаца, разрисованного желтыми треугольниками и белыми квадратами. По плацу нарезал круги десяток военных в намордниках-противогазах. С автоматами, саперными лопатками, брезентовыми ранцами за спиной. В беретах с помпонами. Один из солдатиков упал, бегущие за ним остановились, собираясь помочь.