Весь мир способен, и опеке,
Бросает вызов, вострубить,
Готов отныне о триумфе,
Готов я западу грозить».
И самым искренним поклоном,
Правитель Неба отвечал:
«И обещаю я, не троном,
Калеки клятва, коль дышал,
Я изменю твой дом во скалах,
Где слишком рано умирал.
Но не сейчас, я не желаю,
Терзать той смутою народ,
На смерть тем многих обрекаю,
Но я был вынужден сей ход,
Вершить законом, мы дождёмся,
И ждать осталось только год.
На Лордов Скал я опирался,
Они приучены к войне,
Война им выгода, держался,
Там каждый род на сей резне,
Я не желаю недовольства,
Народ простой пусть в западне.
Спасти сейчас я не готовый,
Пусть закаляются в огне,
Пусть ветеран родится новый,
Он будет нужен в новом дне,
Война великая во планах,
И нужен, Эреон, ты мне».
И мир теченье продолжает,
И перемен нас ждёт венец,
К безумству храброму толкает!
Одно известное, мертвец,
Есть основанье, и свершенья,
Ведёт к понятию конец.
«Вам стали серой лик известный,
Такой привычный и простой,
Но есть металл намного лестный,
Легенд так много и такой,
Что Airen Rulg его назвали,
Что Кровь Владык и красотой
Он этой странной обладает,
По цвету серый, но во нём,
Вкраплений много и узнает,
То словно вены, и огнём,
Столь нелегко его расплавить,
И в недрах редко мы найдём.
Несокрушимый и извечный,
Клинок ковался много раз,
По слухам даже безупречный,
Но много реже чем алмаз,
Нам находить его осколки,
И все вы знаете рассказ.
Есть Eirmar, Тот что Правит Вечно,
Есть Armunglord, что Вьюгу Звал,
Есть Tirviran, но и беспечно,
Вам думать, что металл сжимал,
Простолюдин в руках. Лишь лорды.
Народ простой его не знал.
Но не легендою свершались,
Деянья, что терзали мир,
Людьми простыми, что скрывались,
За чисел масками, и пир,
Они не знавшие, нет славы,
Всё заберёт себе их сир.
Ведь во былое коль взирая,
Вы вспоминаете лишь их,
Владык, правителей, не зная,
Имён той тысячи нагих,
Что отдавали свои жизни,
А что есть высшие без них?»
– «То, что забыто». Талм Тролд.
Первый день Мит-Сатин. 1005 год.
Igmer Zoil.
Замок Карсвен.
Весны пришедшее знаменье,
Разрушит плен былого сна,
Уж тает снег и то забвенье,
Зимы уж рушится, сполна,
Страдали мы под этим гнётом!
Ликуй в зелёном же волна!
И ночь отныне торжествует,
И лик Двух Лун взирал на нас,
Glar Kreis, Великая, чарует,
Чей бледный лик и чей анфас,
Столь притягательны, прекрасны,
Во сотый хоть взирай же раз.
Луна же Младшая, исконно,
Lim Kreis по имени, Она,
Есть цвета алого, резонно,
Сказать что мрачная, дана,
Беды предвестника Ей слава,
К земле на свет Она скудна.
И замок спящий час встречает,
В высоких окнах нет свечей,
И тишины лишь дух витает,
Покой наставший для людей.
Шахтёрский город рядом дремлет,
Труды явив средь света дней.
От тяжбы долга там уставший,
Во ложе ждёт лица зари,
Но об одном в душе желавший,
Рассвет о гибельный, умри!
Не приходи! Мой труд тяжёлый!
И часом лишним одари!
Но по дорогам и путям,
Как призрак иль безумец гневный,
Там конь несётся по камням,
Гонец спешит, покинул древний,
Великий замок на плато,
Указ несёт с собой плачевный.
Он Голос Неба, глас Его,
Он приносящий волю Трона,
И горн ревёт у врат, Того,
Несу я слово, Чья корона,
Сияет ярче света звёзд,
И жизнь длиннее Чья эона!
И пробудившись ото сна,
Гонца сей замок приглашает.
О ты, пришедшая весна,
Что впереди нас ожидает?
Что трон желающий от нас?
Там лишь мученья, каждый знает.
И ожидал гонец во зале,
Спадает синий плащ со плеч,
В свечей сияния портале,
Устал, не смел в пути беречь,
Он сил последних, но обязан,
Утёсам дать Престола речь.
Утёсов Лорды пусть сражались,
Лишь меж собою, но они,
Ко шахтам сим не приближались,
Престол следит и уясни!
Он посягнувшего карает,
Не думай даже, не рискни!
Ко трону лорд младой ступает,
Из рода Андлен порождён,
И имя Иллион, страдает,
Он пробуждением сражён,
И наделённый ликом тонким,
И тела мощью обделён.
Богат кафтан младого лорда,
Высокий ростом, худощав,
И серый глаз взирает гордо,
А светлый волос, и упав,
До самой шеи, позволенье,
Гонец приблизится, сказав:
«Приказ Престола в руки данный,
Я вам обязан передать», -
И свёрток ткани, долгожданный,
Час перемены и печать,
Из воска красного срывая,
Лорд начинал приказ читать.
«Отправить в шахты, исключений,
Приказ нам отдан, не искать,
Мужчин, детей, нет разъяснений,
Лишь скалы грызть нам и ковать,
Мечи и молоты, доспехи,
Ценой любой нам то создать».
В глаза гонца затем взирая,
Коснётся дланью лорд груди:
«Престола воля мне святая,
Гонец уставший, ты войди,
В покои, что я предлагаю,
Оставь усталость позади».
Когда гонец покинет залу,
Сей лорд промолвит: «Ныне нам,
Ударить в колокол, сигналу,
Есть право быть тому, сынам,
Рожденья низшего настало,
Не забываться больше снам.
Возьми знамёна, церемоний,
Нам нужно благо, ведь для них,
Час настающий лишь агоний,
Но верят пусть, что для благих,
То есть намерений, пусть верят,
Что для детей умрут своих».
Лотар, воитель, поклонился,
Широкоплечий, мрачный лик,
Востока юг, он там родился:
«Я воли вашей проводник».
Не благородного рожденья,
Тревоги образ в нём возник.
******************************************************************
Раскатом стали колокольной,
Набат несётся средь домов,
Как не желай, но будь безвольной,
Послушной куклой ты, и снов,
Покинь оковы, собирайся,
Народ под взором облаков.
Под рода Андлен синим стягом,
Колонна шествует вперёд,
Горят доспехи, будет знаком,
Их шаг и облики, черёд,
Знаменья важного наставший,
Тебе наставший он, народ!
И люд трибуну окружает,
И протрубивший, громкий рог,
К себе вниманье призывает,
Меня вы слушайте! Вам срок,
Настал свершения, внимайте:
«Гонец пришедший во чертог
Престола волю ниспославший,
Святей которой не найти,
Правитель Неба обязавший,
Он светоч наш среди пути,
Он нашей жизни благодетель,
И благо в нём нам обрести!»
И был один среди шахтёров,
Внимавший речи, размышлял:
«Но нет его среди просторов,
Здесь низший род и он страдал,
Своим трудом купивший жизни,
И бремя мрачное познал».
«А мы, как верные Престолу!» -
Так продолжает лорд с трибун.
«Он славы отдан ореолу,
За нами смотрит, и средь лун,
И среди солнца опекает!»
И долга он коснулся струн:
«Престол Небесный объявляет,
Во шахты каждому войти,
Тяжёлый час, он сам страдает!
Но скажут, гордые, смести!
Преграды каждые готовы,
До основанья низвести!
Востока избранное племя,
Трудом возвысимся, и мы,
Мы покоряем это бремя,
Трон свет сияющий средь тьмы,
Мы дети Неба и востока,
Мы будем гордыми людьми!»
И размышленья продолжавший:
«Детей и женщин загонять,
Во шахты мрак, я понимавший,
Престол готовый истреблять,
Себя он ради! Понимаю,
И должно всем иным узнать!»
Но был народ сей опьянённый,
Там долга вбитая печать,
И не был он таким рождённый,
То от семьи своей узнать,
И с юных лет он обречённый,
Не смей вопросов задавать!
И как всегда, в толпе подобной,
Один лишь крикнет, как за ним,
Другой поднимется, удобной,
Чертой то будет, а двоим,
Поднять и третьего по силам,
Четвёртым, пятым и седьмым
Уж длани подняты, кричали:
«Престол мы славим!» – и тогда,
Отцы детей вперёд толкали,
Не зрев во действиях вреда,
Смывая личности, обличья,
И каждый равный, то нужда.
«А я один! Один остался,
Что в одиночестве могу?!» -
Кулак дрожащий поднимался.
«Уж лучше это, чем врагу,
Уподоблюсь в общины взоре,
Свою семью тем сберегу!»
И одиночка тот не ведал,
Что во толпе их легион,
Из страха волю духа предал,
И каждый мыслил, если он,
Так поступает, я обязан!
Стоит на том вовеки трон.
На чём стоит? Стоит на спинах,
На спинах скорбных близнецов,
Стоит на тех, кто во низинах,
Кто сам не жаждет, мне таков,
Удел предсказанный с рожденья!
И тем рождён был сонм рядом
Что раболепием снедают,
Терзают сами и собой,
Они закованы, страдают,
И жизни даже всей длиной,
Их служба бренная тянулась,
А вскоре ставшая нуждой.
Не грех престола, мы и сами,
Готовы в цепи заковать,
Мы племя, стая и следами,
Всегда возможно описать,
И за века мы не менялись,
Вот власти высшая печать.
«И с Эры Третьей продолжаю,
Войну мы с братьями ведём,
Причины разные, но знаю,
Что мы чудовищем зовём,
То власть имущих не коснётся,
И до сих пор мы так живём.
Что люд простой в войне узревший?
Узревший кровь, огни и боль,
Он видел холм, дотла сгоревший,
И пепел дома, но изволь,
Идти вперёд, на путь страданья!
Но что узрел тогда король?
Парады, символы, знамёна,
В шатре он гордо размышлял,
Вдали от пламени и звона,
И лишь над картою стоял,
И древа двигавший фигуру,
И взмахом сотню он распял.
И проигравший коль в сраженье,
Что будет после для него?
Там будет боль и униженье?
О нет, конечно, ничего!
Кусок земли они отдали,
Мир заключили, а того
Кто во земле лежит холодной,
Кто не вернётся в дом родной?
Вернут его? А кто голодной,
Погибший смертью, кто ценой,
Сраженья стал, они вернутся?
Они лишь брошены долой!
И как сменяется правитель,
То и наследник рассуждал,
Что потерял тогда родитель,
Вернуть обязанный! И звал,
И род простой опять ступает,
И за кусок земли он пал!
Во Эре Третьей продолжалось,
То бесконечно много раз,
Граница стёрта, вновь рождалась,
А выполнявшие приказ,
На каждом фронте умирали,
Но наконец сменился час.
Там сильный слабого пожрал,
Там королевства расширялись,
И час Троих тогда настал,
Хоть раз вы слышали, сравнялись,
Они с атлантами легенд,
Пред ними многие склонялись.
То Рейнер Арлан, Покоритель,
Завоеватель, запад взял,
В свои объятия, правитель,
Кочевник, странник, разорял,
Дворцы он золота и степи,
Тот Рейнер вотчиной считал.
Могучей конницей прославлен,
В степи он выжженной король,
К востоку взор его направлен,
Ко центру мира, только боль,
Владыке сердца мирозданья,
Сулили всадники, и роль
Второй король сыграл большую,
Что имя Тедерик носил,
Из рода Лорм он был, вторую,
Колонну власти допустил,
Жрецы при нём вновь засияли,
И Иахим при нём, носил
Почётный титул власти веры,
Он Пастырь Первый, и при нём…
Но не коснёмся ныне сферы,
Что мы религией зовём,
Она лишь споры порождает,
И потому вернёмся к Трём.
И вновь к востоку обращаясь,
Король Небесный не отстал,
Годами трое те сражаясь,
Но был четвёртый, уступал,
На юге Селн, то королевство,
Я расскажу о нём, я знал…»
– «То, что забыто». Талм Тролд
Десятый день Мит-Сатин. 1005 год.
Lirel Nirenar.
Замок Скарл-Кролм.
Где есть эссенция решенья,
Что выше каждого из вас?
Где начинают все сраженья,
Где рассуждают, что для нас,
Отсель есть грех иль добродетель,
Где мир собой меняет глас?
Во зале тронной всё вершилось,
Во четырёх и лишь стенах,
Что будет скоро, что случилось,
Ведь и былое даже в прах,
Себе во благо разрушают,
Здесь мир держали на плечах.
И не убранством эта зала,
Здесь нет масштаба, нет златых,