"Гарем" Лорда
Глава 1. Ева
Удивительно, но ощущение собственной публичной наготы сейчас беспокоило Еву намного сильнее страха перед неумолимо приближающейся неизвестностью.
Хотя даже ей самой подобное казалось странным. Ведь вокруг обнаженной девушки сейчас находились только абсолютно голые люди. Совершенно такие же, как и она сама. Много людей. Не меньше сотни. Пожалуй, даже больше. Сосчитать точное количество собратьев по несчастью в тесноте и скученности контейнера было невозможно. Да и зачем?
Сидящие на прохладном металлическом полу, притянув колени к груди, съёжившиеся, сжавшиеся в комки, заливающиеся краской до корней волос под взглядами женщины. И удрученно поникшие мужчины, ладонями прикрывающие свои чресла.
Белокожие и смуглые. Целлюлитные и рахитичные. До жалости костлявые и донельзя обросшие тяжёлым жиром. Разного возраста: от совсем молодых до откровенно дряхлых. Хорошо хоть, детей здесь нет! Совсем. Если, конечно, не считать за детей — нескольких подростков, попавшихся им с сестрой на глаза во время «погрузки» в равнодушно и холодно поблескивающее чрево контейнера.
«Сабвей в час пик. Вагон, идущий по ветке на пляж нудистов». Так, невесело пыталась шутить про себя Ева — отгоняя нарастающее паническое беспокойство и закрываясь этим невеселым и несмешным подобием юмора от всё больше и больше сгущающегося в груди страха.
Помещение контейнера или небольшого ангара, в котором сейчас собрали их всех — действительно своей формой напоминало вагон подземки. Оббитое каким-то серебристым металлом, узковатое и вытянутое между двумя непонятными установками в форме призм, с непонятного происхождения, тускло поблескивающими в электрическом свете кристаллами размещенными с торца «вагона», обращенными друг к другу.
Призмы с кристаллами… И между ними люди.
Тягостная и выматывающая неизвестность ожидания вот-вот должна была так или иначе закончиться. И выражение облегчения перед неизбежностью — уже понемногу начинало затмевать боязнь перед тем неизведанным, что ожидало всех без исключения находящихся здесь. Хотя, что же ещё может напугать уже приговоренных к изгнанию из-под защитного купола? Вряд ли есть что-либо более страшное, чем то, что им предстоит.
Как ни странно, но сейчас почти никто из женщин не плакал. Видимо, все слёзы были уже выплаканы. Так же как у Евы и Бренди. В предыдущие дни и часы ожидания вынесения приговора и вообще неизвестно чего. Люди смирились со своей участью и усталая обречённость на лицах доминировала над страхом и беспомощным отчаянием.
Запах страха, висевший в воздухе контейнера — да что там страха, просто животного ужаса! — казался материальным и густым. Судя по всему, никто из находящихся здесь людей ничего толком не знал. Возможно, всем остальным, так же как и Еве с сестрой, не вдаваясь в какие-либо подробности, перед завтраком прямо в камере предварительного содержания объявили, что они будут выдворены за пределы купола и переправлены в другой мир. Лишь посоветовав поесть поплотнее. Без дополнительных пояснений о предстоящем.
Правда, в качестве последней милости им почти не ограничивая в воде дали помыться. Такую роскошь, как утренний душ, по нынешним временам могли позволить себе только состоятельные люди.
После завтрака, к которому она, правда, едва притронулась, Ева почувствовала сонливую тяжесть в теле и мыслях. Всё вокруг протекало как во сне.
Суматоха на грани паники сменилась апатией на грани полного безразличия к своей дальнейшей судьбе. Впрочем, абсолютной тишины тоже не было. Ибо молчать было гораздо страшнее, чем говорить. И потому многие вокруг, разбившись на группки по двое-трое, о чем-то беседовали между собой. Но все как один говорили очень тихо, почти шёпотом.
Нашлись и такие, кто, прикрывшись руками и обходя сидящих на полу, пробирался по «вагону». При этом они, несуразно вытягивая шею, во все стороны рыскали глазами, видимо, пытаясь разыскать кого-то.
Только десяток разжалованных имперских гвардейцев, сбившись в тесную стаю и стоя во весь рост, в полный голос гоготали о чём-то почти в самом центре контейнера. Показывая свои бесшабашность и бесстрашие и пренебрежительно поглядывая вокруг, на людей, не принадлежащих к их стае. Но и жеребячий смех, и бравада были слишком уж демонстративны и не столь громки, как обычно. И это было заметно.
«Они тоже боятся, разумеется. Просто рисуются своей показной неустрашимостью, — подумалось Еве. — А может быть, заранее определяют своё положение и закрепляют свой статус в ни для кого непонятном пока будущем…»
Несмотря на скученность и тесноту, вокруг группы гвардейцев образовалось «кольцо отчуждения». Достаточно широкое и свободное от присутствия других людей. «Волков императора» всё ещё боялись. И не только по привычке, въевшейся в кровь и мозг. Они внушали опасения своим нынешним вызывающим поведением хозяев людских судеб и жизней и сейчас. Безжалостные, беспощадные и бездушные карательные машины, привычно сеющие вокруг себя лишь страх.
«Как они вообще сюда попали? За какие проступки? Хотя, возможно, это те самые, из новостей, что в течение последнего года регулярно убивали владельцев дорогих каров».
Старшая сестра внезапно больно заехала ей своим острым локтем в бок.
— Не пялься на них! — рассерженной змеей предостерегающе прошипела Бренди. — Вообще опусти глаза вниз и ни на кого не смотри. Не привлекай к себе внимания.
Ева усмехнулась, но промолчала. Вот ведь коза! Всё прямо как в детстве, когда к Брен приходили парни, а малолетняя Ева с любопытством глазела на них. Ну почти, как тогда…
Младшая сестра послушно попробовала смотреть в пол, но это было выше её сил. Ей было слишком страшно. А осмотр окружающих людей, хоть немного да отвлекал от нарастающего страха.
— Я не боюсь, — совсем неубедительно соврала она сама себе — тоже совсем как в детстве и снова усмехнулась.
И детские, и все остальные, даже самые недавние ужасы, на самом деле, оказывается, были вовсе не такими уж и страшными в сравнении с тем, что она испытывала сейчас.
— Хей, красотка! — перехватил Евину самоподбадривающую усмешку не слишком деликатно лавирующий между сидящих людских тел очень смуглый, мускулистый и сухой мужчина лет тридцати, с лицом и грудью обильно усыпанными разнообразными уродливыми шрамами. — Смотрю, ты не очень опечалена? Вот и правильно! Мне нравятся такие задиристые, мелкие оторвы! Обычно они — просто огонь! Просто не каждый умеет разжечь его, как полагается! А я умею — уж поверь, — он самодовольно хмыкнул и чмокнул плотными, яркими и сочными губами. — Скоро мы с тобой оторвемся на пару, обещаю, — шрамолицый осклабился во всю свою изорванную, будто пережеванную морду. И хотя его речь была чистой и правильно выстроенной, и в ней почти не улавливался акцент бывших восточных земель империи, сразу становилось понятно кто он.
— Тирийцы! — ахнула Бренди, глядя на плотно сбитую группу, входящих в «вагон» мужчин. — Да их тут столько! Человек пятнадцать, не меньше! Даже если всё пройдёт, как задумано этими умниками, нам всем конец! Господи, да такое-то за что? Этим тирийцам убить человека проще, чем высморкаться! Они ведь просто варвары! Хищные животные! Говорят, что… Ох! — шумно вздохнув, она не закончила свою мысль.
Ева хотела в своей обычной манере язвительно спросить у старшей сестры: многих ли тирийцев она знала лично, раз настолько хорошо осведомлена о их повадках, но передумала. Бренди и впрямь было несладко. Губы дрожали, пальцы подергивались, зрачки лихорадочно расширились, а все тело от лодыжек до шеи густо покрылось гусиной кожей…
Её старшая сестра всегда была отпетой трусихой, хоть и хорохорилась перед младшей, изображая свою опытность и бывалость.
— О боже! Да тут ещё и заключенные с нижних уровней! Тоже много. Раз, два, три, четыре… Девять человек. Нет — десять… Двенадцать. Ох… не вздумай смотреть!
Естественно, Ева сразу же повернула свое лицо в ту же сторону, что и сестра. Точно — они! С густо покрытыми татуировками телами, говорят, сохранившимися как дань традициям, сложившимся в среде профессиональных преступников ещё с незапамятных времен. Невзрачные, сухие, жилистые и опасные хищники.
— Эти ещё похлеще тирийских варваров, наверное! — продолжала шипеть сестра. — Отпетые! А мы тут голые! О боже, что же с нами будет?! Да не смотри же ты так, дурочка! Заметят и запомнят. Впрочем, они нас и так заметят. Наверняка!
Чтобы не дразнить сестру, Ева демонстративно хлопнула ресницами. И продолжила осматривать происходящее вокруг из-под полуприкрытых век. И вообще так было легче — с «официально закрытыми» глазами ей было менее стыдно за свою наготу. И ведь абсолютно нечем её прикрыть! Только узкими ладошками. Очень унизительно! Она с самого начала решила, что не будет столь нелепо себя вести, но руки то и дело сами по себе инстинктивно закрывали небольшие холмики задорно торчащих упругих девичьих грудей и лобок.
— Всем сесть на пол! К стенкам эвакуационной камеры не прислоняться! — из невидимых динамиков откуда-то на потолке неожиданно прозвучала команда, заставив невольно посерьезнеть и заиграть кадыками и желваками даже презрительно безразличных к происходящему вокруг тирийцев, видавших виды заключенных и наглолицых, самоуверенных гвардейцев.
Ева распахнула глаза.
«Что — уже? Сейчас начнётся?»
Пальцы сестры, когтями раненной гарпии больно и цепко впились в её предплечье.
А вот сейчас до Евы и её наготы — уже точно никому не было дела! Каждый в «вагоне» был занят лишь собой и полностью поглощён только своим собственным страхом, с которым остался один на один.
Взгляд девушки помимо воли бессистемно заскользил и заметался сразу во всех направлениях. Внезапно споткнулся и замер, выхватив из однородной общей картины смотрящие на неё, ненормально весёлые, нахальные и озорные глаза сидящего неподалеку мужчины.
Быстро покосившись на окружающих, тот в полном молчании скупо взмахнул крепкой ладонью в сторону своего лица и демонстративно накрыл ей нос и рот.
«Предлагает набрать воздуха и не дышать, — не сразу, но поняла Ева. — А это ещё зачем»?
Мужчина утвердительно качнул головой, глазами показав ей: «Все правильно. Делай так. Не бойся. Быстрей».
Привлекая внимание Бренди и заодно избавляясь от её хватки, Ева легонько подтолкнула сестру локтем.
— Вот ещё! — негромко фыркнула та, поглядев на повторно исполненную для неё незнакомцем пантомиму. — Только сумасшедших ко всем прочим, нам здесь ещё не хватало. Господи, да за что?
Поколебавшись, Ева в упор ещё раз взглянула в лицо мужчины.
«Сделай и не бойся»! — снова прочитала она в его глазах. — «Быстрее»! — взлетев и опустившись, поторопили его ресницы. Длинные и пушистые, кстати…
Украдкой покосившись на сестру и ещё полмгновенья помешкав, она всё же решилась, и набирая в легкие запас воздуха, вдохнула полной грудью. Непонятно чем пахнущий воздух показался Еве каким-то необычно сладким и пьянящим… Стенки контейнера, потолок, люди и призмы внезапно дрогнули и, с каждым мигом всё больше ускоряясь, карусельно заскользили вокруг неё…
Сжавшееся сердце комком застряло где-то в трахее и окончательно перекрыло дыхание. Тело стало очень легким, как будто его вес полностью пропал. Ощущение падения с высоты вниз целиком заполнило сознание!
Она пьяно всплеснула руками, точно пытаясь удержаться в воздухе или взлететь вверх и отключилась…
Глава 2. Лорд
Почти перед самым началом активации процесса переноса, взгляд Виктора еще раз скользнул по двум девушкам сидящим неподалеку от него. Абсолютно разные по типажу, они все же были чем-то неуловимо похожи между собой.
«Все-таки они сестры — окончательно решил для себя Лорд, — Светловолосая, исскуственная блондинка — очевидно более взрослая. А шатенка — младшая. Совсем девчонка еще. Но когда, вскоре дойдет до дела, а дойдет обязательно или я не Лорд — несомненно именно эта птаха даст сто очков вперед старшей сестрице. Там, где старшая непременно впадет в ступор и застынет трепетной жертвенной газелью перед львом, мелкая — как минимум сможет в панике убежать. А если неприятности коснутся сестры или её самой настолько, что улизнуть не будет возможности — попытается дать отпор. И неважно — зубами, ногтями или подхваченной с земли палкой. Важен сам принцип. Несмотря на внешнюю хрупкость и субтильность — внутри у этой девчушки есть стержень».
В своей классификации людей Виктор ошибался крайне редко.
Обе разглядываемые им девицы были очень красивы, но все-таки та, что помоложе, находясь рядом, просто не давала сестре ни единого шанса. Глаз не отвести!
Стройное и очень соблазнительное тело. Девчушка выглядела хрупкой, как тростинка, но при том обладала аккуратно оттопыренной аппетитной попкой, красивой линией вполне развитых бедер и небольшой, но дико возбуждающей мужское естество грудью. Правда, пока Лорду удавалось контролировать себя. «Самое подходящее время думать о сексе»! — усмехнулся он, — «Через минуту-другую, возможно и тебя и её и всех остальных присутствующих здесь — вообще распылит на атомы или что там еще». Однако мысли, а следом за ними и взгляд мужчины, то и дело возвращались к этой девушке.
Аккуратно, чтобы не напугать, Виктор повнимательнее присматривался к ней.
Очень красивая, с большими и умными светло-голубыми глазищами в пол лица. Незамутненными и пока еще доверчивыми почти как у ребенка. Испытываемый сейчас страх и непонимание делали их еще больше. Острый подбородок на худеньком чистом личике, высокие скулы, в меру пухлые губки. Откуда здесь такое чудо? Неужели в той подкупольной мерзкой реальности и грязи еще попадаются такие создания?
С милым личиком первой ученицы в классе и вообще, исключительно примерной девочки. Узкие, породистые кисти аристократки с тонкими длинными пальцами.
Ох, как она чуть прикусила губку! Улыбнулась сестре, продемонстрировав забавные ямочки на щеках. Милая девчушка. Весьма милая.
«Тебе всегда нравились пай-девочки», — усмехнулся Лорд сам себе, — «может, потому что ты сам по-жизни был хулиганом. Так что ничего странного — всё согласно извечным городским романтическим канонам».
Да еще эта чистая невинность, плещущаяся в огромных синих глазах на красивом личике и очень приятный волнующий голос. Неосознанно для самого себя, Виктор не только приглядывался к сестрам-красоткам, но и прислушивался к разговорам девушек, едва различимо доносящимся до него в общем тревожном гуле.
Да уж — круто не повезло барышням! Ой, как не посчастливилось! Особенно младшей. Этот нежный цветок просто создан для привлечения к себе внимания, пусть даже совершенно того не желая! Вон как зарделась под жадным мужским взглядом шраморожего тирийца — на свою беду становясь еще привлекательнее!
Черт! А ведь их тут целые стаи! Тирийцев и заключенных! Самое отребье! Да в довесок к ним еще и эти молодые шакалистые подонки из гвардии, со своими жеребячьими гормонами, брызжущими аж из ушей. Привыкшие к собственной вседозволенности и полной покорности окружающих. А ведь именно на таких свежих, юных и субтильных девочек в первую очередь и будет направлено всеобщее похотливое внимание самцов.
Ведь ужас как хороши, чертовки! До ознобистых мурашек. Тут и у нормального мужика, не являющегося скотом, волей-неволей животные мыслишки сами по себе проскакивают. Ох и жалко девок! Уже сегодня их безбожно изнахратят и измочалят — сто процентов! До полной непригодности всем хором драть будут. Изорвут и поломают! Хорошо, если в результате девчоночки вообще выживут и в твердом разуме останутся.
Они уже однозначно обречены. Мимо таких универсально привлекательных кукол ни один мужчина спокойно не пройдет! Не те, так другие — обязательно подомнут под себя такую красоту!
Вот ведь рыжий Вильм-скотина такая — удружил с «попутчиками» и будущими потенциальными «соседями»! Ладно бы тут только арестанты присутствовали — с этими он бы уж как-нибудь сумел договориться. Так ведь сюда еще и полудиких тирийцев запихали, с беспредельно наглыми гвардейцами до кучи! И между этих трех волчих стай шарахаются покорные овцы-обыватели, заранее испуганные до мурашек и икоты.