Михайлова разочарованно вздохнула, удивляясь, как быстро такая привлекательная для нее история превратилась пустышку. И в судьбе Поля не обошлось без ободряющего пинка родителей. Не сам…
— О, «Тихая лагуна»! Зайдем? — оживился пилот.
— Давай! — обрадовалась Светлана.
— Пиво, коктейль? — поинтересовался он, когда они уселись за столик в уединенной кабине на мягких диванах друг напротив друга.
— Водка.
Поль улыбнулся, нажимая виртуальные кнопки в меню:
— Решила напиться? — он поднял выехавший из внутренностей стола бокал с вином.
— Почему нет? — Светлана упрямо вскинула подбородок, поднимая ему навстречу рюмку с прозрачной жидкостью. — Я наняла тебя, а ты — лучший актив, что за последние пару недель проходил в списке контрактов. Имею право! Может, завтра будет не до того!
Она выпила, и тут завибрировал комм.
Прочитав сообщение, она, сама того не ожидая, издала вопль, и заказала еще водки:
— Гуляем, Поль! Я угощаю!
— А? — он удивился. — Что случилось?
— Нашивки прилетели! — рассмеялась она, чувствуя, как напряжение прошедших дней отпускает ее. — Завтра присяга!
* * *
— Это что такое?! — заорал знакомый голос.
«Бл@@@@@… — подумала Михайлова. — Вот это палево…»
Отец стоял на пороге и злобно смотрел куда-то вправо. Света проследила его взгляд и охнула: Поль валялся там, куда она его вчера сгрузила, но без комбинезона.
Сев, она приложила бутылку, которую держала в руке, к виску, и тоскливо пробормотала:
— Чтож ты как орешь-то все время…
Генерал Михайлов опешил от такого обращения, но как военный человек, не растерялся, схватил дочь за плечи, затолкал в душ, несмотря на ее сопротивление, и включил воду.
— Подъем! — гаркнул он под ухом у спавшего пилота. — Встать! — наемник попытался встать, но смог только сесть. — Ты кто такой!?
— Поль Маттера, сэр… — он ошарашено огляделся и тоскливо спросил. — А где мы?!
В этот момент душевая кабина открылась и Светлана прошла голышом по комнате в поисках полотенца. Зрачки пилота расширились, и он, похоже, понял, где находится.
— Куда вылупился! — рявкнул генерал. — На меня смотри!
— Да, сэр! — Поль понял, что надо срочно уносить ноги. — Разрешите идти!?
— Вали, — согласился Михайлов, довольный догадливостью собутыльника дочери. То, что это именно собутыльник, а не любовник, он уже понял.
Маттера схватил комбинезон, впрыгнул в него, и, опасливо обернувшись на Светлану, с трудом наклонившуюся к полке за полотенцами, сказал:
— До связи! — получил он равнодушную отмашку Наемницы, глянул на кулак, который показал ему генерал, и убежал.
Михайлова завернулась в полотенце, добралась до аптечки, и закинулась таблетками. Отец протянул ей стакан с водой.
— Ка-а-а-айф, — выдохнула она, выпив его, и развалилась на диване. — Господи, вот это я накидалась…
— Присяга через два часа! Ты не отвечала на звонки, не открывала адъютанту, я был вынужден прийти к тебе сам! Ты хоть понимаешь, что могло случиться?! — генерал с трудом сдерживал гнев.
Светлана безразлично посмотрела на него. Остатки алкоголя еще бродили в ее крови, и ей было абсолютно не страшно. Это ведь отец, что он сделает?
— Но ведь не случилось же? — бесстрашно глянула она ему в лицо, после чего отвернулась в поисках одежды. — Хватит беситься, я в порядке. Можешь идти, заниматься своими делами.
Михайлов схватил ее за волосы, поворачивая к себе и рявкнул:
— Ты могла пропустить присягу, тупая ты дура!!!
— Пусти! Больно!
— Больно!? Больно?! — генерал орал, выпучив глаза. — А ты знаешь, как мне больно!? Я что, растил тебя для того, чтобы ты бухала с проходимцами?! Чтобы трахалась с первым встречным?!
— Зато я не трахалась со шлюхами, в отличие от тебя! — возмутилась Светлана.
Михайлов сам не ожидал, что отвесит дочери пощечину.
— Ты для этого заимел дочь из пробирки?! — спросила она, дерзко глядя ему в лицо. — Чтобы безнаказанно бить ее?!
— Заткнись! Ты что, не понимаешь? ТЫ могла пропустить свою Присягу! Могла опозорить мое имя перед другими Наемниками! — Михайлов зло посмотрел на нее. — Ты помнишь, о чем мы договаривались?! Ты должна быть лучшей! И тогда все лучшее — станет твоим!
Светлана сама не знала, почему, но не испугалась.
— Где это лучшее? — спросила она вкрадчиво. — Где? У меня нет ничего! — она повысила голос. — Я тренировалась с двух лет для того, чтобы принять Присягу Наемника и сдохнуть в бою! Вот что станет моим! — последнее предложение она уже кричала.
Отец отступил, наверное, впервые за много-много лет.
— Протрезвей, — сказал он. — Потом поговорим.
Выйдя, он даже почти улыбнулся. «Подростковый бунт? — думал он. — Поздновато, конечно, но девочка растет».
* * *
Униформа только подчеркивала достоинства Светланы. Высокий стоячий воротничок плотно охватывал шею, в меру длинную и достаточно тонкую для ее образа жизни. Китель скрывал слишком большую грудь. Короткая уставная юбка оставляла открытыми красивые коленки и ровные ножки. Убранные под фуражку тонкие белые волосы, которые она ненавидела, были не видны. В волосах ее не устраивало решительно все, но после того, как шесть подряд стрижек «под ноль» не принесли ни толщины, ни изменения цвета, смирилась. Отец был темноволосым, значит, они достались ей от матери. Хотя бы это она знала точно.
Иногда она думала об этом. Каково это — сдать свои яйцеклетки в Геном-банк, и не знать своих детей. Может быть, у Светланы есть сестры и братья? Как это — вырасти в полной семье? Геном-банк не разглашал информацию о своих донорах. Сдать генный материал имел право любой человек, и за это даже платили символическую сумму, 23 кредита, но он же и выбирал личную информацию, которую предоставлялась тем, кто хочет его материалом воспользоваться.
Светлане хотелось думать, что мать жива и мечтала с ней когда-нибудь встретиться, хотя с момента создания Геном-банка прошло больше восьми столетий, а еще лет двести до этого яйцеклетки и сперматозоиды хранились в разных клиниках без всеобщей упорядоченности. Впрочем, поиски матери казались ей отдаленной перспективой, в том числе и потому, что она не знала, как к ним подступиться.
Присяга прошла без происшествий, и даже угрюмое лицо отца ее больше порадовало, чем расстроило. Казалось бы, чего злиться? Она нахамила, потом получила, конфликт исчерпан, но нет, надо показать, как ты недоволен. Пофиг. Витамины и антидепрессанты убрали похмелье, Светлана чувствовала себя великолепно. Живость мыслей и бесстрашие только укрепились после приема привычной дозы боевых стимуляторов.
А когда Светлана получила свои нашивки, и вовсе стала почти счастлива. Подумаешь, хмурится он… Она уже не ребенок! Имеет право и трахаться с кем хочет, и бухать что попало! И, вообще!.. Она теперь Наемник! И отчитывается только перед Советом и нанимателем! Зачем ждать обещанного разговора с отцом? Выслушивать очередные упреки? Не теперь!
Михайлова всегда перла напролом. Покинув Зал Совета с пакетом документов, она скинула сообщение Полю: «Жду у себя! Отбываем через час!»; а потом продублировала его новому главе службы безопасности. Собрав предметы первой необходимости, она встретила все еще взъерошенного и невыспавшегося Поля. Села на пятнадцать минут за голостол и выкупила контракты заранее выбранных подразделений. Отправила всем точку сбора — 18.00, корабль-носитель «Весельчак Пит». Познакомилась с сержантом Кимми Беордом, представила ему Поля. Отбыла с ними на «Пита». В 14.00 познакомилась с экипажем корабля-носителя. В 15.00 прошла синхронизацию с информационным ядром корабля и отправилась его осматривать. В 18.00 произнесла речь перед всем личным составом. В 19.00 «Весельчак Пит» прыгнул на Жалтера-4.
Светлане всегда казалось, что именно в такой вот безостановочной круговерти событий она чувствует себя как рыба в воде. Сама она легко расставалась с вещами и людьми, порой, месяцами не вспоминая о любимом платье или статуэтке, которую обожала рассматривать по утрам.
А вот Кимми Беорду оставалось только материться сквозь зубы, думая о том, что написать в отчете Совету Наемников, с учетом того, что в него входит ее отец. Из-за спешки половина прибывших на корабль-носитель существ, не успела попрощаться с семьями. Сам он так и не взял бы личные вещи, не будь они уже доставлены на «Пит» сразу после назначения еще прошлому Наемнику, все остальные такой привилегии были лишены. Слушая разговоры, идущие в кают-компании и в подразделениях, подумал, что Шило — это еще самое безопасное прозвище новой Наемницы.
* * *
Данила Петров поправил модные визоры, поскреб трехдневную щетину и улыбнулся девушки за стойкой, пока она, считав информацию с комма, искала рейс. Которое тысячелетие пошло, а небритые мачо по-прежнему максимально востребованы. Еще вчера ему казалось, что все идет отлично: Поль Маттера бухал с Михайловой, а он готовил заказ, но сегодня все полетело в тартарары. Этой тупой дуре как вожжа под хвост попала: получив нашивки Наемника, она не только сразу же улетела на свой корабль-носитель, но и прыгнула! При этом из пяти контрактов, которые для нее устроили, взяла только два!
Вначале Данила решил, что его раскрыли. Обреченно проверил языком фальшивый зуб, скосил глаза на левое плечо, погладил средний сустав большого пальца на правой руке. Шансов на то, что заблокируют все три способа самоубийства не было, и ему стало поспокойней. Потом он озадачился тем, как подороже продать свою жизнь. Винтовка в тесном помещении не помогла бы, поэтому он вооружился двумя иглометами. В комнате они могли нашинковать не только врагов, но и его, гарантируя, что ценная информация не попадет кому не надо. По этому случаю, он даже защиту одевать не стал, погибнуть от игл ничуть не хуже, чем от яда или взрывчатки.
Просидев полчаса в шкафу, Данила заскучал. Убивать его не спешили, из чего он сделал вывод, что прикрытие пока работало. Скорее всего, это экстренное отбытие — бзик новой Наемницы, Поль что-то такое говорил, про импульсивность и бешенство матки. Спрятав иглометы и винтовку на штатные места, Петров нашел кобуру со станнером, одел ее под пиджак, и направился в космопорт.
— На ваше направление нет кораблей ближайшее время. Пассажирский лайнер «Виасат» прибудет послезавтра, — наконец, сказала девушка. — Желаете зафрахтовать отдельный корабль или приобретете билет на «Виасат»?
— Нет, спасибо, ничего не надо, — разочарованно протянул Петров и отошел.
Он сел за угловой столик в одной из кафешек зала ожидания, и, взяв кофе, начал просматривал варианты фрахта. Конечно, лайнер — более незаметное средство передвижения, в системах службы безопасности остается только универсальный код комма. На фрахтовку потребуется полный пакет документов, включая генный анализ и снимок сетчатки, но у него было и то, и другое. И даже раскрытие этой личности не грозило особыми проблемами, если заказ будет выполнен.
Через два часа после отбытия «Весельчака Пита», вслед ему вылетел четырехместный транспортник «Мученик Марса». Петров тоже умел переть напролом. И тоже успел развить за эти пару часов крайне бурную деятельность, не забыв ни единой вещи из своего обширного инструментария. Необходимо было спешить. Из шести «закладок» сработало только три, и пусть даже Поль неплохо втерся к ней в доверие, шанс провала был слишком велик. Чем ближе он будет к отряду, тем лучше.
* * *
Конечно, после такого начала, отношения с коллективом не задались. Плюс, Светлана, встречаясь с сопротивлением, предпочитала подавить его в зародыше. И особыми нежностями при этом не отличалась. Скажем, если она решила, что надо тренироваться три раза в день по 2 часа, а ты забил на вторую тренировку — будь добр на личную беседу. На личной беседе не раскаиваешься в своем поступке? Лишение половины боевой премии. Кто ахренел? Велкам на гауптвахту. Для начала — неделька, мы же не хотим повторения сценария сразу по выходу через пару дней.
Когда за лучшего пилота робота пришел просить его командир, Светлана поинтересовалась, куда тот сам смотрел, выводя отряд на тренировку без основной боевой единицы. Подумал, что у пилота что-то со здоровьем? Логично. Почему не наведался в медблок? Наведался бы, после тренировки.
Светлана побарабанила ногтями по столу и отпустила лейтенанта. А что с пилотом? Будет лечиться на губе. Не кажется ли ей это слишком жестко? Нет. И каждый, кто будет вести себя подобным образом, окажется там же. Так ведь и боевой дух можно подорвать? Пока что-то его не наблюдается, лейтенант. Только зажравшиеся морды видно. В зеркало-то смотритесь? До свидания, до свидания.
На второй день выяснилось, что где-то четверть нанятых ею контрактников слабы здоровьем. Кто-то руку потянул, кто-то ногу, у кого-то аллергия и головокружение. Светлана провела проверку в медблоке, потом в личных каютах медперсонала. Результатом было изъятие сорока литров крепкого алкоголя. Некоторые, особо экзотические этикетки, не видела даже она. А Михайлова три года на Периметре провела, какого только говна не пробовала.
— Это мне для личного пользования! — объяснила Леночка, субтильная брюнетка в должности медсестры, показывая на изъятые из ее каюты 18 литров.
— Ну, так пользуйся, — предложила Светлана. — И вы не стесняйтесь. Тоже наверное, для себя?
Все три сотрудника медблока переглянулись.
— Нам же еще работать, мэм! — сказал начальник медслужбы.
— Ну, а когда ты это планировал употребить, Берков? Сорок четыре литра! — Михайлова жестко уставилась на него, невысокого и сухого, и возмущенно добавила. — Да это даже мне — минимум на полтора месяца! А ты?! Год пить будешь?
— Ну… Стратегический запас, так сказать… — потупился начмед.
— Пейте сейчас, — отрезала Светлана. — Остальное утилизирую.
Сотрудники еще раз переглянулись.
— Мэм, нам же еще работать! — сказал
— Ну, тогда не пейте! — развела руками Михайлова. — Утилизируем?
Начмед вздохнул… Они снова переглянулись… И сели пить. Светлана дождалась, пока они нажрались, вызвала Кимми, и отправила их на гауптвахту за пьянство в рабочее время.
Больше в отряде никто не болел. Но лучше от этого не стало.
* * *
Единственное, что ее радовало в полете, так это Поль. Он действительно был прекрасным пилотом. Конечно, не таким, хорошим, как она, да и зачем-то пользовался боевыми стимуляторами на тренировках, но вполне себе крепким середнячком. Они почти постоянно были вместе — и на тренировках, и после них. Светлана, с удовольствием проводила время с Маттера: он ей нравился и как человек, и как пилот, и как собутыльник. Иногда, конечно, она думала о том, что надо было трахнуть его, когда они нажрались перед присягой, но быстро прогоняла от себя эти подленькие мысли.
Она и сама-то вспомнила, что в тот день творилось с трудом, а Поль так вообще, отключился после третьей бутылки. Так что трахайся, не трахайся, рассказать ему можно было хоть о тройняке, в котором он был посредине, толку-то.
Иногда Светлане хотелось сделать ему предложение о сексе, но она сдерживалась. Она старомодно считала, что инициатором отношений должен быть мужчина. Да и спать с подчиненным — отвратительная идея. А Поль даже намека не делал, хотя они по три раза на дню принимали душ чуть ли не в соседних кабинках после тренировок. А иногда и в соседних.
Вечерами, тренируясь в своей каюте со стаканом водки, Светлана ловила себя на мысли, что по-прежнему одинока. Водка не давала впасть в уныние и поддерживала в ней решительность идти до конца. Против отца, неуправляемых подчиненных и глупых мужчин.
Перед выходом из гипера случилось то, что должно было случиться давно: гнойник прорвался.
Конечно, инициатором прорыва стал все тот же лучший пилот штурмбота, что не успокоился даже за неделю на губе. Едва выйдя, он пошел в кают-компанию, взял бутылку виски, и принялся угощать всех подряд. Большинство отказывались. Светлана проходила на мостик, и не ожидала, что у него хватит наглости заорать на весь немаленький зал: