В общем, Брендан хотел уже уйти и провести остаток вечера в заведении попроще, когда его внимание привлек странный незнакомец, который тоже с пристальным вниманием наблюдал за оператором сети и его избранницей. Хотя Брендан никогда еще не пробовал себя в роли ангела-хранителя, да и со шпионажем пока получалось не очень, он решил остаться и понаблюдать.
Делая вид, что увлечен «шоу уродов», и даже отмечая про себя особенности дефектов участников, которые выигрывали этот конкурс красоты наизнанку, он внимательно прислушивался к разговору. А когда незнакомец попрощался, столь же ненавязчиво последовал за ним. То ли неизвестный был слишком поглощен своими размышлениями, то ли уверен в своей способности к конспирации, но Брендана он не заметил даже когда они оба покинули обитаемые модули и перешли в коридоры технического этажа, куда доступ имели только инженеры и рабочие, отвечающие за исправность городских коммуникаций.
«А если это ловушка»? — запоздало подумал Брендан. И незнакомец просто заманивает его, чтобы скомпрометировать или попросту убить. Вот только на маньяка неизвестный походил меньше всего. Уж в этом Брендан разбирался. Впрочем, в нем самом уже проснулись охотничий азарт и любопытство, благодаря которым он в конечном итоге и очутился здесь внизу. При этом сам незнакомец словно растворился, а Брендан чувствовал себя идиотом, поскольку дверь, которую он с легкостью открыл, обратно наверх выпускать его не желала и требовала ввести пароль, которого Брендан, конечно, не знал. Эх, если бы на его месте оказался Пабло! Уж он сумел бы вскрыть это несложный код. Но оператор остался в «Пульсаре» и, возможно, даже переместился из кафе в еще более приятные места. А Брендан блуждал по уровню остаток ночи, пока не нарвался на местных маргиналов.
Спать не хотелось, но вот желудок красноречиво намекал на то, что пора бы чем-нибудь подкрепиться, тем более что поужинать вчера он так и не успел. Если внизу действует та же система расчетов, что и на верхних уровнях, кредитка поможет на первое время оплатить хотя бы еду и какой-никакой кров. А потом надо либо выбраться наверх, либо найти того таинственного незнакомца или кого-то из ребят.
Ведомый запахом дешевого синтетического жира, на котором явно жарили рагу из грибов и мяса кутулуха, Брендан достаточно быстро набрел на какую-то непритязательную закусочную, оборудованную прямо в жилом отсеке. Однако здесь его ждало разочарование.
— Проваливай, урод! Таких, как ты, у нас не обслуживают.
Одутловатая, страдающая экземой и запущенной слоновой болезнью хозяйка глянула на него с такой явной брезгливостью, словно он вылез прямиком из коллектора канализации, хотя после прогулки по вентиляционным шахтам он выглядел лишь немногим менее опрятным, нежели ранние посетители. Впрочем, он и сам видел, чем от них отличался. Один молодой горняк имел вместо правой кисти клешню с уродливыми наростами. У другого левый глаз сполз почти к подбородку.
Ничего не понимая, Брендан двинулся дальше, сопровождаемый настороженными, презрительными или откровенно враждебными взглядами. Один раз его явно намеренно толкнули, другой — подставили ножку. Какая-то хозяйка вылила прямо под ноги ведро с помоями.
— Совсем уроды обнаглели! — услышал Брендан возмущенный возглас. — Уже среди бела дня разгуливают!
— Ну, ничего! Господин Нарайан найдет на них управу!
Хотя рабочий день на комбинате и фермах давно уже начался, в коридорах было многолюдно. Впрочем, среди разномастных обитателей уровня, ошивавшихся в различных питейных заведениях, пытающихся что-то втюхнуть на местной барахолке или просто слоняющихся по обшарпанному коридору в поисках случайного заработка, Брендан не увидел почти никого, кто мог бы спуститься в забой или отстоять смену.
У многих, как и у посетителей первой забегаловки, не хватало конечностей и их заменяли кустарные уродливые протезы. Кто-то не имел глаз или носа, Другие, наоборот, обладали лишними отверстиями на лице, дополнительными раковинами ушей или еще какими-то отростками, изначальную функцию которых на глаз даже определить не удавалось. У кого-то отказали легкие и другие внутренние органы, и они разгуливали в масках, опутанные жутковатыми толстыми трубками. Кто-то имел ярко выраженные гипофизарные расстройства: такого количества карликов Брендан в жизни своей не встречал. У одного молодого парня правая половина тела в детстве перестала развиваться, делая фигуру скособоченной и непропорциональной. С завидной регулярностью встречались сиамские близнецы. Причем двое из них ухитрились так срастись, что выглядели точно полтора землекопа из неправильно решенной школьной задачи.
Даже представительницы самой древнейшей профессии, которых тут тоже хватало, обладали такими чудовищными изъянами внешности, что у Брендана зачесались руки взять лазерный скальпель и помочь несчастным обрести нормальное лицо. А потом назначить курс поддерживающей терапии.
Впрочем, скальпель тут все же применяли. Но отнюдь не для того, чтобы вернуть человеческий облик, а дабы усугубить причуды наружности. Одна жрица любви имплантировала кошачьи усики и ушки, другой зачем-то понадобились рога, третья красовалась аж тремя парами грудей. Короста и струпья, покрывавшие лица половины «ночных бабочек», как следы оспы и сифилиса в эпоху рококо, маскировались не только тоннами вульгарной косметики, но также стразами, вставками разноцветного пластика и даже меха.
— Че уставился! Проваливай отсюда! С уродами не спим ни за какие бабки! — грубо осадила Брендана обладательница многосоставного вымени.
— Да кто его вообще с рудника выпустил? Там только уродам и место, — возмутилась ее подруга «кошечка», у которой помимо усиков и ушек оказалась раздвоенная губа и титановая пластина вместо неба.
«Урод». Это уничижительное определение Брендан уже слышал сегодня в десятый, если не в сотый раз. Так во время вчерашнего шоу мутанты называли единственного участника этого странного конкурса, который хотя бы внешне выглядел как нормальный человек. Причем молодежь из «Пульсара» до колик и достаточно зло смеялась над самими изувеченными радиацией обитателями нижних уровней, и причину этого веселья Брендан тогда понять не смог.
В своей жизни он видел немало мутантов. Среди выходцев из окраинных миров на их долю приходилась примерно треть. Трансгалактические корпорации, занимавшиеся разработкой месторождений на непригодных для жизни планетах, биосферные купола возводили по удешевленной технологии, экономя на здоровье старателей и колонистов. Да и разница в гравитации оказывала влияние на количество мышечной массы и рост. Однако даже в Мурасе, где уличные банды, державшие под контролем оборот дури, оружия и нелегально добытых алмазов, беззастенчиво терроризировали бедняков, над людьми с физическими недостатками или увечьями никто не смеялся.
Все отлично знали, что денег на лечение у нелегалов, составлявших львиную долю населения трущоб, нет и неоткуда взять. А бесплатная медицинская страховка им не положена, поскольку они не граждане Содружества. И если какой-нибудь студент-практикант или такой же эмигрант из окраинного мира с неподтвержденным дипломом согласится за копейки или вовсе бесплатно провести операцию по жизненным показаниям, то это можно считать удачей.
В городе под куполом тоже не хватало лекарств и врачей, а наиболее сложные операции не решались делать даже на верхних уровнях. Однако самозабвенная гордость, с какой здешние мутанты демонстрировали свои увечья, выглядела если не вызовом, то осознанным заблуждением.
«В многообразии наше единство!» — высвечивалось на голографической панели, кое-как подвешенной на ржавых болтах в переходе между ярусами уровня. Далее на головизоре демонстрировалась реклама фирмы имплантов примерно десятилетней давности, призывавшая производить самые смелые эксперименты со своим телом. Используя заезженный видеоряд, чередуя его с голограммами, сделанными уже в антураже треугольника Эхо, какой-то местный законодатель мод на все лады расписывал красоту, удобство и практичность самых тяжелых мутаций.
— Каждый человек — уникальное творение природы, но только теперь и только в нашем благословенном городе появилась возможность эту индивидуальность подчеркнуть. Вы никогда не превратитесь в безликую серую массу, а уродам самое место на руднике!
Брендан так и застыл, где стоял, потирая рассаженные во время драки костяшки пальцев. Вот он и получил ответ на вопрос, который они тщетно искали все три месяца жизни под Куполом. Оказывается, вместо того, чтобы рыться в системных файлах, следовало просто более внимательно посмотреть передачи по местной сети. Хотя из-за помех, создаваемых пульсаром, даже система внутренних коммуникаций работала с перебоями, многие обитатели города вели свои голографические дневники, а каналы наиболее успешных видеоблогеров собирали сотни подписчиков.
Вот только изо всех роликов и шоу, которые они с Пабло видели урывками, не понимая, в чем там суть, они сделали лишь вывод о том, что тяжелые гормональные сбои и наследственные мутации стали такой неотъемлемой частью жизни этого города, что над этим принято только смеяться или искать аналоги в абстрактной живописи, творениях средневековых художников и архаичных скульптурах. А между тем, если бы хоть кто-то потрудился им объяснить, зачем проводить эти бессмысленные конкурсы, подобные средневековому выбору папы шутов, они бы с меньшим остервенением тыкались в закрытые двери, больше бы искали ответы на более важные вопросы.
Но если профессор Нарайан сознательно держал их на голодном информационном пайке, то коллеги, включая Кристин, находились в плену общественного мнения, разделившего город не только на верхних и нижних, но и разграничившего людей и уродов, причем в зеркальной проекции. И если на верхних уровнях мутаций боялись как огня, возведя заботу о здоровье в настоящую манию, то внизу ими бравировали, обрушивая ярость своего несовершенства на новичков.
В самом деле. Зачем создавать дополнительную защиту от радиации, когда можно просто объявить болезни и уродства нормой жизни, направив вполне понятное возмущение вынужденных влачить жалкое существование горожан на так называемых уродов: тех, кто попал в Эхо недавно и еще не успел нажить болячек, или тех, чья иммунная система по каким-то причинам оказалась сильнее неблагоприятных условий жизни. Создать новый культ, словно в кривом зазеркалье вывернуть наизнанку все представления о природосообразности, здоровье и красоте, не жалея никаких средств.
Такой степени цинизма даже Пабло, вдоль и поперек изучивший повадки и обычаи змееносцев, и предположить не мог. Впрочем, и на Земле в прежние эпохи преступные правители и дельцы удобно манипулировали людским сознанием, внедряя в массы идеи расовой дискриминации, религиозной или идеологической розни.
В растрепанных чувствах Брендан добрался до лестницы и спустился на уровень ниже.
Здесь неустроенность и запустение чувствовались еще острее, напоминая самые глухие закоулки Мураса, только без тропической зелени. Из сырых холодных коридоров несло затхлостью и плесенью, запах гудрона или какой-то другой смазки смешивался с вонью давно засорившихся труб и аммиачным духом канализации и свалок, в которых деловито копались кутклухи, поросята и куры, точно дело происходило где-нибудь на аграрной планете.
Похоже, тех продуктов, которые производили централизованные фермы, на всех не хватало, и жители нижних уровней выживали за счет подсобного хозяйства. Спускаясь по лестнице вдоль вентиляционной шахты, Брендан обнаружил обихоженную плантацию грибов, в забегаловках на верхнем ярусе видел аквариумы со съедобными водорослями и даже взлелеянные под лампами дневного света помидоры и клубнику. Впрочем, здесь растения пока не попадались, а звуки, которые издавали животные, заглушал шум от работающих на пределах износа механизмов.
Внезапно среди этого равномерного, монотонного гула Брендан различил новый звук. Кричал ребенок, и явно от сильной боли. И этот призыв о помощи сопровождался многоголосой руганью, насмешками и ударами. «Неужто опять драка? Вторая за один день? А по-другому выяснять отношения они тут совсем не умеют?» Впрочем, вместо того, чтобы убраться куда-нибудь восвояси, Брендан уже бежал на звук, стараясь не сбить с ног играющих со сломанными игрушками тщедушных ребятишек, заполошных хозяек и медленно ковыляющих по своим делам стариков. Даже если бы он не давал сильно обесцененную за прошедшие века клятву Гиппократа, он бы не смог поступить иначе.
Группа разномастных и разновозрастных подростков методично избивала скорчившегося в грязи на полу худенького мальчонку лет семи-восьми. Эбеновую кожу мальчугана покрывали ссадины и кровоподтеки, в курчавых волосах запеклась кровь, она же текла из рассаженного носа, делая белозубый, красиво очерченный рот похожим на окровавленную пасть вампира.
«Неужели они бьют его потому, что он черный?» — невпопад подумал Брендан, вспоминая уроки истории и рассказы чернокожих одноклассников о тех временах, когда их соплеменников продавали в рабство.
Поскольку на Сербелиане селились выходцы из самых разных миров, включая планеты Альянса, а культуры и расы сплетались причудливо и произвольно, никому и в голову не приходило кого-то попрекать цветом кожи или родным языком. В треугольнике Эхо на цвет кожи и мир, из которого прибыл колонист поневоле, внимания, судя по всему, тоже не обращали. Здесь существовало иное разделение. Чернокожий мальчуган, несмотря на худобу, выглядел ладным и подтянутым, а черты его лица, сохраняя особенности его расы, отличались правильностью, если не сказать красотой. В то время как все его противники выглядели копиями давешних громил. Только слегка уменьшенными.
— Ну, что, урод! Будешь знать, как ходить по нашему уровню! — азартно размахивая железным прутом, вопил крепкий подросток с бородавками по всему лицу.
— Теперь много не находится! — злорадствовал один из его подельников, тщедушный замарашка с родимым пятном на всю щеку и свернутыми в трубочки ушами.
— И к мамке своей жаловаться не побежит, — рассмеялся еще один участник побоища с искусственным глазом и перепонками между пальцев.
— Давайте сломаем ему еще и челюсть, чтобы он ничего не смог рассказать своему дядюшке! — предложил еще один шкет с непропорционально большой головой и кривыми ногами.
Брендан не позволил ему осуществить этот злодейский умысел. Он и так видел, что опоздал. Мальчугану здорово досталось. Особое беспокойство вызывала правая нога, неестественно вывернутая наружу. Неужто перелом?
— Сегодня я за его дядюшку! — налетел Брендан на хулиганов, разметав их по площадке и вырвав у самого крепкого прут.
Он сделал красноречивый замах, но более активных действий не потребовалось. Всю ватагу точно лавина слизала. Один только пострадавший ворочался на полу, делая неловкие попытки подняться или хотя бы отползти и глядя на Брендана расширенными от боли и ужаса глазами.
— Да тихо ты, не дергайся! — приструнил его Брендан, наклоняясь к поврежденной ноге. — Эк, тебя угораздило!
К счастью, перелом оказался вывихом, а такие травмы Брендан умел лечить без помощи анализатора и аппаратов растяжки.
— Сейчас будет немного больно, — предупредил он маленького пациента. — Но иначе нельзя.
Однако, как оказалось, малыш боялся отнюдь не боли.
— Сэр, пожалуйста! Не надо меня забирать! — шмыгая разбитым носом пролепетал он. — Я не хочу в приют! Позвольте мне остаться с дядей Ндиди и мамой!
От неожиданности Брендан разжал пальцы, которыми сжимал голень, собираясь вправить ее на место, и малец с завидной скоростью, помогая себе локтями, пополз куда-то к стене.
— Ты с кем-то меня путаешь, — стараясь говорить как можно мягче, попытался объяснить ситуацию Брендан. — При всем моем желании я бы сейчас не смог никуда тебя забрать, поскольку сам не знаю, куда идти.
— Вы шутите, сэр! Взрослые не могут заблудиться, — привел железный аргумент мальчишка, вызвав у Брендана невольную улыбку.
Ох, не просто так к нему приклеилось появившееся с легкой руки Арсеньева еще в отроческие годы прозвище Вундеркинд.