Минуту они глядели друг на друга. Неожиданно Ладимир наставил на него указательный палец:
– А к чему весь этот разговор? Ты ведь не хуже меня слышал, что она с кем-то разговаривает за полем.
Геральт не отвечал.
Ладимир выпрямился и отодвинул от себя кружку.
– Ты считаешь, что я нарочно увёл тебя из дому, чтобы устроить им романтическое свидание? Хорошо же ты о нас думаешь…
Геральт, у которого вдруг заныло колено, сел на табуретку. Ладимир, не сводя с него глаз, медленно говорил:
– Вот так лечишь его, ухаживаешь за ним, кое-кто едва с жизнью не распрощался, лишь бы его ведьмачья задница была цела. Ночей из-за него не спишь. Расслабиться не можешь, потому что постоянно начеку приходится быть – появятся Твари, которые через портал прошли, ни ведьмаку не поздоровится, ни тебе самому. Сейчас ладно, я могу отдохнуть. Див здесь и сам за этим следит. А вместо благодарности ведьмак подозревает нас всех, в том числе и ту, которая больше всего о нём заботилась, когда он в бреду метался и – тоже в знак благодарности, видать, – руку которой раскрошил… подозревает шут знает в чём. Спасибо тебе. Век не забудем.
– Не пытайся меня устыдить, – сказал ведьмак. – Мне до сих пор непонятен мотив того, кто рискнул своей задницей, лишь бы моя собственная была цела. Смею предположить, что и с тобой он своими планами насчёт неблагодарного ведьмака не делился.
– То есть меня и Русалку ты уже из всеобщего заговора против себя исключил? Вот спасибо! И смех, и грех с тобой, ей-Богу…
Ладимир вернулся к молоку и хлебу.
– Только ты мог додуматься ревновать Русалку к Диву, – сообщил он.
– Что в этом странного? – сухо спросил ведьмак.
Ладимир фыркнул, запил остаток горбушки молоком, долил кружку и отломил новый кусок от батона.
– Насчёт Дива можешь не парится. Женщины не входят в его обширные интересы.
Геральт приподнял бровь:
– Он не очень-то похож на мужеложца.
– Тьфу ты! – Ладимир поперхнулся. – Я не это имел в виду! И ему не брякни такого, врежет.
– Гмм… По-твоему, это должно меня успокоить?
Ладимир доел хлеб и потянулся за новым куском. Геральт из-под его руки выхватил батон и отправил в кухонный шкафчик, а банку с молоком закрыл, переставил на кухонный стол и обмотал полотенцем.
– Я не для того таскался с тобой, – проворчал он, – чтобы накормить тебя ужином.
– Жмотяра, – беззлобно сказал Ладимир, прихлёбывая молоко, и продолжил прерванный разговор: – Ты дёргаешься из-за ерунды. У него женщины нет и, на моей памяти, не было. По слухам, он вообще девственник.
– Я сейчас должен окончательно успокоиться?
Ладимир хотел что-то сказать, но передумал и потёр переносицу.
Наступила тишина. Ведьмак поднялся и ходил из стороны в сторону, не отрывая взгляда от окон. Ладимир хмурил брови и всё сильнее тревожился.
– Слушай, ну это правда перебор, – сказал он. – Ты готов кинуться на каждого, кто будет стоять рядом с ней. В жизни бы не подумал, что ты такой собственник.
– Раньше так не было, – нехотя ответил ведьмак.
– В смысле… с другими твоими женщинами?
Геральт промолчал.
– Это глупо. Во-первых, Аннушка не из тех, кто будет крутить с несколькими мужчинами одновременно. Если она сказала, что любит тебя, значит, будет с тобой. А во-вторых, при всех своих странностях, Див не стал бы за ней ухаживать. Он всё-таки… ну… – Ладимир замялся. – Ты его видел, короче, – не совсем внятно закончил он.
Геральт обернулся к нему, как ужаленный:
– По-твоему, она для него недостаточно хороша?!
– Ты достал! – вскинулся Ладимир. – Хороша – плохо, нехороша – ещё хуже! Определись, в конце концов!
Ведьмак резко остановился, уставился в окно и напрягся. Ладимир посмотрел туда же, сорвался с табурета и бросился на улицу.
Мы, не подозревая о том, какие страсти разгораются в наше отсутствие, добрались наконец до дома и потащили велосипеды к сараю.
– Если ты и вправду хочешь здесь обосноваться, – сказала я Диву, – велосипед можешь забрать. Вряд ли на нём будет ездить кто-то, кроме тебя. Ты с ним превосходно управляешься, будто его нарочно для тебя делали.
Див не ответил. Я решила, что он, задумавшись, меня не слышал, однако он спросил, когда мы миновали первую пару сосен:
– Прямо-таки превосходно?
– Да, – ответила я, не понимая, что его смутило. – Ты словно по шоссе ехал, а не по нашей ухабистой дороге.
Див помолчал с минуту и сказал:
– Интересно. Видишь ли, я на велосипед сел впервые жизни.
Я остановилась как вкопанная, так что Див на меня не налетел исключительно благодаря своей отличной реакции, и повернулась к нему:
– Ты шутишь?!
– Нет, – улыбнулся он. – У меня и возможности не было. Драконы такую машину не изобрели, а в Братстве мне было немножко не до того.
– Обалдеть, – пробормотала я и поволокла велосипед дальше.
Нет, это надо! Возможности у него не было! Просто сел и поехал! Причём туда, куда ему надо, а не куда получается. Я, помню, целый день угробила, пока смогла проехать несколько метров, не заваливаясь в сторону. И велосипед был «аист» сестры, а не эта громадина с рамой…
Див вежливо открыл мне калитку и придержал её, пока я завозила велосипед.
Под анисовкой нас ожидала статуя осуждения со скрещенными на груди руками. Князь небрежно спросил:
– Что с тобой? Батон чёрствый попался?
– И где же это вы были? – поинтересовался Ладимир.
– А кто ты такой, чтобы я перед тобой отчитывался? У тебя ещё молоко на губах не обсохло.
– Полегче! – возмутился Ладимир. – Я, между прочим, только на год младше вас! Аннушка, что смешного?
– Да он же… – просипела я сквозь хохот, – в буквальном смысле слова…
Ладимир с минуту оторопело смотрел на меня, потом до него дошло и он быстро вытер губы и подбородок ладонью.
– Очень остроумно, – проворчал он.
– Принеси-ка мне телефон, – сказал Див. Он уже втащил мой велосипед в сарай и упаковывал «украину» в плёнку.
– Неужели кому-то звонить собрались? – хмуро поинтересовался Ладимир.
На этом интересном моменте я посмотрела наконец в сторону дома и обнаружила возле крыльца Геральта. Не дожидаясь окончания разговора, я пробежала через весь огород и повисла у него на шее. Ведьмак не спешил меня обнять и стоял, как столб. Звонкий смех Ладимира слышало, наверное, всё Куртино.
Я поцеловала Геральта в щёку – с трудом, потому что он не соизволил наклониться, – отстранилась от него и только теперь обнаружила, с каким выражением он на меня смотрит. Такого удивлённого ведьмака свет ещё не видел. Впору было подумать, будто кикимора выскочила из болота, заключила его в объятия и запечатлела жаркий поцелуй на его щеке.
– Что случилось? – спросила я.
Ведьмак не реагировал.
– Геральт?.. Геральт, ты меня пугаешь!
Ведьмак очнулся, бросил взгляд на Ладимира, который мало что не катался по траве от хохота, подхватил меня на руки, сильно прижал к себе и унёс в дом.
Див внимательно наблюдал. Он проводил ведьмака взглядом, велосипед поставил за сарай, сел на лавочку и вернулся к рисунку. Ладимир наконец успокоился, фыркнул, махнув рукой, и устроился рядом с ним.
– Что означала сия интерлюдия? – поинтересовался князь, не отрываясь от своего занятия.
Ладимир подтянул правую ногу на скамейку, обхватил руками колено и вполоборота повернулся к Диву.
– То, что ведьмак едва вас не прикончил.
– Упорный парень, – усмехнулся Ворон. – За что на этот раз?
– Он вообразил, что вы решили увести у него Русалку.
Див знай себе шуршал карандашом по бумаге. Ладимир помолчал, убедился, что князь никак не собирается комментировать столь откровенную чушь, и продолжил:
– Я ему полчаса доказывал, что вы ничего такого делать не будете. А он ходит по терраске из стороны в сторону, как тигр в клетке, мало что не рычит. Думаю, всё, следить надо в оба. По вашей милости у него меч теперь есть, так кинется на вас сразу, как увидит. Но повезло. Русалка кинулась на него первая.
И он снова звонко рассмеялся.
– У меня возникает ощущение, – не спеша проговорил Див, – что в его голове только две взаимоисключающие мысли – спасти дочь и не потерять Русалку.
– Так и есть, – кивнул Ладимир, мигом обретя серьёзность. – По-моему, он пытается их примирить, но не очень у него это получается.
– Он вроде был влюблён?
– Ну… да, был. Я бы сказал, глубоко влюблён.
– А теперь бесится, стоит только в сторону его Русалки посмотреть… С чего бы такая резкая перемена…
– Любите вы психологические измышления, – проворчал Ладимир.
Див неожиданно смерил собеседника острым взглядом:
– Не надо убеждать меня в том, что ты его не читал. Не поверю.
– Слушал, – насупился Ладимир. – А сами-то вы чего?
– У меня было не так много возможностей с ним поговорить, тем более на близкую тему. Сначала мне пришлось доказывать, что я – это я, а потом свою абсолютную незаинтересованность его приёмышем. Единственное, в чём мне довелось убедиться во время обоих разговоров – его упёртость.
– Аа, что есть, то есть, упрямый он жутко. С Русалкой как-то странно всё. Он мне рассказал. После того, как увидел под яблоней Русалку со Шваром и мне пришлось его вином отпаивать. Она ему снилась, Див Мирославич.
Див не ответил, но недоумённо свёл чёрные брови и выложил из кармана на лавочку несколько цветных карандашей.
– Впервые она ему приснилась, когда его подрал оборотень. Как он сказал, первое его серьёзное ранение, на правом боку шикарная метка осталась. Лежал он в вонючей халупе, перемотанный тряпками. И она пришла к нему, сидела рядом и гладила по руке. Утром он окреп настолько, что был в состоянии найти в сундучке нужные эликсиры и перебинтовать рану как следует. С тех пор так и повелось – она снилась ему, когда его калечили. Иногда могла появляться без повода, но обязательно приходила, когда ему было плохо. В его снах свет всегда был за её спиной, и лица её он не видел. У неё были очень длинные волосы – за что он и называл её Русалкой, – и маленькие детские руки с тоненькими запястьями… это не мои слова, не надо так на меня поглядывать. Это он мне так рассказывал. На шее она носила кулон из цитрина, а на среднем пальце правой руки – тяжёлое серебряное кольцо в виде рыси. И знаете, что самое странное? Он детально запомнил её руки и кольцо, потому что сам часто держал её за руку. Настолько сны были реальны, что он даже пытался Русалку отыскать… только ничего у него не получилось. Ну а потом он встретил свою волшебницу-зазнобу и о Русалке быстренько и очень качественно позабыл – чародейка была ревнива до жути и иногда развлекалась чтением его мыслей. Понятное дело, что ему меньше всего улыбалось доказывать ей, что Русалка – плод его фантазий и не более того.
А потом он ввязался в разборку магов на каком-то острове… название мудрёное, Танедд, что ли… Да, согласен, неважно. Его изувечили, и одна симпатизирующая ему чародейка попыталась его телепортировать, но что-то там произошло… короче, портал не так сработал и перебросил его сюда. Как он сказал, хорошо, что не по частям.
И здесь она снова к нему пришла. Сидела рядом с ним, когда он спал, и держала за руку. И никуда не исчезла, когда он проснулся.
Див что-то проворчал и принялся ножом подчищать неудачную линию.
– Насколько я понимаю твою театральную паузу, – сказал он, – соединение счастливых влюблённых произошло не сразу.
– Именно. Дальше начался цирк, никак не похожий на красивое завершение легенды. Я ж говорил, он лица её никогда не видел, да и фигуру описать бы не смог. И, видимо, он ожидал, что Русалка окажется знойной красоткой с осиной талией, грудью четвёртого размера, глазищами лани и пухлыми губками.
Див фыркнул.
– А вместо ожидаемого увидел… то, что увидел. Он никак не мог понять, она это или не она, тем более что за руку она его держать как-то больше не хотела, да и вообще вела себя так, словно видит его впервые в жизни. Он и решил, что, раз она его не узнаёт, это не она…
– Теперь хоть что-то вырисовывается, – сказал Див. – Видимо, он не смотря ни на что убедился в том, что это именно она. Тогда, в общем-то, понятно, почему он ведёт себя, как спятивший цепной пёс. Найти ту, которую не надеялся найти и которая существовала только в его воображении, тем более в тот момент, когда потерял всё, что было… Получается, реальность всё-таки превзошла его ожидания.
– Ещё бы! – вздохнул Ладимир. – Стоит только вспомнить, что они на озере вытворяли… Он ведьмак, конечно, но что-то я сильно сомневаюсь, что
все его ночи с женщинами походили на эту. Точнее, эти. Подозреваю, что даже его бывшая зазноба ему такого удовольствия не доставляла.
Див кивнул.
– Вот только сны эти, Див Мирославич. Не с потолка же они свалились?
– Да, со снами непонятно. Но кольцо у твоей Аннушки и впрямь примечательное. Надо бы получше рассмотреть.
– Не моя она, – вздохнул Ладимир. – Теперь ведьмака.
Див, похоже, не собирался продолжать разговор и молчал, поглощённый рисунком. Однако Ладимир не узнал того, что его интересовало.
– Ворон Воронович, а что это вы вдруг велосипедными прогулками увлеклись? – спросил он. – Раньше за вами такого не наблюдалось. Вас… гм… общество пленило?
Не дождавшись ответа, он продолжил:
– Этак я стану подозревать, что ведьмак не зря ревнует.
Ладимир шутил, поэтому загадочная улыбка, появившаяся на лице Дива, выбила его из колеи.
Он пристально уставился на Дива, и что-то такое померещилось ему в его глазах, из-за чего свои он поспешно отвёл. И увидел рисунок. Раскинувшееся вольно поле, прозрачно-золотую зарю… и чрезвычайно знакомую длинную русую косу.
Ладимир окаменел. Он переводил взгляд то на Дива, то на рисунок, а князь будто вовсе не замечал, что творится с его подопечным. Когда удивление Ладимира готово было достигнуть точки ненормальной, он обычным небрежным тоном спросил:
– Ладимир, ты видишь, надо полагать, что здесь земля пропадает?
Рысь встряхнулась.
– Сложно не заметить, – сказала она подозрительно, давая понять, что так просто её с толку не собьёшь.
– Я её покупаю. Кто мне мог рассказать о здешних окрестностях, кроме Русалки, которая значительную часть жизни провела в этой деревне?
– И правда. А теперь вы, несомненно, в благодарность за предоставленные сведения, рисуете её портрет.
– У Геральта наверняка немало талантов, но рисование в их число не входит.
– Исчерпывающий ответ, – заметил Ладимир.
– Телефон, – невозмутимо напомнил Див.
– Какой телефон?.. А! Сейчас.
Ладимир встал, сделал несколько шагов и застыл.
– Вам телефон срочно нужен? – спросил он, глядя через плечо на Ворона.
– Если бы он мне понадобился через год, сейчас я бы тебя за ним не послал.
Ладимир повернулся к нему.
– То есть вы хотите, чтобы я сейчас поднялся на крыльцо, прошёл в дом, отыскал ваш неуловимый мобильник и принёс вам?
– Не устаю поражаться твоей сообразительности. Схватываешь на лету.
Ладимир решительно уселся прямо на землю, скрестив по-турецки ноги.
– Лучше убейте, – заявил он.
Див круто изогнул левую бровь и повернулся, чтобы посмотреть на бунтовщика:
– Что за забастовка?
– Вы представляете, что со мной сделает ведьмак, если я заявлюсь в разгар его плотских утех и начну перетряхивать мебель, в том числе диван, на котором он этим самым утехам предаётся?
– Не заметит? – предположил Див.
– Да вы оптимист, Ворон Воронович, – сказал Ладимир, не собираясь вставать.
Див отвернулся.
– Ладимир, я не повторяю, и тебе это известно, – сказал он.
По его тону ясно было, что шутки кончились. Ладимир вздохнул, медленно поднялся и поплёлся к дому.
…Геральт внёс меня в комнату, усадил на диван и сел рядом. Он всё ещё был встревожен и прислушивался к тому, что творилось на улице.
Я погладила его по щеке.
– Геральт, что-то случилось?
Он опустил голову, одновременно отстраняясь, чтобы избежать моей руки.