========== Среди каннибалов ==========
Я здешний принц и мне ль не знать,
Чем здесь живут плебей и знать
Тут только с виду благодать,
Но это лишь обман.
Увы, мой город — сущий ад.
На первый взгляд — цветущий сад,
В людских сердцах не кровь, а яд,
А в душах злобы смрад.
Мюзикл ”Romeo & Juliette — «Верона ждет».
Себастьян Гудвин любил напевать этот мотив во время долгих прогулок по ночному городу. Особенно, когда разгружал собственный нелегальный товар в ночном порту. Это добавляло остроты ощущений. Но ничто так не бодрило, как предвкушение вечернего похождения.
Он настаивал на этом вечере слишком долго. Забавно, как все старательно избегали слова свидание. Скорее, это можно было назвать деловой встречей. Какая ирония. Больше трех месяцев добиваться человека, с которым вживую виделся всего два раза. Это как минимум нелепо. Или безумно — зависит от настроения.
И если бы он позарился на молоденькую официантку из близлежащего кафе, то не услышал бы заливистого хохота близкого друга и его многообещающую фразу: «Блажен, кто верует». Но ведь следовало потешить самолюбие и начать увиваться за центральной политической фигурой всей поганой Республики.
Поразительная любовь к неприятностям, казалось, преследовала Гудвина с самого начала блистательной карьеры валютчика и контрабандиста. В этой стране успех, увы, приходит вместе с незаконной деятельностью. Не успеваешь оглянуться, а вокруг тебя неожиданно вырастает плотная стена из добропорядочных граждан с чарующими волчьими оскалами.
Как бы там ни было, но за любое удовольствие нужно платить. Причем, весьма высокую цену. Бесконечная вереница праздников, нескончаемые потоки алкоголя и восхитительные женщины — все это лишь вершина айсберга. Нет, суть всегда заключалась в гигантском корабле под названием власть, на чьем борту давно господствовало бесчинство.
Ад опустел, а все демоны выбрались наружу и обосновались по всему миру. Перед побегом им удалось свергнуть самого Люцифера — единственное препятствие на пути к хаосу.
После этого они провозгласили себя царьками своих маленьких королевств и жадно отрывали по кусочку от других. Но самое большое количество подобных тварей сосредоточилось в этой Богом забытой державе. Выживание здесь — второе хобби. Сегодня ты не можешь снять с карточки половину зарплаты, а завтра вовсю распоряжаешься едва ли на всей государственной казной. Или наоборот — сегодня сидишь за одним столом с президентом и рассказываешь очередную услышанную по телевизору шутку, а уже завтра — бум — ты превратился в кучку пепла.
В лучшем случае.
Приходилось балансировать на грани, идти на компромиссы, опускаться на колени, давать много невыполнимых обещаний, вносить немалые пожертвования в личные фонды жадных министров, или просто исчезать на некоторое время. Пока обстановка не стабилизируется, а риск быть расстрелянным из автоматов на крыльце своего дома не пропадет окончательно.
Сейчас, глядя на отрешенных посетителей, мужчина слегка нервничал. Пальцы явно дрожали, не справляясь с коричневой сигаретой, пепел от которой попадал куда угодно, кроме пепельницы. Колонки исторгали из себя пародию на музыку, раздражая еще больше. Несмотря на середину зимы, в помещении было нестерпимо жарко. То ли от нарастающего чувства беспокойства, то ли новомодного камина и включенного на максимум отопления.
Вряд ли одно из престижнейших заведений города беспокоилось о ежемесячных платежах. Местные завсегдатаи оставляли чаевые, способные отбить полугодовую аренду. Поэтому в усердии здесь никому не откажешь. Круглые столы, мягкие диваны и меню в кожаных переплетах, умышленно бережно сожженные по краям. Идеальное место для романтического ужина и долгоиграющих перспектив.
Себастьян мысленно улыбнулся и вытер со лба проступившие капельки пота. От одежды хотелось избавиться прямо сейчас. Небрежно застегнутая темная рубашка плотно прилегала к телу. Такого же оттенка пиджак идеально сидел на узких плечах, однако вызывал легкий дискомфорт из-за невыносимой жары. Зауженные брюки, вместе с лакированными туфлями, дополняли образ, а отсутствие галстука подчеркивало нежелание следовать общепринятым нормам.
Серебряная пряжка на кожаном ремне — единственное, что выделялось из общего фривольного дресс-кода. Таким образом потешное стремление произвести впечатление боролось с жаждой продемонстрировать свою незаинтересованность в исходе вечера. Проще говоря, набить себе цену.
Оставалось лишь снять с головы корону и положить на подушку рядом с собой.
Время шло. Маленькая стрелка медленно клонилась к семи. Попытка растянуть всю пачку оказалась неудачной. Внутри упаковки оставалось не больше трех сигарет. До обидного мало. Лишний раз подзывать официанта и просить подождать более серьезного заказа, чем две чашки кофе, не хотелось. Они явно были не в восторге от неприбыльного гостя, занимающего хороший столик в дальнем углу.
Но через час гордость пришлось унять, дабы подняться и подойти к барной стойке. Отобранный не без боя стол вряд ли тронут — на спинке стула остался висеть сдавливающий грудную клетку пиджак. К тому же, Гудвин зарезервировал место еще на прошлой неделе. Хотя бы этот факт должен смутить недовольных подавальщиков.
Глупая затея. Изначально провальная. С какой стати она, любезно одарившая его своим номером с десятой попытки, примет приглашение в претенциозно дорогой ресторан?
Усевшись на высокий барный стул, предприниматель сделал заказ и купил еще одну пачку сигарет. Ричмонд. Без них он даже в уборную не ходил. Забавное определение зависимости. В любом случае, нужно соответствовать образу. Сигары не шли просто ни в какое сравнение с расслабляющим, тонизирующим эффектом, который дарил и мягкий вкус, и приятный запах. Конечно, иллюзиями себя никто не тешил — проблем не становилось меньше, но они определенно уходили на задний план.
Ненадолго.
Расслабившись благодаря привычному никотиновому аромату и немного медовому вкусу виски, Себастьян постепенно успокаивался. Сковывающее напряжение уходило. Можно обдумать все с философской точки зрения. Его беспокоят всего две возникшие трудности: неурядица с таможней, чей глава снова поменялся и начал своевременно наслаждаться должностью, и загвоздка с неудавшимся свиданием-деловой встречей.
Если первое можно исправить путем изнурительных переговоров, то второе сорвалось от слишком частых разговоров.
Досадно. Она ему понравилась. Им довелось пересечься всего два раза. И этого хватило. Первый раз состоялся на приеме у одного из министров, купивших и выставивших напоказ очередной подлинник какого-то дорогостоящего художника. Безусловно, купленный на деньги налогоплательщиков.
Контрабандист пошел туда от скуки. Рассматривая картину с томящимся видом, он случайно встретился с таким же отстраненным взглядом. Классическая история. Но завершилась, увы, по-другому — они не перекинулись и парой слов. Финал наступил несправедливо быстро, оставив после себя странное чувство опустошения.
Напитки сыграли злую шутку. Не следовало перебарщивать с алкоголем.
Впоследствии он неоднократно сталкивался с упоминаниями о ней. Всюду: новостях, репортажах, газетных заголовках и интервью обиженных ею политиканов. Ирония в чистом виде. С тех пор прошло около месяца. Затем — еще одна встреча. Мимолетная. Ограничившаяся вежливыми кивками. Никаких слов, никаких эмоций. Но женщина буквально захватила все его мысли.
В конце концов Гудвин решился. Достал записанный на бумажке номер, хранившийся едва ли не в рамочке, и позвонил. Голос обворожительной Королевы, как ее именовали среди своих и чужих, показался немного растерянным. Но она мгновенно пришла в себя и вернулась к обычной манере ведения переговоров — открытой иронии со скрытым издевательством. Неудивительно, что у нее так много врагов. Выслушав предложение выпить в ресторане, женщина поначалу рассмеялась и переспросила. Тем не менее, настойчивость приглашающего произвела должное впечатление.
Время было назначено, день выбран. И вот он здесь, униженный, разбитый, с разгромленными надеждами, развеянными по ветру. Конечно, все не настолько критично, но количество выпитого заставило его размышлять именно так. Заказав третий стакан, Себастьян расслабился. Какая уже разница? Все равно проще уповать на встречу с Богом, который в любой момент может зайти в бар, чем на короткий разговор с чертовой хозяйкой Эдема.
— К слову, отвратительное название для клуба, — Гудвин обращался скорее к самому себе. Бармен сочувственно взглянул на него и предложил долить, но получил отказ. — Хотя идеально подходит для ангелов.
Пригладив назад темные волосы — многие так делали, отдавая дань моде, но ему невероятно шел такой стиль — валютчик поднялся со стула и направился в туалет. Холодная вода отрезвила, не дав окончательно погрузиться в сплошное разочарование. Отражение в зеркале не порадовало мужчину: некогда притягательные черты лица осунулись, кожа приобрела нездоровый оттенок, а глубокие карие глаза лихорадочно блестели. Весь внешний вид оставлял желать лучшего: костюм помялся, на рубашке появилось пятно.
— Потрясающе, — устало выдохнув, злостный курильщик и начинающий алкоголик помассировал себе виски и снова огладил непослушные волосы. На сей раз при помощи воды.
С него хватит. Немного пошатываясь из-за количества выпитого, Себастьян начинал приходить в себя. Пропустив мимо себя высокомерного индюка со вздернутым подбородком, делец фыркнул и пошел дальше. Заплатив по счету удивленному официанту, он уже собрался идти к выходу, как тут же почувствовал неуловимое напряжение в воздухе. Большинство сидящих, среди которых были так называемые сливки общества, разом обернулись в сторону входа.
В мгновение ока все внимание оказалось сосредоточенным на двоих непрошенных гостях. Занятно. Они не представляли из себя ничего интересного, не могли похвастаться необычной внешностью или громкими скандалами в биографии. Обычные, среднестатистические посетители в длинных плащах.
Гудвин не сразу узнал их, но, когда это произошло, вздрогнул и отступил на пару шагов.
Кто бы мог подумать, что прислужники Королевы явятся на нейтральную зону, облюбованную собственными врагами. Заведение в центре принимало всех платежеспособных клиентов, однако не все являлись выходцами из одной партии. На данный момент тут столкнулись два клана, две стороны одной медали.
Баланс сил нарушился, равновесия больше не существовало. Идя сквозь ряды столиков, нарушители порядка вежливо кивали старым знакомым соперникам.
Контрабандист осознал, что попал в эпицентр настоящей войны. Единственное, что ему оставалось — воспользоваться черным ходом, но это чересчур трусливый поступок. Поэтому он не придумал ничего лучше, кроме как вернуться за барный стул и заказать менее крепкий напиток. С такими волнующими событиями он сопьется быстрее, чем заработает денег на выпивку. Конечно же, двое посланников заметили его и приблизились.
— О, какая неожиданная встреча. Раз вы здесь, то, полагаю, уже слышали новость? — поинтересовался Себастьян, разглядывая вошедших через стекло полупустого бокала, ранее содержавшего мерзкое на вкус пойло. — Я не хочу показаться невежливым, но мое запланированное свидание вот-вот начнется. И я приглашал вашего босса, а не преданных цепных псов. Кто вас спустил с поводка?
— Опять этот циничный псевдоинтеллектуальный юмор и раздражающая меня ухмылка, которую так и хочется стереть с твоей рожи, — удивительно спокойным тоном, не вяжущимся с нынешними обстоятельствами, произнес опирающийся на трость человек.
— Ты не меняешься.
— Старый ханжа Ларри Боунс, прошли всего сутки с нашей последней встречи. Вряд ли я сильно изменюсь за такой короткий промежуток времени, — взглянув на бывшего сокамерника, вор явно наслаждался реакцией. — Это уже вторая угроза от тебя. Мне следует начать беспокоиться? — салютовав обоим джентльменам вновь наполненным бокалом, торговец усмехнулся. — Но я уже догадываюсь, почему вы здесь. Значит, слухи оказались правдивыми. Скажите, она спит с каждым из вас по четным дням или по нечетным?
— Ты путаешь природу наших отношений, — вмешался низкий мужчина с растрепанными волосами, именуемый Консультантом. Пресловутый вельможа, приближенный Королевы и главный адвокат в отставке, представляющий Свору.
Маркус Салливан.
— Будешь рассказывать про крепчайшие узы дружбы? — кустистые брови поползли вверх, разглаживая морщины на уставшем лице. — Не утруждайте себя, я читал в газетах. Старо как мир.
— Не совсем так. Обычно я применяю термин семья.
— Ну разумеется, — Гудвин не собирался насмехаться над устоявшимися канонами общины. Хотят именовать себя семьей — Бога ради. Лично его интересовал лишь один их представитель. Лидер. А точнее — вожак, ибо люди окрестили их сборище Сворой. Какая нелепость. — Но серьезно, как она выбирает, с кем из вас спать? Тянете соломинку или в карты играете?
— А ты забавник, — пародируя нагловатую улыбку мошенника, Боунс чуть подался вперед, при этом опуская обе руки на барную стойку. Стандартный психологический прием, выработанный в тюрьме.
Он тоже являлся кем-то вроде адвоката, или скорее исполнителем. За такими людьми, как правило, посылают для решения неудобных вопросов. Родившись в семье видных аристократов, Лоуренс прославился в узких кругах, но нарушил определенные правила и отправился за решетку. Опозоренный, морально разбитый, он вскоре стал желанным членом общины Королевы. По всей видимости, она любила коллекционировать лучших представителей рода людского.
— Послушай меня очень внимательно, иначе потеряешь суть: если ты еще раз подойдешь к ней со своим низкопробным юмором и дешевым одеколоном, я разорву тебя на куски, — ладони, сжимающие набалдашник трости, не ассоциировались с такой благородной профессией, как советник. Больше подошла бы роль вышибалы местного бара, провонявшего табачным дымом.
Впрочем, можно совмещать.
Какая самоотверженная и фанатичная покорность лидеру. Ну конечно, ведь не каждый день встретишь человека, который безвозмездно готов вытащить тебя из тюремной и денежной трясины, не требуя благодарности. Хотя это весьма спорное утверждение — слухи ходят разные.
— Вырвем печень, нарежем ломтиками и положим на клейкий рис, а потом скормим собакам, — подхватил адвокат, сымитировавший неприятный звук из фильма «Молчание ягнят». — А я напишу тебе прекрасную поминальную речь. Несомненно, когда перестану чувствовать твой скверный парфюм.
Равнодушно хмыкнув, Лоуренс никак не отреагировал на шутку соратника. Он просто не привык проявлять эмоции. От него требовали совсем другого. Опершись на трость, Боунс устремился к выходу. У них еще остались дела. Следует исполнить важные поручения и разобраться с грузом. Сюда, в этот рассадник скверны, они заехали по дороге.
Маркус не спешил идти за удаляющимся товарищем. Задержавшись на миг, он достал портмоне, вытащил стодолларовую купюру и положил на столешницу. Благородство манер ему не занимать. Перед уходом Салливан, прищурившись, окинул вора презрительным взглядом.
— За этого господина, — получив кивок от бармена, законник наклонил голову в знак прощания. — Научись решать проблемы самостоятельно.
Однажды валютчик уже попытался последовать такому ценному совету, но переоценил собственные возможности. Себялюбивые капиталисты, пострадавшие в результате неуместной аферы Гудвина, отправили его в тюрьму на три долгих года. Чертовы коррумпированные синдикаты с похотью к власти. Отсидев половину срока, перезнакомившись с разными людьми: оппозиционерами, лжепророками, ораторами, преступниками, убийцами, насильниками, банкротами и смертниками, Себастьян влился в эту странную диаспору и стал одним из них.
Возможно, именно поэтому он уже воспринимал мир под определенным углом. Ничего хорошего тот не приносит, кроме хаоса, страданий и разрушений. Суверенная демократия, демократичная суверенность — или любой другой бред, навязанный политиканами, уже не имел никакого значения. Важно, что скажут люди. Некоторые склонны переоценивать чужое мнение, но в особенных ситуациях оно может спасти жизнь.