— Как я люблю книги. С детства. Но иногда мне хочется чего-то другого. Я все детство просидела за книгами, и так нигде и не побывала.
— Нигде? — глуповато переспросил я.
Я, конечно, не Крез, который за службу в межпланетном десанте где только не побывал. Но и я повидал на своем коротком веку всякого. Как можно было дожить до лет… двадцати с хвостиком, судя по всему, и нигде не побывать?
Она побродила между полок, постукивая каблуками, потом вернулась, села обратно на краешек кресла и грустно посмотрела на меня большими темными глазами.
"Вачусэй!", чуть не заорал я, глядя в них, но в последний момент сдержался.
Нет, все-таки сейчас заору.
— Я понял, — улыбнулся я, — вы — принцесса, сбежавшая из башни с драконом.
Она грустно улыбнулась мне и чуть презрительно скривила уголок рта — видимо, моя догадка попала в цель.
— Иногда хочется бросить эти книги, — задумчиво сказала она, глядя куда-то в окно, — и уехать куда-нибудь далеко. На какой-нибудь затерянный в океане остров…. Кинхаунт — чем плох?…
Я невольно привстал и замер, барахтаясь в ее подернутых паволокой глазах. Ее слова были для меня волшебной музыкой — и по смыслу, и по тембру.
— Марк! — внезапно сказала она, глядя мне в глаза.
Я потерялся в этих двух синих омутах, пытался найти какие-то слова для ответа, и не мог, лишенный точки опоры…
— Вы читали утренние газеты? — спросила она с тревогой.
— Нет, — ответил я, чуть не поперхнувшись. — Я не читаю газеты. Особенно…
— Вам угрожает опасность! — сказала она с неуместным для таких слов восторгом. — Скоро за вами начнется охота! Давайте вместе сбежим на Кинхаунт?
Ошеломленный, я смотрел на нее и хлопал глазами.
— На время? — продолжала она. — Надо переждать бурю, пока возникнет сопротивление. А потом вы вернетесь …
Наверное, ей казалось, что я тут же все пойму, но я еще больше недоумевал.
— Какое сопротивление? — не понял я, почему-то подумав об электрическом.
Она досадливо сморщилась и тряхнула меня за руку — электрические искры побежали от нее по всем моим жилам, поджилкам и нервным окончаниям.
— Ну же! Поедем!
— А, — начал я связывать слова друг с другом, — мне, э… нужно предупредить Креза…
Ее фон коротко пиликнул. Она взглянула на его экран и подскочила, как ужаленная.
— Простите, я должна бежать… Сегодня в девять вечера на площади Победы, у памятника Астронавтам. Я буду ждать вас!
Метнувшись вихрем к двери, она исчезла.
Я присел на стол, растерянный, и провел ладонью по глазам.
Чего ты сидишь, идиот?! Крез бы на твоем месте уже давно выскочил следом за ней!
Я выскочил следом за ней, но успел увидеть только, как от стоянки отъезжает неприметного вида гравифур с грязными окнами и потертой надписью "ПоПеррон".
Где она, черт побери?!
Вряд ли девушка уехала в этом фургоне. В таких только фермеры ездят. Я стал оглядываться по сторонам. Но куда же она испарилась?
Ее словно ветром сдуло.
Где же она? Где? Спряталась за угол? Ха-ха-ха, какая чушь.
Однако я все-таки добежал до угла и заглянул за него. Конечно же, ее там не было.
Некоторое время я стоял на холодном ветру, ничего не понимая, и в моем сердце закипала ярость.
Значит, она уехала в этом фургоне. Ну да, конечно, дочь фермера, всю жизнь просидела в усадьбе за книгами.
Идиот.
Я в бешенстве ударил кулаком по углу стены, отвалив от нее кусок штукатурки. Но мир вокруг продолжал жить своей обычной жизнью, делая вид, что ничего особенного не произошло.
Идиот! "Давайте вместе сбежим на Кинхаунт?" Конечно же, ДА!!! Тогда почему ты мычал, вместо того чтобы просто произнести это короткое слово?!
Да, на моем месте Крез бы так не сплоховал.
Он бы ответил, не моргнув глазом. Возможно, в ту же долю секунды. Или еще до того, как она закончила бы говорить. А скорее всего — до того, как начала.
Я вернулся к входу в библиотеку, мгновенно показавшуюся мне темной и сырой гробницей, но зайти в нее мне не удалось.
— Марк Дэлвис? — осведомился холодный враждебный голос у меня за спиной.
Я обернулся. Передо мной возвышался сержант полиции в полном боевом облачении — в шлеме и бронекостюме. За его спиной были двое бойцов уличного спецназа.
— Да? — удивленно ответил я.
— Ваши документы, пожалуйста, — пробубнил он, делая глаза щелочками.
— Мои документы? — еще больше удивился я. — Так вы же знаете, кто я.
Щелочки почти сомкнулись.
— Ваши документы.
— Королевская полиция была… — начал я и передумал.
Не стоит злить человека, которого явно послали, чтобы сделать тебе неприятности.
— У меня нет документов, — признался я.
— Тогда пройдемте с нами, — пророкотали щелочки.
— Зачем?
— Для установления личности.
— Так вы же ее установили. Я Марк Дэлвис.
— Пройдемте.
— Зачем? Установить мою личность?
— Да.
— Я Марк Дэлвис.
— Я этого не знаю. Мне нужны ваши документы.
— А от Марка Дэлвиса вам что-нибудь нужно? Он разыскивается, его приказано задержать?
На лицу офицера появились признаки душевно-интеллектуальных мучений.
— Мне нужны ваши документы.
Я понял, как действовать, и согласно кивнул.
— Хорошо, пошли. Куда?
Щелочки обернулись к стоявшим за его спиной бойцам, и они взяли меня в клещи. После этого щелочки повернулись ко мне спиной и величественно зашагали к камуфлированному бронемобилю, притаившемуся неподалеку в пятнистой тени листвы, у высокого забора небольшого частного дома.
Перед бронеавтомобилем щелочки переместились мне за спину, бойцы встали по сторонам от двери, она зашипела и отъехала в сторону. Я разбежался и прыгнул на крышу бронемобиля, а с ней — через забор прямо в богатую листву палисада. Сзади раздалась ругань сержанта.
Прорвавшись через листву, я оказался в прелестном дворике — посреди него был бассейн с прозрачной голубой водой, у бассейна — шезлонг, в котором в костюме Евы загорала прелестная девушка, с тревогой приподнявшаяся на шум.
— Уачусэй! — крикнул я ей на бегу, услышал в ответ испуганный визг, промчался через дворик, попал на дорожку, выбежал по ней к воротам, которые, конечно, были заперты, перескочил их и рванул в сторону своего дома.
Включить форсаж, старт… три, два, один, стоп, переход на крейсерскую скорость.
Я несся по улицам Амбросии, широко улыбаясь прохожим, чтобы они не заподозрили неладное.
Просто я как бы люблю бегать.
"Вам угрожает опасность!" Ах, каким чудесным голосом были сказаны эти слова! Как сверкали ее глаза! Как два живых бриллианта!
Мне угрожает опасность? Мне? Ха-ха, я даже знаю, какая — быть вынужденным скоро опять просить у Креза денег на кир, жратву и заправку мобиля. Интересно, что она вбила себе в голову? Девушки обожают кого-нибудь спасать — котят, щенков, птенцов, а также бывших аристократов.
Почему она сбежала от меня? Ничего, узнаю вечером.
Что понадобилось от меня полиции? Зачем они пришли в библиотеку?
Крайне озабоченный, я ввалился в свою квартиру и прыгнул к экрану компа.
— Новое сообщение, — мягким баритоном поведал комп. — Адресат Мэя Дэвис.
Я немного опешил, услышав созвучную с моей фамилию. Я знал эту семью. Род, когда-то знатный и богатый, но сейчас разоренный реформами — как и мой.
Поколебавшись мгновение, я включил запись и увидел ее — девушку из библиотеки.
— Марк, — начала Мэя. Она была взволнована. — Я думаю, вы уже в курсе событий. Нам срочно нужно предпринимать какие-то действия. Мне сейчас некогда, нужно перебраться в более безопасное место. Увидимся вечером по тому адресу, который я вам сказала. Только обязательно приходите! Нам нужно поговорить! Это очень важно! И будьте предельно осторожны!
Запись закончилась.
Что ж, увидимся вечером — на площади Победы, у памятника Астронавтам. А пока что посмотрим, какие звери водятся на Кинхаунте — вдруг с площади я направлюсь прямо туда? Хотя, после того что я прочитал про него в библиотеке, назвать Кинхаунт "безопасным местом"… Неужели здесь становится настолько опасно? Почему? В курсе каких событий я должен быть?
Что там придумала себе эта прелестная аристократка?
Каких только выходок я только не насмотрелся за годы, прошедшие с момента падения монархии. Утратить общественный статус — хуже, чем выйти на пенсию. По всей стране толпы аристократов, обезумевших от разрыва шаблонов, творили разные чудеса — то раздавали имения благотворительным фондам, то уходили в монастыри, то грабили банки или объявляли независимость своих маленьких княжеств от Республики, чтобы через пару часов пасть во время штурма спецназом.
Как бы то ни было, ради ее волшебного голоса я готов поучаствовать в каком-нибудь маленьком безумстве.
Заварив чашку можжевелого чао, я зашел в сеть охотников, где мне сразу попался "Кинхаунт. Полный определитель флоры и фауны". Скачав его, я удержался от соблазна вступить в разговор с "проводниками", предлагавшими "безопасный маршрут к затерянным сокровищам всего за пятьсот баунтов", не стал тратить время и на загадочные сообщения типа "Кинхаунт, полная 700, сокращенная 300", и быстро выяснил — охотники живут продажей своих трофеев.
"Роко, рогатый череп, самец 45х50х24 см. 800 баунтов".
"Живые синие птицы, самцы и самки. 2000 — 500 бантиков. Частникам не лезть".
"Личинки стрекозона, живые (пахнут), инкубатор, срок — около 10 октября, 300–400 синих бумажек".
На этом фоне какая-то "пахучая чешуйка" за пятьдесят баунтов казалась просто подарком, и я едва удержался от того, чтобы купить ее.
Весь этот бизнес был абсолютно нелегальным. Смелые парни охотились за дикими животными, а Управление охраны редких видов животных охотилось на смелых парней.
Засигналил фон. Я глянул на экран — это звонил Крёз. Он, видимо, уже проснулся и теперь звонил из своей комнаты, находившейся за стенкой — вместо того, чтобы зайти, или хотя бы заорать. Это означало, что он не в духе. Слишком долго спал, или слишком мало спал, или видел плохой сон, или видел слишком хороший сон, по сравнению с которым реальность оказалась мерзкой черно-белой картинкой — настроение Креза менялось часто, как направление ветра. Неизменными оставались лишь три координаты — "кир, чувихи, валить".
— Ну что, как дела, землйячок? — неожиданно вкрадчиво он. — Нашел работу?
Судя по шуршанию бумаги, он уже листал свою любимую утреннюю газету "Зори Курутса". А судя по словечку с айзерским акцентом, он был в приподнято-ядовитом настроении.
— Мне везде отказывают, — ответил я благородно дрогнувшим голосом, — из-за моего высокого происхождения.
— Ну так может тебе стать королем?
Я задумался.
— Ты шутишь? — спросил я прямо.
— Нет. Тебе же нужен какой-то источник дохода. Я подумал, если тебя не берут на работу, может тебе просто стать королем. Сразу накидают башлей, выше крыши.
— Гранат мне накидают, выше крыши, — обиделся я.
— Зря ты не читаешь газет по утрам, — хмыкнул Крез в трубку и выключил связь.
Какая муха его укусила?
Наспех договорившись о встрече с одним охотником, я надел на руки и ноги защитные щитки, вышел из дома и направился к гаражу, традиционно отметив про себя, что надо бы постричь и полить цветы, иначе скоро за ними сможет притаиться целая армия айзеров. Традиционно мрачный с утра Крез уже ждал за рулем своего "корда", пыхтя традиционным уизоном натощак.
— Поехали. Ты чего такой недовольный? — традиционно спросил я, традиционно подходя к его машине.
— Садись, — традиционно буркнул он, традиционно не глядя, и традиционно открыл дверь.
Я нетрадиционно усмехнулся, развернулся и прыгнул в свой слегка запылившийся "лимо".
Крез посмотрел на меня — за одну секунду в его глазах удивление сменилось на ревность и перешло в ярость — ведь я нарушил традиции.
Чуя недоброе, я первым вылетел из гаража, открыв ворота бампером, и почти уперся в загородивший проезд бронемобиль полиции, чудом успев затормозить в последнем метре от него.
Однако у Креза, рванувшего было за мной, чуда в запасе не оказалось — он не успел затормозить и тычком своего бампера помог мне преодолеть этот последний метр.
Я глухо ткнулся в бронемобиль. Из него вывалился уже знакомый мне сержант. На его, гм, лице грубыми мазками была изображена радость.
Встав рядом с моей дверью, он достал из кармана свой планшет и стал на нем печатать — одним, зато толстым, как дубинка, пальцем.
Я опустил стекло.
— Что пишем, сержант?
— Дорожно-транспортное происшествие, — пропел он ликующе. — Наезд на служебный автомобиль полиции. И еще одно.
— Что же? — встревожился я.
— Уклонение от установления личности, неподчинение указаниям офицера полиции.
— Когда? — поразился я.
— Что "когда?" — дружелюбно пропел он, продолжая печатать.
— Когда я успел неподчиниться вам? Я же только что встал с постели! — воскликнул я тоном величайшего изумления.
От неожиданности он перестал печатать, опустил планшет и озадаченно посмотрел на меня.
— А кто это час назад спорил со мной возле библиотеки? — спросил он наконец.
— Я не знаю! — горячо ответил я. — Вы установили его личность? Он показал вам документы?
Казалось, из ушей сержанта вот-вот потечет расплавленный мозг, но он успел принять решение до того, как это случилось. Он глубоко вздохнул и продолжил печатать медленнее. Счастье на его лице сменилось сосредоточенностью.
— В чем дело, сержант? — пророкотал подошедший Крез, сверля полицейского выкатившимися глазами.
Увидев его, сержант невольно сделал оскал испуга и сглотнул, но тут же взял себя в руки.
— Оформляем дорожно-транспортное происшествие! — бодро заявил он. — Ваши документы, пожалуйста!
— Зачем? — сварливо спросил Крез, опираясь на мою машину.
— Ну как же, будем заносить в протокол, ваши претензии, возмещение ущерба.
Мы переглянулись с Крезом.
— У тебя ведь нет претензий ко мне, Крез? — уточнил я.
— Нет, — прорычал он, не переставая есть сержанта злобными глазами.
— И у меня нет. В таком случае оформлять протокол между нами не нужно.
— У меня есть претензии, — возразил сержант. — Вы атаковали мою машину, ударив ее бампером.
— "Атаковали"! — издевательски проблеял Крез, всхрапнул и закатил глаза.
— Но тебе же надо срочно к бабушке, Крез, — сказал я ему.
Он непонимающе посмотрел на меня.
— К бабушке?
— Ну да, к твоей старой бабушке, которая уже полчаса ждет, пока ее нерадивый внук привезет ей лекарство! — воскликнул я, раздраженный непонятливостью друга.
— Ах да, мне надо к бабушке, — пробормотал Крез, мелко кивая в знак согласия и поглядывая на сержанта в мучительных попытках разгадать мою мысль.
— А наши две машины мешают тебе проехать, — объяснил я. — Поэтому, поскольку у полиции нет оснований задерживать тебя, они должны тебя пропустить. Для этого они должны убрать бронемобиль с дороги.
Крез понял и посмотрел на сержанта с хищной ухмылкой. Сержант подозрительно посмотрел на меня.
— Пусть бабушка вызовет социальную помощь, — сказал он.
— Во-первых, бабушке нужно именно то лекарство, которое находится у ее любимого внучка, а в городе сейчас нет ни этого лекарства, ни его аналогов, — затараторил я. — Во-вторых, его бабушка — ветеран двух последних войн и страдает жестким пост-травматическим синдромом, она вооружена плазмометом и не подпускает к себе никого, кроме своего внука.
Сержант закатил глаза, почесал шею и повернулся к Крезу:
— Покажите лекарство.
Крез сделал такое лицо, что стало понятно, что даже если бы у него было это лекарство, он предпочел бы откусить сержанту нос, чем исполнить его требование.
Я вздохнул так глубоко, как может вздохнуть юрист, который всю свою жизнь тщетно борется с всеобщей правовой безграмотностью.
— Согласно конституции, личные вещи гражданина могут быть предъявлены полиции только по решению суда, в случае признания этого гражданина ограниченным в правах вследствие совершения им общественно опасных деяний, — сказал я сержанту тоном уставшего учителя. — Если у вас нет с собой такого решения, будьте так любезны, освободите гражданину проезд.