ПРИДУ
Витя тайком поставил у шкафа блюдце со сливками, кинул под кровать пару печенек, а под занавеской насыпал горсть сухарей. Он думал, что этой ночью не сомкнёт глаз, но провалился в сон, как только коснулся подушки.
Глава 2+1, в которой происходит знакомство
Утро в семье Топоноговых как-то не задалось.
Мама Эля бегала по квартире быстро-быстро. Сегодня она опаздывала. А это на памяти Вити в последний раз случалось с ней… пожалуй, что никогда.
Во всём были виноваты большие кухонные часы. Мама всегда им доверяла и сверяла по ним утренний график. В семь часов десять минут кастрюля с кашей должна стоять на плите. В семь восемнадцать подходит очередь кофеварки, а в семь двадцать – чайника. В семь двадцать три хлеб закладывается в тостер и – вуаля: ровно в половине восьмого завтрак для семьи уже на столе.
Мама очень гордилась своей пунктуальностью и повторяла, что только так можно всюду успеть. Но часы вдруг разленились и вздумали отстать на целых шесть минут. Конечно же, у мамы всё пошло наперекосяк. Она стала такой нервной, что Витя спросонья подумал: «Неужели пожар?»
Умываться пришлось чуть ли не на ходу, а на кухню мчаться в одних носках: из-за часов мама разбудила всех позже, чем следовало.
– Ой, пап! – Когда Витя окончательно проснулся, то чуть не подавился тостом. – Ты что, решил отрастить бороду?
Мама с Максом тоже застыли с ложками в руках и уставились на щетинистого папу Рому.
Сам папа почесал подбородок и удивился не меньше:
– Ничего себе! А побриться-то я уже не успеваю.
– Непорядок, – со вздохом сказала мама Эля. – Во всём непорядок. Если бы не телефоны, мы бы вообще проспали. Так что слава прогрессу!
После завтрака родители стали собираться на работу, а Макс – в спортивную секцию. Только Вите можно было не торопиться: до выхода из дома оставался почти час.
Он неспешно допил чай, выдавил джем из тюбика прямо в рот и тут вспомнил.
Хвосты!
Витя выскочил из-за стола и пулей полетел к себе. Комната пустовала. Ни звуков, ни запахов. Может, всё это ему приснилось?
Но блюдце возле шкафа оказалось пустым, а от сухарей под занавеской остались лишь крошки.
Значит, не сон. Витя сделал глубокий вдох и собрался заглянуть под кровать, но тут простуженно прохрипел дверной звонок.
– Костя? – послышался удивлённый голос мамы. – Что-то ты сегодня рано. У вас тоже часы сломались?
– Нет, Элиса Андреевна, – прозвучал серьёзный ответ. – Витя сам попросил прийти пораньше. Наверное, из-за поделки: мы к уроку труда готовим.
– Ну хорошо, проходи. Только Витюша ещё в пижаме!
Витя проявил чудеса ловкости и переоделся за миг до того, как Костя переступил порог его комнаты.
Костя Кудрявцев был его одноклассником и лучшим другом. Он жил двумя этажами выше и обычно заходил перед школой: вдвоём шагать гораздо веселей. И если Витя считал себя первооткрывателем, то Костя – учёным. Правда, он ещё не решил, в какой именно области, так что хватался за всё сразу. На прошлой неделе он мог увлекаться историей Древнего мира, на этой – химическими опытами, а на следующей – роботами-трансформерами. Костя даже выглядел как юный профессор: носил очки, хоть мог обходиться без них, и аккуратно зачёсывал волосы назад.
Обычно это Костя удивлял друга всякими штуками и рассказами, но на этот раз всё случилось наоборот.
Витя затащил его в комнату и прижал палец к губам.
– Ты чего? – испугался Костя.
– Тсс! Дождёмся, пока все уйдут.
Входная дверь хлопнула трижды. В первый раз со словами «Всем пока!», во второй – «Витюш, не забудь йогурт» и в третий – «Ну бывай, малой, вечером уши надеру». Наконец всё стихло.
– Ну-у? – многозначительно спросил Костя.
Витя кратко пересказал вчерашнюю историю.
– Попугай? – переспросил Костя с явным недоверием. – Здесь, в комнате? А ещё кот и какой-то мохнатый свин?
– Ну да, – подтвердил Витя и отдёрнул занавеску.
За ней никого не оказалось.
– Ты случайно не бредишь? Температуры нет?
– Да нет же, говорю тебе! Я видел их вчера, вот этими глазами!
– Тогда тебе тоже нужно заказать очки!
Костя был рассержен, ведь ему пришлось встать на час раньше. И что же, такая жертва ради нелепых фантазий?
– Не веришь? – возмутился Витя и тряхнул лохматой головой. – Тогда я докажу. Не знаю насчёт попугаев, а вот коты и прочие должны на что-то отзываться. Кис-кис-кис! Ко мне! Место, голос! Ап… ап…
Витя хотел сказать «апорт», но ему в нос вдруг залетела шерстинка, и он расчихался:
– Апчхи!.. Апчхи!.. Апчхикс!
«Икс! Икс! Икс!» – эхом разнеслось по комнате.
Под кроватью кто-то зашевелился. В шкафу – зашуршал. А за карнизом – захлопал крыльями.
– Ой-ёй, – только и сказал Костя.
Вите тоже стало не по себе, но он не подал виду. Первооткрыватель не должен бояться своих открытий!
Из-за занавески вылетела уже знакомая птица и снова села на люстру.
– Ого! – Костя так и застыл на месте.
Птица окинула его оценивающим взглядом и произнесла:
– М-да.
– Похоже, попугай от тебя не в восторге, – хихикнул Витя.
– Это не попугай, а какая-то птица семейства чистиковых. Вроде топорка или тупика. Я смотрел о них передачу, когда собирался стать орнитологом.
В ту же минуту из шкафа выпали вещи. С полки спрыгнула рыжая кошка с острой треугольной мордой, большими ушами с кисточками на концах и ярко-красным носом. Она посмотрела на мальчиков, как на чужаков, что-то забывших в её доме. Потом потянулась и с удовольствием зевнула.
– Да это же чистокровный ориентал, – восторженно затараторил Костя. – Между прочим, родственник сиамских кошек. Я смотрел фотографии, когда хотел стать фелинологом.
И наконец из-под кровати показалась узкая морда. Сначала Витя с Костей подумали, что там прячется лиса. Но оттуда вынырнула собака! С длинной светлой шерстью, обвислыми ушами и носом, который словно обмакнули в красную краску. Сбоку она выглядела довольно длинной, а вот спереди – плоской, как доска.
– Ничего себе! Борзая! – чуть не захлопал в ладоши Костя. – Да ещё и афганская. Охотничья порода! Я читал о них в книге, когда мечтал стать кинологом.
– Кино снимать? – уточнил Витя.
– Нет, дремучий ты человек! Кинолог – учёный по собакам. Как фелинолог – по кошкам. А орнитолог – по птицам. Чего тут непонятного?
В какой-нибудь другой раз Витя бы обиделся. Костя иногда слишком задирался со своими умными словечками. Но сейчас было не до этого.
– И чьи же они? – помолчав, спросил Костя.
– Не знаю, – пожал плечами Витя. – Может, ничьи.
– А родаки в курсе?
– Неа.
– Во дела… – протянул Костя.
– Лучше и не скажешь!
Собака дружелюбно смотрела на них и виляла хвостом. Кошка вылизывала лапу и показывала полное безразличие к происходящему. А птица ритмично кивала головой, словно в такт музыке, которая была слышна только ей.
– Они не могут быть бездомными, – рассудил Витя. – Ты ведь сам сказал – породистые. И смотри, какие ухоженные.
– Да, видно, потерялись или сбежали, – согласился Костя. – Юркнули от страха в подъезд. А там просочились через дверь – может, кто из твоих забыл закрыть. Мама рассказывала, что к её соседям однажды так пришёл енот! Жаль, у них нет ни ошейника, ни кольца, ни бирки. Не узнать, где живёт хозяин. Да и вообще их имена – интересно же, как зовут!..
Собака явно поняла, о чём идёт речь. Она приподняла уши, вытянула шею и вдруг внятно произнесла:
– Пёсинус.
– Что?! – Мальчики чуть не рухнули на пол.
– Пёсинус, – повторила собака. – Грр-гав!
– Спокойно, – замахал руками Костя. – Некоторые псы способны повторять звуки. Их этому обучают. Наверное, Пёсинус – его имя.
Кошка перестала вылизывать лапку, прищурила глаза и прошипела:
– Котинуссс.
Не успели Витя с Костей опомниться, как птица расправила крылья, слегка поклонилась и представилась:
– Птангенс!
– Ты тоже это слышал? – Костя толкнул друга локтем.
– Да, да, – закивал Витя. – Пёсинус, Котинус и Птангенс. Они сами сказали, как их зовут. Дрессированные! Ну точно – из цирка.
– И хозяин у них, видимо, один. Иностранец! Иначе назвал бы их попроще – вроде Мурзик, Тузик и Арбузик.
– Так как мы его найдём?
– Знаешь, что? Нужно спросить у Лины Барбу!
Лина! При упоминании этого имени сердце Вити забилось чаще, а к щекам будто прижали утюг.
Ну конечно! Лина – младший волонтёр в приюте для бездомных животных. Теперь будет повод подойти к ней и заговорить. И может, даже пригласить к себе домой после школы!
Костя никак прочитал его мысли – к счастью, только последнее слово.
– Школа! – возопил он. – Пора выходить, мы же опоздаем! Конечно, у тебя тут жуть как интересно, но сегодня тест. Пропущу его – плакала моя карьера учёного. И родаки интернет отключат.
– А что с ними? – Витя растерянно указал на Пёсинуса, Котинуса и Птангенса.
– Быстро неси миску с водой! В холодильнике котлеты есть? Ещё крупу захвати – это такая сырая каша в пакетиках… А я сбегаю к своим за горшком с землёй. Скажу, что твоей маме надо для рассады – сделаем лоток!
За пять минут комната превратилась в мини-отель для животных. Витя даже почувствовал себя гостем.
– Ведите себя хорошо, – наказал он. – Сегодня мы вернёмся первыми. Будем искать ваш дом. Обещаю!
Пёсинус послушно улёгся на коврике у кровати. Котинус фыркнул и отвернулся. А Птангенс к тому времени уже спал, засунув голову под крыло.
Костя помог другу собрать рюкзак, и они вдвоём выскочили из дома. До начала уроков оставалось пятнадцать минут. Можно успеть и даже не запыхаться.
Но не тут-то было!
Глава 3+2–1, в которой все получат на орехи
Школа № 14 находилась на соседней улице. Вите с Костей нужно было пройти немного вперёд, а потом свернуть влево. Обычно они справлялись быстро – если только на пути не попадался передвижной киоск с мороженым. Но на этот раз мальчиков задержало другое.
– Люди! Что же такое происходит? Полиция! Вызовите полицию! – На ступеньках магазина стояла их соседка тётя Сима и кричала, размахивая руками.
Чуть поодаль топтались на месте трое рослых мужчин. Вернее сказать, мужиков. Они странным образом были похожи друг на друга: небритые лица, растрёпанные волосы соломенного цвета, рубашки без пуговиц из грубой ткани. За спиной у каждого висел холщовый мешок, и внутри кто-то копошился и мяукал.
– Выпустите несчастных котов! – требовала тётя Сима. – Вы что творите? Живодёры!
– Мы с города идём, – безразлично произнёс один мужик.
– Из столицы, – уточнил второй.
– Пешком, – добавил третий.
Соседка пришла в полнейший ужас:
– Аж из столицы?! Так долго животных мучаете? Без воды, без еды! Уморить их решили? Не позволю! Полиция, полиция!
– Да что ж ты голосишь, окаянная, – хором вздохнули мужики.
Тут послышался вой полицейской сирены.
Костя дёрнул Витю за рукав:
– Пошли, а то сейчас нас назначат свидетелями и увезут в участок. И тогда мы точно пропустим тест!
В школу они всё же опоздали, но это мало кто заметил. Третий «А» класс шумел как растревоженный улей.
– Нашей Кати Ивановны не будет, – разочарованно сказал Витя, когда узнал, в чём дело.
Их учительница, Екатерина Ивановна, была такой молоденькой и хорошенькой, что ученики между собой называли её Катей. Она вела уроки живо и весело, и с ней даже тесты не казались концом света. И вот внезапно выяснилось, что Катя Ивановна то ли заболела, то ли срочно уехала.
– А кто заменять будет? – с тревогой спросил Костя.
Витя прислушался и побледнел.
– Похоже, математику – Пирамида Петровна.
– О нет! – Костя плюхнулся лицом в раскрытую тетрадь. – Лучше бы те мужики посадили в мешок меня!
Ираида Петровна, известная под прозвищем Пирамида, была грозой всей школы. Она вела уроки в старших классах, но слухи о ней доходили и до младших. Макс называл её огнедышащим драконом, а мама Эля всегда возражала: мол, ничего подобного, просто очень принципиальная женщина.
Когда тучная, коренастая, строго одетая Пирамида Петровна с достоинством вплыла в класс, все замерли. Совсем как в игре «Море волнуется раз». Но на лице учительницы было написано, что никаких игр не будет.
– Доброе утро! – рявкнула она, что означало команду «Встали!».
Двадцать пять учеников тут же вытянулись в струнку. Вид у всех был несчастный: они явно сомневались в доброте этого утра. Впрочем, Пирамида Петровна разделяла их мнение. Она выглядела раздражённой. Ещё бы! Вместо важных дел приходится вести уроки у малышни.
– Вашей Екатерины Ивановны сегодня не будет. Завуч уговорила меня выйти на замену. Вообще-то, начальная математика – это давно не моя… хм… не мой профиль. Но я всё равно подготовила для вас задания. Назовём это проверочной работой.
По партам пронеслась волна обречённого стона.
– Ничего, – сказала Пирамида Петровна. – Может, такой поворот дел и к лучшему. Теперь возьмусь за вас как следует. Иначе потом переходите ко мне в старшие классы – и здрасте пожалуйста: этого не знаю, того не умею. Мучайся только с вами. А так хоть соображать начнёте!
Она открыла портфель и достала оттуда папку на молнии.
– Вот задания. Возьмите листочки, напишите свою фамилию и слово «вариант». Считаю от окна: первый-второй, первый-второй… Сейчас буду раздавать.
Снова раздался дружный стон – ещё более обречённый, потому что папка выглядела ну очень пухлой. На каждого ученика, похоже, приходилось не меньше полкило проверочной работы.
Пирамида Петровна с безжалостным видом расстегнула папку, и вдруг…
…Вместо бумаги оттуда посыпались орехи.
Настоящие лесные орехи в скорлупе, целая куча!
Кто-то в классе хрюкнул. Кто-то неуверенно хихикнул. Многие закрыли рты ладонями, но всё равно то тут, то там прорывался смех.
– Что такое? – Учительница побагровела и рухнула на стул. – Кто это сделал?!
Орехи покатились по столу и стали падать на пол. Тут ученики уже захохотали в голос.
Разумеется, проверочная работа была сорвана. Прибежала завуч, потом сам директор. Пирамиду Петровну отпаивали валерьянкой. А она повторяла, что такого – нет, такого!!! – не было за все сорок лет её работы! И угрожала вызвать родителей. Вот только чьих? Ведь в школе училось почти восемь сотен детей!
– Я им покажу! – грозилась учительница, то и дело прикладывая мокрый платок ко лбу. – С таким ореховым юмором они все у меня получат на орехи!
Витя вопросительно посмотрел на Костю, потому что не знал, как это – получить на орехи. Друг молча провёл ребром ладони по горлу. Потом решил, что это слишком кровожадно, и тогда повторил то же движение – но по ушам.
В поднявшейся суматохе про третьеклассников как-то забыли. Витя с Костей решили не терять времени и подошли к Лине. Вернее, подошёл только Костя, а Витя, скорее, подковылял на полусогнутых ногах.
Лина Барбу не зря считалась самой необычной девочкой в классе. Её родители приехали издалека: кожа у Лины была очень смуглая, глаза – тёмно-карие, а волосы до плеч завивались мелкими-мелкими кудряшками. Полное имя девочки – Линнея – звучало как название маленького цветка. Когда Лина только пошла в школу, то стеснялась своего имени и пряталась за другими цветами: представлялась то Розой, то Лилией, то Маргаритой. Но потом она с собой примирилась и даже выкрасила пряди волос в светло-розовый, как у настоящей линнеи. Это ей настолько шло, что никто из учителей не стал ругаться.