Эллиот поднял голову, его лицо было обеспокоенное, но после сменилось улыбкой, и он крепко обнял Отца Питера.
Алан непроизвольно вздохнул. Отойдя от двери, он ушел к шкафу и, врезавшись в него спиной, спустился на пол, опустив лоб на колени.
«Почему он жалеет Эллиота? Они ведь даже не знакомы. А ведь это я привел его сюда и сказал о монстре! Почему со мной папа не ведет себя так же?»
Алан просидел в такой позе до тех пор, пока двое не вернулись в кабинет. Мальчик приподнял голову и поднялся.
— Я пойду домой. Я ушел, не сказав маме.
— Нет, ты останешься, — твердо заявил Отец Питер.
— Чего? Почему это?!
— Я уже запер двери, вы вдвоем останетесь здесь до утра.
После заката, ближе к ночи, когда Алана наконец удалось уложить, Отец Питер с облегчением вздохнул. Прежде мальчик не порывался так упорно вернуться домой, и в нынешнем положении это было большой проблемой. Но благодаря предусмотрительности, Питер накупил много вкусностей, которые помогли отвлечь мальчика от его взбредшей в голову идеи.
За окном была непроглядная темень. Отец Питер посмотрел на Алана, развалившегося на кровати и улетевшего в глубокий сон от усталости из-за переполненных за день событий. Аккуратно закрыв дверь, мужчина направился к комоду, стоящему по правую руку от письменного стола, в нем он достал деревянную коробку.
— Во имя архангелов, защищающих этот мир и оберегающих людей, иной раз забывших слова богов, но всегда действующих по заветам их. Во имя божества Милосердия, преданного и своими, и низшими, да пусть воля человека будет столь же крепка, как воля его. Да неведом посланнику его страх и злоба, а грехи будут прощены, коли величайший из всех тот, кто милостив.
Стал произносить слова Отец Питер, которые зачитывал каждый раз на собраниях для прихожан и знал наизусть, которые понимал глубже кого-либо. Подняв деревянную крышку, он с легким стуком отложил ее, и там, на красном бархате, были подле друг друга два креста: один — перекрестие двух линий, второй — лежащие друг на друге два треугольника. Святой Отец поднял тот, что лежал слева, обычный незамысловатый крест, и поцеловал.
— Благодарен я буду всем ангелам, что охраняют покой наш, архангелы и хранители. Не было бы без вас мира на этой земле, да в сердце человеческом.
Положив его, он взял другой крест и приложил ко лбу, закрыв глаза.
— Благодарен я буду богам, что создали нас и мир этот. Что милостивы и добры к детям своим. Пусть и дальше хранит нас забота ваша, и даруйте благословение нуждающимся. Услышит же молитву эту бог Милосердия и смилуется над этим человеком.
Раскрыв глаза, он вновь взглянул на крест и, взяв его за цепочку легким движением, обмотал ее вокруг своей ладони.
Взяв за красный бархат, Отец Питер снял его и открыл тайное отделение, продолжая читать молитву. Отложив и его в сторону, мужчина взял в ладонь покоящийся там револьвер и легким движением открыл барабан, прокрутив.
— В обители бога не быть злу, что очинят сердца, что людей, то и ангелов. Не быть греху в чертогах небесных, как и не быть ему в думе посланца света.
Вставив в барабан патроны, Отец Питер шустрым движением защелкнул его и взял в правую руку, в левой крепко сжимая крест общих высших богов.
Выйдя в зал, он пошел мимо Элиота, сидящего на скамье и рассматривающего стены. Заметив мужчину, мальчик тут же поднял на него взгляд с улыбкой, но увидев в его руках оружие, испугался. Отец Питер остановился рядом с ним и глядя сверху вниз произнес:
— Присмотри за Аланом. Я скоро вернусь.
Тот только покачал головой, и приняв его ответ, святой Отец подошел к двери, повернул ключи и вышел на улицу.
Фонарей не было на территории церкви, а потому ее окружал жуткий мрак. Лишь над дверьми висел тусклый фонарик, освещавший вход и висящий над ним крест, символизирующий высших богов. Отец Питер остановился и стал оглядываться. Идти далеко не было смысла, а потому он сделал всего пару шагов, не выходя из освещенного места. Взяв в обе руки револьвер, мужчина стал ждать, не прекращая про себя молиться, и вскоре услышал шумы.
Слева от него повалились тяжелые предметы — именно там находилась маленькая пристройка, которая была сараем. Шум прекратился, но напряжение в теле святого Отца усилилось. Он стоял один в темноте, сжимая в руках револьвер и слыша, как сильно бьется в груди сердце. Темнота ночи не давала заглянуть далеко, и лишь упорством приходилось сосредотачивать взгляд на объектах, которые могли показаться странными. Он ждал и ждал, пока тишину не разбил звук хриплого рычания и хлюпанья. Оно было далеко, и увидеть, что издает столь омерзительный звук, было невозможно, но услышав его, Отец Питер испытал моментальное напряжение, и тут же пришло облегчение. Он перехватил револьвер в правую руку и прислушиваясь стал ждать. Чувствуя, как его душу прожигают взглядом, от этого взгляда не скрыться, его можно прочувствовать даже сквозь стены или через сон. Отец Питер смотрел в темноту до тех пор, пока не поднял правую руку и не выстрелил дважды. Результатом того, что он попал, было ужасающее, режущее слух взвизгивание после первого выстрела, а резкая тишина обозначала конец.
Отец Питер смотрел хмурым взглядом в ту сторону, пока не развернулся и не вернулся в церковь, заперев дверь.
— Все?.. — прозвучал слабый перепуганный голос Эллиота. И мужчина, смотря на него, направился через зал.
— Все. Но будут еще.
— Как… Долго?
— Всю жизнь. Присмотри за Аланом на время, пока я не разберусь с маленьким делом. Прости, что задерживаю тебя.
Эллиот покрутил головой и улыбнулся.
— Он тоже помог мне, исполнил желание и стал моим другом. Я помогу, если получится.
— Благодарю тебя.
Комментарий к Часть 4
Сценка, не относящаяся к рассказу:
Риток:
- Отец Питер, а вы можете прокрутить револьвер на пальце?
Отец Питер посмотрел молча на револьвер и прокрутил на мизинце.
========== Часть 5 ==========
Следующим днем Отец Питер привез мальчиков домой. Выскочив из машины Алан тут же побежал внутрь встретиться с матерью. Еще вчера она разговаривала с Питером по телефону и договорилась взять выходной, и сейчас она нетерпеливо ждала возвращение сына, разбирая оставшиеся коробки, которые приехали из ее прежней квартиры. Вытащив стопку тарелок, она услышала:
— Мама! — радостно вскрикнул Алан, с силой раскрыв дверь и вбежав внутрь. Женщина с облегчением и радостью подступила к нему.
— Алан! Наконец-то ты!..
Вдруг тарелки выпали из ее рук и раздался перезвон бьющейся посуды. Алан, увидев это, замер в испуге, понимая, что его сейчас будут строго наказывать.
Анна же, обойдя осколки и даже не обратив на них внимания, подшагнула к сыну и взяв его за плечи уставилась в глаза. Выглядела она не лучшим образом, а тяжелый взгляд не сходил с сына.
— Мам?
— С тобой что-то случилось? Ты в порядке?
— А… Да… Точно в порядке, — недоумевал он. Позади снова раскрылась дверь, и вошел Отец Питер вместе с Эллиотом. В руке он держал рюкзак Алана и сумку.
— Привет, Анна, — выдохнул он. Женщина тут же поднялась на ноги.
— Мне нужно поговорить с мамой. Отправляйтесь в комнату, — произнес мужчина и Алан, решив что это его спасение, махнул рукой Эллиоту, вместе они побежали на второй этаж, скрепя ступенями. Анна, несколько секунд смотря на Питера, резко отвернулась и, взяв совок и швабру, стала подметать разбившиеся тарелки.
— Спасибо, что уделила мне время. Это было необходимо.
— Да. Как и всегда, — выплюнула она, выкинув осколки, и встала рядом со столом. Напротив остановился Питер. Они оба не собирались присаживаться, и Анна просто ждала, когда тот начнет. Мужчина как всегда был не особо многословен. Он поставил рюкзак Алана на пол и стал вынимать из пакета бумажную коробку, поставив ее на стол с тяжелым глухим звуком. Анна поняла, что это для нее, и притянув к себе сняла крышку, и чуть не выронила ее из рук, как и тарелки до этого. Вздрогнув она подняла взгляд, там лежал черный пистолет. А рядом с ним пакетик с патронами.
— Какого черта, Питер?! — испуганно заголосила она. — Зачем мне это? Ты совсем рассудком поехал?!
— Это нужно для защиты.
— Да я в жизни стрелять в людей не буду!
— Оно не для людей. Пистолет освещен, как и пули. Им можно убить то, что невозможно увидеть.
Анна, не понимая, покачала головой прищурившись.
— Прости Господи, что?
Отец приподнял на нее тяжелый взгляд и продолжил, тон его был холодный и не воспринимать всерьез было кайре сложно.
— Ты сама видела, в его правом глазу появилась звезда. Я молился, чтобы это произошло не так скоро, но к сожалению, все выходит быстрее, чем я думал.
Анна смотрела на Питтера, в его бирюзовых глазах была такая же звезда, как и та, которую она увидела в глазе сына. И хоть она всем сердцем не принимала Питера, но что-то не давало ей расслабиться и заставляло слушать.
— Почему ты вообще взял, что все будет так? Может, он вообще не такой, как ты! И он никогда не рассказывал о том, что видит что-то странное! Да и кошмары прекратились.
— Ты не должна отрицать этого. Так как все уже происходит.
Питер видел, как медленно ее брови сходились к центру лба. Его речи все больше злили Анну, и он больше не стал медлить, тут же произнес:
— Ты видела мальчика, который зашел вместе со мной?
— Что? Какого мальчика? — тут же спросила она, не ожидая столь быстрого переключения темы.
— Алан завел себе друга. Почему бы тебе не подняться наверх и не спросить у него, хочет ли Эллиот чаю?
— Что за бред?
— Сходи.
Анна пусть и была в смятении, но все же нервно развернувшись поднялась на второй этаж и постучала в комнату сына. Она не могла понять, зачем и почему это делает, но все равно послушно чуть приоткрыла дверь. Алан сидел на полу, в позе полулотоса, и держал руки на коленях.
— Дорогой?
— А, — отозвался он, повернув голову на аккуратно появляющийся силуэт.
— Послушай, может быть вы что-то хотите? Не хочет ли… Эллиот чаю?
Спросила она, почувствовав себя последней дурой. Алан повернул голову и посмотрел на пустующую заправленную кровать. Он глядел на нее молча в упор несколько долгих секунд. Анна, наблюдая за этим, ощутила дискомфорт. Алан вдруг усмехнулся и снова посмотрел на мать.
— Вот.
— Что… Вот?
— Нам не надо чая. А вот комиксы он бы с радостью почитал. Можно я открою коробку?
— Да… Конечно. Что же, ладно.
Алан резко повернул голову в сторону кровати и нахмурился, после чего произнес:
— С чего ты взял? Это не сложно. Просто нужно снят скотч.
Анна прикрыла дверь и повернулась, абсолютно не понимая, что происходит и как ей это воспринимать. Тут она услышала монолог:
— А? Анна.
Потом мимолетная тишина и снова раздался голос Алана.
— Да, она неплохая. Только кричит постоянно. Правда? А твоя мама?
Потом Алан усмехнулся.
— Не, а мой как удав. Нет, не в смысле давит, в смысле холодный и к нему не подойти. У всех папы как папы, уж лучше бы он кричал, как мама.
Анна стала спускаться вниз по лестнице и посмотрела на Питера, который все так же ждал за столом, не сдвинувшись ни на шаг.
— Так… Объясни, что за хрень происходит. Я должна это воспринимать как? Либо мой сын сходит с ума? Либо придумывает воображаемых друзей, либо?.. Либо, блядь, что это вообще?
— Мне пора рассказать тебе все как есть, Анна. Пожалуйста, выслушай меня. Ты дорожишь нашим сыном. И я знаю… Я надеюсь, ты все еще чувствуешь ко мне хоть малую толику тех чувств, что были между нами когда-то, а иначе… Приехала бы ты в Аврел? Послушай меня. Это вопрос может касаться жизни и смерти.
Анна встала возле стола и нехотя все же была готова начать слушать.
— Этот дар называется «божий поцелуй». Он позволяет видеть то, что не должен видеть обычный человек. По сути это две реальности, находящиеся в одном мире. Люди живут, не зная этого, и спокойно проживают свой век. Так и то, что находится в той реальности, живет своей жизнью. Иногда мы и они можем влиять друг на друга. Но есть такие, как Алан. Такие люди живут в двух реалиях одновременно. И в этом случае стоит заглянуть по ту сторону хоть раз, та сторона так же увидит тебя.
— Ты… Подожди… Ты, что, реально сейчас говоришь о призраках? Почему это звучит как бредни научного фантаста?
— Слушай меня. Все это я узнал, пока обучался в соборе верховных богов.
— И… Почему же это так опасно?
— Души… Что видит Алан, лишь просто души людей, которые не смогли найти покой. Он еще слишком мал и не может отличить человека от призрака. В тот год, когда я смог узнать, куда ты отвезла Алана… Я хотел взглянуть на него впервые.
— Да, Алан говорил, что ты приезжал к нему, хотя я запретила это делать.
— Тогда это было только мое любопытство. Я приехал к твоей матери, у меня не было никаких умыслов. Думал она не подпустит меня к нему, но когда я ее встретил, она рассказала мне, что Алан приводит домой выдуманных друзей. Она была напугана и сказала, что не знает что делать. Тогда я и узнал, что он унаследовал «божий поцелуй». Хотя я искренне надеялся, что этого не будет. Я стал приезжать чаще, чтобы проверять, все ли с ним в порядке и не видит ли он… То, что приходило ему в кошмарах.
— Хочешь сказать, его кошмары реальны?
— Еще как реальны и смертельно опасны даже для обычных людей. Но куда более опасны для тех, кто их видит. Потому я дал ему крест, чтобы воззвать к его ангелу хранителю в надежде, что он хоть немного убережет его от этого. Но… Алан очень талантлив. К несчастью. Его дар проснулся в три года. Уже тогда он был способен видеть призраков. И это даже с еле заметными звездами. А теперь в его правом глазу появилась звезда, считай он стал мишенью.
— Для чего?
— Для демонов. Низшие демоны, самые мерзкие и опасные твари. От них практически невозможно избавиться, не имея защиты из вне.
Анна показала на пистолет, и Питер качнул головой.
— Если защитного оружия нет, единственный выход это… Убегать. И бежать так далеко и так быстро, как только можно. И не останавливаясь.
Анна взяла в ладони локти, сложив на груди руки. Теперь картина того, что рассказывал Питер, казалась ей куда более знакомой.
— И что будет, если оно догонит?
— Оно поглотит душу без остатка. Даже легкое прикосновение низшего может пожрать душу, если он того захочет. Я расскажу тебе то, как это было у меня на самом деле. Я обрел свой талант в тринадцать лет. И жил я не в отдаленной деревне, где никого нет, а в городе. В ту ночь, когда я проснулся, я первым же делом увидел чудовище над своей головой. Оно весело на окне и смотрело на меня. Любой понял бы, что ему было нужно, он хотел съесть мою душу, которая для них как луна в звездном небе. В эту же ночь оно убило всю мою семью и вынудило меня бежать.
Анна не веря покачала головой.
— Но разве ты не говорил, что с малолетства рос в церковном приюте?
— Это была ложь. Я год скрывался от демонов, пока меня не подобрал храм высших богов. Где мне поверили и взяли на обучение. Там я узнал о своем даре из древних летописей и узнал, что это безумно редкий талант, прозванный «божьим поцелуем». Хотя это скорее проклятье, чем дар. И обычно люди с таким талантом погибают очень рано и все абсолютно одинаково: засыпали и больше никогда не просыпались, и сердце медленно останавливалось. Я через многое прошел, чтобы узнать это. К сожалению, в отличие от Алана, у меня не было того, кто смог бы научить меня, и не было матери, которая могла бы понять и защитить.
— Но в чем смысл давать мне этот пистолет, если я все равно их не вижу?! Алану отдать, что ли? Ему всего шесть!
— Нет, он для тебя. Алан будет твоими глазами.
— А если… Получается, лучшая защита от этого, церковь или храм? Как Алану защитить себя? Вот у него появилась эта чертова звезда! Это значит, что и демона он тоже сможет увидеть.
— Храмы и церкви действительно могут помочь. Но только в том случае, если твоя вера в это сильна. Все зависит только от этого. А также от веры служителей. Если служащие храма сами не верят… То этот храм не больше чем обычный сарай. Порой даже простая вера способна защитить душу от прикосновения демона.