- Как всё прошло, поймали лазутчика?
- Не твоё дело. Ты хорошо себя вел в моё отсутствие? Ничего не трогал?
Главный сержант вернулся без берета, с царапинами на лысине и ссадиной на подбородке. Кесин отсвечивал здоровым тёмно-лиловым синяком под левым глазом и пытался стянуть оторванный рукав, собранный в гармошку на локте.
- Какое у тебя прозвище или кличка в кругу сослуживцев? - любуясь фингалом, спросил Шпарин. - Помощник муфлона?
- Не скажу! - набычился сержант.
- Ну так как, схватили оборотня? - не унимался Шпарин.
- Лежит твой оборотень под брезентом с дыркой в башке. Настигли. Еще немного и ушел бы, - сообщил Супонев, осторожно прикасаясь к повреждениям на лице. - Сопротивлялся отчаянно, мерзавец.
- Куда бы он ушел? Датый! С двух шагов в меня не попал. Убили, мерзавцы, пьяного помначштаба. Убили, без суда и следствия.
- Да, ты, ты... - захлопал противными грязно-жёлтыми глазами Супонев. - Ты что болтаешь?
Кесин содрал рукав и стал вытирать им штык-нож автомата.
- Дотявкается он у нас. Додухарится.
- Откуда кровь? - показывая пальцем на штык, спросил главный сержант.
Кесин достал из кармана тряпицу, развернул и показал два человеческих уха, нанизанных на кусок грязной веревки.
- Ребята говорят приказ вышел: за каждого пойманного шпиона, живого или мёртвого, орден дают. Доказательство.
- Эх!.. Совсем дурак стал! - устало сказал главный сержант. - Выбрось немедленно. Нет такого приказа. С вами скоро чокнешься.
- Да, это точно, - согласился Шпарин. - С таким контингентом недалеко и до больнички. Один Додоня чего стоит. А этот вообще идиот. Психушка с мордатыми санитарами ждут вас не дождутся.
- Опять он обзывается! Господин главный сержант, и почему вы при нем всё говорите и рассказываете?
- И в самом деле, почему? - спросил Супонев. - А потому, что он никому никогда ничего не скажет. Не доживёт до обеда.
- Никогда не говори никогда. Это у нас примета такая и, представьте, она работает, - спокойно заметил Шпарин. Сказал спокойно, а холодок в груди почувствовал и всегда его чувствовал, с самого начала, когда проклятая сфера свалилась ему на голову. А ещё говорят про инопланетян. А эти то, кто?
Главный сержант подтянул свободный стул и уселся напротив Шпарина.
- Выкладывай! - сложив ладони и похрустев пальцами, сказал Супонев. - Имя, фамилия, звание. Кто, куда, зачем, откуда. Советую больше не шутить. Иначе проблемы на твоей смазливой морде возникнут сразу после того, как ты откроешь рот.
- По морде бить нельзя, - подал голос Кесин. - Следы останутся. Начальство будет недовольно.
- А мы не по морде, - игриво сказал главный сержант. - Мы по почкам, мы по печеночке. Мы сами начальство.
- Повежливее, повежливее, - предупредил Шпарин. - Иначе проблемы возникнут у вас. Обратная связь, так сказать.
- Да ты что? - наотмашь хлопая Шпарина по щеке, удивился Супонев.
Шпарин завел свободную руку назад, обхватил спинку стула, и ударил главного сержанта в лицо поднятыми ногами.
- Сволочь!.. - лежа на полу и ощупывая физиономию, простонал Супонев. - Нос...
Голова Шпарина вспыхнула адским пламенем и взорвалась миллионами искр.
- Убил? - услышал он голос главного сержанта. - Не убил.
- Сейчас исправим, - сказал Кесин. - Добить?
- Нет. Много свидетелей. Он зарегистрирован. Надо было в лесу кончить. Этот пришлёпок, Додоня, засветил. На КПП видели. Запри его до завтра, где-нибудь.
- Все приемники забиты. Разве в подвал? Схожу за ключами.
Шпарина отстегнули от стула и привели в подвальный этаж. Длинный ряд металлических дверей с небольшими оконцами забранными решетками. Вонь. Тускло горели светильники. Из окошек смотрели бледные лица.
- Я, Палыч, скоро с ума сойду, - побрякивая связкой ключей, пожаловался Кесин. - В последнее время то черные, то красномордые, теперь второй день косоглазых водят. Ловят и водят. Ловят и водят.
Главный сержант заглянул в одно из окошек
- Новые гости не скоро пожалуют, эти последние. Авария у них на "Холме" серьезная.
Кесин остановился у последней двери.
- Здесь эти, которых сегодня у озера прихватили. Куда бы вашего засунуть? Может его в овраг, пока начальства нет?
- Ты эти разговоры брось, Кесин! Инструкции забыл? Знаю я про твои художества. Смотри, попадёшься, пеняй на себя!
- А вы?
- Мне можно.
- Почему мне нельзя? Это люди? Образины ненашенские. Вообще не пойму, что происходит. Никто не понимает. Идешь, иной раз, с ребятами по маршруту, вдруг накатит что-то, волосы дыбом, заледенеешь весь и не знаешь чего хочется, то ли в землю зарыться, то ли на дерево забраться и завыть во весь голос. Вот парни и звереют.
- Покайтесь, гады! - проревел Шпарин, впадая в яростное нецензурное мессианство. - Выродки, мать вашу и туда, и сюда... - он добавил ещё несколько очень плохих слов о близких родственниках сержантов и вспомнил негра на березе. - Воздастся вам на том свете за грехи ваши. Голыми задами на угольях будете сидеть и черти, хари ваши противные, макать будут в ацетон вместо водки.
Последнее, что увидел Шпарин в ту секунду был кулак главного сержанта. Тащили его наверх за ноги, препираясь о преимуществах и превратностях службы в охранном отряде.
- Буду подавать рапорт о переводе.
- Дурак ты, Кесин, - проворчал главный сержант. - Где такую службу найдешь? Год за три, как на войне.
- Так война идет, непонятно с кем, против кого.
- Какая война, Кесин?
- А ящерка из второго квадрата? Зубья с мою руку. Убила троих, пока не загнали в болото. Утопала, завывая так, что мороз по коже. Ребята натуральным образом обоссались.
- Жалование армейского капитана.
- А самолет? Бомбы бросил, питомник порушил, обезьяны взбесились, кусались, самцы гонялись за женщинами.
- Кормежка бесплатная.
- А конники в одёжах из шкур, с луками-копьями?.. Перебили половину девятого взвода, пока самих не постреляли.
Сержанты выволокли Шпарина на свежий воздух и бросили возле клетки с медведем.
- Я знаю, где его пристроить. Будет ночевать с "мишей". Неси из пыточной оснастку, - приказал Супонев.
Смеркалось. Жизнь на Базе затихала. На небе появились звезды. Шпарин задрал гудящую голову и высматривал знакомые созвездия.
"Большая Медведица... вот она, а вон созвездие Ориона над самым горизонтом. В конце лета Орион появляется в этой части звездного неба. Я на Земле. Но вот где?".
- Почему ваш флаг в штабе? - спросил Шпарин. - Флаг должен гордо трепетать на свежем ветерке. У вас он, мне представляется, черного цвета, с черепом и костями, и место ему на верхушке самой высокой березы.
- Убь... Убь... - простонал главный сержант. - Я тебя сейчас убью.
Вернулся Кесин, волоча за собой что-то длинное и звенящее. Главный сержант надел на Шпаринскую шею металлический обруч с цепью, щелкнул замком на обруче и подергал цепь.
- Прошляпил такого важнючего шпиона. И где? В самом штабе! Как это повлияет на дальнейшую карьеру главного сержанта Супонева или как там его на самом деле?
- Никак не повлияет... Залез, гад, в сейф-ф... - наваливаясь на Шпарина, забрызгал слюной главный сержант.
- Недоглядели!.. - засуетился Кесин, просовывая руки к горлу Шпарина. - Палыч! Палыч!?.. А давай я? Давай я?..
- Убивают! Безвинно-о!.. - заорал Шпарин, отбиваясь ногами от лежащих на нем сержантов. - Карау-уул!.. Караул, в ружье! Враги среди нас! Шпионы-ы-ы!..
Вопли Шпарина, отражаясь от стен зданий в вечернем прохладном воздухе, гулко загуляли по Базе. Из казармы напротив штаба выскочил офицер. Главный сержант встрепенулся, бросил Шпарина и поднялся с колен.
- Что вы делаете, главный сержант? - подбегая, закричал офицер. - Немедленно прекратить! Забылись? Оставьте его! Завтра прибывает из отпуска командир. Я доложу о вашем поведении, главный сержант!
- Есть, лейтенант! - пробормотал Супонев. - Так точно!
Офицер вернулся в казарму.
- Литеха - козел! - сказал Кесин. - Довыпендривается этот Осинкин.
- Хоть один нормальный человек... - задыхаясь и кашляя, просипел Шпарин. - Нашелся...
- Ну ты и сволочь! - сказал главный сержант.
- Я?.. Я сволочь? - изумился Шпарин.
- Завтра тебе все равно финдец придет. Так, Кесин, протаскивай цепь через клетку, замок вешай с той стороны, чтобы писака не добрался. Всё, порядок. Устал я, сержант, сегодня, как собака. Кстати, бывший помначштаба изволили оставить некоторый запас. Так что приглашаю, закуска найдется.
Шпарин подергал цепь скованными руками. До клетки меньше метра. Медведь лежал рядом, на боку и, просунув сквозь прутья лапу, пытался дотянуться до соседа, делая это осторожно, словно играя, так, что Шпарину было совершенно не страшно.
- Спокойной ночи! - пожелал Шпарин медведю и тоскливо посмотрел в ночное звездное небо. - Судя по их замашкам, тезка, мне и правда завтра "кирдык" придет.
Уснуть на голой земле с разбитой головой, скованными руками и хомутом на шее не получалось. Разглядывая небо с яркими звёздами, Шпарин думал о том, что бы делал сейчас, не пойди он сегодня через этот треклятый лес. Может быть сидел на лавке у дома и беседовал после нескольких рюмок чая с соседями о политике. А может кувыркался на скрипучей деревянной кровати без сна и мечтал. Или всё-таки уехал в город и засел, наконец, за новый роман. И только начал подремывать, баюкая боль, как послышались голоса и из штаба чуть ли не в обнимку вывалились оба мучителя. Сон сняло как рукой.
- Где тут неугомонный наш? Жаль, водочки не прихватили, - весело сказал главный сержант. - Хочешь? Последнее желание - закон. Кончились твои шпионские игрища.
Кесин хихикнул.
- Так я принесу. Щас сбегаю. Главный сержант сегодня добрый.
- Помянули лейтенанта? - спросил Шпарин.
Короткой потной ночью снились кошмары. Запомнился лишь один, последний, где измученный Шпарин скачет верхом, цепляясь за рога розового муфлона. За ним гонится, тоже верхом, на медведе из клетки, главный сержант, размахивая цепью с обручем как арканом. Все действо происходит на плаце разрисованным желтыми треугольниками. Плац полон молчаливых зрителей в военной форме. "Не уйдешь!.. - орёт Супонев, одетый в средневековые доспехи. - Все равно достану!". "Рога от дохлого муфлона!", - кричит в ответ Шпарин, показывая главному сержанту фигу. Среди зрителей стоят плечом к плечу Додоня и Кесин. Кесин целится в Шпарина из снайперской винтовки. "Погоди, так вернее, - говорит Додоня, поднимая гранатомет со шнековым магазином под короткой зеленой трубой. - Не будет мучиться". Кесин стреляет первым. Шпарин вместе с муфлоном кубарем катятся по бетону. "Финита", - говорит главный сержант, оборачиваясь к зрителям. Три солдата в таких же, как у Супонева доспехах, крючьями утаскивают мертвого муфлона. Зрители молча опускают большие пальцы рук вниз. "Рога теперь наши. Жри, "миша", заслужил, - показывая на Шпарина и снимая с медведя конское седло, счастливо произносит Супонев. - А ты говорил: "никогда не говори никогда".
Глава 3. База. Утро. Н
овый поворот.
"Приснится же такая пакость. Моя жизнь превратилась в пакость, в мерзость, в какое-то дерьмо. И почему это произошло со мной, а не с Юркой, алкоголиком из соседнего подъезда или с Венькой Сенцовым, который женился на Ленке, моей первой любви? Наверное именно это и называется: оказаться не в том месте, не в то время, не в ту минуту, не в ту секунду...".
Шпарин стоял пятым с левого края шеренги, на квадратной зеленой площадке, обрамлённой лесом, довольно далеко от основных построек Базы. Стоял без наручников и хомута с цепью, мокрый, подрагивая от утренней прохлады. Утром его разбудили, полив водой из ведра, сняли кандалы, дали отлить, дали напиться из того же, впрочем, довольно чистого ведра и привели сюда.
"Моё природное хладнокровие, мой весёлый нрав, моя честность, моя порядочность, мой... что ещё... моя смелость... самообладание, не дадут сгинуть в этом проклятом мире, где я оказался волею судеб...".
С хладнокровием, а также с самообладанием было уже не очень. Дело явно шло к концу. Скорее всего к той самой дыре за спиной. Около полусотни солдат построены буквой "П". В основании буквы неровная шеренга людей. Воняет не пойми чем. За шеренгой - широкий и длинный, метров пять на десять, прямоугольный провал в земле и две высокие трубы. Тяжёлая крыша провала отъехала в сторону, порождая неприятные ощущения за спиной. Рядом со Шпариным топтались четверо рыжеватых мосластых мужиков. На всех четверых пластинчатые металлические панцири, кожаные штаны и короткие сапоги. На последнее мужчине, последнем в шеренге, порванный в нескольких местах малиновый плащ, застегнутый на правом плече бронзовой пряжкой.
"Неужели римляне!? - поразился Шпарин, удивляясь и им, и тому, что ещё может удивляться. - Быть не может! Но я их во сне видел".
Мужчины, похожие на римских легионеров, бросали свирепые взгляды на солдат и, то и дело, хватались за пустые ножны, висящие на перевязи на правом боку. Вдоль шеренги прохаживался тучный офицер с длинными бакенбардами загнутыми к уголкам рта. Прежде чем двинуться с места, он долго смотрел на Шпарина. На зеленых погонах по серебристой звезде. Коричневый берет лихо заломлен вверх. За офицером следовали, повторяя его движения, несколько таких же заломленных беретов. Но у майора, Шпарин слышал, как к тому обращались, берет выглядел круче всех. Видимо, это и был командир Особого Охранного Отряда майор Древака. Позади офицеров, вместе с Додоней и Кесиным, стоял Супонев с распухшим носом, залепленным пластырем, при новом, тесном ему головном уборе, и делал вид, что совершенно не знает вчерашнего пленника.
Майор начал с дальнего конца шеренги и остановился у крайнего, тощего, в длинной хламиде, седого старца. Старец замахнулся на майора посохом и закричал на незнакомом языке.
- Бесполезен, - неожиданным приятным баритоном сказал майор.
Подскочили солдатики и старец полетел в провал. Следующим оказался толстенький, невысокого росточка джентльмен в растерзанном черном смокинге.
- Бесполезен, - сказал майор и джентльмен завизжал, улетая в яму.
Пришла очередь азиатов. Их было около двух десятков.
- Каменоломни или народные стройки? - спросил майор у офицера, впритирку стоящего за ним. - Оглох, лейтенант!?
- Заявок нет! - заглядывая в черную папку, доложил тот.
- Ликвидировать! - сказал майор.
Азиаты, прижав руки к груди, подправляемые стволами автоматов, сами попрыгали куда надо. Крыша провала задвинулась. Из труб вылетело пламя. Воздух наполнился отвратительным запахом. Несколько человек из шеренги бросились на солдат. Автоматные очереди. Крыша крематория отъехала, к убитым подбежали солдатики и сбросили трупы в провал.
- Собирают всякую дрянь, - сквозь зубы сказал майор.
- Проблемы на "Холме", господин майор, - доложил офицер с четырьмя звездочками на погонах. - Посмотрим остальных?
- Процент отсева высок как никогда. Отобрали всего пятерых. Вроде бы ничего. А, Трепов?.. Отправляйте.
Отобранная пятерка бронзовокожих, длинноволосых и здоровых на вид мужчин в теле, в ботфортах и рубахах-кольчугах, покинула под конвоем площадку с крематорием.
- А это что за чучело? На обезьяну не похоже... Вы кого поймали? - озадаченно спросил майор. - Это, кажется, баба. Симпатичная мордашка. Глаза большие. Смотри, как зыркает. Волос на ногах и морде нет, и хвоста нет. Ежели её отмыть, сгодится для утех низших чинов, - пошутил майор.
- Мы её не ловили. Она бродила по опушке леса, потом пришла и сама стала в строй. У нас есть несколько таких экземпляров. Вероятно, сбежала из питомника.