Вехи судьбы
Начало. Студентка
На бескрайней территории Центрального Государственного Университета легко затеряться между учебных, жилых и административных корпусов. Но невозможно скрыться от зорких глаз деканатов, что и предстояло узнать студентке специального отделения факультета межкультурных коммуникаций, выпускающего, можно сказать, штучный товар: специалистов по контактам. Попасть на отделение было практически невозможно, и, разумеется, если студент выпускного курса собирается бросить учёбу, сие событие рассматривается как чрезвычайное происшествие. Так что, стоя под дверью кабинета, Жаклин понимала, что разговора с деканом не избежать. Но того, что куратор пригласит её в кабинет, а сама останется за дверью, она не ожидала.
Алан Джеймс, декан факультета, обладатель множества научных степеней, один из лучших специалистов по организации и проведению переговоров, вертел в руках электронную карту с заявлением сидящей перед ним девушки.
- Мне казалось, ты разумный человек. Но бросать учёбу за полгода до выпуска из-за какого-то недоумка - абсолютное неблагоразумие! - Девушка вздрогнула и сжалась. - Подумай, другого такого шанса у тебя не будет. Ты загубишь свою жизнь и карьеру, не начав толком жить. Куда ты пойдёшь?
- Меня приглашали на работу в центр 'Согласие'...
- Хороший вариант, если, конечно, у них есть вакансия. Но я сомневаюсь, что центр удовлетворит амбиции почти готового специалиста по контактам.
- Я не могу остаться.
- Это глупо! Я ведь не хотел брать его, но он успешно отучился, получил диплом с отличием, и у меня не было оснований отказать ему, кроме моего мнения, которого оказалось недостаточно против денег, связей и возможностей его семьи. Но он никогда не будет 'контактёром', хотя мне и не нравится то, что он будет хвастать дипломом, на который не имеет моральных прав. К сожалению, он умён, и понимает, что учится здесь только потому, что учится. И из-за этого ничтожества ты хочешь выбросить целых три года жизни и миллион возможностей к ним?!
- Я понимаю Вас, но я не могу входить в аудиторию, зная, что он сидит там. Для специалиста по контактам это не допустимо, я знаю...
- Да что ты знаешь?! Все мы здесь люди, живые и тёплые. Поэтому на вашей специальности такой отбор и только бесплатное обучение. Так контактёры обеспечивают себе внутреннюю безопасность, защиту от вторжения в свой закрытый круг, возможность и право оставаться людьми хотя бы в нерабочей обстановке, тщательно оберегая свой внутренний мир. Потому-то далеко не каждый становится 'контактёром'! Открою тебе один секрет: мало получить диплом специалиста по контактам, надо ещё заслужить своё место среди коллег. И когда они решают, что кто-то им не подходит, никакие связи, деньги и возможности не помогут этому кому-то сделать карьеру. Вскоре после того, как принял новый курс, я связался кое с кем и предупредил об одном студенте, которым я недоволен. Он в 'чёрном списке', так что, по большому счёту, уже не имеет значения, получит он диплом, или нет. Что тоже остаётся под вопросом.
- Почему? - Жаклин смутилась, Алан же улыбнулся пробудившемуся любопытству.
- Да потому что в Комиссии будут сидеть те же самые специалисты по контактам! Но это несущественно. Меня радует, что ты не просто срываешься с места, а пытаешься изобразить бегство целенаправленным. Но это не выход. Ты должна закончить учёбу.
- Я не могу.
- Возьми себя в руки. Я попрошу сделать так, чтобы вас максимально развели в плане расписания занятий.
- Всё равно. Да и на занятиях его ещё как-то можно вытерпеть, если заходить в аудиторию прямо перед преподавателем. Но у меня нет ни сил, ни желания дышать с ним одним воздухом.
- Проклятая чувствительность всех 'коммуникалов'! Ладно, всё равно через полгода вы разбредётесь на стажировку. Думаю, будет лучше, если, в порядке исключения, ты пройдёшь стажировку до выпуска, а экзамены сдашь потом, вместе с квалификацией.
- Но ведь так нельзя!
- Можно, если обо всём договорится. Или ты думаешь, я не смогу договорится?! - Жаклин помотала головой. - То-то! - Алан достал записную книжку. - Так, кто у нас тут есть? Этот в экспедиции, он не берёт стажёров, она занята детьми... Ага! Крис, он же доктор Фьери. Как раз сейчас готовит экспедицию на Авалон, можно подсуетиться.
- Но, господин Джеймс, у Авалона ведь статус первого контакта! Туда не берут студентов!
- Ну, милая! Ты, при слове Авалон, должна спросить: а что это, нам его не преподавали!
- Я раздобыла кой-какие данные во внутренней сети. У них очень интересная культура, очень подходит к моему квалификационному исследованию.
- Понятненько!.. Я поговорю с Крисом... с доктором Фьери. Думаю, он мне не откажет, мы вместе учились. - Да уж, мелькнула мысль, пусть попробует отказать сокурснику, у которого социальную психологию на экзамене списывал! - Поедешь?
- Спрашиваете!
- Отлично. Когда вернёшься, организуем для тебя сдачу экзаменов. - Алан стёр заявление об отчислении. - И, Жаклин, личная просьба. Я понимаю, что все материалы, собранные там, являются засекреченными, но, может быть, что-то окажется доступным для распространения...
Жаклин, улыбаясь, кивнула.
Первый опыт. Статус: стажёр
Имущество студентки многообразием не отличалось. Дорожную сумку и рюкзак до корабля довёз носильщик, а кейс с документами, портативным компьютером и органайзером и футляр с клавикордом она несла сама. Музыка оказалась весьма кстати. В долгих перелётах пассажиры звездолётов рисковали сойти с ума от скуки. Поэтому коммерческие рейсы предоставляли своим клиентам многообразные развлечения, от игровых залов до выступления профессиональных артистов. Научная экспедиция не могла себе такую роскошь позволить, да и на скуку времени не оставалось. Всё время в пути учёные готовились к предстоящей работе, да и члены экипажа, не занятые на вахте, не оставались безразличными к общему делу. Но без перерывов работать нельзя, потому никогда не пустовал тренажёрный зал корабля, а по вечерам в столовой устраивались общие посиделки, куда на равных могли прийти и лаборант, и капитан корабля, чтобы пообщаться, обсудить вышедшие давно и недавно фильмы и книги, поговорить просто и обо всём. А ещё они пели песни, знакомые ещё со студенческих времён, и клавикорд Жаклин сослужил ей хорошую службу, также как и занятия музыкой в школьные годы.
Наконец прозвучал долгожданный сигнал о выходе на орбиту. Предстояла долгая и трудная работа. Жаклин не боялась трудностей, бралась за любую работу, какую ей поручали. Единственное, что огорчало её - невозможность использовать полученные материалы в квалификационном исследовании. Но, как выяснилось, невозможность не есть категория абсолютная. Доктор Фьери заметил способную стажёрку, в результате к концу экспедиции работа девушки обогатилась новыми данными, которые, правда, пока были запрещены для публикации.
Но юная исследовательница о таких вещах не задумывалась: её увлекла проблема! Она обратила внимание, что внешняя сдержанность авалонцев, скупость жестов и движений и мимике, выражающих эмоциональные состояния, с лихвой компенсируется в их музыке и живописи. Поскольку её квалификационное исследование было посвящено как раз творчеству, как выражению эмоциональных переживаний, у неё появилась возможность развернуться по настоящему.
Любой 'контакёр' знает, что при налаживании контактов всегда возникает одна проблема: разные народы по-разному выражают свои мысли и переживания. И неумение читать чуждые сигналы порой приводили к печальным последствиям. Эта экспедиция на Авалон была уже третьей по счёту. Первые две смогли собрать основные данные о традициях и языке авалонцев, но мало продвинулись в понимании их переживаний и внешних выражений их. Жаклин предположила, что творчество и является тем внешним выражением богатого внутреннего мира, которое так безуспешно искали их предшественники. Старшие коллеги не сразу оценили её предположение, но доктор Фьери не зря был признан в научной среде одним из лучших специалистов. Он сразу ухватил мысль девушки: если нельзя установить эмоциональный контакт напрямую, значит нужно устанавливать его опосредованно, если только знать как. И дал добро на изучение проблемы.
Авалонцы с чужаками держались настороженно, но постепенно лёд недоверия таял, и сложная культура открывалась исследователям во всём своём многообразии, хотя некий налёт сдержанности оставался. Учёные же не теряли надежды на то, что скованность пройдёт, и две культуры смогут, в конце концов, найти общий язык. Время их пребывания на планете подходило к концу. За год учёные собрали уйму материала, и уйдет не меньше трёх лет, прежде чем новая экспедиция прилетит сюда. Исследователи готовились к отлёту. На прощание было отведено десять дней. Люди успели привязаться к сдержанным, но добрым существам, населяющим красивый мир, названный разведчиками Авалоном.
У Жаклин появилось много знакомых, ведь ей приходилось много общаться с авалонцами. В результате она собрала богатый урожай данных, как для своей работы, так и для всей экспедиции в целом. И приобрела новых друзей, с которыми и хотела скорее проститься - ей предстояло покинуть станцию в числе первых, и времени на долгое прощание не осталось. Вещи её уже отправились на корабль, с ней остался неизменный кейс и клавикорд, который она не доверяла никому.
Друзья ждали её неподалёку от станции, на полпути к посадочной площадке. Девушка приветствовала авалонцев на их языке, они ответили на галакто. Жаклин всмотрелась в непроницаемые прекрасные лица. Бледная, почти белая кожа, тонкие черты лица - застывшая маска древнего японского театра. И необычайно живые, мудрые серебристые глаза. Серебряные волосы, распущенные по плечам и у мужчин, и у женщин. Стройные, изящные тела, наделённые немалой силой. Удивительно красивые люди. Других и не могло быть в этом фантастически прекрасном мире. Жаклин почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Она одёрнула себя. Специалист по контактам не должен столь откровенно демонстрировать чувства. Но самовнушение не помогло.
- Сегодня я улетаю.
- У каждого из нас своя дорога. Мы желаем тебе лёгкого пути.
- Пусть и ваша дорога будет лёгкой. Не забывайте меня.
- Ты позволишь нам проводить тебя?
- Моя дорога всегда открыта для друзей.
Один из авалонцев взял у неё кейс, а другой протянул руку к клавикорду, отчего Жаклин дёрнулась. Авалонец смутился:
- Прости, я не хотел нарушить твою гармонию.
- И ты прости меня, мне надо было предупредить, что эту ношу я никому не даю.
- А что это? - Авалонцы при всей их тактичности обладали неуёмным любопытством, к счастью для учёных, иначе они бы не пошли на контакт. Просто пришельцы необычайно заинтересовали их. Помня об этом, Жаклин попыталась объяснить, и задумалась. Культура Авалона обладала множеством музыкальных инструментов, и у каждого было своё название, но обобщающего понятия в языке авалонцев не было. Жаклин пришлось изобретать его на ходу:
- Оно создаёт песни ветров. - Авалонцы оживились, потеряв свою привычную сдержанность, заговорили разом, пытаясь понять. - Тише, тише, друзья мои. Я так не могу понимать вас. Давайте я лучше покажу вам, что это такое.
Авалонцы притихли, но их застывшие фигуры воплощали нетерпение, любопытство и недоверие. Жаклин установила инструмент и включила питание. Электронная игрушка мало напоминала старый деревянный инструмент, с которого началось её знакомство с музыкой. Но несколько дней кропотливой работы с настройками привели к тому, что клавикорд зазвучал нежно и мелодично, почти как то фортепиано, оставшееся в безмятежном детстве.
Девушка задумалась. Что можно сыграть существам, которые живут музыкой? Она оглянулась. Хрустальное, с сиреневым оттенком небо. Снежно-белые облака. Серебристые глаза авалонцев. И предстоящее расставание. Жаклин коснулась клавиш. Как передать своё восхищение миром и грусть расставания? Как рассказать о дороге, что ждёт её, и о дороге, что осталась позади? Пальцы бездумно бегали по клавишам.
Авалонцы неподвижно стояли, лишь глаза светились неземным светом. Закончив игру, девушка обратилась к друзьям:
- Вот. Ну, мне пора. - Она убрала инструмент.
Около космокатера они простились. Возвращая её кейс, авалонец заметил:
- Песни ветров создаём мы сами, если в нас есть частичка неба.
Высокий старт. Квалификация: специалист по контактам
Ещё долго Жаклин размышляла над словами авалонца, а потом с головой погрузилась в дела. К возвращению в университет ей нужно было закончить работу и повторить всё, что она прошли за три года учёбы, поэтому последовавшая за её отбытием суматоха не коснулась её. А доктор Фьери тем временем ломал голову над вопросом: почему авалонцы вдруг изменили отношение к людям. Почему за целый год они так и не смогли увидеть некоторые их обряды, а теперь совет старейшин пригласил их на те самые закрытые для посторонних глаз ритуалы? Почему они раньше могли встретить детей лишь случайно, будто бы их прятали от чужаков, а теперь они спокойно разгуливали на виду у пришельцев? Учёные терялись в догадках, и ответ им подкинул пилот космокатера, случайно упомянув романтичную фразу, услышанную им через микрофоны слежения. Лингвисты вцепились в беднягу, заставляя вспомнить, где и при каких обстоятельствах он слышал эту фразу. Ответ озадачил их, и они пошли к руководителю экспедиции. Крис Фьери решил проблему очень просто и в чисто профессиональном стиле: он захотел поговорить с девушкой, к которой фраза была обращена.