Сержант рыкнул и обернулся было к бронемобилю, однако тут же обернулся обратно. Его лицо стало сожалеюще-презрительным.
— К сожалению, — пропел он снова медовым голосом, — от удара бронеавтомобиль пришел в неисправность, поэтому удовлетворить вашу просьбу не представляется возможным.
Я задумался, а Крез вздохнул и вернулся в свой мобиль.
— Я тоже очень сожалею, господа, — пропел он из кабины, — но мне очень надо к бабушке. Пока она не поубивала всех нахрен!
Двигатель "корда" взревел, колеса завизжали. Мой "лимо" пополз вперед, а с ним и бронеавтомобиль полиции.
Сержант опомнился и с криками побежал к его двери, но мы ползли все быстрее, пока бронемобиль не свернул задом в сторону, я оказался на свободной дороге и утопил газ.
"Лимо" присел на задние колеса, завизжал и пулей помчался вперед, оставив сержанта далеко позади. Но радость моя оказалась преждевременной — из переулка вынырнул второй бронемобиль, включил оглушительную сирену и стал преследовать меня.
Я попытался набрать дистанцию, однако бронемобиль был мощнее. Догнав, он начал притирать меня к стоявшим на краю дороги рекламным столбам, к встречной полосе, пытаясь вынудить остановиться.
Не успев сообразить, я вылетел в боковой переулок и оказался на прямой междугородной трассе, где у меня не было возможности лавировать. Тут бронемобиль быстро обогнал меня и притер к ограждению — пришлось остановиться. Последнее, что я смог сделать — резко закрутить руль влево, чтобы встать поперек трассы.
Не знаю, зачем я это сделал — ничего хорошего это мне не принесло.
Справа послышался мощный гудок, я бросил туда взгляд — огромный тяжелый грузовик пытался остановиться, чтобы избежать столкновения с нами. Точнее, со мной — я был между бронемобилем и грузовиком.
Я взглянул в окно на водителя бронемобиля — сержант смотрел в сторону со скучающим видом.
Ничего себе, как ведет себя полиция, удивился я, резко дал задний ход и объехал задом бронемобиль, и оказался с другой стороны, ударив его бампером прямо под переднее колесо. Теперь он отделял меня от грузовика.
Бронемобиль опомнился и рванул назад, но я крепко держал его задним бампером. Тем более что он газовал не в ту сторону.
От нового гудка грузовика в моей кабине задрожали стекла. Я переключил передачу и рванул прочь, оставив хрустнувший бампер в арке колеса бронемобиля. Освободившись, он рванул за мной, и мы упорхнули прямо из-под громадного бампера оглушительно гудевшего грузовика, набрали скорость и помчались дальше.
Бронемобиль попытался обойти меня и прижать к стене туннеля, но я резко затормозил, обошел его и рванул под эстакаду, делая вид, что хочу уйти по ней. Он кинулся было следом, но я дернул влево и швырнул его на ту же самую стену, и протащил впритирку метров пятьсот, пока хватало массы и скорости, потом дернул в другую сторону, на узкий съезд с трассы, на котором было одностороннее движение. Тут меня осенила идея.
Я сбросил ход, позволив бронемобилю догнать меня, затем включил жесткий тормоз, развернулся в обратную сторону и проскочил между бронемобилем и ограждением.
Повторить мой маневр он не мог — не позволяла длина корпуса, превышавшая ширину съезда, который был надежно ограничен каменными барьерами.
Злостно нарушая правила, я помчался по съезду в обратную сторону, радуясь своей находчивости, и тут увидел большой семейный автобус, который ехал навстречу мне, занимая почти всю ширину дороги.
Мне пришлось развернуться еще раз и поехать обратно. Я надеялся лишь на то, что бронемобиль продолжил свое движение.
Засигналил фон, и я ответил на вызов.
— Ты где прохлаждаешься? — сварливо спросил Крез, и мне стало обидно.
— Да тут с борухами кир разливаем по бокалам, тебя ждем.
— Нет, серьезно?
— На съезде с Анабарской трассы кручусь.
— Подъезжай к Чао-Као, позавтракаем.
— Ага.
Съезд закончился, и я оказался на другой трассе, ведущей в сторону центра. Бронемобиль, видимо получивший с воздуха данные о моем местонахождении, ждал меня у ее края, лениво поблескивая сиреной. Увидев меня, он встрепенулся и стал разворачиваться, загораживая проезд.
Я утопил газ, но он перегородил дорогу быстрее.
Пришлось резко свернуть с трассы, пробив ограждение. Я вылетел на тротуар, где напугал прохожих, сбил два рекламных щита, газетный автомат, открытую дверь магазина и что-то еще, потом свернул в переулок, потом в другой, потом в третий.
Заехав во дворы, я вышел из "лимо" и осмотрел его.
Не считая развороченной морды и помятых крыльев, он был еще вполне ничего. Кое-как расправив то, что я мог сделать руками и молотком, я неторопливо поехал к Крезу.
Настроение было испорчено. Мало того, что машину попортил, так еще и неприятное открытие — полиция, судя по всему, пытается отправить меня на тот свет. Иначе объяснить маневры на трассе, с подставлением меня под удар грузовика, я не мог.
За что? Надоело наблюдать, как я пытаюсь устроиться на работу? Или проклятый сержант так разозлился на меня за то, что я сбежал от него возле библиотеки?
Возле самого кафе у моего помятого "лимо" отказали тормоза, и я снес парковочный столб. На шум выбежала охрана, я отдал им последние десять баунтов и вошел во дворик, где за пустым столиком со скучающим видом сидел Крез и читал газету.
— Ты читал утреннюю газету? — спросил он.
— Ты же знаешь, я не читаю лживую демократическую прессу, — проворчал я и уселся напротив, скорбно уставившись в пустой стол.
— Чего изволите? — спросил появившийся рядом официант.
— Дэл, что будешь? — переспросил меня Крез.
— Ничего. Последнюю десятку я только что отдал, — проворчал я и напрягся в ожидании, что мой верный друг снова начнет издеваться над блеском и нищетой аристократов.
Но Крез просто заказал официанту два обычных завтрака, и тот ушел.
— А зря, — сказал он мне после этого.
— Что зря? Отдал десятку? Тоже так думаю. Надо было завалить их.
— Зря не читаешь лживую демографическую прессу. Много интересного.
— Что? — сварливо спросил я. — Бинда Мунда родила тройню?
— Ага. Вроде того. На, почитай, может что увидишь свежим взглядом.
Я пересилил себя и заставил взять этот сгусток лжи в руки.
"Тинападский варан родил тройню", "Новые украшения Бриканзы шокировали всех", "Зверское мочилово в северо-западном районе", "Сенсационное заявление Бирбо Кирка", типичный набор для современной прессы Амбросии.
И мелко, в углу — "Минус еще один аристократ".
Я почувствовал неладное.
Над пыльным городом уверенно светило солнце, по улице дул свежий ветерок, гоняя по высохшему и нагревшемуся пластону осенний пальмовый пух.
Официант принес по чашке прекрасного пальмового чао. Я отпил глоток, поймал носом потянувшийся с кухни запах верченых почек, и посмотрел в газету Креза еще раз.
"Минус еще один аристократ".
Ублюдочный стиль демократической прессы. "Красные мстители" выследили — о Боже, это называется "выследили"! — герцога Орта в его бывшей сельской резиденции, и расстреляли в упор на виду у селян. "В Амбросии больше нет аристократов первого эшелона", констатировал мерзкий журнашлюшка довольным тоном.
Но ведь остался второй эшелон. Правда, очень немногочисленный.
— Ну что думаешь? — Крез кивнул на газету.
Я снова стал читать заголовки. Чувство вредности не хотело покидать меня, и требовало удовлетворения.
— Ну, вряд ли мы сможем что-то выжать из тройни тинападского варана.
Крез смотрел на меня без выражения.
— Украшения Бриканзы…. - задумчиво протянул я. — В принципе, их можно отнять и продать.
Он промолчал. Ладно.
— "Минус еще один аристократ", — медленно произнес я и посмотрел ему в глаза.
Он смотрел на меня в ответ — его глаза были беспощадными, презрительными и сожалеющими.
— Ты сочувствуешь моей скорби о еще одном представителе моего сословия? — попробовал я угадать.
Его глаза презрительно прищурились, верхняя губа задралась кверху, оскалив зубы.
— Ты презираешь его за то, что он дал себя убить?
Губа чуть опустилась.
— Я не понимаю твоих животных гримас, — с сожалением констатировал я.
Он смотрел на меня так, как будто хотел телепатически передать мне научную теорию строения атома.
Я пожал плечами и стал читать дальше.
— Зверское мочилово в Северо-Западном районе.
— Это соседний район, кстати, — изрек наконец Крез, терпеливо вздохнув.
— Я в курсе.
Фермеры и айзеры устроили массовую драку возле ресторана "Копинакс". Утверждают, что причиной конфликта стали поборы, которые айзеры брали с фермеров. Иногда дело доходило до отнятия машин с овощами и убийства наиболее активных сопротивляющихся.
— Безыскусные развлечения простонародья… — пробормотал я вслух.
Крез нацелил на меня свой толстый указательный палец:
— И этот человек…! Господи, почему не я?! Грязные, вонючие бродяжки с раздолбанной планеты отнимают у фермеров плоды их законного труда, в то время как наследник престола бесплодно рассуждает о смысле бытия!
Изогнув одну бровь в знак того, что тирада Креза не вписывается в известный мне порядок вещей, я возразил:
— С чего ты называешь меня наследником престола?
— Да потому что Орт умер, а твой отец был женат на его сестре!
О Боже.
На самом деле, за прошедшие с момента падения монархии несколько лет я уже отвык мыслить такими категориями. Но Крез был прав. Формально, я был на данный момент единственным законным наследником престола. Которого не существовало. Да и закон, мягко говоря, изменился.
Но все-таки именно я был последним представителем того самого второго эшелона аристократов, которые могли претендовать на корону — после полного истребления первого.
Я стал пить чао, чтобы выиграть немного времени. Но это ничего не дало мне.
— И что теперь? — без энтузиазма спросил я своего буйного друга.
— Как что… — Крез откинулся на спинку кресла, взирая на меня с видом презрительного превосходства. — Валить.
— Кого? — мой голос упал еще ниже, а за спиной возникли призраки "красных мстителей".
— Красных мстителей, — Крез был безжалостен. — А потом всех остальных.
— Нет, — я отрицательно покачал головой. — Я не хочу никого валить. Я хочу тихо, мирно жить, работать. Мне не нужна власть. Не нужно рулить этой толпой баранов, которая зовется "народ". Не хочу, чтобы меня ненавидели то одни, то другие.
Крез в бешенстве проглотил целиком свой бутерброд. Я предостерегающе покачал пальцем, показывая, что еще не закончил свою мысль.
— Не хочу быть все время на страницах газет. Не хочу, чтобы журналисты лезли в мою частную жизнь.
Крез зарычал и залпом выпил свой чао.
— Я не хочу… — начал я.
— Ты не понимаешь! — прошипел он, перебивая меня. — Никто тебя не спрашивает, хочешь ты или нет! Ты умрешь! В обоих вариантах! Либо в борьбе за корону, либо в убегая от нее! Тебе придется бороться! Если ты мужчина!
Тут я уже разозлился:
— Слишком умный Крез! Проглотил с утра какую-то таблетку?!
Обиженные друг на друга, мы встали из-за стола и поехали в разные стороны, но вскоре остановились и вернулись на то же место.
— Ладно, — прорычал он, с ненавистью глядя на меня. — Не хочешь становиться королем, поедем крышевать фермеров!
Цена сладкого тростника
Чтобы не злить друга, которому я задолжал уже изрядную сумму, я согласился с его идеей, хотя не видел ничего привлекательного в том, чтобы влезать в рынок криминальных поборов. На котором, к тому же, господствовали некультурные жители планеты Айз.
Мы приехали на Черный рынок, где любой желающий мог оптом и в розницу купить изобильные дары земли с самых разных уголков нашей планеты, и Крез начал зондировать почву, а я шел следом и иногда помогал ему, изображая энтузиазм.
Фермеры реагировали на нас странно.
— Говорят, у вас проблемы с айзерами? — прямо спросил Крез у двоих здоровенных работяг в грязных комбинезонах, но они угрюмо посмотрели на него и отвернулись.
— Почем нынче трумас? — спросил я у розовощекого паренька с радостной мордахой, и он бодро начал нести какой-то бред про дожди и песок. Выждав минуту, я спросил его:
— Айзеры донимают?
Радость на лице паренька мгновенно испарилась, он отвернулся и замолчал, и больше я не добился от него ни слова.
Мы с Крезом обменялись взглядами и пошли дальше.
— Похоже, они тоже не хотят бороться, — многозначительно посмотрев на меня, протянул он, сморщив нос так, словно понюхал верза. — Никто не хочет бороться. Курутсяне вымерли.
Наконец какой-то пьяненький старикашка с руками, похожими на крабьи клешни, совершенно свободно объяснил нам, в чем дело.
— Эх вы, мать вашу растудыть! — весело воскликнул он, и я еле успел перехватить могучий кулак Креза, который очень любил свою маму и не любил это выражение. — Эвона оно что! Газетчики эти! Шарился тут один дружок, мать его растудыть! А потом в газете статью написал! Так нас кройновы ребята так потрясли после этого, мало не балуй!
— Кройновы? — переспросил я, и старикашка вдруг изменился в лице.
— Тшшш! Не ори, сынок!.. Кройн, да… — он задумчиво опустил глаза на свои клешни. — Кройн, мать его растудыть… евоный начальник… самый, понимаешь, главный тут айзер… Как пошли они кулаками махать… — он повел глазами сначала в одну сторону, потом в другую, — так наши ребята и залетали, туды — … сюды, туды — … сюды…
Крез рыкнул.
— А что, собраться, да навалять этим … грязным бродяжкам люлей, слабо что ли? Только трумас привык из земли таскать? Кулачища… ЭВОНА какие!
Старик посмотрел на него, как на помешанного.
— Навалять, люлей, говоришь? Хе-хе… ты, что ли, навалять собрался?
— Короче, — настаивал Крез, — если знаешь кого, кому нужна помощь, дай ему наш фон.
Он протянул старику карточку, и тот долго пытался увернуться от нее, как от заразной тряпки, пока Крез не всучил ее ему насильно, и тогда старик сделал кислую рожу.
Я покачал головой.
— Он ее выкинет.
Крез мгновенно обратил к старику разъяренную физиономию:
— Че?! Выкинешь?!
— Не-е-е! — воскликнул старик с самым неубедительным видом.
Мы бродили по рынку еще несколько часов, разыскивая желающего нанять нас в качестве охраны. За это время я выяснил порядок цен и решил, что мы можем предложить им весьма выгодную сделку, обещая защитить от злобных айзеров всего за полцены от их обычных требований — двести баунтов с грузовика.
Этот вывод я сообщил Крезу, и он немедленно начал использовать его. Но фермеры лишь кисло качали головами.
— Ну, отобьетесь вы один раз… допустим… а дальше что? Вы будете охранять наши грузовики на стоянке? Ночью? Вот то-то и оно…
Наконец мы нашли одного перспективного, как мне казалось, парня — именно на него тыкали пальцем все остальные, стараясь, впрочем, чтобы он не видел этого. Он собирался везти трумас в Амбросию без уплаты побора айзерам.
Однако разговор с Чангом не принес быстрых плодов.
Несмотря на болотную тишину своей сельской жизни, Чанг слышал и о войне с Айзом, и об айзерах, обиравших простых тружеников на дорогах, но предложение двух крепких ребят охранять его грузовой поезд все же показалось ему слишком навязчивым — ничего себе! двести баунтов за то, чтобы проехать вместе с ним через пригородный участок трассы, на котором якобы айзеры останавливают фермеров. Подумать только — он с таким трудом выращивал этот трумас, пока мы околачивались по местным барам, а теперь он должен отвалить нам такие деньги за то, чтобы мы с гордым видом проехались с ним до столицы. Нет уж, надо учиться и работать.
Произнеся эти слова, Чанг с гордым видом отвернулся, показывая нам, что разговор окончен, и пошел прочь.